Глава 59. Муравьи и мармелад

Муравьи и мармелад. Отношение испанцев к соседям. Украинский черный пиар против русских. Жены русских богачей. Вечеринка “День Нептуна ”

Приплетаюсь утром на кухню и вижу картину: к пятну Джеймсова мармелада на стене, которое я вчера не заметила, марширует цепь муравьев. Я чешу затылок и отправляюсь от конечной точки их маршрута к начальной: со второго этажа на первый, оттуда – на крыльцо и через дорогу к клумбе. Ничего себе, как они успели за одну ночь поработать! – и разведку осуществить, и информацией обменяться, и поход целого муравейника организовать… Вот и допускай Джеймса на кухню – теперь несколько недель придется этих муравьев от нашего жилища отваживать.

Днем пошел дождь, на улице тоскливо, и к нам в гости подтянулась Мари‑Пепа. Болтаем с ней о том о сем, я интересуюсь, как испанцы относятся к людям других национальностей, и она дает мне небольшой урок географии и социологии. Начинает Мари‑Пепа с того, что Испания граничит с Португалией, Францией и Марокко. И по ее словам, испанская провинция Галисия, например, имеет сильное португальское влияние, а местный диалект очень смахивает на португальский язык. Еще она говорит, что много португальцев приезжает сюда работать, потому что тут им платят лучше, чем дома. Ну а некоторые едут отдыхать: добираться до любого здешнего курорта им очень просто, и стоит все дешевле, чем в большинстве стран Евросоюза. А испанский язык им дается без проблем. Правда, местные посматривают на португальцев немножко свысока, так уж исторически сложилось.

К французам, говорит Мари‑Пепа, здесь относятся по‑разному. Франция у испанцев всегда вызывала двоякое чувство: для многих интеллигентов она была образцом для подражания со своей культурой, модой и цивилизацией вообще, а главное, с ее революцией и мечтой о демократии. У других же вызывала неприязнь: французы приходили сюда как завоеватели, и испанцы даже объединялись с ненавистными им англичанами против Наполеона. Но вообще отношения этих двух соседей еще запутаннее, чем может показаться: когда‑то ведь они были одной страной… И потом, во время гражданской войны в Испании полмиллиона испанцев бежали во Францию, и часть из них там и осела. Я тут же вспомнила, как один француз мне рассказывал, что до сих пор у них есть области, где население одинаково хорошо говорит и по‑французски, и по‑испански. А Мари‑Пепа сказала, что в самой Испании раньше было гораздо проще найти местного, говорящего по‑французски, нежели чем по‑английски.

К марокканцам в Андалусии относятся терпимее, чем в других провинциях; особенно образованные люди, понимающие, какое влияние мавры оказали на их культуру. Правда, мечетей здесь пока что немного, и женщин в парандже нам пока не попадалось…

Я в свою очередь рассказываю Мари‑Пепе, что из бывших советских республик первыми сюда подтянулись украинцы и, по официальным данным, их сейчас в Испании порядка семидесяти пяти тысяч (с нелегалами, правда, гораздо больше). И что я как‑то разговорилась с тетушкой из Одессы, и она мне рассказала, как они с дочерью сюда перебирались. Все, что ей потребовалось, – это получить испанскую туристическую визу и купить билеты на автобус в один конец. Этот самый автобус в Испанию приехал полным, с такими “туристами”, а обратно на Украину уехал набитым посылками родственникам от уже обосновавшихся тут украинцев. И все “туристы”, человек тридцать – тридцать пять, просто остались здесь со своими чемоданчиками, безо всяких легальных документов, и растворились в толпе. Тетушка, кстати, сейчас уже отлично устроилась, получила вид на жительство и работает где‑то в Мадриде. А дочь ее учится в университете в Малаге.

Не так давно, правда, мне пришлось наблюдать и другую, довольно печальную картину. Сажусь в самолет, чтобы лететь в Москву, а прямо передо мной испанский полицейский сопровождает немолодую заплаканную женщину провинциального вида. Подводит ее к входу, следит, чтобы она в самолет зашла, и они прощаются. Видно, как ему ее жаль, но поделать он ничего не может и смущенно ей говорит: “Извини!” А она безнадежно машет рукой, бормочет по‑испански: “Да я все понимаю!” – и отворачивается, чтобы снова не заплакать. И принудительно летит на Родину…

И тем не менее за последние год‑два тут заметно прибавилось русских, и, по данным российского посольства, сейчас в Испании живет порядка сорока трех тысяч россиян. При этом их средний возраст – тридцать три года, и семьдесят процентов из них женщины. Интересная такая статистика, если задуматься…

А как‑то мне рассказали забавную историю. Оказывается, украинцы, освоившиеся здесь раньше и уже наладившие кое‑какие связи с местным населением, почувствовали со стороны вновь прибывающих русских угрозу конкуренции и занялись простонародным черным пиаром: распускают слухи, будто все русские – бандиты и воры и что им нельзя доверять ни свой дом для уборки, ни детей. А это как раз основные виды работ, на которых тут заняты сами украинцы. Глупо как‑то все это звучит, но похоже на правду…

Из состоятельных русских здесь много молодых женщин с детьми: их мужья зарабатывают где‑нибудь в Москве или Екатеринбурге, а жен и отпрысков своих держат от греха подальше: где и с экологией все в порядке, и где угроза их похищения и всяческого шантажа ничтожно мала. А дети их заодно получают начальное образование наравне с детьми европейцев и лет с семивосьми уже отлично болтают и по‑испански, и по‑английски (если их отдадут в дорогую и престижную английскую школу, конечно). Мамашкам их, правда, делать тут особенно нечего, разве что возить этих самых детей на учебу и за прислугой присматривать. Ну и выпивать, понятное дело, в компании других таких же мамашек.

К вечеру Мари‑Пепа ушла домой, а мы с Джеймсом решили съездить на День Нептуна: в неплохом отеле недалеко от нашего дома устраивали русскую вечеринку, и мне вспомнилось пионерское детство и захотелось посмотреть, что из всего этого получится. Приезжаем и садимся за столик, у которого оставалось еще несколько свободных мест. Тут рядом со мной на пустое сиденье плюхнулась тетка, сразу заявившая: “Я с Москвы!” – и бесцеремонно поинтересовалась, где я работаю. А когда поняла, что я не работаю нигде, то сразу потеряла ко мне всяческий интерес и тут же слиняла. Потом рядом уселась бизнесменша, пожалуй, самая знаменитая на побережье. Я‑то ее видела впервые, но вести себя она тут же стала запанибратски: говорила всем “ты” (правда, по испанским традициям это не возбраняется). Но меня совершенно выбило из колеи, когда она вилкой подцепила из своей тарелки креветку, переложила ее на мою и заявила: “Попробуй! Очень вкусно!”

А День Нептуна свелся к показу номеров самодеятельности. И нас особенно сразила украинка, гордо именовавшая себя бандуристкой, но знавшая, похоже, только четыре ноты. При этом голос и слух у нее отсутствовали напрочь, а она пыталась еще и петь. Несколько затесавшихся туда иностранцев, включая Джеймса, смотрели на все открыв рты, а мне и правда вспоминалось пионерское детство – только тогда самодеятельность была качеством повыше…

Дата добавления: 2015-08-05