Глава 16. В полдень все приготовления были закончены, и наша команда дви­нулась в путь под

В полдень все приготовления были закончены, и наша команда дви­нулась в путь под приветственные возгласы множества поселян, пришедших попрощаться с нами.

Около шести утра мы встретили на пути широкую реку и расположи­лись на первый привал. Решено было тщательно подготовиться к переп­раве, которая могла отнять у нас большую часть завтрашнего дня. Моста здесь не было, лодок тоже; оставалось только сплести из кожаных ремней Широкий канат и натянуть его над водой. Каждый из нас без труда перешел бы по такому канату на другой берег, но вот что делать с лошадьми и мулами? В конце концов, у нас родилась идея: сшить из кожи крепкий строп и натянуть его вдоль кожаного каната. Животное подвешивали на стропы и сталкивали с обрыва, и оно барахталось в воздухе над бурлящим потоком, пока мы перетягивали его на другой берег. К стропу привязали два длинных троса во всю ширину реки: за один тянули животное, а за другой — перетягивали назад строп. Переправа прошла благополучно.

Если не считать переправы, переход выдался довольно легким, в пустыню мы добирались с гораздо большими трудностями. Прибыв на базу, наша команда разделилась: часть наших товарищей возвращалась домой; им предстояло идти по главному караванному пути к морю.

Утром следующего дня к нам пришел Эмиль, и, попрощавшись со своими коллегами, мы отправились на зимние квартиры. Мы снова на пару дней задержались в разбойничьем лагере, где от нас отделилось еще два человека. Теперь нас осталось семеро. Два наших друга-разбойника рассказали своим товарищам, какое удивительное путешествие они совер­шили и каких чудес насмотрелись. С нами все были очень обходительны, но, разумеется, наибольшие почести воздавали трем нашим друзьям. Главарь шайки сказал, что они и пальцем не прикоснутся к древним сокровищам, погребенным под землей, и отныне будут считать эти места священными. Да и вообще, вряд ли они когда-либо заберутся в такую даль; разбойники, кочующие по пустыне, никогда не забредают в горы, а те, что орудуют в горах, никогда не бывают в пустыне — ведь они непримиримые враги. Насколько нам известно, главарь сдержал свое обещание.

Когда мы утром уходили из лагеря, он вручил нашему Руководителю маленькую серебряную монетку с надписью величиной с английский шил­линг и сказал, что она будет служить нам пропуском, если на нас вдруг нападут разбойники. Главарь сказал, что в его семье она переходила от отца к сыну, а потому очень дорога ему, но он просит нашего Руководителя принять ее в знак искреннего уважения. Внимательно рассмотрев ее, Эмиль сказал, что это очень точная копия монеты, находившейся в обра­щении на севере Гоби много тысяч лет назад. Судя по дате, выгравирован­ной на монетке, ее отлили более семисот лет назад. Некоторые туземцы носят такие монетки в виде амулета: считается, что чем она древнее, тем большей силой обладает. Наверное, и главарь, и вся шайка очень дорожи­ли ею.

На зимние квартиры мы прибыли в положенное время и без особых происшествий. Нас сердечно встретили друзья, посетившие нас в пустыне. Если помните, мы с ними расстались в той деревне, где познакомились с Верховным Жрецом.

Бывшая наша хозяйка снова пригласила нас жить к себе, и мы с радостью приняли ее предложение. К этому времени нас осталось всего лишь четверо: семь наших коллег возвратились в Индию и Монголию для

дальнейших исследований. Друзья посоветовали нам разделиться, чтобы у нас осталось больше времени на перевод дощечек. В деревне царил полнейший покой, и мы с утра до ночи срисовывали и выстраивали по порядку символы и буквы древнего алфавита, пытаясь вникнуть в смысл составленных из них слов. В работе нам помогал Чандер Сэн. Если он куда-нибудь отлучался, на помощь всегда приходила хозяйка, разъясняв­шая нам самые темные места. Так продолжалось вплоть до конца декабря. В последних числах года в деревню стал сходиться народ, готовясь к ежегодной встрече. Чуть ли не со всеми этими людьми мы уже виделись двенадцать месяцев назад. Мы узнали, что на сей раз собрание будет проводиться в храме Креста Тау — в той из пяти его верхних комнат, что находится посредине и куда можно попасть с уступа.

В канун Нового года мы поднялись в эту комнату, чтобы побеседовать с собравшимися там людьми. Оказалось, что они сошлись сюда со всех концов света; мы узнали о событиях, произошедших во внешнем мире, с которым мы уже начинали утрачивать контакт. Во всяком случае, работа приносила нам радость, время летело незаметно, и мы были счастливы.

Пока мы беседовали, в комнату вошел еще один гость и сказал, что луна сегодня великолепная. С толпой людей мы вышли на уступ. Картина действительно была замечательная. Молодая луна медленно плыла вдоль огромной гряды неярких облаков, отбрасывавших текучие разноцветные отблески на снег, укрывавший горы и долину. Кто-то сказал: «Сейчас зазвонят в колокола». Несколько мгновений спустя послышался звон. Издалека раздалось три гулких удара; затем звон стали приближаться, с каждым ударом становясь все тише, и вот уже под самым носом у нас зазвенели маленькие колокольчики. Эффект был столь поразительный, что мы стали заглядывать себе под ноги. Под конец сотни тысяч колоколов слили свои удары в одну мелодичную симфонию. Цветная гряда облаков поднялась до уровня уступа и укрыла от наших глаз долину; казалось, шагни вперед — и окажешься на плавучем мосту. Вдруг облака покрылись волнистой зыбью, а колокольный звон, с каждой минутой нарастая, за­полнил собой все ниши.

Нам показалось, будто мы стоим на сцене гигантского амфитеатра, а тысячи невидимых зрителей прислушиваются к колокольному перезвону. Внезапно мощный, сочный тенор запел «Америка, Америка», и этот гимн подхватили тысячи голосов, а колокола все звенели и звенели. Когда песня закончилась, сзади послышался чей-то голос: «Здравствуй, Америка!» И Другие голоса: «Здравствуй, мир!»

Мы обернулись и увидели Иисуса, Верховного Жреца и Эмиля. Мы были столь заворожены этим величественным представлением, что перестали замечать происходящее вокруг. Гости посторонились и пропустили в комнату трех наших друзей. Когда в дверь вошел Иисус, вся зала напол­нилась ослепительным сиянием, которое всегда излучал наш великий Мастер. Вскоре все уселись за стол.

Иисус поместился за первым столом, а Верховный Жрец—за вторым за которым сидели и мы; по разные стороны от него сели Эмиль и наш Руководитель. В комнате стояло два стола, вытянутых по всей ее длине Скатертей сначала не было, но как только мы сели, столы вмиг покрылись белоснежным полотном. Вскоре появились и приборы. Тарелки возника­ли вместе с едой, но буханка была всего одна; она стояла на столе перед Иисусом. Он взял ее и стал ломать, раскладывая куски хлеба на тарелке. Когда тарелка наполнилась, расплывчатая фигура ребенка взяла ее в руки. Затем по очереди появилось еще семь фигур, получивших по тарелке хлеба. Буханка, которую Иисус разламывал, нисколько не уменьшилась в размере.

Наполнив все восемь тарелок, Иисус встал и, молитвенно сложив руки, произнес: «Хлеб, который я подношу вам, символизирует чистую Жизнь Господню. Причаститесь же этой чистой Жизни, ибо она от Бога». Когда всем раздали хлеб, Иисус продолжил: «Когда я говорил, что «буду вознесен» и увлеку за собой всех людей, я имел в виду, что когда-нибудь все люди убедятся воочию в великой Истине и поймут, что могут вознес­тись так же, как вознесся я. Я увидел небеса на земле. Вот та Истина, которую я осознал, и эта Истина сделает всех свободными. Затем люди поймут, что есть лишь одно стадо и лишь один пастырь; и если хоть одна овца из ста заблудится, пастырь оставит все девяносто девять и пойдет искать эту одну. Бог должен стать всем во всем для всех Его чад; все мы дети Божьи; мы гораздо ближе и дороже Ему, чем птицы небесные и полевые лилии. И если Он радуется росту лилии и полету стрижа, то как же он возрадуется росту Своих дорогих чад! Бог не осуждает ни лилии, ни птиц, так как же он может осудить Своих сынов? Он нежно прижимает их к великой причине, и никто не будет обойден Его совершенством.

Если этот идеал будет выгравирован золотыми буквами на стенах храмов всего мира, человеческая мысль поднимется над трясиной пред­рассудков и встанет на твердую почву знания; если человек опирается на прочную, истинную основу, ему не страшны никакие ураганы и никакие наводнения. Благодаря этой безопасности, миру и покою, он сможет достичь вершин, с которых увидит, чем он в действительности обладает. Человек может воспарить ввысь, но он не найдет в небе Небес. Он обретет их здесь, на земле. Для этого нужно упорно, настойчиво и много трудиться, но наградой ему будет великая Жемчужина. Человек уже давно нашел бы её, если бы сбросил с себя оковы материального мира и отверг законы вечного круговращения. Тогда останется сделать один лишь шаг, подобрать жемчужину и слиться с нею, чтобы она засверкала в полную силу. Вы сумеете за один миг достичь того, что откладывали, быть может, на веч­ность. Вы поймете, что душа, стремящаяся к мгновенному и полному духовному озарению и освобождению уже здесь и уже сейчас и сознающая, что с Богом ее соединяют отношения кровного родства, не просто знает о своих божественных возможностях, но и использует их себе во благо. Для такой души события, описанные в Новом Завете, не художественный вымысел, и она не дожидается смерти, чтобы исполнилось обетование, а воплощает уже в этой жизни идеал совершенной жизни, исполненной любви и служения. Этот идеал — божественный венец всего, и сбывается он здесь и сейчас.

Тогда человека посетит видение, которое я выразил словами: «Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят его». Без истин­ного понимания Христова Идеала и божественного, совершенного плана сотрудничества Бога и человека здесь на земле человек не сумеет воплотить этот идеал, который останется неосуществимой мечтой, мифом, пустой химерой.

Дверь к этой всемогущей, преобразующей алхимии Духа всегда отк­рыта для всех людей, но ключ от нее находится в человеческом мышлении. Если два идеала и два метода спасения и благодати Божьей любви разде­лены между собой, человек должен винить в этом не Бога, а самого себя. Люди, мешающие Богу благословить всех Его детей, сами лишают себя того благословения, которое Бог дарует Младенцу Иисусу, лишают себя духовного озарения трансцендентной алхимии Духа и всемогущих сил, которые они могут использовать по праву Христа. Когда люди это осоз­нают, с прокаженных мгновенно сойдет проказа, высохшая рука снова станет здоровой и все телесные и душевные недуги улетучатся от одного прикосновения. Концентрируясь на произнесенном слове, они будут ум­ножать хлебы и рыбу; преломляя хлеб и разливая масло, они будут насыщать целые толпы, и всегда будет оставаться излишек. По их приказу улягутся волны и утихнет буря; они подчинят законы гравитации законам левитации, ибо их слово станет Божьим словом. Тогда они вникнут в смысл моего послания миру, когда, выйдя из храма, я сказал, что «исполнилось время и приблизилось Царствие Божие» и «имейте веру в Бога, и ничего не будет невозможного для вас». Каждый, кто верит, что может творить дела, которые я творю, и выйдет и станет творить их, сможет творить дела еще большие, чем я сотворил. Вы поймете, что для этого нужно просто жить жизнью Христа, верить и знать; и тогда ничего не будет для вас невозможного.

Вы услышите голос Духа Святого — Божественного Духа, пребываю­щего в вас, если только прислушаетесь и не ожесточите ваши сердца. Вы поймете, что вы — свет мира, и если будете следовать этому свету, то больше не будете блуждать во тьме. Вы поймете, что вы — дверь, через которую все входят в свет жизни, и все, кто станет входить и выходить в эту дверь, обретут вечный покой и великую радость и узнают, что «испол­нилось время».

Вы узнаете, что Христос открывает дверь к вашим собственным ду­шам и что дух, пребывающий в них, это всемогущий алхимик, возмож­ности которого безграничны, как Божья вселенная. Этот алхимик покон­чит со всеми недугами, душевными и телесными; сотрет с вашей смертной жизни все последствия первородного греха; просветит вашу душу совер­шенным светом Мудрости; и растворит омраченные условия человеческой жизни в совершенном свете жизни. Тогда вы осознаете, что вы не только дети природы, но и чада Божьи. Каждый из вас в отдельности достигнет совершенства, и тогда весь род людской станет совершенным. Вы осущес­твите идеал и боговдохновенное пророчество о конечных судьбах челове­чества на этой земле — о тождественности Отца и Сына. Это и будет вашим вторым рождением, и сын человеческий станет хозяином всех условий и обстоятельств».

Иисус умолк, а свет тем временем разгорался все ярче. И вот перед нами предстали картины неземной красоты и великолепия. Они проплы­вали одна за другой, словно чья-то рука извлекала их на свет Божий, и сливались в одном прекрасном и величественном целом.

Затем мы увидели грозную батальную сцену. Две армии бились между собой на поле сражения. Орудия изрыгали пламя и дым. Над головами людей свистели снаряды и, то тут, то, там врезаясь в толпу, косили солдат. Мы слышали подлинный рев и грохот битвы. Картина была настолько реальной, что мы вздрогнули от неожиданности, когда все та же рука закрыла ее и вмиг все стихло. Солдаты, еще минуту назад яростно убивав­шие друг друга, подняли головы, и рука написала в небе огненными буквами: «Успокойтесь, помиритесь! Вас окружает Блаженный Божий Мир. Вы способны ранить или уничтожить только смертных люд ей. Сына Божьего вы никогда не убьете, а все вы сыны Божьи. Значит, вы не можете никого ни поранить, ни уничтожить».

Между тем люди были полны решимости продолжать битву; реши­мость читалась на многих лицах, но отчетливее всего — на лицах коман­диров. Но странное дело: чем отчаяннее они рвались в бой, тем комичнее выглядело их рвение; чем больше снарядов они запускали в воздух, тем реже они достигали цели. Солдаты бились из последних сил, а результаты оказывались смехотворными.

Рука между тем продолжала писать: «Если вы присмотритесь, то за каждой грозовой тучей и за каждым сражением разглядите Бога. Вы поймете, что грозовые тучи и войны созданы не Богом, а самим человеком, и, заглянув за них, увидите Божью десницу, призывающую к миру. Бог не насылает и не развязывает войн; когда люди воюют между собой, они сознательно выводят себя из сферы действия Божьей силы. Они целиком погружены в область искусственных человеческих представлений, и Бог бессилен этому помешать. Они продолжают сражаться до тех пор, пока не осознают своих заблуждений. Если же вы в полной мере осознаете Божью силу и станете взаимодействовать с нею на деле, то остановите любое сражение. Вы только что это видели».

Иисус продолжал: «Я избрал путь креста. Не Бог обрек меня на такую судьбу; я сам выбрал ее для себя, чтобы показать всем людям, что они могут настолько усовершенствовать свою жизнь и тело, что, даже пройдя через распятие, тело их возродится и станет еще прекраснее».

Свет разгорелся так ярко, что исчезли все мыслимые границы: ни стен по бокам, ни потолка вверху, ни пола под ногами. Мы витали теперь в безграничном космосе. Вышли двенадцать учеников и встали позади Ве­ликого Учителя, не решаясь к нему приблизиться; Иисус казался выше всех и лучился неизреченным светом и чистотой. Загремел невидимый хор: «Царство Божье на землю к людям пришло. Один человек и один Господь, ныне, присно, во веки веков». В небесах снова появилась рука, написавшая: «Царство Божье к людям пришло, один человек и один Господь, отныне, всегда и во веки веков». А над самой головой Иисуса засверкали слова: «ВСЕ В ОДНОМ, ОДНО ВО ВСЕМ».

Справа от Иисуса появился Будда. Верховный Жрец и Эмиль подошли к ним и преклонили колена: Эмиль — справа от Будды, Жрец — слева от Христа. Иисус сжал приподнятую руку Будды. Они подняли обе свободные Руки над головами тех, кто стоял на коленях, и воскликнули: «Мир! Мир! Мир! Всех вас осеняет ослепительный мир. Дорогие братья! Мы принима­ем вас в великий совет благодатной Божьей Любви; и в это Братство Любви вступает весь мир». Тогда все собравшиеся склонили головы и расступи­лись перед ними. К Иисусу, Будде, Жрецу и Эмилю присоединились все двенадцать учеников и кое-кто из гостей. Они торжественно прошли мимо и растворились в воздухе.

Пока они проходили через толпу собравшихся, невидимый хор пел: «Мы расступаемся перед этими могучими братьями Любви; ибо Любовь, могучая Божья Любовь, искупит и объединит весь род людской в великом совете Божьей Любви, в Братстве Бога и Человека». Когда они скрылись из виду, огромный колокол пробил двенадцать раз. Затем раздался весёлый, переливчатый праздничный трезвон, и тысячи голосов пропели: «С Новым годом! С новым радостным днем человечества!»

Так закончился второй год нашего общения с этими великими людьми.

Дата добавления: 2015-08-05