Запись семнадцатая. 19 сентября, 23:46

Месяц? Серьезно?!

Такой была моя первая реакция, когда я впервые за долгое время вдохнула воздух под четким руководством Дэи. Сначала я расколотила вазу, потом несколько тарелок, и только после этого от души врезала кулаком по стене. Подвывая от боли, я трясла рукой с ободранными костяшками на пальцах, когда мое тело вдруг снова перестало меня слушаться. Я не хотела идти на кухню, не хотела открывать кран с горячей водой… нет, я не так написала… я не хотела совать руку под поток кипятка. И все-таки сделала это. Я выла от боли, не способная даже отдернуть собственную, чтоб её, многострадальную руку, а она держала её до тех пор, пока я не отключилась.

Я пришла в себя, привалившись спиной к кухонному шкафчику. Рука представляла жуткое зрелище: покрасневшая, она болела так, что сама мысль о том, чтобы до неё дотронуться заставляла меня скрежетать зубами.

– Достаточно, или будешь дальше истерить? – равнодушно поинтересовался монстр внутри.

– Достаточно, – я уже привыкла вести внутренний диалог, не озвучивая его, иначе меня давно упекли бы в психушку.

– Замечательно.

Пока я прокручивала в голове темы из первой медицинской помощи по поводу ожогов, Дэя притихла. Тут только мне вспомнилось, что настоящая Дэя умерла, а она на самом деле Ниайре. Так её звали. Точнее… так её называл загадочный тип с синими глазами, Дариан, которому в Голливуде самое место. Причем в сопливых мелодрамах. Домохозяйки бы на стену лезли от восторга, а за фунт его внимания дрались половниками и столовыми ножами. Когда воспоминания попытались вернуть меня в то, что произошло до, я ощутила странный приступ головокружения и тошноты.

Я сунула обожженную руку на сей раз под холодную воду и снова взвыла.

– На кой тебе понадобилось это делать?

– Ты собиралась впадать в истерику.

– Могла бы просто извиниться за то, что снова вышвырнула меня из собственного тела на хрен знает сколько времени!

– Могла бы, но это не так действенно.

Я мысленно выругалась последними словами, но она, конечно же, услышала. Эта древняя особа меня поражала. Временами во мне просыпалось нечто сродни сочувствию – например, после её последних излияний. Жизнь у неё была не сахар, мягко выражаясь. Но чаще всего мне просто хотелось её придушить – как сейчас, например. Как так получилось, что никто не сделал этого до меня?

– Так почему? – хмуро поинтересовалась я, закрывая кран и отправляясь в ванную в поисках аптечки.

– Что – почему?

– Почему ты решила избавиться от меня?

– На то были причины. Я занималась расшифровкой описания важного обряда. Мне было не до мельтешения.

– Что ещё за обряд? – мгновенно насторожилась я, проигнорировав уничижительную характеристику собственного соседства.

В самом деле, что за? Одним ритуалом меня уже выпихнули из собственного тела. Точнее, не выпихнули, а подвинули, но по сути это ничего не меняло. Что она ещё задумала и чем это грозит мне?

– Тебе – ничем, – я смотрела в зеркало в ванной и видела, что улыбаюсь. Точнее, улыбалась Дэя в моем лице, – тебе, как отдельно взятой человеческой особи.

– Хватит читать мои мысли! Особь породы измененных!

– Ох-ох.

– Пошла ты со своим сарказмом! Кстати, почему я твоих не слышу?

– Потому что я так хочу.

Отличный ответ, ничего не скажешь.

В ванной обнаружилась мазь от ожогов – слава всем, кому только можно, что не пришлось ещё и бегать по ночным улицам в поисках дежурной аптеки. Дэе такие приключения в самый раз, а вот мне сосать незнакомцам в подворотне не очень хотелось. А потом в той же подворотне валяться с перерезанным горлом. Даром что мы практически в центре, все равно я умудряюсь найти на задницу приключения даже там, где другой спокойно пройдет мимо. Не знаю, есть ли в этом мире человек, более невезучий чем я.

Хотите поспорить? Валяйте. Только у вас нет железного аргумента в качестве потусторонней сущности в лице Древней вам… Измененной, короче.

– Хей, Мелани! Я пока ещё жива.

– Ну, это ненадолго.

После очередного обмена любезностями я принялась бинтовать руку, а она затихла. Помимо извращенного симбиоза, в нашем с ней союзе было нечто донельзя странное. Никто не знал обо мне столько, сколько она. А я… ну, её имя, о котором она молчала тысячелетиями, я узнала первой. Наверное, это что-то да значит.

– Определенно.

– Ты все ещё жива?

На этот раз мы хохотали вместе. Не знаю, сколько шагов мне осталось до безумия, но получилось искренне и от души.

– Я отправила тебя отдохнуть не только из-за расшифровки ритуала.

Почему-то я снова напряглась. Мне показалось, это следующий этап наших с ней… отношений. Честность Древней?.. Чем же это обернется?

– После того, как мы вспоминали, и ты все это записала, я ненадолго отвлеклась, – говорила Дэя равнодушно, но я чувствовала, что за её словами кроется нечто гораздо большее, чем она хочет мне показать. Произошло что-то, взбудоражившее не только меня, но и её. – А когда пришла в себя, ловила тебя на балконе. Ты сидела на перилах и собиралась разжать руки.

Ох нет. Нет, только не это. Я что, собиралась покончить с собой? Серьезно?

На мгновение у меня перед глазами потемнело: я представила, что она могла не успеть, и для меня не было бы ни нового пробуждения, ни обожженной руки, ни этого разговора.

Но как?! Мое отношение к суициду всегда было однозначным. Знаю-знаю, можно подумать, что девчонке с такой жизнью, как у меня, в голову постоянно должны приходить мысли об избавлении мира от своей никчемности. Странно, но нет. Мне часто было тоскливо, паршиво и невероятно одиноко, но ни разу в жизни не пришло в голову взять в руки нож и порезать вены или наглотаться таблеток, или ещё каким-нибудь способом распрощаться с жизнью раз и навсегда. Почему? Понятия не имею. Наверное, я всегда ценила жизнь превыше всего. Даже отчаянного желания почувствовать себя нужной и любимой. Глупо думать, что где-то там будет лучше, если ты и на первом уровне не смогла разобраться со своими проблемами.

И я собиралась прыгнуть с балкона?! Чушь собачья!

– Нет. Не верю, – это прозвучало резко и категорично.

– Изволь.

Голова снова закружилась, и я привалилась спиной к стене, чтобы не упасть. А потом вспомнила. После увиденного мной я сидела и писала с маниакальным упорством секретаря, ведущего протокол. Рядом стояла бутылка, пустой бокал и вазочка с подтаявшим льдом. Я так ничего и не выпила, хотя собиралась. В наших воспоминаниях весь кошмар древности происходил не только с Дэей, но и со мной. Я чувствовала боль. Я убивала. Я сходила с ума, дрожала в лихорадке и готовилась к смерти. Ужас и ненависть обрушились на меня всей своей силой, повозили о камни, сдирая остатки самообладания и уволокли в открытое море отчаяния. Когда я отложила ручку, меня трясло, а в голове не было ни единой связной мысли. Я как следует приложилась к бурбону, залпом глотая обжигающий горло крепкий алкоголь, и направилась на балкон.

Собственные действия в воспоминаниях были смазанными и размытыми, как в полузабытьи. Я рванула на себя дверь, вдохнув влажный прохладный воздух – и, как есть, в откровенной темно-синей шелковой сорочке шагнула вперед. Вот тут-то и произошло нечто донельзя странное. Мир сжался до крохотной точки, и я почувствовала, что Дэя пытается вернуться, но не может. Не может, потому что я упорно шла вперед, забиралась на перила, а она ровным счетом ничего не могла с этим поделать. Сидя на перилах, я слизывала соленые капли, застывавшие на моих губах – истерика начинала набирать обороты, подставляла ветру лицо и смеялась, как ребенок, взлетающий вверх на качелях. А потом подалась вперед. Внизу раскинулся крохотный город: малюсенькие машины и люди, которые казались ненастоящими. Миниатюрные заведенные механизмы, призванные исполнить ту или иную роль. Крохотные мерцающие вывески, едва различимые названия. Этакий игрушечный набор «Ночной Сиэтл». Единственное, что отделяло меня от последнего шага и падения в мир иной – напряженные пальцы, сжимающие прохладную поверхность.

Ночная прохлада отрезвляла, но я понимала, что готова расслабить ладонь и закончить все в один миг. Хватка начала слабеть, но я одним движением повернулась и спрыгнула на балкон. А дальше – провал, темнота.

Ошарашенная увиденным, я несколько минут молчала. Что же это было, на самом деле? Дэя не смогла меня развернуть, но смогла остановить. Но она ли это сделала или же я сама? Кажется, дело не только и не столько в требующем пристального внимания ритуале и не в том, что ей пришлось ловить меня на перилах. Дэя сама не поняла, что произошло, почему аватар вышел из-под контроля. И…

– Ты ведь тоже не знаешь, ты меня остановила или я сделала это сама?

Молчание. Пауза уже грозила затянуться, когда я услышала:

– Скоро ты снова его увидишь.

– Кого? – кажется, я уже знала, о ком она говорит, но надеялась, что ошиблась.

– Нашего мужчину. Ты влюбилась, кажется.

Что это ещё значит, «нашего»?

– Я не влюбилась, – кровь прилила к моему лицу, а потом столь же быстро отхлынула. Так, я не поняла, кто все-таки контролирует мое тело?

– Вот и проверим.

Мне не хотелось ничего проверять, и втягивать его в свою историю – тем более. Что до приключений Дэи-Ниайре, упасите его все, кто только можно, от такой радости. И все же, когда я вспоминала выражение его лица – немного отстраненное, как будто он пребывал в другой реальности, взгляд серо-голубых глаз, бегло скользнувший по мне, когда он остановился, чтобы извиниться, меня бросало в жар. И его голос… Мать вашу, его голос – это просто сигнал к оргазму. По крайней мере, для меня.

Он всего лишь извинился, а я как будто час смотрела зажигательную качественную порнуху. Сравнение… да, не лучшее. Но эффект был тот же.

– Он забавный, – подала голос Дэя.

– Для тебя все люди забавные.

– Люди либо пища, либо развлечение. Вот он забавный.

Вот как хочешь, так и понимай. То ли комплимент, то ли проклятие.

– Зачем он тебе нужен?

Снова тишина. По всей видимости, очередной виток информации под грифом секретно. Не все сразу, Мелани.

Рука все ещё болела, но мазь начинала действовать. По крайней мере, выть и прыгать по стульям, как ошпаренная – в прямом смысле – мартышка, мне уже не хотелось. И на том спасибо.

На балконе было прохладно, пришлось накинуть легкую куртку, чтобы полюбоваться на ночной Сиэтл. Спейс-Нидл будто пронзал небо, ленты дорог пестрели сливающимися в движении светодиодами фар, темные воды залива переливались огнями. Когда мы только приехали, я не могла нарадоваться здешнему климату. В Сиэтле солнце не так жарит, чаще пасмурно и накрапывает дождь. Погода в принципе мягкая, без перегибов. По крайней мере, пока. Мне в таких условиях комфортнее, чем в кромешной жаре лета Канзас-Сити, когда в самом легком платье на солнце хочется превратиться в лужу.

Я стояла и думала о том, что месяц назад чуть не прыгнула вниз с этого самого балкона. Остановилась сама или она удержала меня? Что же все-таки произошло в ту ночь? Почему она не смогла справиться со мной? Что, если это мои последние дни? Я не могу знать, что придет Дэе в голову завтра или послезавтра. Или вообще через час. Так почему бы не начать жить на полную катушку, пока она оставила меня в покое?

Улыбнувшись своим мыслям, я вернулась в комнату, остановилась перед зеркалом и привычным жестом провела руками по волосам. На меня смотрела Мелани-незнакомка: длинные темные волосы, чуть вздернутый нос, голубые глаза… Ничего примечательного. Мимо таких проходят – и не замечают. Точнее, не замечали раньше.

Дэя покрасила волосы и немного изменила прическу. Оттенок, на тон темнее моего – но я даже подумать не могла, что этот цвет будет в разы выигрышнее. С ним я смотрелась старше, но меня это ничуть не беспокоило, скорее наоборот. Надоело постоянно выглядеть девочкой-подростком.

Благодаря Ниайре себя в первую очередь заметила я сама. Я поняла, что заслуживаю любви, что могу бороться и способна на многое. Хотелось бы только верить, что я поняла это не слишком поздно.

Дата добавления: 2015-08-05