Маленькие старушки

Виктору Гюго

I

В кривых извилинах старинных городов,

Где даже ужасы полны очарованья,

По воле рока я следить весь день готов

За вами, странные, но милые созданья!

Калеки жалкие с горбатою спиной,

Ужель, чудовища, вы женщинами были,

Звались Лаисами[94]? Так что ж, — под наготой

Живую душу вы и ныне сохранили…

Меж омнибусами, средь шума, темноты

Ползете вы, к груди, как мощи, прижимая

Сумы, где ребусы нашиты и цветы;

И ветер вас знобит, лохмотья продувая.

Как марионеток ряд, труси́те вы рысцой;

То зверем раненым вприпрыжку прочь бежите,

То сразу, нехотя танцуя, задрожите,

Как колокольчики под Дьявола рукой.

У вас глаза — бурав; сквозь мрак ночной, ненастный,

Как лужи с сонною водой, они блестят;

То — как глаза детей, божественно-прекрасны,

Где каждый легкий блеск чарует нежный взгляд.

Я знаю, — гробики старух бывают малы,

Как гробики детей. Смерть, сумрачный мудрец,

В том сходстве символ нам открыла небывалый,

Равно заманчивый для всех больных сердец.

Когда передо мной, бывало, тень больная

На людной улице Парижа проскользнет,

Я горько думаю, что колыбель иная

Бедняжку дряхлую на дне могилы ждет.

Тогда при виде их мой ум изобретает

Геометрически построенный расчет,

Как много гробовщик различных форм сменяет,

Пока все части гроб в одно не соберет.

Глаза, где слез ручьи колодези прорыли,

Где, словно в тигеле, застыв, блестит металл!..

Но тот, чью грудь одни несчастия вскормили,

Непобедимую в вас прелесть прочитал!

II

Весталка древнего Фраската[95]или жрица

Воздушной Талии, чье имя знал суфлер,

Ты, что среди похвал умела позабыться

И цветом Тиволи[96]считалась с давних пор!

Вы упивались все… Есть между вас иные,

Что, горе полюбив как самый сладкий мед,

Сказали, все презрев: «Пусть в небеса родные

На крыльях подвига нас Гипогриф снесет!»

Одна за родину любезную страдала;

Та мужем без вины истерзана была;

А та Мадонною, мечом пронзенной, стала…

Из ваших слез река составиться б могла!

III

Мне помнится одна из них… Она садилась

Поодаль на скамью в тот час, когда вдали

Все небо язвами багровыми светилось

И солнца красный диск склонялся до земли.

Вдали гремел оркестр — и волны звуков медных

Вкруг затопляли сад, а вечер золотой

В нас зажигал сердца под рокот труб победных

Какой-то смутною и гордою мечтой.

Еще не сгорбившись, с осанкой гордой, чинной

Она впивала гром торжественных литавр,

Далёко в забытьи вперяя взор орлиный,

С челом из мрамора, что мог венчать лишь лавр!

IV

Куда по хаосу столиц плететесь вы,

Грустя безропотно, страдалицы святые,

И те, чьи имена лелеял шум молвы,

И те, чью грудь давно разбили бури злые?

Но ваши дни прошли; забыты без следа,

Кто грацией пленял и был венчаем славой;

Вас оскорбить готов насмешник без стыда,

Мальчишки злые вас преследуют оравой!

С согбенною спиной плететесь вы, стыдясь;

Вам не шепнет никто теперь привет сердечный!

О вы, развалины, повергнутые в грязь,

Уже созревшие для жизни бесконечной!

С заботой нежною я издали люблю

За вами следовать, как спутник ваш случайный;

Я, как родной отец, ваш каждый шаг ловлю,

Я созерцаю вас, восторг впивая тайный!

Паденья первые мой воскрешает взор,

Погибших дней и блеск и тьму я вижу снова;

Душа полна лучей великого былого,

Переживая вновь страстей былых позор.

О души дряхлые, моей душе родные,

Шлю каждый вечер вам торжественный привет…

О Евы жалкие восьмидесяти лет!..

Над вами длань Творца и когти роковые!

le français

XCII

СЛЕПЦЫ

Душа, смотри на них; они ужасны… Да!

Как манекен, смешны, сомнамбулы страшнее,

Но тем в безвестный мрак вонзаются сильнее

Зрачки, где луч небес померкнул навсегда;

Их очи смотрят вдаль, глава их ввысь поднята;

Они не клонятся над шаткой мостовой

Отягощенною раздумьем головой;

Безмолвие и мрак, как два ужасных брата,

Нигде не ведая начала и конца,

Зияют на пути безумного слепца;

Когда же заревет пред ними город шумный, —

Восторг мучительный и жгучий затая,

Несчастный, как слепцы, слепцам бросаю я:

«Что ищет в небесах, слепцы, ваш взор безумный?»

le français

XCIII

Дата добавления: 2015-08-18