Часть 3. Неожиданная дорога.

Глядя на настенный календарь, я медленно обвела красным число двадцать один.

Двадцать первое сентября – предположительно последний день моей жизни. Сегодня двенадцатое, а значит, в моем распоряжении есть полных девять дней. Посмотрев на календарь еще некоторое время, я, наконец, оторвала взгляд от зловещей даты и оглядела себя в зеркало.

Дорогой брючный костюм из светло-серой ткани сидел почти идеально. Почти. Если бы не излишняя худоба, появившаяся в последнее время, то мне не пришлось бы срочно искать ремень для спадающих брюк, но выбирать не приходилось. Этот костюм был лучшим в моем гардеробе, и я очень надеялась, что строгий, но элегантный вид поможет мне получить беспрепятственный доступ в приемную секретаря «Стэндэд Компани», а там и к директору корпорации. Расчесав волосы, я поправила легкий ситцевый шарфик на шее и вышла из квартиры.

Вернув арендованный Бьюик сразу после возвращения в Канн этим утром, я уже жалела, что не продлила контракт еще на неделю. Теперь придется добираться до центра на такси. С другой стороны, обшарпанная старая машина могла бы испортить общее впечатление о красивой деловой женщине, какой я казалась себе в этот момент, а арендовать новый сверкающий автомобиль лишь для того, чтобы впечатлить служащих парковки, мне не хотелось.

Стоя на обочине, я вытянула руку и принялась ждать свободное такси. В Канне рассвело только три часа назад, но на улицах уже кипела жизнь, повсюду сновали пешеходы, неслись бесконечным потоком машины, обещая вскоре превратить дороги в сплошные заторы.

Возле меня остановилось белоснежный приземистый автомобиль с шашечками на двери, водитель приветливо улыбнулся и, устроившись рядом на сиденье, я назвала ему адрес «Стэндэд Компани».

Лифт неторопливо поднимался на седьмой этаж. Рядом со мной в кабине стояло еще несколько человек, но я не смотрела на них. Я погрузилась в воспоминания о том дне, когда, пытаясь сбежать от охранников, я мчалась по пустынным коридорам. Потом был разговор с Марком….

Как ни странно, но Марк всегда казался мне человеком порядочным и честным. И то, что он приказал стрелять в Рена, я до сих пор была склонна считать недоразумением. Однако я признавала, что могу ошибаться. Возможно, меня сбил с толку его элегантный вид, приятное лицо, прекрасные манеры и мягкий голос. Бандиты не должны быть такими. Хотя, что я знаю о бандитах? То, что они всегда носят пистолеты, одеваются в кожаные куртки и ругаются матом? В таком случае Рен куда больший бандит, нежели Стэндэд….

Однако, если Марк все-таки бандит, то почему так мягко обошелся со мной, несмотря на то, что я подслушивала под дверью? А ведь разговор совсем не предназначался для чужих ушей.

Размышляя обо всем этом, я не заметила, как открылись двери лифта, и все устремились в холл. Следуя за работниками корпорации, я прошла фойе и, ориентируясь по указателям, свернула к просторной приемной секретаря.

Девушка, сидевшая за широким бежевым столом, разговаривала по телефону, одновременно выводя ровные строчки в лежащем перед ней блокноте.

- Да, я записала, вы сможете связаться с ним ближе к девятнадцатому числу по этому номеру. Хорошо. Да-да, передам. Всего доброго.

Положив трубку, она посмотрела на меня и, слегка изогнув губы в улыбке, приветливо произнесла:

- Приемная мистера Стэндэда, я могу вам помочь?

Я мысленно похвалила Марка за то, что он посадил рядом со своим кабинетом не раскрашенную куклу, а приятную молодую женщину, и, улыбнувшись в ответ, произнесла:

- Я бы хотела увидеть мистера Стэндэда.

Девушка пододвинула блокнот и поинтересовалась:

- У вас назначена встреча? На какое время?

- Нет, дело в том, что я не успела назначить встречу заранее, но мне очень нужно его увидеть.

Секретарша оторвалась от блокнота и посмотрела на меня:

- А по какому вопросу вы бы хотели его видеть?

Пытаясь сформулировать ответ, я некоторое время помолчала:

- Э-э-э.… Это личный вопрос. Если бы вы смогли просто сказать, что пришла Эллион Бланкет, я была бы очень признательна. Думаю, все остальное он решил бы сам.

Девушка осторожно поправила очки в тонкой оправе и нахмурила тонкие брови:

- Дело в том, что мистера Стэндэда сейчас нет, но есть его заместитель – Брюс Джордан. Если вы настаиваете, я могу попробовать договориться о вашей встрече….

- Нет…. – Я замялась, пытаясь прочитать табличку на ее груди. – Сюзан, мне очень нужно увидеть именно мистера Стэндэда, боюсь, что мистер Джордан мне не подойдет.

- Вы уверены?

- Абсолютно.

- А почему тебе не подойдет мистер Джордан?

Голос, раздавшийся из-за спины, заставил мои ноги прирасти к полу. Я медленно обернулась и застыла. Опираясь на дверной косяк, сложив руки на груди, стоял Рен. Пытаясь взять себя в руки и не выказать удивления, я молча рассматривала его лицо.

Как долго он здесь стоит? Почему он раньше не выдал своего присутствия? Что ему вообще нужно в приемной Стэндэда?

Рен наблюдал за моими жалкими попытками совладать с эмоциями с улыбкой на губах. О да, ему было от чего смеяться. Мои ладони взмокли, предательский румянец разлился по щекам, дрожащие колени норовили подогнуться в любую секунду. Не хватало только осесть на пол прямо посреди кабинета на глазах у секретарши.

Я сделала глубокий вдох и задержала дыхание.

«Все хорошо. Он тебе никто и ничего тебе не сделает» - Твердила я себе, пока не почувствовала, что успокаиваюсь.

Встретившись с серо-голубыми насмешливыми глазами второй раз, я подняла подбородок и спокойно ответила:

- Нет. Мистер Джордан мне не подойдет.

Казалось, Рен откровенно насмехается над моим наигранным спокойствием:

- Почему же? Может он окажется не хуже, чем Стэндэд….

-Нет… - Мне был непонятен его саркастичный тон, но я старалась не выказать смущения.

- Ты же его не знаешь. Может быть, на вкус он даже лучше.

От такой наглости мне захотелось залепить ему пощечину, но сдержала себя и, как можно небрежней, бросила бомбу в ответ:

- Может быть. Может быть, он даже лучше, чем ты.

Глаза Рена похолодели до температуры зимней ночи. Кляня себя за то, что не смогла сдержаться, я отвернулась, демонстрируя, что наш диалог окончен и обратилась к секретарше, лицо которой вытянулось от удивления. Я еще сильнее покраснела. Не стоило перебрасываться колкостями при ней, но Рен тоже хорош! Выставил меня дешевой подстилкой прямо на глазах у постороннего человека. Стараясь не провалиться со стыда, я спросила девушку за стойкой:

- Скажите, а когда я смогу увидеться с мистером Стэндэдом?

Секретарша, которая к этому времени тоже взяла себя в руки и вновь надела приветливую маску на лицо, лишь осторожно покачала головой:

- Я боюсь, что мистер Стэндэд вернется не ранее, чем через две недели. Он в отпуске.

В отпуске?!

Я едва не подскочила на месте. Не может такого быть! У меня нет четырнадцати дней, есть только девять, и за это время я должна успеть найти его и вернуться назад.

О, Боже мой! От досады я едва не притопнула ногой. И куда же его унесли черти? Едва не повторив это вслух, я вовремя опомнилась и вежливо спросила:

- А вы не подскажете, где именно он проводит свой отпуск?

Если раньше секретарша старалась не делать поспешных выводов, то теперь она точно решила, что я одна из забытых директором любовниц. Я увидела, как брови ее слегка нахмурились, а пухлые губы упрямо поджались:

- К сожалению, я не в праве давать вам информацию подобного рода.

Черт! Я была готова задушить эту прислужницу голыми руками. Конечно, это ее работа и она делает ее хорошо. Но как объяснить этой упершейся рогом девице, что мне позарез необходимо найти Стэндэда и сделать это как можно скорей.

От хлеставших через край эмоций я совершенно забыла о Рене и почти подпрыгнула, когда заметила, как он уперся руками о прилавок в нескольких сантиметрах от меня.

- Тебе не терпится его увидеть, детка? Соскучилась?

Я уже начала разворачиваться, чтобы со всего размаху зарядить по его лицу, когда он едва заметно усмехнулся и тихо произнес:

- Давай. Делай. А потом я поставлю тебя на колени.

Моя рука застыла на месте, лицо медленно сделалось пунцовым.

Глядя на меня, Рен тихо, но не менее холодно продолжал:

- Ты будешь очень долго просить прощения, я тебе обещаю.

Краем глаза я увидела, как вытянулось лицо у секретарши.

Что он себе позволяет? Даже если бы мы были одни в помещении, меня бы все равно невероятно смутили и разозлили его фразы. Но разыгрывать этот спектакль прямо в приемной «Стэндэд Компани» было верхом наглости.

Кое-как совладав с непослушной рукой, которая все еще мечтала завершить траекторию на щеке Рена, я медленно повернулась и прошипела:

- Может быть, мы закончим этот разговор в другом месте?

- Иди за мной. – Бросил он, и этот короткий приказ окончательно вывел меня из себя.

«В следующий раз я возьму с собой бейсбольную биту» - Молча изрыгала я пламя, следуя за широкой спиной по направлению к коридору.

Мы прошли коридор и свернули в просторное фойе. Посреди холла стоял столик и кресла, в которых, выкроив несколько минут, отдыхали люди. Рен молча обернулся и кивнул на два свободных места.

- Нет-нет, только не здесь. – Я в красках представила, во что может перерасти наш мирный диалог, и, твердо решив, что последующий спектакль должен пройти без свидетелей, уверенно зашагала дальше.

Рен едва заметно усмехнулся.

Следующий холл оказался чуть меньше предыдущего, но зато, к моему облегчению, был совершенно пуст. Здесь кресла располагались не вокруг столов, а стояли парами друг напротив друга. Пройдя мимо небольшого фонтана, мы выбрали те, что находились в дальнем углу.

Рен, расслаблено откинувшись на спинку и сложив руки на животе, молча смотрел на меня. Все еще кипящая от едва сдерживаемой злости, я накинулась на него сразу, как только опустилась в кресло:

- Как ты посмел говорить мне все это там, да еще и при секретарше?

Брови на его лице приподнялись:

- Ты будешь рассказывать мне, что я смею делать, а что нет?

- Ты предложил мне пойти к мистеру Джордану, как какой-то уличной….

- Стэндэд все-таки лучше? – Оборвал меня Рен на полуслове, и его усмешка в который раз за это утро вывела меня из себя.

- Какое тебе вообще дело до меня и Стэндэда?

Вместо ответа, Рен промолчал. Глаза его спокойно и холодно изучали меня, будто я была рабом недостойным ответа своего господина. От такой реакции меня прорвало.

- Не все ли тебе равно, зачем я прихожу в приемную и прошу с ним встречи? Мне вообще нет дела до мистера Джордана, но мне просто необходимо поговорить с Марком….

Услышав, что я назвала директора «Стэндэд Компани» по имени, Рен едва заметно поморщился. Если бы я не знала, что сидящий напротив меня человек холоден, как гранит, то я могла бы предположить, что ему неприятно. Но через секунду его лицо снова приняло непроницаемое выражение, лишь только прищуренные глаза сделались еще холоднее. Казалось, он откровенно скучает, сидя непонятно с кем, тратя драгоценное время на пустые беседы.

Я чувствовала злость и обиду одновременно. Мало того, что Марка не оказалось на месте, так теперь еще приходится смотреть в колючие глаза Рена, который непостижимым образом оказался в этот день и в этот час в приемной секретаря.

- А что ты здесь делаешь? – Неожиданно выпалила я.

- Сижу напротив тебя в кресле.

- Замечательно. Ты специально цепляешь меня?

- Научись правильно задавать вопросы, тогда будешь получать на них ответы.

Я глубоко вдохнула и зажмурилась. Если бы где-то существовал клапан, предохранявший меня от возгорания, то сейчас было самое время его повернуть. Нарочито медленно выдохнув воздух, я открыла глаза и с расстановкой произнесла:

- Можешь ли ты мне сказать, по какой причине ты пришел этим утром в приемную секретаря «Стэндэд Компани»

Уголки губ Рена приподнялись. Теперь он смотрел на меня и улыбался.

- Молодец.

Я поняла, что на этот раз меня точно порвет на мелкие кусочки, и уже приготовилась охватить максимальную зону поражения, когда Рен снова заговорил:

- Я хотел встретиться с Марком Стэндэдом.

Я шумно выдохнула воздух и, немного успокоившись, спросила:

- Зачем?

- По личным вопросам.

Снедаемая любопытством я молча смотрела на Рена, пытаясь понять, если ли у меня шанс вытянуть из него больше или же это все, что он позволит узнать.

- Ты хочешь сказать, что это случайность, что мы встретились здесь этим утром?

- Да.

- Получается, ты тоже не знал, что он ушел в отпуск?

- Нет. Я был занят другими делами. Однако теперь у меня есть пара вопросов, которые я намерен ему задать.

- Но это невозможно. – Вспомнив упрямо поджатые губы секретарши, я почувствовала, как меня охватывает отчаяние. Она ни за что не скажет, куда уехал Стэндэд. – Теперь все вопросы придется отложить на две недели, но если твои могут подождать, то мои никак….

- Я не люблю откладывать свои вопросы. – Обронил Рен.

Я резко вскинула голову:

- Означает ли это, что ты намерен его найти?

Мне показалось, что Рен улыбнулся.

- Да.

- Но как? Ты знаешь, куда он уехал?

Во мне вдруг проснулась надежда. Если Рен поедет к Стэндэду, то я просто обязана поехать с ним. Я во что бы то ни стало должна уговорить его взять меня с собой! Однако он не торопился с ответами.

- Скажи, ты поедешь к нему? Когда? – Огонь полыхал во мне все сильнее, я уже не замечала, что подалась вперед и от нетерпения почти сползаю с кресла.

- Да, я знаю, где он. – После продолжительной паузы ответил Рен, и мне показалось, что он наперед знает мой следующий вопрос.

- Ты…. – Я запнулась. Слишком важен был для меня его ответ. - …Ты мог бы взять меня с собой?

Рен прищурено наблюдал за моим лицом. В этот момент меня охватило ощущения, что он знает все мои вопросы. Что ему известно каждое слово, которое я могу произнести, и он лишь отслеживает текст по давно написанному сценарию. Казалось, он наслаждается игрой, правила которой известны ему одному, а я – фигура, ниточки которой он дергает в зависимости от настроения и желания.

- Почему я должен брать тебя с собой?

- Пожалуйста…. – Прошептала я. – Мне очень нужно увидеть его. Очень….

Лицо Рена в момент изменилось. Оно стало замкнутым и отчужденным.

- Хотя бы скажи мне, где он, и я попробую добраться туда сама.

- Нет.

- Ну почему?! – Я едва не кусала локти от отчаяния. – Скажи!

- Нет.

- Тогда возьми меня с собой!

Рен вдруг холодно отрезал:

- А что ты можешь мне предложить?

- Э-э-э…. – Я осеклась.

Посмотрев на часы, он спокойно произнес:

- У тебя есть одна минута, чтобы объяснить мне, почему мне следует взять тебя с собой.

- Одна минута? Что ты хочешь, чтобы я тебе предложила?

Глаза Рена сверкнули недобрым светом, и он, еще раз посмотрев на часы, демонстративно отвернулся.

- Я…. – Лихорадочно соображая, какой ответ мог бы принести мне удачу в этом нелегком деле, я пыталась нести все, что приходило на ум. – Я совершенно не буду тебе мешать. Я буду молчать всю дорогу, буду вести себя тише воды, ниже травы….

Жадно вглядываясь в его лицо, я пыталась нащупать правильный вариант:

- Я могу взять другую машину и следовать за тобой на расстоянии в двести метров, могу заплатить тебе денег….

Увидев, как лицо его поскучнело, я резко сменила тактику.

- Хорошо-хорошо! Я могу рассказывать тебе шутки всю дорогу, могу петь песни, могу менять колеса и убирать с дороги камни….

На какой-то момент мне показались, что Рен едва сдерживается, чтобы не рассмеяться, но через секунду его лицо приняло прежнее отчужденное выражение.

Я начала отчаиваться.

- Ну, подскажи мне, что я могу для тебя сделать? Я могу делать то, что ты скажешь….

Рен медленно повернул голову в мою сторону. Его взгляд оставался холодным, но теперь в нем появился интерес. Он ждал продолжения.

Вместо облегчения, я вдруг почувствовала, как меня начинать сотрясать мелкая дрожь. Если моя догадка верна, то я должна предложить ему все и даже больше. Ну нет! Этого он не дождется! Все что угодно, только не повиновение каждому слову. Нет и еще раз нет!

Глядя в его прищуренные глаза, я вдруг осознала, что у меня нет выбора. И что он с самого начала знал это, и всего лишь ждал, когда я осознаю это так же четко, как он.

Пытаясь унять трясущиеся руки, я зажала их между коленями и, не поднимая лица, тихо произнесла:

- Я согласна…. Я согласна подчиняться любым твоим желаниям.

По лицу Рена медленно растеклась победная улыбка.

- Молодец.

- Только одно условие…. – Подавленно добавила я. – Если я что-то не захочу рассказывать, ты не будешь на меня давить.

Постукивая по подлокотнику пальцами, он некоторое время задумчиво смотрел в сторону, затем повернулся и произнес:

- Выезжаем после обеда. Я заеду за тобой в три.

Уже после того, как Рен ушел, я все еще сидела в кресле, пытаясь понять собственные эмоции. Ведь я должна радоваться? Я все-таки увижу Марка, а значит, есть надежда все исправить. Все получилось как нельзя лучше, мне не придется искать его самой, не придется арендовать машину и мчаться ночами напролет по темным дорогам. Теперь за меня все сделает Рен. Но если все так хорошо, то откуда это странное ощущение, что я заключила сделку с дьяволом?

Проходя мимо колонн подземного гаража размашистым шагом, Рен не переставал думать о том, что толкнуло его взять эту девчонку с собой. Увидев Элли в приемной, он был одновременно удивлен и раздосадован, однако настойчивость, с которой она добивалась встречи с Марком, заставила Рена почувствовать ярость. В этот момент он был готов задушить ее голыми руками. Какая напористость, какая экспрессия! Стоило ему только упомянуть про их связь, как она тут же вскинулась, словно дикая кошка, декоративно краснея в наигранном возмущении. Как реалистично она умеет вызывать на лице любые нужные эмоции, стоит отдать ей должное за мастерство.

Рен усмехнулся, открыл дверцу и сел в автомобиль.

Ну что ж… Им действительно по пути, и это может обернуться очень кстати.

Проезжая по залитым светом, шумным улицам Канна, Рен все еще думал о том, какую выгоду может принести намечающаяся совместная поездка. Теперь, заставив ее опустить голову и признать полное подчинение перед ним, Рен чувствовал некоторое удовлетворение. Однако Элли не так проста, как кажется. В этом он уже успел убедиться на собственном опыте. Но, несмотря на это, продолжал чувствовать влечение к этой белокурой бестии, и именно это выводило его из себя. Если раньше он мог хотя бы надеяться, что виной всему была некая ошибка, недопонимание между ними двумя, то теперь она открыто признавала свою связь с Марком, пусть и возмущалась при упоминании об этом. Она открыто признала, что просто использовала его, Рена, забавлялась….

Мужчина за рулем подождал, пока сигнал светофора сменится зеленым, и продолжил пусть.

Ничего…. Она узнает, что значит «платить». Она заплатит за все: за каждую секунду, что он провел в тоске, за каждый болевой импульс, что сжимал его сердце. Теперь, когда у них будет достаточно времени, Рен собирался не просто наслаждаться мучениями Элли, он собирался наблюдать, как она медленно, капля за каплей, будет впитывать яд, которым он наделит каждое слово.

А потом, после всего, он еще и использует ее против Марка. Наверняка нервы директора не выдержат, осознай он, что шея его любимой игрушки может переломиться под умелыми руками киллера, и самолично предпочтет рассказать все, что требуется.

«Давай, жди меня, Элли. Нас с тобой ожидает весьма приятное времяпрепровождение»

Отражающиеся в зеркале губы Рена медленно скривила холодная усмешка.

Только возвратившись домой, я поняла в каком глупом положении оказалась. Из-за лавины эмоций, которые вызывало во мне близкое присутствие Рена, я совершенно забыла спросить, сколько времени займет дорога, и теперь стояла посреди квартиры, глупо озираясь по сторонам. Сколько вещей нужно взять с собой? Будем ли мы ночевать в отелях или же придется соседствовать пару ночей в машине? Эта мысль заставила меня почувствовать дрожь в коленях.

А может быть, Марк находится близко, и дорога не займет больше нескольких часов, и мы вернемся уже к вечеру? Сама не понимая, отчего расстроилась, я мысленно приказала себе заняться делом и принялась яростно перетряхивать шкафы.

«Одежда, одежда, одежда…. Какой она должна быть? Нужны ли юбки, платья или пиджак? В каком виде лучше всего появиться перед Марком? А может, он вообще меня уже не помнит? – Стоя перед открытым шкафом, я нервно рассмеялась. – Мы ведь виделись всего два раза в жизни, и я была всего лишь мелкой сошкой, которую попросили заняться витражом. Наверняка после меня он общался с тысячами более значимых людей….»

«К черту! – Решила я, вновь принимаясь перебирать гору блузок и юбок. – Это я узнаю на месте. А что же делать с чемоданом?»

Покосившись в сторону коричневого гиганта на колесиках, я прикусила губу и нахмурилась. О да! Рен будет счастлив увидеть новый повод для шуток, каждая из которых вспарывает как бритва. Ну уж нет, только не в этот раз.

Решительно откатив чемодан в дальний угол, я вытащила небольшую сумку и принялась запихивать туда походные штаны, теплую кофту, пару водолазок и несколько комплектов сменного белья. Через минуту туда же отправились теплые носки, расческа, зубная щетка и мыло.

«Что еще? Наверняка я что-то забыла….»

Оглядевшись по сторонам, я не увидела ничего, что требовалось бы немедленно упаковать и, задумавшись, присела на диван.

«Может, стоит взять походные ложки, вилки, котелок? – И сама же прыснула со смеху. – Ага, ты лучше возьми эпилятор, бикини и соломинки для коктейлей. И биту, главное, биту не забудь!»

Представив его лицо, когда в какой-нибудь глуши я достану сначала купальник, затем биту и котелок, я рассмеялась в голос. Он наверняка решит, что я сумасшедшая и оставит жить в лесу. Наткнувшись взглядом на сумку, я снова нахмурилась и стала серьезной.

Это было странно, но я очень боялась ударить лицом в грязь. И не потому, что это вызвало бы немедленную колкость со стороны Рена, меня почти не задевали его слова (если только они не были связаны с Марком), но я до судорог боялась показаться ему неопытной, пустоголовой дурочкой, от присутствия которой у него начинается мигрень. Сейчас я готова была отдать все оставшиеся деньги за чудо-записку с советом, как именно мне следует себя вести во время поездки.

Еще целых десять минут я смаковала мечту иметь разговорник «на языке Рена» и только потом заметила, что уже два часа дня.

«Ой, остался всего час, а я сижу на кровати! Черт….»

Я резко соскочила с места и побежала на кухню, чтобы наскоро перекусить и затем снова приняться за сборы.

Рен, как и обещал, прибыл ровно в три. Выглянув из окна, я увидела, что его автомобиль стоит под окнами, а сам он неторопливо прогуливается рядом. Наспех задернув шторку, я бросилась в комнату, схватила сумку и выбежала за дверь.

Выходя из подъезда, я молилась, чтобы он не начал язвить по поводу моего внешнего вида. Простенькая футболка, свободные бриджи и кроссовки – это, конечно, не бог весть что, но для нашего путешествия должно подойти.

Мне повезло. Окинув меня взглядом, Рен удовлетворенно кивнул и, не говоря ни слова, забрал сумку, чтобы положить ее в багажник.

- Надеюсь, здесь нет ничего такого, что тебе срочно понадобиться через пятнадцать минут? – Язвительно спросил он.

«Началось!» - Вздохнула я и прошагала к машине.

- Нет, ничего такого нет.

- Хорошо.

Рен захлопнул багажник, сел на водительское место и завел двигатель.

Стараясь не выказать любопытства, я тайком разглядывала сидящего рядом со мной мужчину. Теперь, когда черная куртка и майка уступили место бежевой рубашке и вытертым джинсам, он казался мне еще притягательнее. Верхние пуговицы были расстегнуты, открывая загорелую грудь и мощную шею, на которой висел серебряный медальон, выцветшая ткань джинсов обтягивала сильные ноги как вторая кожа, темные волосы он зачесал назад, но они все равно разметались на ветру от быстрой езды. Мне казалось, что я до мельчайших деталей могу представить профиль, когда он несется по улицам, а воздух колышет его короткие, слегка вьющиеся пряди, брови нахмурены в задумчивости, а красивые губы плотно сжаты.

Я снова подумала о том, как сильно скучала по нему все это время. Вся моя злость казалась игрушечной и рассыпалась через секунду, стоило нам встретиться глазами. Неужели такая сильная любовь способна остаться безответной, и та лавина чувств, что бушует во мне с первой встречи, окажется никому не нужной, невостребованной?

Я прикрыла глаза и вздохнула.

Ну и пусть. Даже если мне суждено чувствовать все это в одиночку, я все равно благодарила судьбу за возможность побыть с ним рядом в эти, может быть, последние дни.

Коротко взглянув на меня, он спросил:

- Можем ехать? Ничего не забыла?

Я покачала головой:

- Вроде бы нет. Можем ехать.

Рен положил широкую ладонь на руль и уверенным движением развернул автомобиль. Он сделал это простое действие так красиво и элегантно, что у меня перехватило дыхание. Он все делал красиво, умело, точно….

Мне совершенно невпопад вспомнилось, как эти длинные пальцы, лежащие сейчас на руле, когда-то ласкали мою кожу, гладили волосы. Как обжигало его дыхание, а губы шептали слова, значение которых теперь ускользало….

Боже, как давно это было! Казалось, целая вечность прошла с тех пор.

Я с трудом оторвала взгляд от его руки и стала смотреть на проносящиеся за окном дома. Оказывается, это путешествие будет для меня гораздо тяжелей, чем казалось поначалу. Если я не перестану смотреть на него, как голодный на вазу с фруктами, оно превратиться для меня в настоящий кошмар уже через несколько часов. И что самое худшее – Рен даже не подозревает об это. Он всего лишь оделся в самую красивую рубашку на свете и натянул самые узкие джинсы, которые изумительно подчеркивают сильные бедра, а я теперь должна приложить все усилия, чтобы не заработать косоглазия.

«Главное, чтобы ты ничего не заметил, - думала я, чувствуя, как полыхают щеки. – Иначе я провалюсь со стыда…»

Стоило мне подумать это, как раздался насмешливый голос Рена:

- Тебя охладить?

Через секунду на меня дунул поток ледяного воздуха.

- Что ты делаешь? – Взвизгнула я, закрывая пальцами решетку, из которой сквозил арктический холод. – Я получу обморожение прямо у тебя в машине! Выключи!

Он только рассмеялся.

- Я не хочу, чтобы ты расплавила кресло, на котором сидишь.

- Не расплавлю, не переживай! – Злая от издевательств, я мысленно пообещала себе, что больше даже не взгляну в его сторону.

- Ты очень быстро вскипаешь.

- Это хорошо или плохо?

- Смотря в какой ситуации. - Продолжая улыбаться, ответил он, но кондиционер все-таки выключил.

Некоторое время мы ехали молча.

Я все еще кипела из-за его шуток, но больше злилась на саму себя. Не стоило так открыто разглядывать его, тем более в первые минуты встречи. Теперь Рен подумает, что я готова упасть перед ним ниц, увидев распахнутый воротник рубашки. Хотя не так уж он окажется и не прав….

Как только мы выехали из города, дорога начала витиевато кружить среди холмов, поросших густым желто-багряным лесом. Лента ее то выплывала длинной ровной полосой и тянулась до самого горизонта, то вдруг терялась за очередным холмом, чтобы снова показаться через минуту. Стараясь не смотреть на водителя, я молчаливо наблюдала за пейзажем, выискивая указатели. Спустя несколько минут, не увидев ни одного из них, я наконец решилась нарушить тишину:

- Сколько мы будем ехать?

- Столько, сколько я буду вести.

- Пожалуйста, скажи мне, сколько дней займет дорога?

Рен покосился на меня.

- Увидишь ты его, не нервничай.

Я нахмурилась. Он каждое предложение сводит к Марку и от этого злится. Пора бы уже расставить все по местам, но у меня никак не хватало духу начать этот разговор. Да и как объяснить что-либо человеку, который напридумывал себе небылиц и свято в них верит…. Можно хоть пеной изойти, доказывая, что мы с директором почти не знакомы, но Рен даже бровью не поведет.

Я вздохнула.

- Он мне нужен совсем не для этого.

- Не для чего?

- Не для этого…. – Осеклась я, осознав, как глупо выглядят мои слова. - Почему ты думаешь обо мне всякую ерунду?

Сохраняя непроницаемое выражение лица, Рен молчал.

- У меня к нему дело, которое вообще не имеет ничего личного. Но мне очень нужно знать, сколько займет дорога, это важно, понимаешь? А ты мне два слова сказать не можешь. – Я расстроено замолчала и отвернулась в сторону.

Через некоторое время Рен ответил.

- Мы будем ехать не меньше четырех дней. Если не повезет с погодой, то пять. Его особняк находится в горах, уж не знаю, какого черта он забрался так далеко, но по этой дороге не будет ни одного отеля, так что ночевать нам придется в лесу.

Не успев оправиться от изумления насчет количества дней в пути, я была заново удивлена новостью о лесных ночевках. Или скорее тем неприязненным тоном, каким он произнес эти слова.

- Хорошо, в лесу так в лесу. – Примирительно сказала я. – Я не привередливая.

Рен только усмехнулся.

- А у тебя нет выбора. Ты будешь спать там, где я скажу. – Бросил он.

Я вдруг разозлилась:

- Конечно, тебе же нравится, когда я кукла, которую ты дергаешь за ниточки. Сказал одно – я сделала, сказал другое – тоже сделала, не жизнь, а малина. Женщина вообще не должна иметь мозгов, да? Зачем они ей, если всегда можно кому-нибудь подчиниться? Вот только подчиняться хочется умным, мужественным, справедливым мужчинам. А тем, кто не может добиться уважения женщины – приходится правдами и неправдами вытягивать всякие обещания….

В гневном порыве я и не заметила, что машина уже остановилась, а лицо Рена нависает в нескольких сантиметрах от моего.

- Ты закончила? – Свистящим шепотом спросил он.

- Наверное… - Я не смотрела в горящие глаза, все мое внимание сосредоточилось на губах, таких умопомрачительно красивых губах, находящихся слишком близко. Казалось, что качнись я немного вперед, и мы сольемся в обжигающем поцелуе, бурном и яростном…. Но как бы мне не хотелось этого, я сидела, словно приклеенная. Осталось только подтвердить его мнение, что я самая доступная из всех существующих женщин. Вдыхая дразнящий аромат его кожи, я чувствовала, как сознание мутится в моей голове, а разум растворяется в сладкой дымке предвкушения.

Однако глаза Рена продолжали полыхать недобрым светом, заставляя на время забыть о губах и о том наслаждении, которые они способны подарить.

Глядя на меня, он медленно улыбнулся.

- Тебе ведь очень хочется, чтобы я это сделал?

Чувствуя, как полыхают не только мои щеки, но и что-то гораздо ниже, я едва сдерживалась, чтобы не ответить «Да». В конце концов, у меня должна быть элементарная гордость, и если не сейчас, то когда ее проявлять? Изнемогая от желания, чтобы он поцеловал меня сам, я продолжала молча рассматривать щетинки на его подбородке.

- Я хочу услышать это…. – Он наклонился еще ближе, и теперь его губы почти касались моих.

Чувствуя, что еще секунда, и я потеряю контроль, я изо всех воспротивилась его притяжению. Если сейчас я скажу «да», то окончательно потеряю всякое уважение к себе, а вот Рен, напротив, будет очень доволен.

Взглянув в его глаза, я поняла, что он даже не сомневается в моей капитуляции, и это моментально отрезвило меня. Стараясь, чтобы мои слова прозвучали холодно и насмешливо, я процедила:

- Ты ведь можешь просто приказать мне, и я сделаю все, что хочешь. – Приподняв для убедительности одну бровь, я наблюдала, как выражение его лица медленно меняется.

Ленивая улыбка, с которой он наблюдал за мной, постепенно превратилась в циничную усмешку, а в глазах зажегся дьявольский огонек.

- Ты скажешь мне это, я тебе обещаю.

Почувствовав секундное облегчение после того, как он снова сел на водительское место и завел машину, я не удержалась и ответила:

- Ты хочешь, чтобы я пала на колени по собственной воле, но этого не будет….

- Посмотрим. – Спокойно ответил он.

- Посмотрим. – Буркнула я.

Радуясь, что выиграла первый раунд, я отвернулась и стала смотреть в окно. Интересно, сколько еще подобных раундов мне предстоит? И из скольких я смогу выйти победителем?

Что-то подсказывало мне, что уже следующий будет не таким легким, и мне придется приложить гораздо больше усилий для победы. Вот только буду ли я способна на это?

Однообразный пейзаж постепенно утомил меня, и я заснула. Проснулась я спустя несколько часов, когда Рен остановил машину возле затерявшейся среди холмов заправки, рядом с которой находилось маленькое кафе, где мы заказали скромный ужин, состоящий из двух гамбургеров, пережаренной суховатой картошки и чая. Официантов здесь не было, один только неулыбчивый седой мужчина молча наблюдал за нами из-за прилавка. Закончив с пресной едой, мы под его пристальным вниманием убрали за собой грязную посуду и вышли на улицу.

Сумерки плавно опустились на дорогу, над дальним холмом повис тонкий серп восходящей луны.

- Нам, наверное, скоро нужно будет искать место для ночлега? – Спросила я, садясь в машину.

- Я собираюсь ехать всю ночь.

Я удивленно посмотрела на Рена.

- Но зачем?

Он не ответил. Когда машина тронулась, я осторожно предложила:

- Если ты устанешь, я смогу заменить тебя….

Рен даже не посмотрел в мою сторону, только едва заметно прищурил глаза и обронил:

- Спи.

То ли от напряжения, которое преследовало меня с той минуты, как я села в машину, то ли сказалась предыдущая бессонная ночь, но едва мы тронулись в путь, как на меня сразу навалилась страшная усталость. Голова сделалась тяжелой и теперь свинцовой плитой давила на плечи. Некоторое время мои глаза рассеянно следили за дорогой, но через несколько минут они закрылись, и я уснула, слушая монотонное шуршание шин по асфальтированной полосе.

Я не знала, сколько времени заняло то беспокойное состоянии, которое с трудом можно было назвать сном, но когда я открыла глаза, машина стояла на обочине, а рядом, откинув голову на подголовник, спал Рен. Руки его лежали на животе, дыхания почти не было слышно.

Дорога в этот предрассветный час была пустынна, легкий туман расстелился белесым покрывалом в низинах и прогалинах, что раскинулись по обе стороны от дороги. Впереди, у самого горизонта, вновь начинались холмы, на которыми медленно, окрашивая небо в розовато-сиреневый оттенок, всходило холодное осеннее солнце.

Я пошевелила затекшими ногами и осторожно, стараясь не разбудить Рена, открыла дверцу и выскользнула из машины. Я умудрилась проспать всю ночь, а вот он, скорее всего, заснул только недавно. Я положила руку на капот и кивнула. Так и есть - он еще совсем горячий. В чем причина спешки со стороны Рена, я не знала, но мне это было только на руку. Чем быстрее я попаду к Марку, тем лучше. Однако глядя сквозь запылившееся стекло на спящего мужчину, я нехотя почувствовала нежность. Его красивое лицо расслабилось, но все же сохранило отпечаток усталости и напряжения после ночной езды.

«Пусть спит, сколько потребуется. Ему нужно отдохнуть. – Подумала я и шагнула с дороги в невысокую траву. Роса тут же намочила кроссовки, а паутина облепила штаны, но я не обратила на это внимания. Вдыхая пропитанный влагой утренний воздух, я с наслаждением шагала по пружинистой почве, оглядывая местность вокруг. – Когда еще представиться возможность размять ноги….»

Дойдя до группы невысоких деревьев, растущих в отдалении, я некоторое время посидела под ними, затем неторопливо побрела обратно.

Возможности определить, сколько именно времени я гуляла, у меня не было, но когда я вернулась к машине, Рен уже проснулся. Теперь, скинув рубашку, он стоял возле машины, держа в руках пластиковую бутылку с водой.

- Если захочешь пить - вода в багажнике. – Сказал он и, дождавшись моего кивка, зашагал по траве в направлении кустов. Вернувшись, он накинул на плечи рубашку и сел за руль.

- Поехали. – Бросил он, и это было последним словом, которое мне удалось услышать от него в этот день.

День пролетел незаметно, холмы постепенно становились все выше, а лес между ними проглядывал все реже. Я, пребывая в расслабленной неге, то просыпалась и часами смотрела на дорогу, то вновь засыпала. Рен почти все время молчал, а мне не хотелось отрывать его от дороги пустыми беседами.

К вечеру мы вновь остановились поужинать в одном из придорожных кафе, а после вновь тронулись в путь.

Часы начали сливаться для меня в бесконечное чередование восходов и закатов. Я уже настолько привыкла сидеть в кресле рядом с Реном, что мне иногда казалось, что так текла вся моя жизнь. Молчаливый мужчина, держащий руки на руле и не отрывающий взгляда от дороги, и я, смотрящая вдаль, на покрытые лесом холмы, забывшая, зачем я здесь, и куда ведет это бесконечная лента дороги. Иногда мы останавливались, чтобы перекусить запасенными заранее продуктами, умывались в ручье и, размяв ноги, снова возвращались к машине, чтобы продолжить путь.

К вечеру третьего дня мы наконец сделали полноценный привал.

Остановившись в лесу недалеко от дороги, Рен разбил некое подобие лагеря, выудив из багажника двухместную палатку, котелок для чая и стальные прутья для костра.

«Значит, мне все-таки могли бы пригодиться походные вилки и ложки. – Сетовала я, глядя, как он подвешивает котел с водой над небольшим костерком, чтобы через некоторое время мы смогли побаловать себя чаем»

Закинув в палатку два коврика и плед, Рен вернулся к багажнику и достал несколько бутылок пива, непонятно как оказавшихся там же. Вероятно, он планировал, что одна из стоянок займет у нас больше времени, чем остальные.

- Мне нужно отдохнуть. – Коротко бросил он, глядя, как я провожаю взглядом стеклянные бутылки.

- Конечно, я понимаю. – Тихо сказала я, хотя мой ответ и не требовался. Ему никогда не требовались мои ответы, или же мне так казалось. Однако он действительно нуждался в полноценном отдыхе, потому как практически не спал ночами, продолжая вести машину даже в темноте.

Расположившись на толстом бревне рядом с костром, я молча смотрела в котел с водой. Маленькие пузырьки облепили его стенки со всех сторон и, срываясь, один за другим поднимались к поверхности, чтобы превратиться в пар. Сырые поленья потрескивали, влага со свистом испарялась, слизываемая жадными языками оранжевого пламени, маленькие кусочки коры мерцали и осыпались на землю, чтобы прогореть окончательно и превратиться в пепел.

Подошедший Рен подбросил новую охапку дров, и костер, поначалу затихший от обилия сушняка, через минуту занялся с новой силой. Пузырьков в котле прибавилось.

- Там есть печенье. – Сказал Рен и указал на багажник.

- Ты все предусмотрел…. – Рассеянно протянула я.

Он коротко взглянул на меня и принялся искать нож для открывания бутылок.

Ночь окончательно опустилась на наш маленький лагерь. Небо украсило черный бархат платья миллионами светящихся в темноте жемчужин, каждая из которых мерцала далеким светом, проглядывая сквозь неторопливо бегущие облака. Лес затих. Слабый ветерок иногда пробегался по кронам застывших в задумчивости деревьев, дотрагиваясь до них, будто спрашивая что-то, и они отвечали ему тихим, почти неуловимым шелестом листвы.

Открыв бутылку, Рен расположился по другую сторону костра на бревне, которое прикатил незадолго до этого из чащи. Отхлебнув пива, он снял рубашку и бросил ее рядом с собой. Блики от костра пробегали по его лицу, играя тенями на небритых щеках, из-за оранжевых всполохов серо-голубые глаза казались янтарными.

Памятуя о недавних событиях, я старалась не смотреть в его сторону, хотя обнаженный мускулистый торс так и притягивал к себе взгляд. Рен сидел слегка откинувшись назад, расслаблено вытянув длинные ноги в полинялых джинсах, мощные руки лежали на коленях, в пальцах поблескивало матовое стекло пивной бутылки.

Я подумала, что сидящей на бревне мужчина мог бы соперничать по красоте с любым из величайших творений древних скульпторов. Он был словно сошедший с картины воин, отдыхающий после тяжелой битвы на привале. Казалось, что рядом с ним должна лежать не обыкновенная рубашка, а бархатная накидка, украшенная позолотой, а вместо двух пистолетов, к поясу должен крепиться длинный сверкающий меч. Сидя вот так, с опущенными плечами и задумчиво глядя в огонь, он был олицетворением спокойствия и мужественности, силы и бесстрашия.

Стараясь не встречаться с ним взглядом, я поднялась с бревна и подошла к машине. Порывшись в большой холщевой сумке, я нашла коробку с чаем, печенье и две пластиковых кружки. Рядом с сумкой в багажнике лежали два одеяла, одно из которых я захватила с собой, чтобы расстелить на земле.

Вернувшись, я бросила заварку в кипящий котел и, разложив на земле одеяло, расставила на нем посуду.

- Хочешь чаю? – Спросила я, помешивая воду.

- Нет. – Ответил он и, помолчав, вдруг добавил. – Я устал.

Моя рука с кружкой застыла в воздухе.

Все еще не решаясь посмотреть на него, я почувствовала, что должна сказать что-то.

- Тебе не стоило ехать ночами. Если бы ты больше спал….

- Я устал не от этого.

Не выдержав, я резко подняла голову. Его взгляд был устремлен на меня, и, хотя свет от костра несколько смягчал его, в глазах все равно читалась решимость, перемешанная с усталостью. Мне отчего-то стало неуютно, и я опустила лицо.

- Далеко нам еще? – Тихо спросила я, предполагая, что сейчас он снова отпустит какую-нибудь колкость, но в этот момент любая колкость была для меня более желанной реакцией, нежели странное выражение его глаз, от которых меня пробирал холодок.

- Нет, нам остался один день пути. – Вопреки моим предположениям, Рен ответил спокойно, без привычной язвительности. – Отсюда прямая дорога до деревни в горах, а там поворот на особняк Стэндэда.

- Один день? – Зачем-то повторила я, и Рен медленно кивнул. Взгляд его не отрывался от меня ни на секунду.

- Да, через день ты увидишь его.

«Ну вот опять! - Подумала я, уловив в его голосе презрительные нотки. Однако мне стало легче. - Пусть лучше цинизм, чем это странное поведение….»

- Замечательно. – Брякнула я, и Рен отвернулся.

Набрав полную кружку кипятка, я села на бревно и вздохнула. Чая больше не хотелось, печенья тоже.

- Много у тебя пива? – Спросила я.

Рен вопросительно приподнял брови, затем перевел взгляд на бутылки.

- Достаточно. Хочешь?

- Да, если ты не против.

Он открыл одну из стоящих на земле бутылок и протянул ее мне. Пиво оказалось крепким и горьким, но мне было все равно. В любом случае, оно подходило под мое внезапно упавшее настроение куда больше, чем чай. Перелив половину бутылки в пустую кружку, я молча смотрела в костер, стараясь не думать о сидящем напротив человеке. Он продолжал будить во мне глубокое, неподдающееся описанию, но так прочно зацепившееся корнями у меня в душе чувство.

Любовь. Именно это слово подходило сюда больше всего, и я снова вздохнула. Отчего-то стало очень грустно. Я подняла кружку и залпом опустошила ее до дна.

Рен медленно покачал головой:

- И что я буду делать с тобой пьяной?

- А что ты будешь делать со мной трезвой? – Не поднимая головы, спросила я, выливая остатки пива из бутылки.

- Я еще не решил. – Ответил он.

Я пожала плечами и стала смотреть на полыхающие поленья. Некоторое время мы сидели молча. Яркие искры зигзагообразно взвивались вверх и растворялись в непроглядной темноте бескрайнего ночного неба.

- Ты всегда занималась витражами? – Нарушил тишину Рен.

Его вопрос несколько удивил меня.

- Почти.

- Почему?

- Мне всегда нравилось создавать красивые вещи. Превращать кусочки стекла в картинки, чтобы люди смотрели и радовались…. – Я чувствовала, что выпитое спиртное усиливает жажду поговорить. Видимо, то же самое чувствовал и Рен. Я не стала противиться странному сентиментальному порыву и продолжила. – Обычное стекло есть в каждом доме, но мало кто представляет, что его можно раскрасить и превратить в мозаику. И я никогда не знаю, что именно получится в следующий раз, но всегда уверена, что это будет красиво.

Я помолчала.

- А чем занимался ты?

- Разными вещами. Но больше всего убивал.

- Зачем?

- Это моя работа.

- И ты ничего не чувствуешь, когда убиваешь?

Прежде чем ответить, Рен некоторое время рассматривал блики на бутылке.

- Чувствую. – Он поднял лицо и посмотрел мне в глаза. - Тебе кажется странным, что я способен чувствовать?

- Нет…. – Тихо ответила я. – Не кажется.

Он отвернулся и замолчал. Чтобы уйти от скользкой темы, я снова перевела разговор на себя:

- Я всегда мечтала выучиться рисовать. Не просто собирать картинки из стекла, а мастерски владеть кистью. Чтобы у меня была целая коллекция масляных красок всех оттенков, которые только возможны, и тогда бы я выучилась рисовать пейзажи. Вот только для этого надо поступить в Каннскую академию художеств….

Я замолчала, оборвав предложение посередине.

- И в чем проблема?

Тоска медленно сжала сердце.

- Ни в чем. – Коротко ответила я и сделала большой глоток из кружки.

Мысли непроизвольно вернулись к прежним мечтам и прежней жизни, какой она когда-то была…. Мне вспомнились веселые посиделки с пирожными у Лайзы, посещение вечеров моды вместе с Саймоном, прогулки в парке за домом, когда солнце уже садится, и гладкая поверхность озера отражает его розовые лучи. А когда ветерок пробежит по водной поверхности, она вдруг покрывается рябью, и тогда утки неторопливо покачиваются на теплых волнах….

- Что с тобой? – Пристально глядя на меня, спросил Рен.

Мне показалось, что я расслышала в его вопросе озабоченность, и это заставило меня грустно улыбнуться.

- Ничего, все в порядке.

- В порядке?..

Он продолжал смотреть, а я тонула в его глазах. В те редкие моменты, когда они оттаивали (а может, это всего лишь свет от костра?) я чувствовала, как мое сердце начинает гулко стучать в груди, а голову наполняет одно единственное желание, чтобы он смотрел на меня всегда, вечно. Чтобы бы его взгляд окутывал меня, заворачивая в теплую шаль, защищая и оберегая. Я рассматривала его красивое лицо, любовалась сильными руками, скользила по обнаженной груди…. Вот он – человек, который изменил всю мою жизнь. А я все так же сильно люблю его, может быть даже еще сильнее, чем прежде….

- А ведь это все из-за тебя… - Вдруг тихо прошептала я.

- Что из-за меня?

- Все поменялось из-за тебя…. – Крохотный молоточек в голове задребезжал, предупреждая, что я ступаю на опасную дорожку.

Рен прищурился.

- Продолжай…

- Нет. - Я вдруг поняла, что этот разговор добром не закончится.

На поляне повисла напряженная тишина.

– Я пойду спать. – Сказала я, поднимаясь.

- Никуда ты не пойдешь. – Тихо, но твердо произнес он.

Желание покинуть это место и скрыться в палатке сделалось непреодолимым.

- Я хочу уйти отсюда.

- Сядь! – Жестко приказал он.

- Нет! – Взвизгнула я и кинулась к палатке.

Пивная бутылка звякнула о землю, краем глаза я успела заметить, как Рен сорвался с места. Через секунду он прижал меня спиной к дереву. Я часто дышала, слушая, как сердце выбивает барабанную дробь, а кровь тяжело пульсирует в висках. Рука Рена лежала на моей шее, готовая сжаться, как только я попытаюсь вырваться, а колено, безжалостно раздвинув мои ноги, пресекло любые попытки сдвинуться с места.

- Я не давал согласия на твой уход. – Тихо сказал он. – Мы не закончили разговор.

Я продолжала молчать, чувствуя себя, как загнанный зверек.

- Отпусти меня. – Жалобно попросила я.

Рен молча рассматривал мое лицо.

- Почему ты сказала это?

Я попыталась отвернуться, но он не позволил, рывком вернув мое лицо в прежнее положение.

- Что произошло из-за меня?

- Рен, не надо….

Он вдруг дотронулся пальцами до моей щеки. Одна его рука продолжала сдавливать мою шею, а другой он плавно гладил полыхающую кожу.

- В чем дело…. – Прошептал Рен, наклоняясь к моему уху. – Я хочу знать то, что ты хотела мне сказать.

Вдыхая до боли знакомый запах его кожи, я чувствовала, что не могу больше держать все внутри. Слишком давно я хотела сказать это, слишком долго я мечтала произнести эти слова вслух. Сколько раз, лежа на жесткой кровати Корпуса или мчась по темной дороге в Минбург, я представляла этот момент. И вот он настал.

Глядя в его глаза, я поняла, что не могу больше сдерживаться.

- Я…. – От волнения я не узнала собственный голос.

- Я слушаю тебя….- Его губы почти касались моего уха, а раскаленное дыхание обжигало кожу.

- Я люблю тебя.

Его рука застыла и будто похолодела. Рен медленно отклонился назад. Если в первую секунду мне удалось увидеть на его лице растерянность, то в следующее мгновенье оно застыло, и он хрипло произнес:

- … Что ты сказала?

Я попыталась сглотнуть, но его рука давила на мою шею столь сильно, что я едва не закашлялась. Он смотрел на меня, и в глазах его по очереди промелькнуло сначала недоверие, затем удивление и, наконец, они медленно затянулись гневом. Челюсти его сжались, а красивые губы растянулись в недоброй усмешке.

– И ты готова подтвердить свои слова, встав на колени? – Все так же странно улыбаясь, спросил он.

Я затравленно кивнула, несмотря на то, что сердце пронзила боль.

Рен медленно разжал ладонь, убрал ногу и сделал шаг назад.

«Я поставлю тебя на колени... Обещаю...» - всплыли в объятом болью сознании его слова.

Чувствуя, как мои глаза начинает резать от слез, я стала медленно опускаться вдоль дерева. Вот передо мной промелькнула его грудь, затем ремень, и когда мои колени коснулись хвои, я уткнулась взглядом в зашнурованные черные ботинки. Пытаясь совладать с онемевшими губами, я несколько секунд стояла молча, потом тихим шепотом произнесла:

- Я люблю тебя.

Рен возвышался надо мной, словно гранитная скала, а я боялась поднять лицо и увидеть его глаза. Боялась прочитать в них то, что уже поняла. Мне казалось, что, вставая на колени, я опустилась на лезвие ножа и теперь мое сердце, разрезанное на части, захлебывается кровью. Я стояла на ночной поляне перед человеком, который с легкостью растоптал чувство, так долго охраняемое мной. Чувство, что давало мне силы жить все это время….

Теперь мне было все равно, сколько стоять здесь, под этим деревом, где решилась моя судьба, но резкий рывок за воротник поднял меня на ноги, и я встретилась с полными боли глазами Рена.

- Ты изумительно играешь свою роль, сучка. Просто великолепно. Но никогда больше не говори мне этих слов. Ты поняла?

Я смотрела на его губы, но не могла понять слов, и только когда он резко тряхнул меня, я медленно кивнула, осознав, что именно он просит.

- Не скажу…. – Глотая слезы, прошептала я. – Никогда… не скажу.

Я не заметила, когда его рука отпустила мой воротник, лишь почувствовала, что ноги больше не держат меня, и медленно опустилась землю.

Рен шагал вперед, не разбирая дороги. Темнота окутала его одинокую фигуру, лес как будто специально цеплялся ветвями за обнаженные руки и чинил препятствия выпирающими из земли корнями. Однако Рен не замечал этого. Он шел, не заботясь о направлении и о том, как будет возвращаться назад, им двигало одно единственное желание – убраться отсюда, как можно дальше. От костра, от дерева, от Элли. Как можно дальше от слов, которых он так сильно ждал и которые теперь так больно ранили.

Почему она сказала их именно теперь, когда он не был готов их услышать? Теперь, когда он был абсолютно уверен, что не нужен ей, как не был нужен и раньше. Он взял ее с собой, надеясь избавиться от постоянного наваждения последних недель. Он мечтал, что, сорвав маску с лица Элли, оно, наконец, покинет его. Ее смеющиеся глаза выжгут ту часть сердца, которая еще верила во что-то хорошее, и он сможет расслабиться, остыть и перестать чувствовать. Именно в это Рен нуждался теперь больше всего. Эмоции душили его ненавистным клубком, и чем больше он пытался от них избавиться, тем сильнее они сдавливали сердце.

Спустя какое-то время Рен вышел на берег лесного озера. Маленький ручей журчал неподалеку, лунный свет мягко стелился по водной поверхности, играя и переливаясь молочно-белыми отблесками. Рен подошел почти к самой воде и опустился на землю. Теперь, когда он не чувствовал присутствия Элли так настойчиво, так близко, он опустил голову на грудь и закрыл лицо руками.

Мышцы его дрожали, Рен никогда прежде не чувствовал, чтобы тело горело, как в лихорадке, но теперь оно полыхало огнем. Не обращая внимания на жар, он поднял голову и посмотрел на воду. Дыхание его было тяжелым, а голова шумела, Рен чувствовал, что не способен адекватно оценивать происходящее. Присутствие Элли и раньше заставляло его совершать опрометчивые поступки, но теперь он перешагнул все допустимые рамки. Хуже всего, что он знал это, но ничего не мог с собой поделать.

Узнав о ее связи с Марком, Рен в какой-то момент перестал контролировать эмоции, задыхаясь в желании отомстить. Он мечтал растоптать ту, которая нашла дорогу к сердцу и взорвала там бомбу. Тысячи противников желали причинить ему боль, но они не смели и мечтать о том, что сумела сделать одна хрупкая девушка.

Рен снова опустил голову и прижал тыльную сторону ладони ко лбу.

Он отомстил, да. Отомстил….

Теперь от жажды мести, что жила в его сердце не осталось и следа.

Только он сделал это не там и так…. Вместо того, чтобы продумать все до мелочей, как было сотни раз до этого, вместо того, чтобы поймать Элли на ее же лживых поступках, он сорвался с цепи, лишь только она произнесла «Я люблю тебя….»

Эти слова пронеслись по запутанным тоннелям сердца с сумасшедшей скоростью. Рен не успел закрыться, когда они, добравшись до самого центра, окатили его раскаленной лавой. Ошпарили, зашипев кипящим маслом….

И тогда он ударил в ответ. Даже не успев подумать, что делает, Рен ударил так сильно, как только мог, чтобы та боль, которую он испытывал, почувствовала и она, Элли….

Только на этот раз инстинкты подвели его.

Вместо того чтобы уменьшиться – боль удвоилась. Она утроилась, когда он смотрел, как Элли встает на колени, она выросла вдесятеро, когда первая слезинка покатилась по ее щеке, она затопила Рена целиком, когда он понял, что слова Элли правдивы….

Он даже не задавался вопросом, откуда знает это. Просто почувствовал. И будь он проклят, потому что впервые в жизни ударил человека за правду….

За правду.

Рен ненавидел себя за то, что так мелочно отыгрался на самом дорогом.

«Я люблю тебя….»

Он презирал себя за то, что не смог остановиться вовремя.

«Я люблю тебя….»

Он был готов задушить себя, за то, что заставил ее произнести последнюю фразу.

«Не скажу…. Никогда… не скажу»

Поднявшись с земли, Рен схватил первый попавшийся камень и с громким криком, похожим на рычание задыхающегося в агонии зверя, запустил его в воду. Раздался тихий всплеск, и камень ушел на дно. Глядя, как по темной глади озера в разные стороны расползаются круги, Рен страстно мечтал, чтобы так же безвозвратно исчез другой камень, что давил на сердце, мешая дышать.

Когда вода затихла, а волны исчезли, Рен, наконец, с ужасающей ясностью понял, что он должен это все исправить.

Еще не поздно, нет! Элли простит, он сделает все, чтобы она простила. Впервые в жизни он чувствовал, что готов пойти на все, ради женщины. Он забудет про измену, он никогда не вспомнит, что она предала его, он пойдет на все, чтобы исправить все содеянное.

Продираясь сквозь чащу, Рен бежал все быстрее. Темнота не мешала ориентироваться в лесу, легкий дымок от костра безошибочно указывал направление. Когда впереди, наконец, показалась поляна, он выскочил на нее, словно мчащийся к финишу бегун, и потрясенно застыл.

Все еще не веря своим глазам, Рен медленно обводил взглядом одинокие бревна, одеяло, палатку….

Элли не было.

Машина тоже пропала.

Немолодая уже, но аккуратно одетая и причесанная, экономка неторопливо домывала остатки посуды в сверкающей раковине. Завтрак ее, как и обычно, был весьма прост и состоял из двух жареных яиц, стакана сока и небольшой булки с джемом. Закончив привычный ритуал с равномерным размазываем розового джема по свежей поверхности теплого хлеба, Эмма Джамисон доела лакомство, причмокнула тонкими губами и принялась мыть посуду. Теперь, когда все тарелки и стаканы стояли на привычных местах, она смотрела в окно, прикидывая в уме какие дела лучше всего запланировать на сегодня. Стоит ли еще раз почистить ковер в гостиной или, может, протереть сверкающие вазы наверху и в спальне, а после, пользуясь отсутствием хозяина устроить себе послеобеденный отдых?..

Пока Эмма думала, внимание ее привлек темный автомобиль, выворачивающий по подъездной дорожке к крыльцу. Учитывая, что час был ранний, да район этот не особенно изобиловал посетителями, экономка нахмурилась, продолжая следить за машиной, и когда та остановилась напротив входной двери, она поспешила из кухни, чтобы встретить визитера.

Серые облака стаями тяжело кружили на поросшими лесом горами. Натыкаясь на голые скальные вершины, они будто зависали, пойманные в ловушку и раскидывали в стороны разорванные клочья тумана, похожие на длинные белые пальцы.

Эмма вдохнула прохладный утренний воздух и плотнее закуталась в шаль.

Хлопнула дверца. Из машины вышла невысокая белокурая девушка, одетая в походные штаны и серую кофту из-под которой виднелась черная под горло водолазка. Девушка неуверенно оглядела дом, будто в поисках чего-то, затем заметила стоящую возле дверей экономку и направилась к ней.

- Здравствуйте. – Сказала она тихим приятным голосом.

- Доброе утро. – Поприветствовала экономка, разглядывая посетительницу из-под хмурых некогда черных, но теперь почти седых бровей.

- Это особняк мистера Стэндэда? – Девушка подошла совсем близко, и Эмма смогла как следует разглядеть ее лицо. Молодая и даже в некоторой степени симпатичная (на строгий вкус Эммы), она выглядела неуверенно и робко, зябко подергивая плечами от утренней прохлады, и изредка оглядывалась назад на дорогу, будто ожидая кого-то. Лицо ее выглядело осунувшимся и усталым, невзрачного оттенка глаза выжидающе смотрели на женщину.

- Да, он самый. – Ответила Эмма и увидела, как девушка встрепенулась.

- А могу я поговорить с мистером Стэндэдом? Простите, я знаю, что еще очень рано, и он может спать…. – Торопливо проговорила она. – Но мне очень нужно увидеться с ним….

- Нет, я не могу разбудить его. – Несколько надменно ответила Эмма.

Девушка приоткрыла рот.

- И даже если бы могла, мистер Стэндэд не принимает посетителей в загородной резиденции. – Добавила она и гордо выпятила вперед могучую грудь.

- Я очень долго сюда ехала. – Глаза визитерши, жалобные и печальные, смотрели на Эмму измучено и устало.

Экономка вдруг поймала себя на мысли, что иногда она видит в зеркале такой же точно взгляд. Приходящие время от времени мысли о том, что неплохо бы сделать операцию на больном сердце каждый раз заставляли ее впадать в депрессию, а взгляд становился грустным и отрешенными. «Глаза старика» - называла она их, глядя в зеркало и криво посмеиваясь, стараясь спрятать за напускной бодростью внутреннюю боль. Возраст-возраст…. Никуда от него не денешься.

- Его нет, милочка. – Незаметно смягчилась Эмма. – Уехал он.

- Куда уехал? – Та замерла на месте.

- На охоту уехал. Не сидит он здесь целыми днями, еще вчера собрался с утра, забрал ружья да машину….

- Как…. – Тихо прошептала посетительница, и Эмме показалось, что она сейчас упадет. Нервно сплетая пальцы и будто пытаясь осознать услышанное, она растерянно смотрела на горные вершины вдалеке. – Но он же вернется? – Повернулась она. – Скажите, когда он вернется?

Эмма покачала головой.

- Может быть дня через три, а то и позже. Как настроение у него будет.

Надежда, робко светящаяся в глазах девушка медленно погасла. Теперь она смотрела не на Эмму, а куда-то дальше. Ветер шевелил ее белокурые волосы, разбрасывая их по плечам, несколько прядей упало на глаза, мешая смотреть, ее фигура, одинокая и растерянная, казалось, застыла на холодном пронизывающем ветру.

Эмма нехотя почувствовала острую жалость и нерешительно произнесла:

- Вы можете подождать его здесь. Это не по правилам, но у нас есть свободные комнаты, я найду вам спальню.

Девушка медленно перевела печальные глаза на Эмму и покачала головой.

- Не нужно. Я поеду….– Тихо ответила она и побрела к машине.

Глядя ей в спину, экономка покачала головой. Какая хрупкая девочка, и какая огромная черная машина. Как-то не вязались они между собой.

«Тебе бы какую дамскую….» - Зачем-то подумала она, все еще жалея, что посетительница отклонила предложение погостить. Непонятная грусть сдавила сердце старой женщины, когда машина скрылась за поворотом, и она в сердцах выплюнула:

- И где тебя только черти носят! - Впервые позволила она нелестного высказаться в адрес хозяина и зашагала в дом.

Рен прошагал по пыльной дороге весь день. Он чувствовал голод и усталость, но не останавливался ни на минуту. До деревни, что лежала в маленькой долине среди скал, оставалось как минимум несколько часов пешего хода, и он, проведя рукой по взмокшей шее, тихо выругался и еще быстрее зашагал вперед.

Сумерки наступили быстро. Скалы, поросшие лесом, окружали дорогу с обеих сторон, оставляя лишь небольшой просвет для темного неба, по которому будто нехотя карабкался одинокий месяц. Походная сумка с палаткой тихо позвякивала на плече. Запасов еды не было, все осталось в багажнике машины, но Рена волновало не это. Он должен как можно скорее добраться до деревни, а оттуда до особняка. Ночь обещала стать одной из самых холодных за последние две недели, и если он не поймает машину, то придется снова ночевать в лесу. Само по себе это не являлось проблемой, Рен имел при себе оружие и спички, но вот время…. Время подгоняло его, словно жесткая плеть.

В сотый раз размышляя об Элли, он ловил себя на мысли, что не чувствует злости. Он понимал, почему она угнала машину. Что ж…. Сам виноват. Вина молчаливо навалилась на плечи Рена, отчего ему хотелось согнуться и прекратить шагать, но он решительно сжимал зубы и продолжал идти. В его жизни случались сложные ситуации, он должен придумать, как разобраться и с этой. Он просто обязан все исправить. Вот только бы добраться до Стэндэда….

Как будто отзываясь на его мысли, позади послышался шум мотора. Темнота опустилась на дорогу, Рен, прищурившись, смотрел на приближающиеся огни. Вместо того чтобы отойти в сторону, он шагнул вбок, загораживая собой проезжую часть, и принялся ждать.

Дата добавления: 2015-08-05