Проблема происхождения и исторической периодизации былин

Вопрос происхождения и исторической периодизации былин очень дискуссионный. Как было показано в историографичес­кой главе ("Собирание и исследование русского фольклора"), основные научные направления (академические школы) реша­ли его по-разному. Не менее сложно решается этот вопрос и в современном эпосоведении[99]. Необходимое условие изучения эпо­са, его истории и теории — сопоставление былин с летописями и хрониками. "Наш эпос в основе своей был искони историчес­ким, — подчеркивал В. Ф. Миллер, — <...> и никакие поздней­шие внесения в него сюжетов фантастических и романических не могут затушевать его главный фон"[100].

В. Ф. Миллер пришел к следующему предположению о вре­мени и среде возникновения былин. Он писал: "Итак, мы пред­полагаем, что к XI веку, периоду сложившегося русского наци­онального сознания, о котором свидетельствуют летопись и другие

письменные памятники, относится создание Владимирова цикла героических сказаний, первообраза позднейших былин. В создании песен этого круга могли участвовать и княжеские пев­цы и дружинные, так как объектом воспевания могли быть по­пулярные в дружине и народе князья и такие же дружинники, воеводы или "храбры", вроде Добрыни и Путяты. <...> Воспевая князей и дружинников, эта поэзия носила аристократический характер, была, так сказать, изящной литературой высшего, наи­более просвещенного класса, более других слоев населения про­никнувшегося национальным самосознанием, чувством един­ства Русской земли и вообще политическими интересами"[101]. Не­смотря на многолетнюю критику этой теории за "аристокра­тизм", она не утратила своего объективного научного значения.

Даже в период разгара вульгарно-социологического подхода к фольк­лору некоторые ученые находили возможность выразить ей поддержку. Например, Ю. М. Соколов писал: "Утверждать, однако, что создателя­ми-исполнителями былин в Древней Руси были непременно только крес­тьяне -землепахари, что былина была от начала до конца продуктом лишь крестьянского творчества, было бы неверно, так как огромное большин­ство былин говорит о событиях, совершавшихся в городах (Киеве, Вели­ком Новгороде, Галиче-Волынском и т. д.), и в них содержатся истори­чески очень верные детали городского (военного, княжеско-боярского, купеческого) быта. Во всяком случае слагатели былин были люди быва­лые, люди, хорошо знавшие страну и бытовую и общественную жизнь различных слоев народа"[102].

Эпос был усвоен и скоморохами. Эта среда оказала на него влияние: на первый план выступила занимательность. В самих былинах ряд сцен представляет скоморохов- певцов на пирах у князя Владимира. Скоморохом наряжается Добрыня Никитич. Есть и собственно скоморошьи былины ("Вавило и скоморохи" и др.)[103].

В "Очерке истории русского былинного эпоса" В. Ф. Миллер охарактеризовал общий процесс развития эпических песен Вла­димирова цикла. Их становление и расцвет происходили в Кле­ве XI— XII вв., а со второй половины XII в. (после ослабления Киева) эти песни переместились на запад и на север, в Новго­родский край.

Исследователь писал: "Эти сказания, прототипы позднейших былин, окружили имя "старого" Владимира в XI веке. В этом веке выработался уже определенный тип этих поэтических сказаний, выработался их стиль, образный язык, стихотворный склад. Героический элемент определился политическими условиями южнорусской жизни — постоянной войной с восточными кочевниками, сначала печенегами, затем половцами. Песни <...> прославляли выдающихся дружинников, идеализируя их подвиги, и прикрепляли их к Киеву и кн. Владимиру. К этому центру тянули и сказания местные — черниговские, переяславские, ростовские, которых следы находим иногда в летописных известиях, иногда в современных былинах. В XII в. эпос Владимира пережил свой период расцвета вместе с расцветом культуры, литературы и искусства. Самый выдающийся князь этого времени Владимир Мономах, прославляемый удачными войнами с половцами, наложил свою печать на эпического Владимира по крайней мере отдельными чертами, а имена некоторых его современников сохра­нились в былинах.

Вместе с падением экономическим и политическим Киева, передвиже­нием южнорусского населения на запад и северо-восток с крайней нео­беспеченностью жизни в Приднепровье со второй половины XII в., начи­нается оскуднение эпической поэзии в этих местах. Ее традиция продол­жает жить на западе в Галицко-Волынском княжестве вследствие выше­указанных благоприятных условий. Эта традиция продолжает жить и на севере в Новгородском крае, который в X и XI и частью XII веках еще тесно связан был своими политическими и экономическими интересами с Киевом и сам участвовал в создании и хранении сказаний, связанных с Владимиром и с новгородскими личностями"[104].

Современные ученые решают проблему происхождения и развития былин в плане их исторической поэтики, что суще­ственно углубляет основные положения старого эпосоведения.

Приведем мнение С. Н. Азбелева[105]. В духе идей А. Н. Весе-ловского исследователь полагает, что новая былина — всегда итог соединения двух источников. Один из них обладает конк­ретным историзмом, "дает фактическое содержание, связываю­щее былину с историческим событием" (это историческая пес­ня или исторический рассказ о недавнем прошлом). Второй ис­точник — эпическое наследие. "Оно включает произведение в традицию, вводит в круг былинного эпоса".

Азбелев рисует следующую картину эволюции. Сначала — сла­вянский "родовой" (догосударственный) эпос, пронизанный ми­фическим миропониманием и прошедший свой долгий путь раз­вития. Затем — конкретно-исторический эпос Южной Руси — древнерусские лироэпические песни. Естественный путь их эво­люции был оборван золотоордынским нашествием. Собственно былины бытовали почти исключительно на пространстве древ­ней Новгородской земли и там, где осели переселенцы из этой местности.

Эпическая традиция новгородского Севера отличалась от эпи­ческой традиции Южной Руси, поэтому в Новгородской земле произошло переоформление древних южнорусских песен. Ис­следователь отметил: "Эволюция тех произведений Южной Руси, которые оказались занесены в Новгород, протекала в условиях, отличных от естественных. Отсюда — более интенсивное нарас­тание стихийного вымысла и более широкое использование "по­стороннего" эпического материала". Азбелев считает, что до­шедший до нас народный эпос позволяет судить только "о со­держании исторических песен Киевской Руси, но не о форме их". Представление о том, "насколько высока была степень кон­кретного историзма в эпическом творчестве Древней Руси и насколько высок был его поэтический уровень", дают "Слово о полку Игореве" и такое сравнительно позднее явление, как ук­раинские народные думы[106].

Состав русского эпоса формировался постепенно. Современ­ные исследователи, обобщая накопленные наукой знания о бы­линах, предлагают конкретную историческую периодизацию их сюжетов.

В. П. Аникин выделяет четыре периода, каждый из которых дал эпосу своих героев.

Первый — мифологический: он завершается к IX в. ("время возникновения и первоначального развития эпических песен").

Второй — киевский: IX — середина XII в. ("Эпические песни предшествующего времени в этот новый период истории сосре­доточили свое действие вокруг Киева и стольного киевского князя").

Третий — владимиро-суздальский: с середины XII до второй половины XIV в. ("В это время произошло оформление цикла былин с Ильей Муромцем во главе", а также "сложилась специ­фическая группа новгородских былин"). Это был период госу­дарственного и этнического развития Северо-Восточной Руси.

Четвертый — период творческой обработки прежде создан­ных былин применительно к историческим условиям Московс­кой Руси: со второй половины XIV в. по начало XVII в.[107]

Классификация историка Б. А. Рыбакова более дробная. Он выделя­ет: "начальную стадию эпоса" — до княжения Владимира I; былины эпохи Владимира I (конец X в.); Мономахов цикл (конец XI — начало XII в.); новгородский цикл XII в.; былины о монголо-татарском наше­ствии; былины о Василии Буслаеве (XIV в.) и некоторые другие. Внут­ри этих периодов исследователь строит историю создания отдельных былин и их циклов.[108]

Дата добавления: 2015-08-05