Глава IV ЕЩЕ ОДНА ПРОПАЖА

М

не кажется, нас скоро убивать будут, — взглянул на часы Петька. — Как? — спросил Дима.

— Не знаю уж как, но будут, — с уверенностью повторил Командор. — Уже четыре.

— Кошмар! — крикнули Настя и Маша. — Нам уже час назад обедать было пора.

— А я о чем, — с трагическим видом произнес Петька. — Ниночка! Мы после обеда там все доделаем.

— Чего доделывать-то? — не поняла Маша. — Архив переписан.

— Тогда вы мне больше не нужны, — запротестовала Ниночка. — И так столько времени в этой пыли провозились. Мы сами с мужем разложим поаккуратней.

— Ну, если так, — не смог скрыть радости Димка. — А то у меня аллергическая хрипота еще не совсем прошла.

— Да, да, отдыхайте, — настойчиво повторила библиотекарша.

— Все равно завтра утром заскочим, — пообещал Петька. — Вдруг что-нибудь выяснится про грабителей.

— Ох, — махнула рукой Ниночка. — Лучше б о них навсегда забыть. Тем более Борские завтра пожалуют. Еще раз спасибо большое, ребята.

На этом члены Тайного братства с Ниночкой распрощались и поспешили по домам.

— После обеда встречаемся у меня, — остановился возле своих ворот Петька.

— Договорились, — ответили остальные и повернули за угол.

Насте дома слегка влетело. Выяснилось, что ее папа специально приехал раньше со службы, чтобы спокойно провести хоть полдня с семьей. А в результате он целый час просидел в ожидании дочери без обеда и к ее появлению был от голода очень зол. Петькина мама, наоборот, даже обрадовалась опозданию сына. Она обсуждала перед обедом какую-то животрепещущую проблему по телефону. В результате курица у нее на кухне в духовке сгорела. Пришлось жарить новую, которая как раз к приходу блудного сына приближалась к состоянию готовности.

— Пожуй пока бутерброд, — смущенно предложила Маргарита Сергеевна. — Через десять минут будешь обедать.

— Ничего, мама, я подожду, — деликатно ответил сын.

У близнецов получилось еще лучше. На их настойчивые звонки вообще никто не открыл. Наконец Дима отомкнул дверь ключом. Бабушки в доме не было.

— Оригинально, — проворчал Дима. — Вообще-то есть хочется.

— Наглость твоя не знает границ, — осуждающе посмотрела на него сестра.

Они оба принюхались. Готовкой не пахло. Маша пожала плечами. В гостиной Анны Константиновны тоже не оказалось. И бывший дедушкин кабинет, где она обычно работала над мемуарами, был пуст.

— Бабушка! — на всякий случай крикнули близнецы.

По дому Серебряковых разнеслось гулкое эхо и затихло на втором этаже.

— Нету, — удивленно произнес Дима.

— Совсем о внуках забыла, — возмутилась Маша. После бурной работы в библиотеке ее тоже мучил голод.

— От кого-то я тут недавно слышал про наглость, — тут же отреагировал Дима. Сестра ничего не ответила. Просто двинулась решительным шагом на кухню. Дима, поспешил следом.

— Чур, абрикосовый йогурт мой! — вспомнил на ходу, что абрикосового остался последний стаканчик. Остальные были с малиновым, а он Диме и Маше нравился меньше всего.

— Кто первый дошел, тому и абрикосовый, — уже открывала сестра холодильник.

— Ну уж нет! — коршуном кинулся Дима ' отбивать добычу. — Ты уж и так за завтраком абрикосовый ела.

Позиция Маши по отношению к холодильнику была более выгодной. Отбиваясь от брата ногой, она уже отрывала крышечку из фольги от заветного стаканчика. Димка обиженно засопел и предпринял маневр с другой стороны. Маша нового нападения совершенно не ожидала. Поэтому пальцы ее разжались. Издав торжествующий клич, Димка стал поглощать йогурт без помощи ложки.

— Сейчас ты у меня получишь! — сжала кулаки Маша.

В это время на пороге кухни появилась стройная пожилая дама в темно-сером костюме из тонкого шелка.

— Бедные голодные дети! — воскликнула она с виноватым видом.

— Бабушка! Где ты была? Мы тебя уже целый час ждем! — отозвалась с хорошо разыгранным возмущением Маша.

— Скоро стены будем грызть от голода, — справился наконец с йогуртом Дима.

Маша украдкой состроила ему зверскую рожу.

— Могли бы и сами разогреть, — покачала головой бабушка. — Ничего, я сейчас быстро, — уже повязывала фартук она. — Это все из-за Ковровой-Водкиной. Я к ней на минутку забежала проведать. А она на этом дворянском конгрессе совсем помешалась. И ни за что не хотела меня отпускать. Несчастная старуха! Соображает плохо. Слышит еще хуже. Не дай Бог до такого дожить!

Близнецы, забыв о конфликте, перемигнулись. Их бабушка и Коврова-Водкина были почти ровесницами. Но Анна Константиновна считала Наталью Владимировну глубокой старухой и относилась к ней покровительственно.

— Хорошо, я вчера обед на два дня приготовила, — возилась у плиты ученая дама. — Теперь только разогреть. Маша! Накрой-ка пока на стол.

— Я помогу, — утолив первый голод, испытывал легкие угрызения совести Дима.

— Не подлизывайся, — ответила Маша. Вскоре они уже вовсю поглощали обед.

— Вы не слыхали? Вроде бы нашу библиотеку ограбили, — стала делиться последними новостями Анна Константиновна.

— Знаем, — ответил с полным ртом Дима.

— Бедная Ниночка! — посочувствовала бабушка. — Воображаю, как она расстроена. Много украли?

— Да вроде бы нет, — уклончиво отвечала Маша.

— Все редкие книги целы, — подхватил Дима.

— Чего же они тогда лезли? — удивилась бабушка.

— Капитан Шмельков тоже удивляется, — принялся излагать официальную точку зрения Дима. — А Степаныч считает, что это похоже на обыск.

— Ему виднее, — ехидно сощурилась Анна Константиновна. — Меня старуха Коврова-Водкина с этой библиотекой совсем извела. Сидит и через каждые пять минут причитает: «Это же настоящий удар по памяти князя Борского!»

— А чего ей Борский вдруг сдался? — заинтересовалась Маша.

— Ну, ты же знаешь, — развела руками Анна Константиновна. — У Натальи Владимировны вообще на дворянском происхождении пунктик. А тут еще конгресс. Совсем несчастной старухе голову задурили. И вообще, это полная чушь! — перешла к обобщениям бабушка. — Я всегда была против родовой спеси. Аристократизм, да, конечно. Но им чаще всего обладают люди совершенно не родовитые. Вот, например, ваш дедушка...

Маша вздохнула. Покойный академик Серебряков происходил из каких-то купцов.

Однако отличался не только глубокой культурой, но и изысканностью манер.

—...Так что вся эта родовая спесь мне абсолютно чужда, — тем временем развивала мысль Анна Константиновна. — А тем более у нас, в России, где вообще целых семьдесят лет была нарушена преемственность поколений и...

— Бабушка! — понял Дима, что она все дальше уходит от Борских. — Мы с Машей слыхали, Наталья Владимировна познакомилась на конгрессе с внучкой нашего князя?

— Какого еще нашего князя? — была очень недовольна Анна Константиновна, что ее перебили.

— Борского, разумеется, — быстро проговорила Маша.

— Господи! По-моему, с нашим поселком что-то не то делается, — покачала головой Анна Константиновна. — Только последнее время и слышу о Борских. Даже Степаныч вовсю готовится к их приезду. Он по этому поводу как раз при мне к Ковровой-Водкиной забегал. Весь при параде. В своей милицейской фуражке. Сколачивает по поручению председателя инициативную группу для торжественного приема бывших законных владельцев. Меня тоже хотел включить, но я, естественно, отказалась.

— А правда, что Наталья Владимировна с внучкой Борского теперь дружит? — повторил вопрос Дима.

— Ну да, — равнодушно отозвалась бабушка. — У них места были рядом в Колонном зале. Вот они и разговорились в антракте. Хотя как с бедной Наташей поговоришь. Ведь половины не слышит.

Коврова-Водкина обладала странным свойством. Она то слышала, то не слышала. Поэтому никогда нельзя было точно понять, какие из твоих слов до нее дошли.

— Во всяком случае, — продолжала бабушка, — Коврова-Водкина вдруг вспомнила, что у нее есть книга о княжеском роде Борских.

— Книга? — разом вытаращились на бабушку близнецы.

— Да, — подтвердила спокойно та. — Я когда-то ее видела еще при жизни Вадима Леонардовича, — вспомнила она о покойном хирурге Водкине. — Он же страшно любил всякие редкости.

— Это мы знаем, — сказали близнецы. У Ковровой-Водкиной еще оставалось много редких вещей, которые собрал Вадим Леонардович.

— Ну вот, — продолжала Анна Константиновна. — У нас в поселке работал бывший кучер Юрия Борского. Правда, — усмехнулась бабушка Димы и Маши, — тут у него было все поскромней. Он на кобыле с телегой помойки с дач вывозил. И одновременно приторговывал кое-какими вещами князя, которыми поживился во время пожара. От него Вадиму книга и досталась. Он ею ужасно гордился.

— Выходит, Вадима Леонардовича тоже Борские интересовали? — полюбопытствовал Дима.

— Нет, Борские тут ни при чем, — начала объяснять бабушка. — Его интересовала редкость издания. То ли к трехсотлетию дома Романовых, то ли еще к какой-то подобной дате выпустили по однотомной истории каждого из наиболее древних российских дворянских семейств. Причем печаталось это не для продажи. Тираж каждого тома не больше десяти экземпляров. Вадим Леонардович приобрел историю Борских за какой-то бесценок. Доволен, конечно, был страшно.

— Наверное, внучке Борского очень хотелось на эту книгу взглянуть, — сказала Маша.

— Если верить Ковровой-Водкиной, то да, — подтвердила бабушка. — Поэтому Борские сперва прямо к Наталье Владимировне, а уж потом под руководством Степаныча и каких-то еще добровольцев совершат паломничество к своим родным развалинам.

Ребята уже доели второе.

— Пойду чайник поставлю, — вышла из-за стола Анна Константиновна. — Ужасно пить хочется.

— А мы не будем, — вскочили на ноги близнецы.

— Как угодно, — не стала спорить Анна Константиновна. — Я тоже, пожалуй, сейчас чашку чая холодного быстро выпью и пойду поработаю. Хорошо, что вы мне про Вадима напомнили. Я как раз до него в своих мемуарах дошла. Надо бы воссоздать эпизод с этой книгой. По-моему, он проливает свет на характер Вадима Леонардовича.

— Тогда мы к Петьке до ужина, — были вполне довольны близнецы таким поворотом событий. Им хотелось скорей рассказать Командору про книгу Борских.

Близнецы забежали за Настей и вместе отправились к Петьке.

На краю его участка возле самой изгороди был овраг, где друзья и выстроили просторный шалаш, или летний штаб Тайного братства кленового листа.

Командор сидел внутри на запасном пледе Анны Константиновны. Подложив для удобства под спину две старые диванные подушки, мальчик углубился в чтение тетради Тайного братства. Там были тщательно зафиксированы три прошлых расследования.

— Решил в памяти освежить? — полюбопытствовала Маша.

— Да, кое-что, — расправил широкие плечи Петька.

Небольшой рост и довольно плотное телосложение он старался компенсировать занятиями спортом. В результате фигура у него стала почти атлетической. Во всяком случае, так казалось Маше.

Командор помолчал и добавил:

— Мне понятно только одно: такого трудного дела, как сейчас, у нас еще не было.

— То, что позади, всегда кажется легче, — философски заметила Настя.

— В общем-то, верно, — кивнул головой Командор. — Но раньше мы, по крайней мере, знали, что ищем.

— Или кого, — вспомнился Диме похищенный сын бизнесмена, который жил в одном из кирпичных особняков.

— Вот именно, — продолжал Петька. — А тут мы находим случайно дневник с какой-то дурацкой любовью к юной девице.

— Ничего не дурацкой! — возмутилась Настя. — Князь так возвышенно свои чувства описывает!

— Ладно, согласен. Возвышенно, — не стал спорить Петька. — Но я лично предпочел бы, если бы князь описал тайну, которая с подземельями связана.

— Черствый ты человек, — укоряюще посмотрела на него Настя.

— Не черствый, а деловой, — возразил Командор. — Смотрите сами: из дневника о любви вываливается старинный план. Точно такой же план мы находим в книге. Потом ночью в библиотеку лезут грабители и крадут именно книгу с планом. И больше ничего. Зачем? Почему? Полная загадка.

— Но ведь залезли же! — бодро воскликнул Димка. — Значит, преступление есть.

— Да, — хмыкнул Петька. — Пока только это и можно сказать. Ну и еще, что все нити вроде ведут к князю Борскому.

— Тогда тем более надо срочно Коврову-Водкину навестить, — с загадочным видом проговорила Маша. — И чем скорее, тем лучше.

— Зачем? — не понял Петька.

— Мы от бабушки за обедом узнали, что у Натальи Владимировны есть редкая книга о Борских, — скороговоркой ответил Дима.

— О Борских? — быстро спрятал в потаенное место тетрадь Командор. — Чего же вы раньше молчали? Бежим!

И он первым выскочил из шалаша.

— Действительно, все на Борских скрещивается, — уже на ходу говорил Командор. — Прямо окружают.

— Главное, книга очень редкая, — объяснила Маша. — Издана при царе всего в нескольких экземплярах. Внучка Борского как узнала, что она у Ковровой-Водкиной, сразу в гости к ней напросилась. Они завтра прямо с утра у нее.

— Нам нужно сегодня взглянуть, — ускорил шаг Петька. Свернув в переулок, они подошли к участку Ковровой-Водкиной.

— Слушайте, а почему ворота открыты? — удивился Петька.

— Действительно, — разделили его недоумение остальные.

Приходящая домработница Ковровой-Водкиной опасалась грабителей. С целью защиты от них она даже заставила своих племянников, сорокалетних бугаев Юрку и Борьку, обнести забор любимой хозяйки колючей проволокой. А уж ворота и все калитки Филимоновна тем более держала на запоре.

— Сейчас разберемся, — двинулся Командор по направлению к даче.

Возле крыльца стояла большая машина «вольво» темно-синего цвета.

— Ого! — воскликнул Дима. — Раньше к ней на таких шикарных тачках не ездили.

— Номер миланский, — тем временем присмотрелся Петька. — Наверняка кто-то из делегатов конгресса.

— Вроде бы бабушка говорила, что к Наталье Владимировне никто не собирался, — задумалась Маша. — Ну да, — уже уверенней продолжала она. — Коврова-Водкина с Филимоновной вовсю готовятся к завтрашнему приему Борских.

— Вы это что у машины крутитесь? — выскочила вдруг на улицу домработница-снайпер. — Вот как угощу из газа!

Ребята мигом отпрянули от иномарки. Филимоновна, потрясая увесистым газовым пистолетом, уже надвигалась на них всей мощью своего тела.

— Татьяна Филимоновна! Это мы! — крикнула Маша.

Домработница-снайпер остановилась.

— А-а! — словно бы начала приходить в себя она. — Дети Серебряковых... И Петя Миронов... И Настя... забыла, как тебя по фамилии.

Рука с пистолетом, к облегчению четверых друзей, опустилась.

— Вы к Водкиной? — уточнила Филимоновна.

— Да, — подтвердили близнецы.

— Ну хоть одних принесло нормальных, — выдавила на лице неумелую улыбку обычно мрачная домработница-снайпер.

Ребята таким приемом были удивлены. Вообще-то Филимоновна к ним всегда относилась с большим недоверием. Она считала, что члены Тайного братства так и норовят похитить какую-нибудь ценно-редкую вещь у хозяйки. Но сегодня с домработницей-снайпером явно что-то произошло.

— У вас вроде гости? — решил выяснить Петька.

— А, грех один, — в сердцах махнула рукой Филимоновна. — Одно слово, дворяне.

— Какие дворяне? — спросила Маша.

— Да Борские эти, — скривилась Филимоновна. — Ждали завтра, а грянули на день раньше. Книгу глядеть. И чего моя Водкина в них нашла? Ведь великая женщина. А на дворянской почве прямо совсем... Ах, благородство! Ах, лица! Ах, походка! — явно передразнивала хозяйку домработница-снайпер. — А посмотришь-то, тьфу! Ни кожи ни рожи. Одеты посредственно. Только носы дерут. И одни разговоры про свое бывшее достоинство.

— Что, такие противные? — решила Маша подыграть Филимоновне.

— Хочешь, пойди сама погляди, — пригласила в дом та. — Ас меня хватит. Лучше в кухне наедине посижу.

И даже не дожидаясь, пока четверо друзей пройдут в дом, она скрылась на кухне.

— Вроде ее дворяне достали, — шепотом произнесла Маша

— Да отец говорил, она на конгрессе еще бушевала, — усмехнулся Петька. — Когда ее в зал не хотели пускать.

— Тогда это надолго, — подвела итог Настя. — Видите, даже к нам чем-то вроде любви прониклась.

— Лучше пойдемте скорее туда, — поторопил Петька.

В коридоре они замедлили шаг. Дверь гостиной была распахнута. Оттуда доносились голоса.

Друзья вошли. В гостиной сидели трое. Величественная хозяйка дома с подсиненными седыми волосами, очками на золотой цепочке и, несмотря на удушающую жару, в платье из черного бархата. Смуглая ширококостная женщина лет пятидесяти. И очень толстый мужчина с длинными курчавыми волосами по бокам большой головы и сияющей лысиной посередине.

— О! Это мои молодые друзья! — приветствовала ребят по-актерски поставленным голосом хозяйка дома. — Входите, входите.

Сейчас я представлю вас княгине и князю Пожарским.

Женщина и мужчина милостиво кивнули.

— А вы разве не Борские? — изумилась Настя.

— Я урожденная Борская, — хриплым прокуренным басом ответила итальянского вида женщина. — А мой муж — князь Пожарский.

— Понятно, — были полностью удовлетворены ответом ребята.

— Вы тоже потомственные дворяне? — неожиданно обнаружил по-детски тоненький голосок огромный толстяк.

Члены Тайного братства разом опустили головы. Кажется, им предстояло испытание не для слабонервных.

— Увы, Владимир Михайлович, — с некоторой досадой отвечала Коврова-Водкина. — Они просто потомственные интеллигенты.

— Ну ничего, ничего, — явно утратил интерес к ребятам князь Пожарский.

— А это, — простерла Коврова-Водкина руку к черноволосой женщине, — княгиня Александра Сергеевна. Внучка нашего князя.

— Да вот. Посещаем родные пенаты, — пробасила княгиня. — У деда Владимира Михайловича тут тоже неподалеку было имение.

— Ох, Наталья Владимировна, книга, конечно, роскошная! — пропищал князь Пожарский.

Тут только друзья заметили, что на журнальном столике раскрыт большого формата том.

— Вся история нашего рода! — рявкнула на всю комнату княгиня. — Просто чудо, что сохранилась. Мы специально прибыли поглядеть сегодня. А то завтра официальный прием. И посещение усадьбы. Сегодня можно полистать спокойно.

Ребята заметили, что князь и княгиня весьма чисто говорят по-русски. Видно, в их семьях и впрямь старались не порывать связей с корнями.

— Друзья мои, сядьте, — посмотрела на членов Тайного братства Коврова-Водкина. — Вы пришли в очень торжественный миг. Ноги Борских столько десятилетий спустя ступили на родную землю.

— Древний род возрождается, — пропищал князь Пожарский.

— Вырождается? — не расслышала Коврова-Водкина. — Как жаль! — всплеснула она руками. — Мне еще матушка говорила: Пожарские очень достойный род!

— Нет, мы, наоборот, возрождаемся! — толстяк стал красным от возмущения.

— Ну, тогда все в порядке, — успокоилась Коврова-Водкина. — Рада, что мой второй незабвенный муж Вадим Леонардович приобрел эту книгу. Теперь вы можете больше узнать о предках.

— Я вот как раз хотела обратиться к вам с просьбой, — сказала Александра Сергеевна, урожденная Борская. — Уж раз эта книга была выпущена императорским двором для нашей семьи, вы бы могли ее нам продать обратно. Дадим хорошую цену.

— Нет, не могу! — вдруг заартачилась Коврова-Водкина. — Это память о моем незабвенном муже! Пожалуйста, изучайте сколько хотите. Можете выписки делать. Но никаких продаж.

— Странная позиция, — кисло улыбнулась княгиня.

— Мы тут теперь вообще всего лишены, — разобиделся князь Пожарский. — Все наше в чужих руках.

— Бесспорно, мы перед вами виноваты! — с неподдельным раскаянием воскликнула Коврова-Водкина. — Наши дачи на вашей земле. Ах, как ужасно чувствовать себя захватчиками!

— Не вы одна, Наталья Владимировна, — без особого такта заметил князь Пожарский. — Если брать по законам высокой морали, тут каждый на этих дачах незаконный захватчик земель моей дорогой жены.

— Лично я никакой не захватчик! — внезапно обиделся Дима. — Мы просто живем тут! На собственной даче!

Маша ткнула его в бок» Но было поздно. Лысина князя Пожарского сделалась красной, как помидор, и он, тяжело дыша, крикнул:

— Я бы на вашем месте молчал, молодой человек!

Тут он осекся и стал считать пульс.

— Давление подскочило, — покосился испуганно он на княгиню.

— Это от жары. Очень знойно, — ответила та. — Выйдем на воздух.

— Да, да! На воздух, друзья мои! — расслышала лишь последнюю фразу Наталья Владимировна. — Уверена! Вам приятно ощутить ногами землю предков. Насколько я понимаю, тут как раз были охотничьи угодья вашего дедушки!

Княжеская семья поджала губы и переглянулась.

— Разумеется, нам приятно, — с холодной вежливостью отвечала княгиня.

— Тогда я выйду в сад с вами! — совершенно не чувствовала изменения атмосферы хозяйка дома.

Она поднялась с кресла и торжественной поступью вышла из двери гостиной вместе с четой князей в сад.

— Идите и вы, — властным жестом поманила Наталья Владимировна четверых друзей.

Те тоже поднялись на ноги.

— Давайте в саду попрощаемся и уйдем, — сказал Командор ребятам. — Очень уж эти князья мне не нравятся.

— Мне тоже с ними не хочется больше сидеть, — согласился Дима. — Филимонов/ на совершенно права.

— Редкий случай, — фыркнула Маша.

— И книга тут все равно остается, — посмотрела на журнальный столик Настя.

— А я о чем, — подхватил Петька. — Завтра утром спокойно ее посмотрим. Думаю, эти князья сюда завтра не зайдут.

— Естественно, — злобно покосился в сторону удаляющейся княжеской четы Дима. — Они только и приезжали, чтобы выманить книгу.

— Бедная Наталья Владимировна! — посочувствовала Настя. — Она ведь уверена, что эти князья с ней дружат.

— Молодежь! Где вы? — крикнула Коврова-Водкина.

Друзья спешно вышли из гостиной в сад. Догнав Наталью Владимировну и князей, они уже хотели попрощаться, когда у хозяйки дома возник неожиданный план.

— Я вас очень хочу попросить, — посмотрела она на Петьку. — Нарвите букет сирени для княгини и князя.

— Ой! Сигареты в гостиной забыла, — хлопнула себя по лбу княгиня. — Я сейчас.

И она снова пошла в дом. Друзья направились к кусту сирени.

— Чтобы этим князьям провалиться, — ворчал Дима, обламывая высокую ветку. — У меня за шиворот жуки какие-то сыплются.

— Потерпишь, — шикнула на него сестра.

— Ах, нет! Вы совсем не там срываете! — начала руководить их действиями Коврова-Водкина. — Я хотела вон ту, — указала она на куст подальше. — Персидскую белую.

После кончины хирурга Водкина на садовников средств не хватало, и участок Натальи Владимировны сильно зарос. Домработница-снайпер, правда, предпринимала кое-какие усилия по расчистке территории, но в основном это касалось огорода. Остальному было предоставлено самостоятельно пробиваться сквозь заросли сорняков и колючек.

На пути к персидской сирени друзей встретила плотная стена крапивы.

— Вот дьявол! — первым обстрекался Дима.

— Никогда не можешь пролезть аккуратно, — вздохнул Петька.

В следующую секунду и он взвыл от боли.

— Ты чего? — посмотрела на него Настя.

— Нога, — простонал Командор.

Он поднял левую ногу. К подошве кроссовки словно прилипла сухая ветка боярышника. Ее длинный шип пробил подошву и уколол Петьку в ступню.

Наконец они достигли куста.

— Попышнее срывайте, — продолжала издали распоряжаться хозяйка дома.

— Главное, ради кого ломаемся, — продолжал ворчать Дима.

— А какой ее дедушка был мужчина, — мечтательно произнесла Настя. Увидав однажды в старинном журнале фотографию Юрия Борского за рулем собственного автомобиля, Настя тут же влюбилась. Князь и впрямь выглядел импозантно.

— Видно, действительно вырождаются, — ответил Петька.

— Во всяком случае, князь Пожарский, — уточнил Дима.

— Во внучке Борского тоже аристократизма не густо, — внесла в беседу еще один штрих Маша.

— Друзья! Нельзя ли поскорей! — раздалось новое указание Ковровой-Водкиной.

— По-моему, ей сейчас кажется, будто мы ее крепостные, — тихо произнесла Настя.

Как раз к тому времени, как друзья принесли букет, из дома вернулась княгиня Александра Сергеевна.

— Красота! Красота! — милостиво взглянула она на сирень. Она зажгла сигарету и, выпустив залихватски дым из уголка рта, повернулась к хозяйке дома: — Кстати, Наталья Владимировна, вы книгу уже убрали? А то я хотела еще кое-что в ней посмотреть.

— Книгу? — удивленно подняла брови Наталья Владимировна. — Нет. Я не убирала.

— Но на столе ее нет.

— Мы последние выходили, — совершенно отчетливо помнил Петька. — Книга лежала на прежнем месте. Раскрытая.

— Но сейчас там ничего нет, — повторила княгиня.

Ребята не сговариваясь побежали к дому.

— Букет! Отдайте букет княгине Пожарской! — кричала Коврова-Водкина.

Ребята влетели в гостиную. Книги на журнальном столике не было.

Дата добавления: 2015-08-05