Усиление карательных мер Советского государства

Вмешательство иностранных государств во внутренние дела Советской страны, всесторонняя поддержка, оказываемая им антисоветскому движению, резко активизировали весною и летом 1918 г. все группы антисоветского лагеря. Образовавшиеся фронты гражданской войны оказывали непосредственное влияние на советский тыл, где действовали тайные подрывные организации. На самих фронтах молодая Рабоче-Крестьянская Красная Армия героически отражала атаки врагов Советского государства. Обстановка требовала усиления карательных мер по отношению к поднявшей голову антисоветчине в тылу.

Начиная с января 1918 г. Владимир Ильич Ленин неоднократно отмечал слабость карательной линии трибуналов против контрреволюционеров и уголовников и требовал ее усиления. Наши революционные и народные суды чрезвычайно слабы, указывал он в «Очередных задачах Советской власти». «Диктатура есть железная власть, революционно-смелая и быстрая, беспощадная в подавлении как эксплуататоров, так и хулиганов; А наша власть — непомерно мягкая, сплошь и рядом больше похожая на кисель, чем на железо»¹.

Ленин требовал: «Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и их прихлебателям, война жуликам, тунеядцам и хулиганам... Богатые и жулики, это — две стороны одной медали, это —два главные разряда паразитов, вскормленных капитализмом, это — главные враги социализма, этих врагов надо взять под особый надзор всего населения, с ними надо расправляться, при малейшем нарушении ими правил и законов

¹ Там же, т. 36, с. 196.

социалистического общества, беспощадно. Всякая слабость, всякие колебания, всякое сентиментальничанье в этом отношении было бы величайшим преступлением перед социализмом»¹.

В выступлении от 14 января на совещании президиума Петроградского Совета по вопросу о борьбе с голодом В.И. Ленин прямо говорил: «Петроградские рабочие и солдаты должны понять, что им никто не поможет, кроме их самих. Факты злоупотребления очевидны, спекуляция чудовищна, но что сделали солдаты и рабочие в массах, чтобы бороться с нею? Если не поднять массы на самодеятельность, ничего не выйдет... Пока мы не применим террора — расстрел на месте — к спекулянтам, ничего не выйдет... Кроме того, с грабителями надо также поступать решительно— расстреливать на месте»². При этом В. И. Ленин считал, что террор могли бы применять специально организованные рабочие отряды по борьбе со спекуляцией или Советы на основании своих решений.

В критический для революции момент, когда немцы, прервав мирные переговоры, начали наступление на Советскую Россию, Совет Народных Комиссаров принял 24 февраля 1918 г. декрет «Социалистическое Отечество в опасности!», в котором подчеркивалось, что для обеспечения обороноспособности и революционного порядка в стране должны приниматься самые решительные меры. Статья 8-я декрета устанавливала: «Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления»³.

На основе декрета Совнаркома Всероссийская чрезвычайная комиссия объявила: «До сих пор Комиссия была великодушна в борьбе с врагами народа, но в данный

¹ Ленин В. И. ПСС. С. 200, 201.

² Там же, с. 311.

³ Декреты Советской власти, т. 1, с. 491,

момент, когда гидра контрреволюции наглеет с каждым днем, вдохновляемая предательским нападением германских контрреволюционеров, когда всемирная буржуазия пытается задушить авангард революционного интернационала — российский пролетариат, Всероссийская Чрезвычайная комиссия, основываясь на постановлении Совета Народных Комиссаров, не видит других мер борьбы с контрреволюционерами, шпионами, спекулянтами, громилами, хулиганами, саботажниками и прочими паразитами, кроме беспощадного уничтожения на месте преступления, а потому объявляет, что все неприятельские агенты и шпионы, контрреволюционные агитаторы, спекулянты, организаторы восстаний и участники в подготовке восстаний для свержения Советской власти, — все бегущие на Дон для поступления в контрреволюционные войска калединской и корниловской банд и польские контрреволюционные легионы, продавцы и скупщики оружия для отправки финляндской белой гвардии, калединско-корниловским и довбор-мусницким войскам, для вооружения контрреволюционной буржуазии Петрограда — будут беспощадно расстреливаться отрядами Комиссии на месте преступления»¹. Так в момент грозной опасности, нависшей над республикой, советское правительство в ответ на действия врагов революции вынуждено было прибегнуть к крайней мере социальной защиты — расстрелу опаснейших преступников на месте преступления. Исполнение этой исключительной меры взяла на себя ВЧК. На Украине, где создалось угрожающее положение, также были приняты чрезвычайные меры. В связи с вторжением австро-германских войск Центральный Исполнительный Комитет Советов Украины 22 февраля образовал в Киеве Комитет Народного Секретариата для «руководства всеми мероприятиями по обороне революции от западных империалистов» и предоставил ему

¹ Известия ВЦИК, 1918, 23 февраля.

чрезвычайные полномочия. В Комитет вошли: Юрий Коцюбинский (сын классика украинской литературы М. М. Коцюбинского), Николай Скрыпник, Сергей Бакинский, Яков Мартьянов и Виталий Примаков. Комитет стал называться Чрезвычайной комиссией Народного Секретариата для защиты страны и революции. Один из членов Комитета — командир червонного казачества В. М. Примаков — был назначен комиссаром Народного Секретариата по борьбе с контрреволюцией. Ему были предоставлены широкие полномочия по производству обысков, арестов и тому подобных действий для подавления контрреволюции. В день своего образования Комиссия объявила Киев и его окрестности на осадном положении и предупредила, что «все виновные в контрреволюционных действиях будут беспощадно караться». В одном из обращений ко всем Советам, революционным штабам и комендантам Чрезвычайная комиссия предписывала: «Будьте решительны, не останавливайтесь перед мерами воздействия на буржуазию, с которой рабочие и крестьяне Украины и всей России ведут последнюю решительную борьбу, знайте, что буржуазия беспощадна по отношению к рабочим и крестьянам»¹.

В Харькове, где в феврале 1918 г. образовалась Донецко-Криворожская Советская Республика со своим Совнаркомом, был создан «Главный штаб Донецкой республики по борьбе с контрреволюцией», которому были подчинены «все вооруженные силы... борющиеся с контрреволюцией на территории Донецкой республики»². Он занимался как военными делами; так и борьбой с контрреволюцией в тылу.

В ночь на 4 марта на общем собрании всех военно-революционных организаций в Харькове был образован

¹ Гражданская война на Украине. Сборник документов и материалов. Киев, 1967. Т. 1. Кн. 1. С. 12.

² Борьба за власть Советов в Донбассе. Сборник документов и материалов. Сталино, 1957. С. 316 — 317.

Чрезвычайный штаб для руководства военно-оперативными действиями против надвигавшейся извне контрреволюции и для поддержания революционного порядка в Донецком и Криворожском бассейнах. При штабе состоял отдел по борьбе с контрреволюцией, заменивший Главный штаб. С б часов вечера 5 марта Чрезвычайный штаб объявил Харьков на военном положении и назначил комендантом города П. А. Кина. В обращении. Донецкого Совнаркома к рабочим Донбасса от 5 марта говорилось: «Пользуйтесь самым широким правом реквизиции, организовав для местной охраны отряды... Контрреволюционеров арестовывайте, при сопротивлении расстреливайте»¹.

Чрезвычайные органы борьбы с контрреволюцией создавались и в других городах Украины. В Одессе была образована «Высшая автономная коллегия по борьбе с румынской и украинской контрреволюцией». В Полтаве при Военно-революционном комитете действовала Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. В Екатеринославе 23 марта был создан Чрезвычайный штаб для «организации обороны Екатеринослава против наступающих белогвардейцев, борьбы с контрреволюцией и всякого рода грабителями и хулиганами».

2 марта 1918 г. народный комиссариат юстиции Донецко-Криворожской республики потребовал от всех комиссаров юстиции и революционных трибуналов усилить санкции в отношении контрреволюционеров. «Общероссийские условия, вызывающие необходимость беспощадной и неуклонной борьбы с контрреволюционерами и саботажниками, в пределах Донецкой республики осложняются...— говорилось в этом документе.— Революционными трибуналами, созданными для борьбы с контрреволюцией и саботажем, мародерством, спекуляцией и прочим, ведется недостаточно решительная борьба. Члены

¹ Гражданская война на Украине. Сборник документов и материалов. Т. 1. Кн. 1. С. 19.

революционных трибуналов, следователи и другие проявляют излишнюю жалость по отношению к контрреволюционерам; иногда вследствие недостаточной революционной чуткости и беспощадности, неумения отличить волков от овец, поддельных чувств и слов от искренних, поддаются проливающимся слезам безусловнейших контрреволюционеров... Предписываю революционным трибуналам ни на минуту не забывать о том, что мы живем сейчас в эпоху ожесточенной классовой борьбы... Никакой пощады, никакого послабления не должно быть по отношению к контрреволюционерам... Всякое попустительство и послабление... равносильно величайшему преступлению перед рабочим классом всего мира...»¹

* * *

В первое время статья 8-я декрета Совнаркома РСФСР «Социалистическое Отечество в опасности!», предусматривавшая расстрел на месте преступления, применялась ВЧК крайне редко.

26 февраля 1918 г. ВЧК расстреляла известного авантюриста-бандита, самозваного князя Эболи (он же де Гриколи, Найди, Маковский, Далматов) и его сообщницу Бритт за ряд грабежей, совершенных ими под видом обысков от имени советских органов. Этот первый расстрел был произведен по специальному постановлению Коллегии ВЧК. Заместитель председателя ВЧК Я. X. Петерс так объяснял причины применения расстрела: «Вопрос о смертной казни с самого начала нашей деятельности поднимался в нашей среде, и в течение нескольких месяцев после долгого обсуждения этого вопроса смертную казнь мы отклоняли как средство борьбы с врагами. Но бандитизм развивался с ужасающей быстротой и принимал слишком

¹ Борьба за власть Советов в Донбассе... С. 326 — 327, 328.

угрожающие размеры. К тому же, как мы убедились, около 70% наиболее серьезных нападений и грабежей совершались интеллигентными лицами, в большинстве бывшими офицерами. Эти обстоятельства заставили нас в конце концов решить, что применение смертной казни неизбежно, и расстрел князя Эболи был произведен по единогласному решению»¹.

28 февраля по постановлению Коллегии ВЧК были расстреляны бандиты В. Смирнов и И. Заноза (он же Строгов), которые, назвавшись комиссарами Чрезвычайной комиссии, с шайкой вооруженных лиц явились в гостиницу «Медведь» и ограбили находившихся там посетителей. Преступников задержали с поличным — награбленными деньгами.

Определенную политическую подоплеку имело дело бывших офицеров лейб-гвардии Семеновского полка братьев А. А. и В. А. Череп-Спиридовичей. Согласно Брестскому мирному договору, Советское правительство должно было оплачивать все русские ценные бумаги, предъявляемые Германией. Используя это положение договора, немецкие агенты по указанию германского посла Мирбаха скупали за бесценок акции национализированных Советской властью предприятий, с тем чтобы предъявлять их к оплате. Братья Череп-Спиридовичи, являвшиеся крупными акционерами и членами правления Веселянских рудников, были задержаны при попытке продать германскому представительству акции национализированных рудников на сумму 5 миллионов рублей. За это преступление, расцененное как государственная измена, братья Череп-Спиридовичи и их комиссионер, биржевой маклер Б.П. Бейлинсон, 31 мая 1918 г. были расстреляны.

Исключительные обстоятельства военного времени вынудили Советское правительство принять решение о более широком применении расстрелов для борьбы с

¹ Известия ВЦИК, 1918, 6 ноября.

контрреволюцией. В обращении СНК от 10 июня, 1918 г. ко всем трудящимся в связис мятежом чехословацкого корпуса говорилось: «Главная цель заговорщиков сострит в том, чтобы отрезать Сибирскую дорогу, приостановить подвоз сибирского хлеба и взять голодом Советскую Республику... Уральский бандит Дутов, степной полковник Иванов¹, чехословаки, беглые русские офицеры, агенты англо-французского империализма, бывшие помещики и сибирские кулаки объединились в один священный союз против рабочих и крестьян. Если бы этот союз победил, пролились бы реки народной крови и на русской земле снова восстановилась бы власть монархии и буржуазии... Для того чтобы... смести с лица земли буржуазную измену и обеспечить Великую сибирскую дорогу от дальнейших... покушений, Совет Народных Комиссаров считает необходимым принять исключительные меры». Среди них предлагалось: «Всем Совдепам вменяется в обязанность бдительный надзор над местной буржуазией и суровая расправа с заговорщиками... Офицеры-заговорщики, предатели, сообщники Скоропадского, Краснова, сибирского полковника Иванова, должны беспощадно истребляться... Долой изменников-насильников! Смерть врагам народа!»²

Применение расстрела в качестве меры борьбы с врагами народа изменило характер деятельности Чрезвычайной комиссии. В беседе с сотрудником газеты «Новая жизнь» председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский, сказал: «Наша задача — борьба с врагами Советской власти и нового строя жизни. Такими врагами являются как политические наши противники, так и все бандиты, жулики, спекулянты и другие преступники, подрывающие основы социалистической власти. По отношению к ним мы не

¹ Речь идет о командире так называемого Степного корпуса П. П. Иванове-Ринове — командующем войсками антисоветского «Временного Сибирского правительства».

² Декреты Советской власти, т. 2, с. 410 — 411.

знаем пощады. Комиссия состоит из 18 испытанных революционеров, представителей ЦК партий и представителей ЦИК. Казнь возможна лишь по единогласным постановлениям всех членов Комиссии в полном составе... Все дела о преступлениях, которые представляются нам не особенно опасными для Советской власти, мы передаем в военно-революционный трибунал и оставляем за собой непосредственных врагов, с которыми и боремся предоставленными нам СНК средствами»¹.

26 июня ВЧК выступила с официальным разъяснением, в котором говорилось: «В большинстве газет Комиссия трактуется как следственная, в то время как Комиссия является Всероссийской Чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией. Подобное «недоразумение» ведет к тому, что в значительной степени извращает задачи и цели работы Комиссии и представляет в совершенно ложном свете как функции, так и способы и образ действий Комиссии»².

Таким образом, после того как ВЧК начала применять меру внесудебной репрессии — расстрел на месте, она стала органом не только розыска и дознания, но и непосредственной расправы с наиболее опасными преступниками.

Усилили свою карательную функцию и революционные трибуналы. Новый декрет об их деятельности был принят на заседании Совета Народных Комиссаров 4 мая 1918 г. По декрету, в частности, при революционных трибуналах учреждались постоянные коллегии обвинителей, которые должны были участвовать в работе следственных комиссий, давать заключения о полноте расследования, формулировать обвинительные тезисы по расследованным делам и публично поддерживать обвинение в судебных заседаниях революционных трибуналов. Дек-

¹ Новая жизнь, 1918, 8 июня.

² Известия ВЦИК, 1918, 26 июня.

рет определил также, что следственные комиссии трибуналов должны разрешать все вопросы следствия в закрытых заседаниях. Это повышало роль обвинения, как стороны в судебном процессе¹.

Затем был образован революционный трибунал при ВЦИК. Согласно положению, принятому ВЦИК и СНК 29 мая 1918 г., его задачей было «суждение» по делам, которые будут изъяты из подсудности местных революционных трибуналов». При этом трибунале учреждалась Центральная коллегия обвинителей, на которую помимо обычных обязанностей возлагалось еще и «объединение и руководство деятельностью коллегии обвинителей местных революционных трибуналов»². Докладчики Д. И. Курский и Н.В.Крыленко на заседании ВЦИК отмечали, что эти меры принимаются ввиду необходимости усилить карательную политику против контрреволюционеров³.

Наконец, 16 июня 1918 г. народный комиссар юстиции П. И. Стучка, сменивший на этом посту левого эсера И. 3. Штейнберга, опубликовал постановление, в котором было сказано, что «революционные трибуналы в выборе мер борьбы с контрреволюцией, саботажем и проч. не связаны никакими ограничениями»⁴. Тем самым революционным трибуналам предоставлялось право выносить в судебном порядке приговоры о смертной казни.

21 июня 1918 г. революционный трибунал при ВЦИК в публичном открытом заседании вынес первый смертный приговор, осудив за антисоветскую деятельность бывшего начальника морских сил Балтийского флота контрадмирала А. М. Щастного.

В приговоре по этому делу говорилось: «Именем Российской Социалистической Федеративной Советской

¹ См. Декреты Советской власти. Т. 2. С. 231—234.

² Декреты Советской власти. Т. 2. С. 335, 336.

³ Известия ВЦИК, 1918, 30 мая.

⁴ СУ, 1918, № 44, ст. 533.

Республики Революционный трибунал при ВЦИК Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов, заслушав в открытых заседаниях своих от 20 и 21 июня 1918 г. и рассмотрев дело по обвинению бывшего начальника морских сил Балтийского флота гр. Алексея Михайловича Щастного, 37 лет, признал доказанным, что он, Щастный, сознательно и явно подготовлял условия для контрреволюционного государственного переворота, стремясь своею деятельностью восстановить матросов флота и их организации против постановлений и распоряжений, утвержденных Советом Народных Комиссаров и Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом. С этой целью, воспользовавшись тяжким и тревожным состоянием флота, в связи с возможной необходимостью, в интересах революции, уничтожения его и кронштадтских крепостей, вел контрреволюционную агитацию в Совете комиссаров флота и в Совете флагманов: то предъявлением в их среде провокационных документов, явно подложных, о якобы имеющемся у Советской власти секретном соглашении с немецким командованием об уничтожении флота или о сдаче его немцам, каковые подложные документы отобраны у него при обыске; то лживо внушал, что Советская власть безучастно относится к спасению флота и жертвам контрреволюционного террора; то разглашая секретные документы относительно подготовки на случай необходимости взрыва Кронштадта и флота; то ссылаясь на якобы антидемократичность утвержденного СНК и ЦИК Положения об управлении флотом, внося, вопреки этому Положению, в Совет комиссаров флота на разрешение вопросы военно-оперативного характера, стремясь этим путем снять с себя ответственность за разрешение таких вопросов; то попустительствовал своему подчиненному Зеленому в неисполнении распоряжений Советской власти, направленных к облегчению положения флота, и замедлил установление демаркационной линии в Финском заливе, не исполняя

своей прямой обязанности отстранения таких подчиненных от должности; то под различными предлогами на случай намеченного им, Щастным, переворота задерживал минную дивизию в Петрограде; и всей этой деятельностью своей питал и поддерживал во флоте тревожное состояние и возможность противосоветских выступлений. Принимая во внимание, что вся эта деятельность Щастного проявлялась им в то время, когда он занимал высокий военный пост и располагал широкими правами во флоте Республики, Трибунал постановил: считая его виновным во всем изложенном, расстрелять. Приговор привести в исполнение в течение 24 часов»¹.

Введение смертной казни вызвало озлобленные крики врагов народа. Вопрос о ее применении на основе судебных решений стал предметом дискуссии на V Всероссийском съезде Советов. На нем выступил В. И. Ленин.. «Ужасное бедствие — голод — надвинулось на нас, — говорил Владимир Ильич, — и чем труднее наше положение, чем острее продовольственный кризис, тем более усиливается борьба капиталистов против Советской власти. Вы знаете, что чехословацкий мятеж — это мятеж людей, купленных англо-французскими империалистами. Постоянно приходится слышать, что то там, то здесь восстают против Советов. Восстания кулаков захватывают все новые области. На Дону Краснов, которого русские рабочие великодушно отпустили в Петрограде, когда он явился и отдал свою шпагу... А теперь я посмотрел бы народный суд, тот рабочий, крестьянский суд, который не расстрелял бы Краснова, как он расстреливает рабочих и крестьян. Нам говорят, что, когда в комиссии Дзержинского расстреливают — это хорошо, а если открыто перед лицом всего народа суд скажет: он контрреволюционер и достоин расстрела, то это плохо. Люди, которые дошли до такого лицемерия, политически мерт-

¹ Известия ВЦИК, 1918, 22 июня.

вы. Нет, революционер, который не хочет лицемерить, не может отказаться от смертной казни. Не было ни одной революции и эпохи гражданской войны, в которых не было бы расстрелов»¹.

Таким образом, расстрел на месте и смертная казнь по суду рассматривались большевиками и Советским правительством как исключительные меры, вызванные резкой активизацией враждебной деятельности антисоветчины. Широта их применения зависела от политической обстановки в стране. Известный деятель, член коллегии ВЧК М. Я. Лацис указывал, что за первую половину 1918 г. было расстреляно 22 преступника, в дальнейшем же широкая волна заговоров и самый необузданный антисоветский террор потребовали усиления карательных мер по отношению к контрреволюционной буржуазии².

Дата добавления: 2015-08-05