Голоса божественных предков

Дорогому читателю здравствовать долго!

Милосердный и добрый Всевышний продлил дни моей жалкой жизни, и я в знак любви и взаимной благодарности сочинил ещё один художественный текст под названием «Этрусские мотивы», посвящённый светлой памяти выдающегося польского слависта, профессора Варшавского университета Тадеуша (Фаддея) Воланского (1785-1865).

Воланский, за свою книгу «Памятники славянской письменности до Рождества Христова», в 1847 году, был приговорён иезуитами к аутодафе: к публичному сожжению на костре, сложенным из тиража его книг. Только личное вмешательство российского императора Николая I помешало этому дикому для века научного просвещения акту свершиться. Воистину: нет религии выше Истины!

Чем же напугала польских иезуитов и весь западный исторический научный мир эта книга и его расшифровка так называемых «нечитаемых» этрусских текстов? Что опасного содержалось в этих текстах и, вообще, что представляет собой язык, верования и культура этрусков на фоне общемировой истории?

Тадеуш Воланский не считал, что язык как таковой возник лишь в эпоху палеолита в результате коллективного выживания первобытных людей, охотников, падальщиков и собирателей растительной пищи. Напротив, он ставил людей палеолита в моральном плане выше людей неолита, в эпоху которых возник каннибализм как средство выживания в экстремальных условиях. Человек палеолита, по мнению Фаддея Воланского, имел множество сигнальных устройств, вполне заменяющих связную речь. Но это вовсе не означало, что в доисторические времена (времена атлантов) языка как средства общения вовсе не существовало. Был единый язык, протоязык, понимаемый всеми этносами без исключения. Воланский считал, что этрусский язык – это универсальный язык древних евразийских империй, что жители Скифских империй, империй эпохи князей Олега и Святослава Хороброго были не только двуязычными, но и полиязычными. Это очень важно, когда речь заходит о языке этруссков, их письменах и религиозных верованиях. Этрусскую письменность Воланский считал очень древней, такой же, как письменность Шумера и Египта. Этрусские надписи Воланский датировал III-IV веками до н.э., а немецкие историки - IV-VI веками н.э.

Увы, и Воланский и его оппоненты глубоко заблуждались, не может цивилизация одного этноса находиться в «дремотном состоянии» на протяжении восьми и более веков! И всему виной историческая хронология «просвещённых монахов» Скалигера и Петавиуса.

Что же касается этрусского (древлеславянского) языка, то он, как и всё остальное в природе, имел свои фазы роста и развития. Он прошёл через большие лингвистические семейства, прошел три стадии.

Все слова в этрусском языке представляют собой корни протоязыка, не подвергающиеся изменениям (основные языки). Один корень определяет другой и становится простым, общим понятием для всех (языки агглютинативные). Определяющее понятие (определительное значение которого давно исчезло) образует одно целое с формативными информационными элементами, которые определяются на интуитивном уровне. Эта интуитивная потенциальность в образовании корней Слова, доступная лишь поэтам, есть великая трудность, и Фаддей Воланский её преодолел. Он поставил этрусский язык на широкую историко-лингвистическую почву и во многом предвосхитил взгляд современных славистов на роль древлеславянского языка в сфере развития других языков.

В этрусских текстах Воланский отметил наличие письменных знаков древних ариев и славян, а в самом языке язык ясный и понятный, удовлетворяющий как плотские, так и духовные потребности человека. Воланский первым обнаружил в этрусском языке индоевропейские элементы, а также тюркизмы, что позволило ему считать, что предки древних славян обитали и на Южном Урале и в Центральной Азии.

В Alfabetum Воланского многие буквы соответствуют буквам кириллицы, польским и богемским буквам, встречаются латинские буквы. Читая некоторые этрусские тексты мемориально-ритуального характера, найденные в Этрурии, Губбио и вблизи тосканских земель Италии понимаешь, что перед тобой вполне осмысленный язык старославянской эпохи, эпохи зарождения нашей цивилизации. Вполне возможно, что этрусский язык на грани двух эр (эонов) являлся тогда имперским языком северных древних завоевателей, ибо он вобрал в себя греко-сирийские, муснадские, арабские, рунические, кипрские знаки, херсонесские пиктограммы, изменённые графемы, характерные для тайнописи Московской Руси XVII века.

Воланский считал, что этрусский язык – это язык пеласгов, которые стояли у истоков Римской империи. Утверждая это, он ссылается на Полибия, который считал, что первый договор между Римом и Габией был написан пеласгическими (этрусскими) буквами и что его современники учёные римляне уже не могли прочитать мирный договор между Карфагеном и Римом после изгнания Тарквиниев.

Мало этого, о могуществе Царства этрусков с уважением писал в конце XV века кардинал Эгидио из Витербо, называя Этрурию «очагом древнейшей в Италии высокой культуры и как вечную покровительницу и хранительницу всех религий». А между тем этруски были стойкими язычниками, людьми жизнерадостными и милосердными. В этрусских текстах проскальзывают мысли Гермеса Трисмегиста и Пэмандра о семи принципах зарождающихся в человеке (согласно его природе) семи духов, имеющих в себе потенцию обеих полов; об активной идее совести и пассивности мысли, зарождающей её. Одним словом, совесть одолевает хворь души и слабодушие разума, а иногда способствует жертвенному альтруизму (подвигу).

Тогда, на грани двух эр история этносов ещё не была прямым отражением глобальной политики. Тогда исторические факты ещё не стали религиозными догмами и раннее христианство ещё не успело навязать народам образ Сатаны и сделать бизнес на бессмертии души. Последние этруски понимали символ Креста, как человеческое существование, ибо Круг Жизни окружает четыре точки креста, изображая в порядке последовательности – рождение, жизнь, смерть и воскрешение.

Этруски-пеласги знали и понимали необратимый закон Воздаяния, и отобразили его в своих письменах. Почти все этрусские тексты в переводе Тадеуша Воланского – это чистейшей воды высокая поэзия, каждая строка этих переводов может являться глубоким эпиграфом к любому философскому произведению поэта и прозаика.

Честь и хвала великому слависту Тадеушу (Фаддею) Воланскому, оболганному, униженному и оскорблённому своими ничтожными современниками!

Дорогому читателю здравствовать долго! Желаю ему наслаждаться чудесными образчиками изящной словесности своих древних предков, за сохранение которой Тадеуш (Фаддей) Воланский положил всю свою жизнь. Вечная память героям Науки!

---

Дата добавления: 2015-08-05