Фабриканты антисоветских фальшивок

В 1923—1927 гг. страны капиталистического мира были наводнены антисоветскими фальшивками. «Документы о подрывной деятельности» Советского правительства и Коммунистического Интернационала должны были «свидетельствовать» о том, что коммунисты и Советское правительство руководят «заговорами» в капиталистических странах.

В 1924 г. произошел скандальный случай использования таких фальшивок в Англии. В октябре лейбористское правительство назначило выборы в парламент. Во время избирательной кампании соперничающая с лейбористами консервативная партия опубликовала сенсационное «Письмо Коминтерна от 15 сентября 1924 г.», в котором «Коминтерн» будто бы предлагал Центральному Комитету Британской Коммунистической партии готовиться к вооруженному восстанию в Англии, создавать «ячейки во всех войсковых частях... и на военных складах».

Шумно оглашенное в печати сенсационное «Письмо Коминтерна» сыграло свою роль в избирательной кампании. Оно «доказывало ошибочность» политики лейбористов, установивших дипломатические отношения с Советским правительством. Поднятая шумная кампания напугала английского обывателя, и консерваторам удалось получить на выборах большинство голосов, свалить лейбористов и прийти к власти.

Советское правительство категорически опровергло так называемое «Письмо Коминтерна» и ноту английского правительства по этому поводу; указало, что фальшивки, которыми пользовались в капиталистических странах

против СССР, — дело рук антисоветчиков и иностранных разведок, заинтересованных в срыве мирного сосуществования между СССР и капиталистическими государствами; потребовало расследования обстоятельств происхождения фальшивого «документа» третейским судом. Но английское правительство, пришедшее к власти при помощи этого «документа», отказалось от расследования и передачи вопроса на разрешение третейского суда. В дальнейших же отношениях с СССР консерваторы постоянно ссылались на эту фальшивку как на «подлинный документ».

Все это вынудило советскую контрразведку пристально следить за деятельностью антисоветских групп за границей и разведчиков западных стран. Вскоре чекисты выявили за границей ряд «контор» по фабрикации антисоветских документов.

Одной из таких «контор» в Берлине ведал эмигрант Г. И. Зиверт, бывший офицер 12-й русской армии, перешедший на сторону немцев во время их наступления в 1918 г. Зиверт работал под руководством заведующего «отделом русской агентуры» германской разведывательной службы доктора Рота. Он был весьма ловким разведчиком, его называли «гением политической проституции». Разведывательную «контору» он скрывал под названием «Дейче ост прессбюро» и официально рекламировал, что ее задачей является «изучение и систематизация материалов мировой политики». Впрочем, Зиверт был связан не только с немецкой, но и с другими разведками.

Подручный Зиверта эмигрант Александр Гаврилов занимался фабрикацией антисоветских «документов» в Вене. Однажды он явился в одну из венских типографий и, назвавшись «представителем советского посольства», заказал изготовить большое количество чистых бланков советских учреждений и Коминтерна по представленным им образцам. Гаврилов уплатил авансом некоторую сумму, а затем по изготовлении бланков получил их. Не дождавшись полной оплаты заказа Гавриловым, администра-

ция типографии представила счет за изготовленные бланки... советскому посольству. Так была раскрыта афера.

Венская полиция по требованию советского посольства произвела расследование и обнаружила шайку изготовителей антисоветских политических фальшивок, в которую входили русские эмигранты Александр Гаврилов, Алексей Якубович и другие. Гаврилов был арестован. Даже буржуазная печать отмечала, что бланки заготовлялись для фальшивок, которые в то время публиковались во многих странах западного мира. И все же авантюристы ускользнули от ответственности. Гаврилов вскоре был освобожден и бежал к своему шефу Зиверту в Берлин. Алексей Якубович продолжал грязную «работу» в Вене.

В том же Берлине действовала и разведывательная контора русского эмигранта Владимира Орлова. Это был сильный конкурент Зиверта. В свое время он служил царским следователем по особо важным делам, в годы гражданской войны подвизался во врангелевской контрразведке и был весьма опытным шпионом. В отличие от Зиверта, Владимир Орлов обслуживал главным образом английскую разведку и поддерживал связи с известным «асом среди шпионов» Сиднеем Рейли. В «конторе» Орлова работали русские эмигранты — сын бывшего царского сенатора Алексей Бельгардт, белогвардейские офицеры Жемчужников, Гуманский.

В январе 1923 г. в Берлине открыл «контору» под названием «Руссина» и белоэмигрант Сергей Дружиловский. В кадетской газете «Русь» он поместил такое объявление: «Русское информационное агентство «Руссина» принимает заказы на сведения о деятельности Коминтерна в мировом масштабе. Корреспонденции и сведения о положении дел в России. Требуются корреспонденты. Вознаграждение по соглашению. Прием от 5.30 до 7.30 вечером. Директор С. М. Дружиловский, секретарь Д. Типп».

С. М. Дружиловский — сын полицейского исправника, подпоручик царской армии — был авантюристом по

натуре. В 1918 г. за какую-то темную уголовную проделку он был арестован ЧК и отсидел 6 месяцев в тюрьме. В 1919 г. он бежал из Советской России. При переходе границы финские пограничники задержали его. Тогда он выдал себя за «политического беженца», «участника заговора Локкарта», горящего желанием «отомстить большевикам». Его освободили, и он поехал в Ревель, где генерал Юденич собирал белогвардейское воинство для похода на Петроград. В Ревеле Дружиловский продал в белоэмигрантскую газету свои рассказы «об ужасах в застенках ЧК» и устроился в контрразведку Юденича. После разгрома Юденича он занялся «литературной деятельностью». Вместе с агентом польской разведки Ляхницким на польские средства в 1920 г. он организовал издание «Экстренного бюллетеня местных и иностранных телеграфных сообщений», потом «Вечерней почты», выходивших на русском языке. В этих изданиях Дружиловский помещал клеветнические измышления о жизни в Советской стране. Когда «издания» прогорели, шефы из польской разведки направили Дружиловского в Ригу, но здесь он проворовался, растратив деньги, полученные на разведывательную работу. Его вызвали в Польшу, арестовали, а затем выслали в Данциг (тогда вольный город). Теперь Дружиловский «переориентировался» и стал работать на германскую разведку. После этого при покровительстве своих новых шефов — Зиверта и доктора Рота — он открыл в Берлине «контору Руссина». Впрочем, польская разведывательная служба не оставила его в покое, и он продолжал, «работать» и на нее. Вообще в Берлине Дружиловский вращался в кругу шпионов и разведчиков всех мастей и был в курсе дел антисоветских групп.

В 1924 г. польские шефы предложили Дружиловскому добыть «советский документ, затрагивающий интересы Америки».

Дружиловский рассказал о задании поляков немецким разведчикам, и Зиверт помог ему выполнить «заказ»:

он связал его с Александром Гавриловым, имевшим «венский опыт» изготовления антисоветских фальшивок. За 50 марок Гаврилов продал Дружиловскому несколько чистых бланков, оставшихся у него из венских запасов, и научил его, как нужно делать фальшивки.

Первым «документом», изготовленным Дружиловским, была «Инструкция по подготовке выборов в Исполком Профинтерна». Эта «инструкция» была адресована «Исполнительному Комитету Северо-Американских Соединенных Штатов». «Документ» был изготовлен на бланке с эмблемой СССР, полученном от Гаврилова, и содержал «директивы», данные будто бы Коминтерном Коммунистической партии США по вопросам выборов в Исполком Профинтерна.

Польским шефам, которым Дружиловский представил свою «работу», «документ» понравился, и они предложили отнести его в американское консульство и передать там некоему П. А. Гамму (русскому по национальности). Когда последний осмотрел «документ», он велел Дружиловскому отдать его корреспонденту американской газеты «Чикаго трибюн» Солдесу.

Солдес сразу же обнаружил в «документе» ошибку: в нем руководителем Коммунистической партии США был назван «Рудберг», в то время как действительная фамилия одного из руководящих деятелей партии в Америке была Ч. Э. Рутенберг. Дружиловский, поддерживая свой престиж, стал утверждать, что фамилия этого руководителя двойная— «Рудберг-Рутенберг». Тогда корреспондент предложил представить еще один документ, в котором была бы обозначена фамилия «Рудберг-Рутенберг».

Дружиловский заметался. Как изготовить еще один «документ»? И он вспомнил, что как-то один из его «друзей», эмигрант Бенстед (бывший чиновник русского министерства иностранных дел), работавший в польской и немецкой разведках, рассказывал ему, что имеет бланк

берлинского представительства газеты «Известия». Дружиловский бросился к Бенстеду и выпросил этот бланк.

В руках авантюриста бланк берлинского представительства газеты «Известия» превратился в бланк «замаскированного берлинского представительства Коминтерна» — «Отдела Исполкома Коминтерна». На этом бланке Дружиловский составил «Письмо в Америку», в котором сообщалось, что «Рудберг-Рутенбергу» от Коминтерна переведены деньги через «Нью-Йорк сити банк».

Теперь корреспондент Солдес был удовлетворен и заплатил Дружиловскому за фальшивки 50 долларов.

Изготовив копии этих же «документов», Дружиловский продал их еще и... майору Лорану из французской разведки (он был связан и с этой разведкой).

Фальшивки были опубликованы 15 февраля 1925 г. в американских газетах «Чикаго трибюн» и «Нью-Йорк таймс».

После этих первых «опытов» Дружиловский поставил работу «конторы Руссина» на более высокий уровень. Теперь он приобрел уже целую сотню бланков «Исполкома Коминтерна», заказав их в типографии по составленному им образцу. Он пригласил в «контору» опытного помощника — подделывателя документов Алексея Бельгардта, нанял машинистку-секретаря.

По заказу польской разведки Дружиловский изготовил два фальшивых «Письма Коминтерна». В одном из них— «Секретной инструкции Исполкома Коминтерна» — предлагалось «Полпредству Коминтерна в Польше», изобретенному Дружиловским, активно выступить против правительства в день конституции (3 мая). В другом была «Инструкция Коминтерна», как проникать коммунистам в важнейшие учреждения, особенно в военные.

Для Франции по заказу майора Лорана «контора» Дружиловского изготовила «Директивное письмо Московской ЧК» какому-то таинственному «Подотделу во

Франции» об организации «перманентных общественных конвульсий и дезавуации популярных государственных деятелей».

Самым крупным делом «конторы Руссина» было изготовление фальшивок для болгарского посла. От Зиверта глава «Руссины» узнал, что болгарский посол в Берлине нуждается в его «услугах». Дружиловский явился в посольство, произвел хорошее впечатление на болгарского посла и получил заказ. Срочно нужны были «документы», которые могли бы оправдать кровавый террор фашистских правительственных органов Болгарии против коммунистов и одновременно служить основанием для требования перед странами-победителями в империалистической войне 1914— 1918 гг. об увеличении болгарской армии.

Вначале болгарский посол дал заказ сфабриковать «Письмо Коминтерна» к Коммунистической партии Болгарии об усилении партийной работы. Дружиловский выполнил этот заказ и получил в болгарском посольстве 100 марок. При этом в ведомости на получение денег он должен был подписаться фамилией «Шидловский», который будто бы получил деньги «за исследовательскую работу по заданию болгарского посольства».

Затем болгарский посол заказал Дружиловскому второй «документ». Его содержание он лично продиктовал. В «документе» сообщалось из Москвы о переводе Коминтерном 10 тысяч долларов на расходы по усилению подпольной коммунистической деятельности в болгарских военных частях. И этот «документ» «контора» Дружиловского сфабриковала.

Но самым важным был третий заказ, на котором Дружиловский «заработал» 500 марок. Вот как выглядела фальшивка, продиктованная болгарским послом, после ее изготовления в «конторе Руссина»:

Совершенно секретно.

После выполнения уничтожить.

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

ИККИ Центральная секция отдела внешних сношений № 2960 Москва

Настоящим согласно постановлению балканской коммунистической федерации при ИККИ от 12 марта с. г. сообщаем, что сейчас же после получения сего должны войти в связь непосредственно с тов. председателем контроля нашей секции при македонском «оуена оюка тауеб», сообщив, что вышеупомянутым постановлением балканская коммунистическая федерация утвердила постановление македонского «оуена оюка тауеб», относительно приведения в исполнение приговора над Русиновым и Гаржичем, и соглашается предоставить приведение в исполнение постановления тт. Матко и Кашемирову, как испытанным работникам в оперативно-террористическом отделе.

Кроме того, согласно тому же постановлению мы должны посвятить всех находящихся в нашем непосредственном распоряжении товарищей из контроля балканского центра в следующее:

1. С 15 апреля с. г. все работники контроля балканского центра объявляются мобилизованными.

2. Те из них, которые организованы в тройках, пятерках и десятках, должны к 12 часам дня 15 апреля с. г. сообщить товарищам, находящимся под их руководством, по списку о мобилизации и передать им приказ о распределении работ, предвиденных в инструкции ИККИ от 10 мая 1924 года за № 47001.

3. Заведующие распределительными оружейными пунктами должны к 1 часу дня 15 апреля с. г. подготовить выдачу амуниции в необходимом для каждого района количестве согласно требованиям руководителей района.

4. Оружие выдается ночью с 15 на 16 апреля и должно храниться у каждого десятника под его личной ответственностью, и т. д. и т. п.

Эти распоряжения нужно немедленно сообщить непосредственно местам, пользуясь кодом АЛЗ, предписывая после изучения уничтожить.

По постановлению исполкома Коминтерна генеральный секретарь отдела внешних сношений

А. Дорот».

На этом документе сделана следующая надпись:

«Тов. Зотову.

Немедленно сообщите тов. Янчеву о приговоре, переведите инструкцию на код АЛЗ в нужном количестве отд. секр. экспорта.

Сохранить в личном моем архиве.

С. Бужанский

19.III 925 Вх.№346/а

1925 Отд. общ. КОНТ. Отдел внешних сношений»¹.

Эта чудовищная фальшивка обошла всю европейскую и американскую прессу как «подлинный документ»; она рассматривалась в международных органах Антанты, послужила «основанием» для жесточайшего террора в Болгарии против коммунистов, якобы готовивших 16 апреля 1925 г. «вооруженное выступление».

Советская контрразведка не могла оставаться безучастной в этой обстановке. Тогда-то и было установлено, что «болгарские фальшивки» были изготовлены в «конторе» Дружиловского. Необходимо было принять меры к разоблачению аферы, приведшей к кровавым последствиям.

24 апреля 1925 г. центральный орган Коммунистической партии Германии «Роте фане» выступил с кратким, но очень емким по содержанию сообщением: «Аферист

¹ Документ приведен в книге Вас. Ардаматского «Две дороги М., 1973. С. 238-239.

Дружиловский и его провокации!!! В Болгарии льется кровь!» Редакция объявила, что она располагает неопровержимыми данными, разоблачающими чудовищную провокацию против болгарских коммунистов. «Письмо Коминтерна» Болгарской коммунистической партии, которое рассматривалось Советом послов держав-победительниц, является фальшивкой, изготовленной в Берлине аферистом Дружиловский по заказу официальных лиц, представляющих в Германии болгарское правительство.

Болгарский посол поспешил с опровержением, но оно выглядело беспомощным. Немецкая и польская разведка, принимавшие участие в афере Дружиловского, заметались. Разоблаченный Дружиловский представлял для них большую опасность, такую же опасность он представлял для правящих кругов Болгарии. Болгарский премьер-министр — кровавый диктатор Цанков, использовавший заведомо фальшивые «документы» Дружиловского, дал задание своим разведчикам ликвидировать Дружиловского, как опасного свидетеля.

Немецкая и польская разведки упрятали Дружиловского в тюрьму. Когда же шум прошел, его освободили, обязав покинуть Германию. Аферист пробрался в Гамбург, а оттуда в Эстонию. Там его задержали за нелегальный переход границы. В конце концов эстонские разведчики завербовали его и перебросили для работы в Ригу. Его «похождения» продолжались и в Риге, пока он не попал в поле зрения советской контрразведки. Решено было перебросить Дружиловского на советскую сторону, где и предать суду за все его преступления.

Советским разведчикам в Риге Воробьеву (Сумарокову) и Дальнему (Башкирцеву) удалось убедить Дружиловского, что ему будет полезно связаться с советской контрразведкой. Дружиловский, которому грозили крупные неприятности от польской, немецкой и болгарской разведок, в конце, концов решил попытаться связаться с советской контрразведкой. Немалую роль в этом его ре-

шении сыграли корыстные побуждения — он теперь надеялся «заработать» на сообщениях для советской контрразведки.

В одном из сообщений разведчик Воробьев писал в Москву:

«За все время нам еще не приходилось иметь дела с такой законченной в своей гнусности продажной личностью, воображающей себя политической фигурой. Если бы Вы только знали, как нам невероятно трудно выслушивать, да еще одобрительно, рассказы этого негодяя о его прежних заслугах. Цинизм неисповедимый. Например, в отношении Болгарии он выразился так: «От моей работы тамошние красные захлебнулись в собственной крови». И тут же начинает рассуждать (правда, еще не очень уверенно) о том, как должны обрадоваться в Кремле, если он предложит ему свои услуги. В общем, нет меры подлости, применимой к этому, с позволения сказать, человеку».

Наконец операция перехода Дружиловского на советскую территорию была подготовлена. 28 июня 1926 г. он вместе с Дальним (Башкирцевым) перешел границу из Латвии в СССР. Дружиловский хотел лично «продать» советской контрразведке свои «сведения». Его встретил заместитель начальника КРО ОГПУ С. В. Пузицкий. Преступная карьера Дружиловского закончилась. Он должен был рассказывать теперь следственным органам о своих «похождениях».

Дружиловский изготовил так много антисоветских фальшивок, что уже и сам не помнил всех их. Во время расследования пришлось предъявить ему сборник фальшивых документов, собранный и изданный Наркоматом иностранных дел СССР. Осматривая множество «документов» сборника, Дружиловский опознавал среди них изготовленные им фальшивки и писал на таких «документах»: «Этот документ — моей фабрикации», а иногда добавлял — «такого-то периода».

С 8 по 13 июля 1927 г. Военная коллегия Верховного суда СССР рассматривала дело Дружиловского. Председательствующий на суде обратился к подсудимому:

— Вам предъявлены два обвинения. Первое обвинение заключается в том, что после окончания гражданской войны вы, состоя на службе во 2-м отделе польского генштаба, участвовали в шпионской работе против СССР до 1926 г. По этому пункту вы признаете себя виновным?

— Да, признаю, — ответил он.

— Второе обвинение заключается в том, что в 1924 — 1926 гг. вы по заданиям разведывательных органов иностранных государств составляли подложные документы, исходящие якобы от Советского правительства и от Коминтерна, которые могли быть и были использованы для враждебных действий против СССР. В этом вы признаете себя виновным?

— Да, признаю¹.

В качестве свидетеля на суде был допрошен один из руководителей Коммунистической партии Болгарии — Васил Коларов. Он рассказал, что фальшивки Дружиловского (как и фальшивки, изготовленные в Вене Алексеем Якубовичем) были использованы правительством диктатора Цанкова для развертывания жесточайшего террора против прогрессивных сил страны. Палачи Цанкова за короткое время без суда и следствия убили несколько тысяч человек, «подозреваемых в подготовке восстания». На основании этих фальшивок, предъявленных на конференции послов Антанты в Париже, конференция в апреле 1925 г. разрешила правительству Болгарии увеличить армию на 10 тысяч человек для подавления «волнений и бунтов».

Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Дружиловского к расстрелу.

¹ Известия ЦИК СССР, 1927, 9 июля.

* * *

Дело Дружиловского пролило свет и на тайну происхождения известного «Письма Коминтерна», использованного консерваторами в Англии во время избирательной кампании 1924 г.

Органы ОГПУ еще в 1925 г. получили сообщение Н. Н. Крошко (Кейта) о том, что это «Письмо» было изготовлено берлинской «конторой» В. Орлова. Последний сам рассказывал, что в фабрикации «Письма Коминтерна» участвовали Бельгардт, Жемчужников и Гуманский, а «завершающей инстанцией» в «работе» был Сидней Рейли.

Советское правительство отмечало эти факты в переписке и в отношениях с английским правительством¹, но английские официальные лица долгие годы скрывали действительное происхождение «Письма Коминтерна». Между тем даже в буржуазной печати публиковались материалы о подложности этого «документа». Английская газета «Манчестер Гардиан» в номере от 23 мая 1927 г. с достаточной прозрачностью указывала, что «Письмо Коминтерна», подобно другим антисоветским фальшивкам, было сфабриковано в Берлине. Жена Бельгардта Ирина Бельгардт опубликовала воспоминания, в которых подтверждала, что «Письмо» создавалось с участием ее мужа. Буржуазная печать приходила к выводу, что фальшивку изготовила русская антисоветская группа, находящаяся под покровительством польской разведки в Берлине, а затем передала английской разведке.

Сын Локкарта прямо указал, что «Письмо Коминтерна» было изготовлено по инициативе Сиднея Рейли. Он сфабриковал этот «документ» с помощью русских эмигрантов в Берлине (В. Орлова и других). Автор подчер-

¹ Например, на это указывал нарком иностранных дел СССР Г. В. Чичерин в интервью от 22 марта 1928 г. (см.: Известия ЦИК СССР, 1928, 22 марта).

кивает, что Рейли не скрывал от друзей своей причастности к подделке «Письма Коминтерна». Напротив, по признанию майора Элли, указание на такую причастность было ему «приятно»¹.

8 февраля 1968 г. в английской газете «Санди таймс» на первой полосе появилась статья, в которой редакция сообщала о новой возможности найти ключ «к одной из наиболее зловещих политических загадок Британии в нашем веке» — тайне происхождения «Письма Коминтерна», сыгравшего такую большую роль в Англии.

Научный сотрудник юридического факультета Гарвардского университета Уильям Батлер неожиданно нашел в подвалах университета оригинал «Письма Коминтерна» — четыре страницы русского текста, заснятые на фотографических пластинках, и еще две страницы какого-то другого документа, явно поддельного. Исследования Батлера, опубликованные в «Бюллетене Гарвардской библиотеки», привели его к заключению, что «Письмо Коминтерна» — подделка.

Редакция «Санди таймс» воспроизвела на своих страницах русский оригинал «Письма Коминтерна», найденный Батлером, и высказала предположение, что, если кто-либо опознает почерк, которым написано «Письмо», то это, возможно, поможет выяснить, почему фальшивка была принята за подлинное «Письмо Коминтерна» и использована в предвыборной кампании 1924 г. против «красной опасности». Редакция предложила всем читателям помочь в решении этой исторической загадки.

Статья газеты «Санди таймс» вызвала интерес английской общественности. Некий Майкл Кетти, историк, представил в редакцию образец почерка Сиднея Рейли, взятый из книги «Приключения Сиднея Рейли», отредактированной женой шпиона и опубликованной в 1931 г., и сообщил, что ему бросилось в глаза сходство между по-

¹ Lockart R.B. Асе of spies. London, 1967, p. 127.

черком Сиднея Рейли и оригиналом русского текста «Письма Коминтерна».

Тогда редакция «Санди таймс» пригласила известного в Англии эксперта по исследованию спорных документов, члена Британской академии криминалистики Джона Конвея для экспертизы. Ему были предоставлены фотокопии несомненного письма Сиднея Рейли и полный текст оригинала «Письма Коминтерна» на фотопластинках, найденных Батлером.

Изучив эти документы, Джон Конвей дал следующее заключение: «Я сравнил эти два текста и, исходя из характера почерков, то есть нажима, расстояния между буквами, написания букв, их размера и других характерных признаков, убедился, что они были написаны одним и тем же человеком. В особенности бросается в глаза сходство в манере написания прописного «Д» и строчного «д». Характерно также написание других букв... То, что тексты написаны на языках с различным алфавитом, несколько затрудняет сравнение, однако внешний вид и манера написания букв одинаковы. Ни один из этих признаков в отдельности не мог бы быть сочтен исчерпывающим доказательством, однако совокупность их заставляет полагать, что они характерны для почерка одного и того нее человека».

Газета «Санди таймс» отметила, что, по данным исследователя Батлера, обнаружившего в Гарвардском архиве русский текст «Письма Коминтерна», первоначально этот текст появился в Париже: английский консул Уэсткотт осенью 1924 г. писал в памятной записке, что этот документ был получен им от английского агента. По-видимому, этим агентом был Сидней Рейли.

Таким образом, данные советской разведки о причастности Сиднея Рейли к «Письму Коминтерна», об обстоятельствах его изготовления получили дополнительное подтверждение.

Дата добавления: 2015-08-05