На окраине

Ах ты, черт, жарко в этой долбаной лыжной маске – главный ее недостаток. Но и не думай даже… Дело‑то пустяковое – как два пальца обоссать. Место мы изучили, все их привычки семейные назубок знали. Надо отдать Короче должное – вычисление он классно проводит. Да и, к вашему сведению, с этими пригородными лохами работать – проблемы никакой. Все, как один, на полном автопилоте. И быть тому, бля, вечно, и это хорошо для дела, а раз для дела хорошо, то, как говорила когда‑то старушка Мэгги, хорошо и для Британии, ну, в общем, что‑то в этом духе.

Единственная пакость – дверь открыла баба. Я – в роли вырубалы, ну и вмазал ей прямо в варежку. Она брык – ебанулась назад с таким тяжелым стуком и, типа, лежит там в корчах, будто у нее приступ случился. Но ни звука, не вякает вроде. Ступаю через порог и закрываю дверь изнутри. Сучка валяется передо мной – и противно и жалко как‑то. И, знаешь, такая злоба во мне на нее закипела, вот. Бал садится перед ней на корточки и приставляет перо ей к горлу. И вот она, наконец, собирает глаза в кучу и видит прямо перед собой этот нож, так у нее зенки чуть не повылазили. Тут она обеими руками давай за юбку хвататься – к ляжкам прижимает. Я от этой картины просто фигею, будто нам чего от нее надо, вот корова, извращенцев нашла, тоже мне.

Тут Бал начинает ворковать ей прямо в ушко тихим своим вест‑индийским говорком:

– Лежи‑ка тиха – цила будишь. А шутки играть с нами вздумаишь – так твой белый задница завтра с лапшой скушаю, женсчина.

Бал – настоящий профи, в этом ему не откажешь. Он себе даже под маской глаза и губы затемнил. Тетка лишь пялится на него, зрачки – как блюдца, будто ее только что экстази накачали.

Тут появляется и муженек.

– Джеки… Боже мой…

– ПАСТЬ ЗАТКНИ, КОЗЕЛ ВОНЮЧИЙ! ‑ ору на него я своим джоковским акцентом. – ЕШЛИ ЖЕНУШКА ТВОЯ ТЕБЕ ДОРОГА – СИДИ ТИХО, МАТЬ ТВОЮ! УСЕК?

– Он тихо так кивает, мол, согласен, и бормочет что‑то вроде:

– Забирайте все, все, но прошу вас…

Перепрыгиваю к нему и мочу башкой об стенку. Три раза: раз – для дела, два – для кайфа (ненавижу таких уродов), и три – на удачу. Потом заезжаю ему коленкой по яйцам. Он со стоном стекает вниз по стенке на пол, жалкий урод.

– Кому сказано – пасть заткнуть! Повторять не буду, – сделаете, как сказано, никому плохо не будет, усек?

Он молча кивает, зашуган вусмерть и только и мечтает, что слиться со стенкой, которую подпирает.

– И, слышь, – короче, захочешь в героя поиграть, твою миссус придется на органы сдавать, поял?

Он снова кивает, уже, видно, и в штаны наделал.

Интересно, вот, когда я еще пешком под стол ходил, знакомые отца – такие же вот, как наш прилизанный говносос, – все говорили, что нашего шотландского акцента разобрать не могут. Но, что забавно, на таких вот, как сегодня, разборках, все, суки, слышат и отлично понимают – ни слова, ни буквы не пропустят.

– Ну войт, пай‑дядя, веди себя карашо, – говорит Короче, каная под Мика‑ирландца. – Та‑ак. Теер буду вам признаелен, коли вы достаете все деньжата да брюли, что есь в дое и сите все это в этот вот мешочек, яненько? Коли все буди тихо‑мирно, тк и не нао буть маюток тормошить, что наерху спят. Даай‑ка, жией.

С акцентами это мы здорово придумали: отличное оружие мусоров путать. Мой конек – шотландский джок, спасибо папашке с мамашкой. У Короче ирландский ничего, хоть он иногда и перегибает палку. Но вот вест‑индийский треп Бала – это что‑то, просто великолепен.

Обосравшийся муженек тусуется по дому с Короче, пока мы с Балом заняты миссус: так и держим ножик у ней перед носом. По мне, так уж слишком жестко, хоть она, конечно, и грязная сучка. Иду готовить нам по чашке чая, работенка не из легких, учитывая, что мы все в перчатках и при всем маскараде.

– Печенье имеется, хозяйка? – обращаюсь я к бабе, но бедняга, похоже, онемела от страха. Показывает мне на шкафчик над кухонным столом. Ну, я открываю и все такое. – И‑ить твою… – коробочка «Кит‑Кэтов». Да это же просто зашибись, круто, в общем.

Блин, как все‑таки жарко в этой уродской маске.

– Садись‑ка, хозяйка, на диванчик, – советую я ей. Она – ни с места.

– Ну‑ка, усади‑ка ее на задницу, Бобби, – говорю я Балу.

Он перетаскивает ее на кушетку, приобнимая одной рукой, будто он хахаль ейный или что‑то вроде.

Ставлю перед ней чашку.

– Даже не думай кому в лицо плеснуть, хозяйка, – предупреждаю ее, – помни о малютках, что наверху сопят. Червям ведь скормим, на хрен.

– Да я и не… – выдавливает из себя она. Вот бедолага. Сидела себе дома, телек глядела, а тут вдруг такое. Даже неприятно думать про это.

Балу это все явно не по душе.

– Пей‑ка свой сраный чай, женсчина. Мой друг Херсти, он тебе хороший чай сделал. Пей чай, Херсти. Мы тебе не рабы здеся. Белая свинья!

– Эй, потише, не видишь, девчонка не хочет чаю, значит, и не обязана его пить, – останавливаю я Бала, или, как я его зову, Бобби.

Когда мы ходим на такие вот дела, мы всегда зовем себя Херсти, Бобби и Мартин. В честь Бобби Мора, Джеффа Херста и Мартина Питерса из Хаммерсов, которые выиграли нам первое место на чемпионате мира в 66‑м. Бэрри был Бобби, капитаном, я – Херсти, первым нападающим. Короче воображал себя Мартином Питерсом, мозгами, на десять лет опередившим свое время и все такое.

Как и ожидалось, деньжат нашлось не особо: наскребли всего около пары сотен. В таких пригородных домишках и чертова гроша не выудишь. Мы и занимаемся этим в принципе, потому что несложно, а вставляет. К тому же навыки организации, планирования поддерживаем. Нельзя покрываться ржавчиной. Именно поэтому мы – Фирма номер один по всей долбаной стране, потому что знаем план и организацию. Любой идиот руками размахивать умеет; но вот план и организация отличают профессионалов от простых беспредельщиков. Короче все же смекнул неплохо – взял у муженька номера кредиток и отправился погулять по соседским банкоматам – возвращается аж с шестью сотнями. Уродские автоматы эти со своими лимитами. Лучше всего дождаться полуночи, потом где‑то в 23:56 снимаешь две сотни, а потом еще две сотни в 00.01. Но сейчас 23:25, и ждать придется слишком долго. Вообще‑то всегда лучше рассчитывать время с запасом, на случай сопротивления. Но в этот раз все уж как‑то слишком просто вышло.

Мы связываем их ремнями, а Бал перерезает телефонный провод. Тут Короче кладет руку на плечо муженька.

– Теерь слуай. Вы, реята, в полицию луше не хоите, слыште? Ведь парочка преестных маышей – Энди и Джессика, так мило спят себе там наверху, а?

Они кивают, как завороженные.

– Вы ж не хоите, шоб мы венулись за ними, правда?

Правда?

Они только зенки свои вылупили – ну, точно, в штаны наложили. Я и говорю:

– Знаем мы, в какую они школу ходят, в какой отряд скаутов, в каком парке гуляют; мы все знаем. Вы нас забудете, мы вас забудем, хорошо? Считайте, что счастливо отделались!

– И никакой па‑алиции, – тихонько говорит Бал, прикасаясь к лицу бабы тупым концом ножика.

Щека – то у нее все ж распухла. Мне даже как‑то не по себе стало. Не очень‑то люблю баб бить, не то что мой папашка. Он, правда, перестал матери поддавать, но только после того, как я ему объяснил, что лучше не надо. Что угодно, но бить бабу не стану. Сегодня оно не в счет, сегодня ‑ради дела. Ты – вырубала и халтурить права не имеешь. Кто дверь открывает, тот и получает – баба там, не баба – получает, что есть у меня силенок. А вдарить я могу – закачаешься. Здесь ведь как – все дело здесь на этом и держится и халтурить ну просто нельзя, и все тут. Профессионалом надо быть, на хрен. Как уже говорил, что раз для дела хорошо, так хорошо и для Британии, и вот вам мой личный вклад в процветание империи. А все свои «нравится – не нравится» – пустить побоку, не место им здесь. Только ударить бабу как‑то не по мне, в личном то есть смысле. Не буду утверждать, что это в принципе неправильно, – знаю я парочку бабенок, кому бы взбучка явно не помешала; я только хочу сказать, что удовольствия от этого я сам не получаю.

– Прияно иметь део с таими миыми людьми, – говорит им Короче, и мы отваливаем, оставляя их семейку на пепелище, в нас‑то самих еще бушует адреналин. Хотя я доволен, что не пришлось будить мальцов. У меня самого есть пацан, и одна мысль о том, что какой‑то гад что‑нибудь подобное с ним сделает… пусть только попробует. Эта мысль нагоняет на меня тревогу: надо бы сходить проведать его. Может, завтра с утра зайду.

Дата добавления: 2015-08-05