Блаженство – 2. Ужас – 3. Тревога.

Когда эмбриональный ум сталкивается с тотальным крушением мира, он реагирует непосредственно – то есть испытывает ужас – как ответ на мгновенное осознание событий, таящих в себе для него возможность гибели с одной стороны и драму произошедшего лишения покоя и защищенности с другой. Когда же младенец появляется на свет, он осознает, что жив, но мир, в который он попал – чужд и чуже-роден, а значит, потенциально опасен. Стало быть, можно говорить о том, что зародыш, попавший в водоворот смертоносных событий, охвачен страхом, а родившийся ребенок окутан тревогой.

Тревогу уравновешивает тоска.

Ибо тоска – это первый атрибут памяти, которая в любой момент несносного настоящего может нашептать о пленительном и прекрасном прошлом, например, таком, которое присутствовало в раю. И повинуясь этому властному, гипнотическому зову, душа обращает свой взор вспять и готова устремиться обратно. Но произошедшее – уже произошло. И оно способно быть реконструированным только в одном случае – если время повернет назад. Но как может повернуть в ту или иную сторону то, чего в действительности нет? Следовательно, и назад хода нет. Потому что свершившееся – свершилось, а значит, умерло.

Получается, что человека в первые мгновенья мучительно тревожной жизни тянет к смерти, так как его влечет, что вполне естественно, к водам обетованным внутриутробного Эдема.

Происходит своеобразная рокировка реальностей: смерть (ведь зародыш-то уже умер, когда ожил человек) представляется жизнью (в ее истинном смысле как перманентного блаженства и нарциссического переживания своего собственного бессмертия), а жизнь (наша реальность предметного мира) являет собой самую настоящую смерть (как состояние потери).

Младенческий мозг выводит формулу: Жизнь = Смерть. Смерть = Жизнь.

Однако человеческим ожиданиям не суждено сбыться. Факты таковы, что выход и вход – не одно и то же. И Рай закрыт.

Если тоска не растворяется, она обращается в отчаяние.

Итак, первое впечатление, равно как и самоограничение человеческого существа метафорически можно определить через следующие качества переживаний: «Я изгнан». «Я смертен, то есть, подвержен уничтожению». «Я одинок». «Я нахожусь в той ситуации, где мне постоянно что-то угрожает». «Я беззащитен». «Я дезориентирован во времени и пространстве, ибо не знаю, что меня ожидает в следующий миг». «Я бездомен, постольку поскольку изгнан из того места, которое полагал своим домом». «"Я – вечный странник, лишенный уюта, приюта и покоя».

Безусловно, данные описания лишь метафоры, ибо переданы словесно, и младенец еще не мыслит такими категориями. Он вообще еще ничего не формулирует, а только лишь формирует. Но суть, исходя из логики событий, остается соответствующей приведенным выводам, основной же из которых может быть выражен следующим образом: «Жизнь – это страдание».

Таким образом, получается, что первая инграмма (запись, запечатление) нашего мозга содержит в себе смысл: ИЗГНАННОСТЬ – СТРАННИЧЕСТВО – ОДИНОЧЕСТВО – ОБРЕЧЕННОСТЬ НА УНИЧТОЖЕНИЕ.

И, следовательно, человек, любой человек – по сути своей, по изначальному статусу – несчастен. Он Не- Счастен, потому что Не-Причастен счастью, не со счастьем.

Ведь в мире все проще, чем в наших умозрительных конструкциях. Несчастье – это отсутствие счастья.

Жизнь наша тотально пронизана отчаянно дерущимися друг с другом подспудными противоречиями.

И в силу неизбежности вступает парадокс: ЖИТЬ ТРЕВОЖНО, А УМЕРЕТЬ СТРАШНО. Капкан захлопывается, и наступает ад – эпоха кошмара.

Дата добавления: 2015-08-13