Подпольный умелец.

Волны сопровождали меня по улицам, часто приходили на помощь в парке, но не желали появляться в кабинете у аналитика. Бесплодные попытки получить от меня хоть какой-нибудь ответ на бесконечные вопросы доводили его до крайней степени раздражения. Уставившись на него, иссохший берег пытался хоть что-нибудь выдавить из себя, но тщетно, волны предали его. И вдруг, в один прекрасный день, аналитик задал мне очередной вопрос, и на берег нахлынула волна. Я впитала ее и передала смысл аналитику. В юности, сообщила я, у меня была мечта написать роман, но я убрала ее в одну коробку со своими детскими игрушками. Аналитик чуть не подпрыгнул, услышав связную речь, и тут же предложил написать что-нибудь.

- Что написать?

- Роман. Все что угодно.

Купив запас бумаги, я вынула портативную машинку, которую таскала с собой по всей стране, и уселась перед ней. Я не надеялась, что у меня что-нибудь получится. В голове не было никаких мыслей, и сиди я хоть целый день, вряд ли удастся сочинить и абзац. Так я сидела, тупо глядя на клавиатуру, и, вдруг, к моему изумлению, на берег накатила волна и оставила на нем мысль. Совершенно потрясенная, я стала печатать и обнаружила, что сочиняю с той же скоростью, что печатаю, а печатаю я со скоростью шестьдесят слов в минуту. Так я проработала два часа, затем остановилась, чтобы прочитать свое сочинение. Смысл с трудом доходил до меня, но я уловила, что речь идет о мужчине и женщине, о каких-то ее знакомых, которые собираются что-то сделать с мужчиной. Я отнесла рукопись аналитику, и тот пришел в восторг.

- Весьма вразумительно изложено, - одобрил он, - и не лишено выдумки. А как же разрешится ситуация, в которой оказались герои?

Поскольку у меня было очень смутное представление о том, что произошло с моими героями, то с таким же успехом меня можно было спросить, как разрешится полет межконтинентальной ракеты.

- Пока не знаю, - уклончиво ответила я.

Аналитик еще поулыбался, перечитав листки, и сунул их в ящик стола. Негодующая волна обрушилась на берег. Я потребовала вернуть первую главу романа и получила ее обратно.

Воодушевившись, я каждый день посвящала два часа своему роману. Ощущение было странным. Волны не помогали мне, да и вряд ли бы смогли с их медлительностью. Слова приходили из ниоткуда, словно соскакивая на бумагу с кончиков пальцев. Мне не требовалось остановок для обдумывания, иссохшему берегу это было не под силу, он не смог даже запомнить, что каждый день в два часа я должна садиться за машинку. Об этом мне напоминала волна, и когда бы я затем ни взглянула на часы, чтобы удостовериться, что пришло мое время, часы показывали ровно два, ни минутой раньше, ни минутой позже. Где-то в глубине песчаного берега были установлены часы и работали синхронно с комнатными.

Вот я уже за машинкой, пальцы на клавишах, и пошла работа. Я почти не понимала, о чем пишу, и не помнила уже написанного, стоило мне закрыть машинку. Пальцы как будто сами знали, по каким буквам ударять, а я была ни при чем. Видимо, пальцами управлял нижний слой, он же посылал волны, следил за часами и писал роман без всякой поддержки со стороны иссохшего берега.

В тот день, когда должна была начаться одиннадцатая глава, я решила предварительно прочитать предыдущие десять. Видно, волны освежили мой берег, и сюжетная линия стала ему более понятной, вызвав у меня чисто читательский интерес и желание узнать, чем же все кончится. Продолжая думать об этом, я напечатала очередную главу и стала ее читать. К моему удивлению, обнаружилось, что я сочинила не одиннадцатую, а заключительную главу романа. Многие из героев уже поседели и постарели, а один из персонажей, только что родившийся в десятой главе, достиг вполне зрелого возраста в заключительной.

С некоторым сомнением я сообщила о случившемся аналитику, словно речь шла о колдовстве. Но он ничуть не удивился.

- Ваше подсознание, без сомнения, уже продумало книгу до конца и знает все, что произойдет. Такое случается и с профессиональными писателями. Роман объемом около шестидесяти тысяч слов был создан за тридцать часов. Неплохо для дилетанта. Вряд ли бы у меня получилось лучше в нормальном состоянии, если также учесть, что мне потребовалось бы пятьсот часов. Когда роман был закончен, последняя глава ловко встала на свое место, логически завершив ход событий.

Нечто.

Спустя месяц вместо волн появилось Нечто, приводившее меня в замешательство. Когда я вышла на улицу и направилась в магазин самообслуживания, Нечто велело мне вернуться домой. Я послушалась, хотя и удивилась. Дома я обнаружила, что оставила кошелек на кухонном столе. Когда я выбрала необходимые продукты и подошла к кассе, Нечто подсказало вернуться вглубь магазина и словно подтянуло меня к одной из полок, где я обнаружила вещь, которую изо дня в день забывала купить. Нечто уговорило меня свернуть в переулок, что было мне совсем не по пути. Я свернула и через квартал обнаружила мастерскую по ремонту пишущих машин, что было как раз кстати. Как-то Нечто настойчиво убедило меня немедленно повернуться и пойти в обратном направлении, откуда я только что шла. Не успела я пройти и квартала, как увидела под ногами долларовую бумажку.

Я регулярно ходила к мануальному терапевту, ставя ему в заслугу избавление от головных болей. Нечто стало настаивать на прекращении визитов. Призадумавшись, я поняла, что мой бюджет не выдержит дальнейшего лечения. Однако, опасаясь возврата болей, я решила продолжать сеансы. На следующий день я вышла на знакомой автобусной остановке и вдруг обнаружила, что не могу вспомнить адрес мануального терапевта. Я блуждала по окрестностям в надежде увидеть знакомый дом, но не могла припомнить, как он выглядит. Я решила справиться в телефонной книге, но стоило мне подойти к будке, как имя терапевта выскочило из головы. Взвинченная и расстроенная, я вернулась домой, в страхе, что Операторы вот-вот снова появятся в моей жизни. Только я переступила порог, как тут же вспомнила имя и адрес врача и внешний вид здания, где находился кабинет, и сообразила, что несколько раз проходила мимо него. Не раздеваясь, я снова отправилась к терапевту. Стоило мне выйти на улицу, как из головы тут же вылетели имя, адрес и даже номер автобуса. Наконец до меня дошло. Я вернулась домой, тут же все вспомнила, позвонила терапевту и отказалась от его услуг. Да, Нечто умело настоять на своем.

Как-то я записала на бумажке адрес обувного магазина, где предстояла распродажа. Где я только ни искала эту бумажку, все напрасно. Нечто убедило меня открыть дверцу стенного шкафа. Я с любопытством открыла. Нечто подсказало надеть плащ. Я никуда не собиралась, да и дождя не было. Закрыв дверцу, я продолжила поиски. Но Нечто не отставало от меня. Я распахнула шкаф и напялила плащ, понимая нелепость своего поступка и от того еще больше раздражаясь. Вконец разозлившись, я сунула руки в карманы. В одном из них лежала злосчастная бумажка.

Нечто убеждало меня написать письмо подруге, о которой я не вспоминала вот уже несколько лет. Я не придала этому значения. Но Нечто продолжало долбить свое, пока я не села за стол и не набросала коротенькое письмецо, направив его по рабочему адресу подруги. Ответ не заставил себя ждать. "Только я распечатала твое письмо, как в комнату входит наш общий знакомый N (он заглядывает к моему начальнику каждую неделю) и спрашивает, нет ли у меня вестей от тебя. Он пытался разыскать тебя и написать о каком-то финансовом деле. Это было так удивительно, ведь я как раз держала в руках твое письмо. Я дала ему твой адрес. Ты так мало написала о себе, что кроме адреса, я, собственно, ничего и не узнала о твоих делах..."

Деньги были на исходе, и я решила поискать какую-нибудь не слишком обременительную для моего состояния работу. Только я направилась на поиски, как Нечто убедило меня пойти в противоположном направлении, в сторону многоэтажного здания в нескольких кварталах от моего дома. Нечто прямо-таки втолкнуло меня в подъезд здания. Я нашла отдел кадров, и заведующая приняла меня без всякого удивления. Только утром она позвонила в агентство по трудоустройству и попросила прислать человека для работы в регистратуре. Меня взяли на работу.

Дата добавления: 2015-08-18