САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Утро. Поезд подъезжал к Московскому вокзалу

Поезд подъезжал к Московскому вокзалу. Влада уже стояла в тамбуре, сжимая коленками свой чемодан-шкаф на колесиках. Она, не отрываясь смотрела в окно и молча восхищалась развитием цивилизации. Ее потрясали высокие дома, мосты, широкие дороги и машины, красивые машины! Сейчас она ступит на эту удивительную землю! Поезд медленно скользил по перрону. Влада всматривалась в незнакомые лица, пытаясь увидеть лицо со шрамом. Вот и приехала. Она кое-как вытащила чемодан. Народа было много, но дядю Сашу видно не было.

- Девушка, такси?

- Спасибо, не надо, - смутилась она. И вдруг ее передернуло: а вдруг Товстыко перепутал время и неизвестно когда придет? А может он вообще ждет ее не сегодня?

- Влада? – На нее смотрел огромных размеров человечище. Все лицо по диагонали пересекал глубокий шрам.

- Да. Александр Игнатьевич?

- Зови меня дядя Саша. Чемодан твой? – Влада кивнула, - пошли к машине.

Товстыко взял чемодан, и они пошли через весь вокзал к стоянке.

- Отец как поживает? – спросил дядя Саша после того, как они сели в красную спортивную «Мазду» и тронулись.

- Нормально. Работает.– Влада во все глаза смотрела на город, вертя головой в разные стороны.

- Хорошо. А ты, значит, решила в техникум поступать. Что ж, поможем, чем сможем! Я перед Семеном в большом долгу. Да не крутись ты так, голова отвалится! – он тихо хохотнул. – Вот документы сдадим, обустроишься у меня и съездим в город. Я тебе все покажу! Везде сходим! И в Исакий, и в Казанский, и в музеи во все! И в ресторан тебя даже свожу. А может, хочешь в какой-нибудь клуб в боулинг шары погонять?

- Я не знаю. Мне все интересно.

- Ладно. Времени теперь у нас будет много. Везде успеем.

Влада кивнула головой. И всю дорогу мечтала, как она гуляет по Питеру, ест разные вкусности в кафе, играет в боулинг. А подругам сколько она всего расскажет, когда вернется. У нее ведь в городе нет боулинга! Хотя, правда, есть городки и лапта, которых здесь точно не найдешь.

Ехали они довольно долго. Позади остались небоскребы и новостройки. С каждым километром дома становились все ниже и ниже. Местность очень напоминала Пензенскую область, только полей практически не было. Но Влада знала, что это не одно и то же. Ведь она рядом с Питером!

Наконец они свернули с главной дороги. Дядя Саша сбавил скорость, и вскоре Влада увидела, что они подъезжают к серому кирпичному трехэтажному зданию. На торце здания красным кирпичом был выложен рисунок – большой колос. Машина завернула за угол и мягко притормозила у входа с большим козырьком над дверью.

- Вот и приехали, - нарушил молчание дядя Саша, - пошли. Не забудь документы.

Они вышли из машины и направились к зданию. «Совхоз-техникум» - прочитала Влада на бордовой табличке с гербом, которая висела рядом с дверью. Товстыко и сильно оробевшая Влада прошли до конца коридора, отделанного белыми поблеклыми панелями и поднялись по лестнице на второй этаж. Здесь потолок был побелен, а стены покрашены желтой краской. Наверное, денег на ремонт хватило только на первый этаж. Хотя, может, к сентябрю и здесь отремонтируют.

На двери висела надпись «Приемная комиссия». Дядя Саша без стука зашел.

- Привет, Валентина Николаевна. Вот, как обещал, абитуриентку вам привел. Как набор в этом году?

- Ой, Саша, Саша! Лучше не спрашивайте. С каждым годом все меньше и меньше. Все стараются в городе высшее образование получить. У нас-то только сельские могут учится, кто живет рядышком, общежитие-то так мы никогда и не построим. А из самого Питера-то кто ж к нам поедет? А у вас, если еще кандидатуры есть, приводите. С удовольствием примем. Давайте документы. Посмотрим, - она обратилась к Владе.

Влада протянула документы и жутко разволновалась, когда Валентина Николаевна их изучала, а потом, сурово молча, заполняла какие-то бланки.

- Очень хороший аттестат, - она вернула Владе документы, - такие у нас не часто встречаются. Что ж, можно поздравить. С этими оценками мы вас зачислим без экзаменов. Пройдете только сейчас собеседование у директора, он как раз на месте.

У Влады аж дух перехватило. Она и не думала, что будет все настолько просто.

- Спасибо! Большое спасибо! – Она не могла скрыть свою радость.

Пожилая женщина улыбнулась.

- Пожалуйста! Как с директором поговоришь, Федором Дмитричем, ко мне спустишься, оформим документы на зачисление.

После недолгой беседы с добродушным коротышкой, который задавал вопросы типа «кем родители работают», «почему решила пойти в техникум сельскохозяйственного профиля» и «какие книжки читаешь», Федор Дмитрич размашисто завизировал Владино заявление и она опять спустилась в приемную комиссию.

- Все! Можно тебя поздравить! – неискренне сказала кадровичка. – С понедельника у нас начинается отработка в теплицах, в девять утра ждем тебя в рабочей одежде вон там, за спортплощадкой. Там как раз все первокурсники будут, заодно и познакомишься. Так уж у нас принято: кто постарше - в учебном корпусе к первому сентября готовятся, стекла моют, столы расставляют, а кто только поступил – в теплице, ну и участки нужно вскопать. Умеешь?

Влада с доброй грустью вспомнила семью, дачу, картошку, а потом – и Севу, и чувствуя, что вот-вот заплачет, кивнула.

- Общежития-то у нас нет, ты одна будешь иногородняя. Жить-то есть где?

За Владу ответил Товстыко:

- У меня она будет жить. Благо, места полно.

- Саша! – умилилась приемщица. – Так что ж, это твоя родственница?

- И так можно сказать. Мы с ее отцом – Семеном Костровым – почти кровные братья. – И он провел по своему шраму от брови до нижней челюсти.

Вечером они сидели на кухне в крепком кирпичном доме дяди Саши, вместе с его невысокой расторопной женой тетей Галей, пили чай с тортом, и Товстыко неторопливо и обстоятельно рассказывал о себе.

- Правильно, считаю, сделали, что переехали. Вышло то как: я после травмы в больнице долго провалялся, зрение у меня упало очень. Из розыска меня бы по любому перевели, а еще хуже, перевели бы на склад или в тире сидеть. А тут как раз знакомый один, с Питера, Егор Марченко, мы работали с ним по одной группировке, написал, что из органов его попросили: полез куда не надо, и он основал охранное предприятие – ЧОП «Панцер». Ну я с ним связался, и он меня и пригласил замом, и квартиру подыскал. Мы, недолго думая, и переехали со всей семьей. А потом Марченко в Голландию уехал, а я директором стал. Да и контора наша к тому времени разрослась. А техникум мы охраняем, и ребята мои кражу очень крупную предотвратили. Ну и директор мне обещал любую помощь. Вот так все и вышло. А Светка, дочка наша, замуж вышла за москвича, уехала – нам совсем скучно теперь, живи, сколько хочешь!

Влада наконец решила задать вопрос, который мучил ее столько времени:

- Дядя Саша, только мне папа так и не объяснил про какой-то «должок», говорит, вы все расскажете.

Товстыко засмеялся:

- Да чего там! Как в боевике все вышло! Колхозном! Молодые еще были, старлеи, мне двадцать шесть, Семену где-то столько же. – Было видно, что дяде Саше ужасно нравится рассказывать милицейские байки, как и отцу, кстати. - А к нам в Пензу тогда приехал известный писатель, как же его звали? Федоренко, что ли? Помню, что Виктор Григорьевич, а фамилию что-то подзабыл. Ну вот, его и ухлопали на Урицкой, там знаешь, где бараки за мостом? Непонятно тогда было, зачем он туда поперся! А там живут вор на воре! Ну что, пошли мы по квартирам, опрашивать, кто чего видел. А там такое еще местечко, что в любую квартиру заходи с ордером и хоть всех арестовывай. И вот в одной хазе мне в голову лопату метнули. А Семен же десантник, реакция у него получше была, чем у меня, он как-то мне ноги подбил, я и упал. Лопата мне по касательной прошла, а в дверь вот на столько воткнулась, - Товстыко развел ладони, - Я в кровище весь! Ну мы там всех повязали, а меня потом в больницу. Оказалось, нерв поврежден в глазу, зрение потом стало падать. Ну а Семену я сразу сказал, что он захочет, все для него сделаю. Ну а тебе с учебой помочь, тем более дочке – это ерунда, я бы и так помог. Скажем так: это службишка, не служба, служба впереди будет. Я тебе потом с работой помогу, так что учись хорошо.

- А писателя-то кто убил?

- А его вообще другие зарубили. Из другого дома. Он пошел речку смотреть, искал туалет во дворах и нарвался. Топор нашли на помойке потом, ну и ходили по всем спрашивали: где ваш топор? А этот - не ваш ли? Не соседский ли? Вообще то дело скучное было. Оперработа знаешь на что похожа? Дают тебе два тома «Войны и мира» и говорят, подсчитай-ка, сколько раз здесь встречаются слова «переворот», например, «оловянный» и «опять». Вот ты и считаешь: «опять» употребляется двадцать пять тысяч раз, «оловянный» – десять, а «переворот» – вообще ни разу. Только тут не книжку читаешь, а людей. Да и люди-то, по правде сказать, не особенно. Но это тогда казалось, что правильное дело делаю, что в говне копаюсь, извините за грубость. А для кого? Все эти травмы, психику сломанные, запои все, для кого это все? Правильно я сделал, что ушел. – Но в глазах Товстыко читалось что-то такое, что говорило, кричало: нет, нет, неправильно!

Утром Влада отправилась на сельхозпрактику к теплицам.

Дата добавления: 2015-08-05