Четкое место для каждого: социальная иерархия

«Знатных лам можно отличить по числу их слуг, элегантности их посыльных, роскоши нарядов и шкатулок для бетеля, которые прислуга несет перед ними».

Никола Жервез, 1688 г.

Еще во времена первого Сукхотхая у тайцев сформиро­валось классовое общество, каждый член которого за­нимал отведенное ему место. Хотя этот иерархический порядок не вытекал напрямую из религии, как, например, ка­стовая система в индуизме, всеобъемлющая философия кар­мы объясняла то, почему некоторые люди занимали более или менее привилегированное положение, - это было резуль­татом их поступков в прошлых жизнях. Так, король считался инкарнацией человека, получившего благодаря добрым делам в предшествующих существованиях высшую степень бун, «за­слуг». Жизнь внизу социальной лестницы, например участь раба, напротив, была безошибочным признаком того, что в прошлой жизни человек много грешил и подличал.

Общество расслоилось на множество социальных уровней и, образно говоря, приобрело форму пирамиды. На ее вер­шине находился один лишь король, за ним следовала знать, распределенная на классы. Никола Жервез описывал пять классов знати. Дамы различных слоев высшего общества раз­личались пышностью нарядов и украшений, элегантностью посыльных, драгоценными шкатулками для раздачи милосты­ни, которые слуги несли перед ними, и числом слуг.

Строгая иерархия особым образом обеспечивала порядок в стране. Англичанин Ф.А. Нил в своем «Рассказе о жизни в Сиаме» (1852) так объяснял миролюбивость местных жителей: «С детства они приучаются подчиняться и уважать любой класс, начиная от короля и кончая стоящим хоть чуть-чуть выше них. От тех, кто находится ниже, они в свою очередь получают такое же почтение, с которым относятся к другим. Таким образом, не возникает поводов для конфликтов, даже если кому-то и хотелось бы взорваться». Проступки, оскорб­лявшие достоинство вышестоящих членов общества, наказы­вались розгами, «ужас, дамокловым мечом висящий над го­ловами всех народов Азии», - продолжает Нил.

О том, чтобы восстать против такой четкой структуры, не­чего было и думать. Даже отмена рабства в 1892 году коро­лем Чулалонгконом и другие его реформы были не столько следствием стремления к прогрессу и демократии, сколько попыткой сравниться с США, где незадолго до этого Авраам Линкольн оставил рабство на страницах учебников истории. Чулалонгкон не хотел, чтобы Запад видел в Таиланде варвар­скую и отсталую страну. Определенную роль сыграли и фи­нансовые соображения. Рабы не платили налогов, а в каче­стве свободных они создавали новое податное сословие.

Но классовое мышление, конечно, не исчезло из жизни. Оно и сегодня существует, питаясь расхожими цитатами из религиозных текстов, например из «Трайпхум Пхра Руанг» («Три мира по Пхра Руангу»), написанного в середине XIV ве­ка. Его автор позже стал королем Сукхотхая. В книге говорит­ся о том, что каждому человеку уготовано определенное ме­сто вследствие совершенных им поступков. Сомнение в этом, утверждает «Трайпхум Пхра Руанг», есть бунт против религи­озного закона. И сегодня многие монахи черпают в этой кни­ге материал для своих проповедей, тем самым укрепляя в лю­дях и без того непоколебимое иерархическое сознание.

Формальным выражением общественной иерархии являют­ся определенные поведенческие стереотипы, которым дол­жен следовать таец. С людьми, стоящими ниже на социаль­ной лестнице, можно обращаться грубо, вышестоящим подо­бает оказывать уважение. Сословные различия отражаются и в сложной системе обращений и приветствий. К вышестоящим непременно причисляются богатые, неважно, из какого слоя они происходят и откуда взялось их богатство. Повсеместная коррупция позволяет ку­пить и права, и власть. Тот, кто имеет деньги, непогрешим.

Хороший пример тому можно наблюдать ежедневно на ули­цах Бангкока. Так, владелец неправильно припаркованного «БМВ» или «Мереедеса» никогда не будет оштрафован, посколь­ку, как несложно догадаться, является весьма влиятельным че­ловеком. Наоборот, он легко может причинить неприятности полицейскому, выписавшему квитанцию на штраф. Квитанции получают только «маленькие» тайцы, ездящие на дешевых япон­ских автомобилях или мотоциклах, их бояться нечего.

Встречаясь с незнакомым человеком, таец прежде всего вы­ясняет его социальное положение и вытекающую отсюда вла­стную позицию. Делает он это по целому ряду признаков. Он смотрит на одежду, поведение, манеру говорить. Чтобы еще точнее определить положение собеседника на социальной ле­стнице, он пытается узнать что-либо о его образовании, про­фессии, принадлежности к различным группировкам, состоя­тельности, связях, родственниках и даже возрасте. Все это даст ему возможность достаточно точно представить социаль­ный статус собеседника. Теперь все неясности устранены, и он знает, как себя вести, проблем при общении не возникнет.

Но не так просто дело обстоит со странным фарангом. Его положение тайцу определить сложнее, так как обычные при­знаки не дейовуют. Каждого фаранга автоматически считают богачом, однако тайцы все время видят их в застиранных шор­тах, вытянутых футболках и дешевых шлепанцах. Так в Таилан­де одеваются самые бедные. Кроме того, женщины-фаранги ходят в неприлично вызывающей одежде и ведут себя смело, как мужчины. В Таиланде так ведут себя только обитательни­цы трущоб и работницы борделей. Многие мужчины-фаранги, заучившие несколько слов из бангкокского жаргона баров "go-go*, шокируют тайцев, так как девушек из таких баров они и на порог-то не пускают. Так говорят только сомнительные ти­пы, с которыми у «приличного» тайца не может быть ничего общего. Так что по таиландской шкале иностранца в общест­во поместить невозможно. Выход из положения тайцы нашли, используя слово «фаранг». Оно годится на все случаи жизни, и иностранцу приходится слышать его очень часто.

Поскольку общественное положение имеет громадное значе­ние, таец любит выдавать желаемое за действительное. Имен­но поэтому большинство тайцев одевается весьма изысканно, что часто им совсем не по карману. В отличие от европейцев, скорее склонных к раскованному стилю одежды, многие тайцы одеваются значительно лучше, чем позволяют их доходы, что в свою очередь вводит в заблуждение туристов. Они приходят к выводу, что Таиланд благополучнее, чем он есть на самом де­ле. Дорогая одежда может обмануть только фаранга. Сами тай­цы ориентируются намного лучше, и их так легко не проведешь.

Как и во всех обществах, низшие социальные слои в Таи­ланде, пытаясь скрыть свое истинное положение, прибегают к различным уловкам. Так, девушки из баров «go-go», кото­рых «порядочные» тайцы безоговорочно относят к «швали», обожают толстые золотые цепочки. Выставленное напоказ «богатство» призвано повысить репутацию, загубленную заня­тием проституцией. (Но «почтенных» тайцев не проведешь.) Дружки таких девушек, часто выступающие их сутенерами, тоже навешивают на себя много золота и гарцуют на тяже­лых ревущих мотоциклах. (Однако тайцы безошибочно видят в них накленг - жуликов и хулиганов, от которых лучше дер­жаться подальше.) Точно так же, скажете вы, ведут себя про­ститутки и сутенеры в Европе. Да, только дома определить подобные поведенческие стереотипы куда легче.

И «высшие» круги пытаются подать себя подороже, чем они стоят на самом деле. Деловые люди считают, что предприни­мателю лучше не иметь крыши над головой, чем «Мерседеса». Если бизнесмен ездит не на «Мерседесе», он не считается кре­дитоспособным и никто не захочет иметь с ним дела.

Дата добавления: 2015-08-13