Глава 24. Нина Мейнард и Алан стояли на круговой подъездной дорожке большого белого дома

Нина Мейнард и Алан стояли на круговой подъездной дорожке большого белого дома, припарковав свои машины у гаража.

– Это просто здорово, что ты позвонил мне именно сейчас, – сказала Нина, пожимая Алану руку.

– Я и не ожидал, что он продается, – сказал Алан, отмечая взглядом качественную краску, ухоженный садик и надежную охранную систему. – По ночам тут всегда горит свет. Словно в доме кто-то живет.

– Владельцам он достался по наследству от родителей, – объясняла Нина, сверившись с блокнотом. – Они живут в Лос-Анджелесе – занимаются кинобизнесом – и планировали использовать этот дом, чтобы приезжать на уикэнды и отдыхать летом. Они так и делали почти пять лет, но теперь им надоело сюда мотаться. По-моему, они приезжали лишь на два летних сезона и раз шесть на выходные.

– Однако ж за домом они присматривали, – заметил Алан, обойдя тисовый куст и проверяя обшивочную доску на предмет следов гнили или деятельности термитов.

– Денег у них хватает, – сказала Нина. – Должно быть, кинобизнес приносит неплохие доходы. Ну, как бы там ни было, сейчас я найду ключи… Владельцы очень осторожны, они не разрешили нам расклеивать объявления или рекламировать его… Нам постоянно поступают звонки с вопросами по поводу домов китобоев, но этот был выставлен на продажу буквально только что.

– В нем есть спальни на первом этаже? – спросил Алан.

– Давай, я все тебе покажу, – сказала Нина, отыскав наконец ключ. – Входи.

Они вошли через парадную дверь. Надраенные дощатые полы с широкими половицами слепили глаза своим блеском. Сквозь высокие окна струился яркий свет. В фойе висела роскошная люстра, а белые стены украшали изящные канделябры. Тут же была огромная, уставленная антиквариатом гостиная с двумя каминами по обе стороны. Скульптуры показались Алану чересчур абстрактными и современными. Раздвижные двери вели на каменную террасу, чья увитая плющом балюстрада огибала весь дом. Отсюда открывался вид на гавань, где на серых волнах покачивались рыбацкие лодки.

– Это дом настоящего китобоя, – сказала Нина. – Построен в 1842 году капитаном Илайхью Хаббардом. Обратил внимание на окна? Там оригинальное свинцовое стекло…

Алану понравилось, как стекло задерживало свет, прежде чем пропустить его в помещение. Оно было толще обыкновенного стекла и, подобно чистому серебру отбрасывало маленькие радуги на стены и пол. Здесь были эркеры и окна с местами для сидения, Нина облокотилась на одно из них, чтобы показать ему кое-что: буквы, выцарапанные на стекле.

– И-Л-Х, – прочитала Нина. – Легенда гласит, что жена Илайхью написала их на стекле бриллиантом, привезенным ей мужем из дальних странствий. Не знаю, что оно означает, но…

– Пошли дальше, – сказал Алан. Он не хотел слушать истории о том, как мужчины уплывали в море, а женщины тосковали по ним, сидя дома. Тот факт, что это здание было построено капитаном корабля, не имел для него ровным счетом никакого значения; он лишь напоминал ему о Тиме. Если бы Алан мог утаить эту историю от Дианы, то непременно так бы и поступил.

– Вот кухня, – рассказывала Нина. – Холодильник «Саб-Зиро», плита «Гарленд», итальянский кафель… Ты только взгляни на мебель, гриль «Дженн-Аир»…

– Отлично, – улыбнувшись, сказал Алан. Он не помнил, чтобы за все те годы, что они были с Дианой знакомы, она хотя бы раз приготовила еду своими руками. Но когда Нина указала на открывавшийся под кухней подвал и Алан спустился вниз и увидел мастерскую с разнообразным инструментом, окна и дверь, выходившие прямо во двор, он понял, что Диана будет в восторге.

– Ты спрашивал насчет спален, – сказала Диана, когда вернулся Алан. – Через минуту поднимемся на второй этаж. Ты будешь без ума от тамошней анфилады, но сначала я покажу тебе это. Я называю его крылом для родственников… – Они обогнули кухонную печь и очутились в коротком коридоре.

Шагнув в первую спальню, Алан принял решение о покупке.

– Как видишь, тут довольно просторно, – сказала Нина. – Красивые деревянные полы, работающий камин, стеклянные двери, выходящие на уединенную веранду… ванная комната… – Миновав ванную, они вошли в рабочий кабинет. Тут ощущался особый уют, который создавали стол, книжные полки, стеклянные шкафы с наградами и фотографиями хозяев дома в компании таких людей, как Лорен Баколл, Грегори Пек, Харрисон Форд и Том Хэнкс.

– Все просто обожают эти снимки – капелька Голливуда в старой серой Новой Англии, – рассмеялась Нина. – Ну как тебе такая планировка? Спальня-ванна-кабинет? Отличное место, чтобы перевести дух после ссоры с женой… или поселить родителей, если они вдруг нагрянут с нежданным визитом. Кстати, твои родители живы?

– Нет, они умерли, – ответил Алан, мысленно представляя себе, куда поставить кроватку Джулии, ее бюро и кресло-качалку. Они с Дианой займут комнату по соседству, чтобы всегда иметь возможность подоспеть к Джулии, если ей понадобится их помощь. Ванная комната была прямо здесь, на первом этаже, значит, Диане больше не придется носить Джулию по лестнице.

– Сочувствую тебе, – сказала Нина. – Что ж, вперед и наверх. На втором этаже…

– Этого достаточно, – сказал Алан. Глядя в окно, он гадал, будет ли Диана тосковать по болотам. Виды на гавань были совсем другими: постоянная суета, снующие туда-сюда катера, подгоняющий волны ветер, трепещущие полотнища флагов над лодочными мастерскими.

– Он тебя не устраивает? – спросила Нина. – Может, я могу еще что-нибудь тебе показать? У нас есть восхитительный перечень, давай пройдем за дом, там потрясающий…

– Устраивает, – сказал Алан. – Я покупаю.

– Покупаешь? – переспросила Нина. Как она ни старалась, ей не удалось скрыть свое удивление. Она даже не назвала ему цену, он не был на верхнем этаже, но, похоже, ему было все равно.

– Да, сейчас, – сказал он. – Хочу въехать до Рождества.

– До Рождества, – медленно улыбаясь и кивая, сказала она. – Будет сделано!

Они обменялись рукопожатиями. Теперь Алану предстояла поездка на работу, где его дожидались многочисленные пациенты. Но когда Нина достала мобильник и позвонила в свой офис, чтобы запустить начальную стадию оформления документов, Алан в последний раз окинул взглядом будущий дом Дианы.

Их дом.

Ночью Диане приснился Тим. Она стояла на палубе катера, который нещадно трепали волны. Это был шторм, жуткая буря, а океан превратился в темную, тягучую пустоту. Он напоминал скорее зыбучие пески, заглатывавшие все, что попадало на их зловещую поверхность. Диана испытывала ужас, потому что там был кто-то из тех, кого она любила. Хотя на лодке ей ничего не угрожало, она принялась звать на помощь.

– Пожалуйста, – кричала она. – Помогите мне, помогите!

Куда, куда подевались все дорогие ей люди? Удерживать катер на плаву было совсем непросто, и она боялась отрывать глаза от штурвала. Она заставила себя поверить, что они скрывались в каюте у нее за спиной. «Они» были собирательным образом, и она надеялась, что он включал Джулию, Люсинду, Эми и Алана.

Кто-то плюхнулся за борт. Из морских глубин появилась рука. Она была обмотана водорослями, и с нее стекала илистая грязь. Диана так испугалась, что чуть не обмочилась от страха. Были ли у нее силы спасти этого человека? Или же он утянет ее за собой? Она рыдала, стонала и уже хотела уплыть прочь. Но спокойный голос внутри нее сказал, что она должна остаться и следовать велению своего сердца. Тяжко вздохнув, отринув сомнения и уняв слезы, она перегнулась за борт, схватила кошмарную руку и почувствовала, как Тим тащит ее на дно.

Внезапно она проснулась.

Джулия билась в истерике. У Дианы сон как рукой сняло, и она, дрожа, поднялась с кровати. Джулия надула в постель, вдобавок у нее был сильно заложен нос. Диана приступила к еженощным процедурам по уходу за дочерью.

– Мааа! – вопила Джулия, громко всхлипывая, будто тоже видела плохой сон.

– Тише, тише, любимая, – прошептала Диана. – Мы в безопасности, на суше, мы вместе.

Джулия вяло ворочалась, словно что-то причиняло ей неудобство, но она никак не могла понять что именно. Она побледнела, и Диана взяла ее ладошки в свои руки, пытаясь их хоть немного согреть. Они были ледяными, словно она только что купалась в открытом море.

– Она в порядке? – раздался из коридора голос Люсинды.

– Похоже на то, – кивнула Диана, растирая Джулии ручки. – Нам приснились дурные сны, и мы обе проснулись.

– Расскажешь мне свой?

– В нем был Тим, – поежившись, сказала Диана, повернувшись к матери. – Он пытался утащить меня в воду.

– Ты была на катере, а он в море? – спросила ее мать.

– Да. Должна ли я жалеть его? Что, если это какое-то знамение?

– Жалеть Тима? – переспросила ее мать.

Диана обхватила себя руками. Ей тоже было холодно. Как ручкам Джулии, как человеку, прошедшему сквозь настоящий шторм. От батарей исходили потоки тепла, но Диана по-прежнему мерзла. Она закрыла глаза и подумала об Алане. Она знала, что он спас бы ее и никогда не бросил. Он сделал бы все, что было в его силах.

Но отголоски сна никак не желали выпускать ее из своих холодных объятий.

Она знала, что это была ошибка из ее прошлого, часть которого вызывала у нее чувство, которое было сложно выразить в словах. Чтобы любить Алана, ей ничего не оставалось, кроме как бороться с печалью и страданиями. Она расплакалась, жалея, что увидела во сне Тима. И горюя о том, что на ее жизнь оказала неисправимое влияние такая трагическая первая любовь.

Эми сидела в школьном автобусе. Она дописала свой рассказ и теперь направлялась к Диане, чтобы распечатать его на принтере. Эмбер ехала тем же автобусом, всячески допекая ее. Но Люсинда дала Эми полезный совет: «Всегда носи с собой книгу, и когда ты чувствуешь себя неуютно, просто окунись с головой в интересную историю».

Эмбер и Дэвид подкалывали Эми. Они перешептывались и тыкали пальцами, и она слышала, как они чехвостили ее почем зря. Эми это злило, но она старалась не показывать виду. Она была в новой школьной одежде и туфлях, полученных в подарок от Дианы с Люсиндой, а доктор Макинтош купил ей тетрадки, карандаши и ручки.

В кармане своего ранца она хранила пригоршню ракушек и стекляшек, оставшихся от тех песчаных замков, которые они с Джулией строили летом. Недавно она открыла для себя творчество Маделейн Л'Энгл и уже прочла половину ее романа «Скачок во времени». Когда Эмбер и Дэвид начали кидаться в нее фантиками от жвачек, Эми притворилась, что читает, хотя на самом деле думала о конкурсе коротких рассказов.

Эми придумала новую концовку своей истории: теперь мать Кэтрин выходила из депрессии, тем самым давая всем надежду на светлое будущее. В заключительной сцене Дики исчезал навсегда. Она отослала его в Калифорнию на новую работу, но потом разорвала эти страницы.

За свои поступки Дики должен был оказаться в тюрьме. Он бил своего щенка, бил мать Кэтрин и саму Кэтрин. Он был плохим человеком, и в рассказе Эми ему доставалось по заслугам. Мона, искалеченная сестричка Кэтрин, только-только училась ходить без посторонней помощи.

На последней странице Кэтрин, Мона и их мать, которую звали Бет, сидели на пляже и возводили песчаный замок. Песок был мягким и белым – хоторнский песок. В море пели дельфины, и можно было расслышать их музыку. Конечно, замки могли исчезнуть под сильным напором волн, но вот любовь оставалась навсегда. У матери были румяные щеки, и ее волосы ниспадали на плечи золотым дождем.

Ага, значит, в рассказе мать Кэтрин получила волосы Дианы.

– Чур меня! – рассмеялась Эми. – Ведь это просто вымышленная история!

– Чё? – спросила Эмбер.

– Э, ничего, – смутившись, ответила Эми.

– Бубнит что-то себе под нос и сбивает людей с ног, – сказала Эмбер, рисуя на своем запястье шариковой ручкой. – Такая вся взрослая стала.

– Я же извинилась… – сухо ответила Эми.

– Пожив с идиоткой, она сама насквозь пропиталась идиотством, – сказал Дэвид. Эми смерила его спокойным взглядом, словно выражая ему свое сочувствие по поводу смерти его любимого червячка.

Эми не терпелось победить на конкурсе. После этого довольно легко было представить, как ее стихи и рассказы попадают в известные журналы. Эмбер откроет свежий номер «Семнадцати», а там будет рассказ Эми о ее лучшей подруге, которая стала поганой ябедой. Дэвид пролистает свои глупые музыкальные журналы, вроде тех, что читал Бадди, и увидит фотографию группы «Аэросмит», которая благодарит Эми за разрешение использовать один из ее стихов в качестве основы для их последнего хитсингла.

Выскочив из автобуса в Галл-Пойнте, Эми и не подумала оглядываться. Она сломя голову рванула прямиком в мастерскую и выдохнула, только увидев внутри Диану и Джулию. Испытав огромное облегчение, она была готова кричать от радости.

– Привет, – сказала Эми, открыв дверь, и ее тут же облобызал обезумевший от счастья Орион. Она подошла к Джулии и обменялась с ней взмахами рук.

– Как дела в школе? – спросила Диана из-за верстака.

– Хорошо, – ответила Эми. – Получила четыре за научный тест. Но это достойная четверка – 88 баллов.

– Так ты точно попадешь в почетный список, – сказала Диана.

– Надеюсь, – просияла Эми.

– Я пошумлю немного, – предупредила Диана, включив пилу.

Эми поиграла с Джулией, но та выглядела слишком уставшей. Она не хотела шевелить ручками и постоянно склоняла голову на левое плечо. И опять, как и во время прошлой их встречи, Эми забеспокоилась. Она поглядела на Диану, словно спрашивая у нее, что было не так, но Диана надвинула на глаза защитные очки и сосредоточенно вырезала доску своей ленточной пилой.

Шум стоял неимоверный. Врубив магнитофон, Диана во все горло орала песни. Эми подкатила к столу коляску Джулии и достала из ранца свою тетрадку. Она посмотрела на Диану, желая получить разрешение на работу. Диана показала ей большой палец, и Эми приготовилась. В школе у них были компьютеры. Она знала, как ими пользоваться, но ей еще не доводилось заниматься чем-либо подобным. Она никогда не набивала в текстовый файл собственноручно написанный рассказ. Сидя перед монитором, она ощутила комок в горле.

Она начала с названия: «Песчаные замки».

– Думаешь, я выиграю? – спросила Эми неделей позже, когда рассказ был проверен на предмет грамматических и орфографических ошибок, затем распечатан, и вот теперь осталось лишь передать финальный вариант рукописи в библиотеку миссис Хантер и миссис Макомбер.

– У тебя получилась отличная история, – сказала Люсинда.

– Но я выиграю?

– Наверняка, – сказала Диана, – если бы я была в судейской комиссии. Ты написала замечательный рассказ и восхитительный стих. Я бы отдала тебе первое место.

– Девочки, девочки, – сказала Люсинда, изобразив притворный гнев. – Сколько раз мне вам повторять? Не важно, выиграешь ты или проиграешь, главное то, как ты смотришь на мир!

– Что-то я ничего такого не припомню, – нахмурившись, ответила Эми.

– По правде, мама все время об этом твердит, – сказала Диана, укачивая Джулию у себя на коленях. – Только другими словами.

– Например? – спросила Эми.

– Например, любите друг друга, – сказала Диана. – Прощайте тех, кто вам не нравится.

– Бадди? – спросила Эми. – Никогда.

– Тогда ты навсегда останешься его пленницей, – сказала Люсинда.

– Тьфу, – вздрогнув, сказала Эми. – В плену у Бадди… Я скорее объемся тараканами. Но все равно, не надейтесь, что я прощу его.

– Твоей маме понравился рассказ? – спросила ее Диана.

– Она его еще не видела, – тихо ответила Эми.

– Длиии, – запищала Джулия.

Диана усадила дочурку рядом с собой и взяла ее за руку. Люсинда наблюдала за тем, как она пыталась научить Джулию держаться за свой указательный палец. Ладошка Джулии соскальзывала вниз, но Диана не отступалась и продолжала настойчиво учить дочь. Диана могла быть такой упорной, подумала Люсинда. Понимала ли она, говоря о прощении, что сама еще не рассталась с плохими чувствами к Тиму? Тот сон…

– Ну да ладно, буду верить в свою победу, – сказала Эми. – Даже если и не заслуживаю ее.

– Бааа, – сказала Джулия.

– Диана, скажи, тебе на самом деле понравился рассказ?

– Я влюбилась в него.

– О как, – хмыкнула Эми. – Я рада.

Люсинда нервно сглотнула. Она гадала, обратила ли Диана внимание на тот факт, что Эми наделила персонаж матери своей героини ее внешностью.

– Глиии, – протянула Джулия.

– Слышали? Джулия говорит, что я выиграю.

– А вот что я тебе скажу, – объявила Люсинда, глядя на двух девочек и думая о той поре, когда Диана была в их возрасте. – Победишь ты или нет, я покупаю билеты на «Щелкунчика».

– Балет «Щелкунчик»? – спросила Эми. – Тот, что показывают по телевизору каждое Рождество? Ты это имела в виду?

– Мама возила меня, – сказала Диана. Она выглядела утомленной – то ли на нее так действовал стресс, то ли безуспешные попытки удержать пальцы дочери. – Это было бесподобно и незабываемо.

– И теперь настал твой черед свозить на «Щелкунчика» Эми, – сказала Люсинда.

Дата добавления: 2015-08-05