Внутренняя политика Василия III

Задачей Василия III относительно Пскова и уделов по-прежнему были присоединение и ассимиляция. Для достижения этой цели в средствах не стеснялись. В 1510 году Псков был присоединен к Москве, и вслед затем псковское население частично удалено в московские земли, а на его место переселены люди из московских областей. Когда последний великий князь Иван Иванович Рязанский, захотел освободиться от московской опеки и завел сношения с Литвой, Василий III переманил на свою сторону видного Рязанского боярина — Коробьина и, заманив Рязанского великого князя в Москву, заточил его в темницу, а великое княжество присоединил к Москве.

К рязанскому населению был применен обычный прием московской политики. Распрями двух северских князей — Василия Семеновича Стародубского и Василия Ивановича Шемячича Новгород-Северского, Василий III пользовался для того, чтобы крепче держать их под своей властью. С бездетной смертью Василия Семеновича Стародуб был присоединен к Москве; в 1523 году вызванный в Москву Шемячич был заключен в тюрьму, и его удел также присоединен к Москве.

Уделы двоюродного брата Василия III, Федора Полоцкого, и братьев его, Симеона Калужского и Дмитрия Углицкого, после их бездетной смерти отошли к Москве. К двум другим своим братьям, Юрию и Андрею Василий III относился недоверчиво; особенно боялся он Юрия, как более даровитого и популярного. Хотя Василий III и заключал с братьями договоры, как равный с равными, и у братьев были еще свои дворы, свои служилые люди и военные отряды, однако их положение было очень зависимое.

Относительно мелких, так называемых «служебных» князей или княжат, сидевших еще в старинных вотчинах, остатке былых уделов, Василий III держался подозрительно и сурово. Есть основание думать, что он принимал меры к обмену земель, выводя остатки удельного княжья из насиженных гнезд в новые, незнакомые и чуждые им места. Уничтожались, по-видимому, и укрепления, существовавшие в княженецких вотчинах. Принимались меры вообще против бояр и знатных людей; с них брали «поручные записи» в том, что они не отъедут. Василий III явно опасался княжеско-боярского класса, среди которого заметны следы несомненной оппозиции. Дошедшие до нас данные слишком скудны, чтобы можно было нарисовать картину борьбы разрастающейся вширь и ввысь московской царской власти с боярством.

С боярами Василий III обращался осторожно; ни один из них, кроме сравнительно незнатного Берсеня Беклемишева, не подвергся смертной казни, и опал было немного. Зато и внимания большого Василий III боярству не оказывал, советовался с боярской думой, по-видимому, более для формы и «встречи», т. е. возражений не любил, решая дела преимущественно с дьяками и немногими доверенными людьми, среди которых виднейшее место занимал дворецкий — Иван Шигона, подьячий из тверских бояр. Тем не менее сила традиции была такова, что на все видные места в войске и по управлению Василию III приходилось назначать представителей подозрительного ему боярства.

Дата добавления: 2015-08-03