Статьи 6 и 7

А. Н. Насонов полагал, что территорией, сборы с которой передавались епископу взамен десятины с судебных пошлин, была территория Обонежья, подробно описанная в ст. 6 и локализуемая в районе, примыкавшем с востока к Ладожскому озеру и к поволховским владениям Новгорода. Погосты, перечисленные в ст. 4, располагаются вне Обонежья, на восток и северо-восток от него, и составляют район недавней колонизации Новгорода. А. Н. Насонов не ставил вопрос о разновременности Устава и приписок к нему. Напротив, по его мнению, установленный в «Обонежском ряде» порядок имеет более глубокую древность, коль скоро территория Обонежья была колонизована ранее Двинской земли³⁸⁰ [Насонов А. Н. «Русская земля»… М., 1951].

Мы вынуждены подвергнуть эту аргументацию существенной критике, основанной прежде всего на подсчете перечисленных в документе отчислений, поскольку А. Н. Насонов заключал: «...св. Софии выдавалось, во-первых, за десятину от вир и продаж 100 гривен из Онега и, во-вторых, по отдельным погостам, начиная от Валдутова и Тудорова на Онеге и кончая погостами, лежащими на Двине и Сухоне». И далее: «...можно заключить, что 100 гривен в пользу св. Софии выплачивались с Обонежского ряда»³⁸¹ [Там же, с. 94].

Как уже показано выше, сумма в 100 гривен новых кун тождественна сумме сборов с погостов, перечисленных в ст. 4. Между тем легко подсчитать, что в Обонежье (по ст. 6) собирается 29 ½ гривен (без владычного подъезда – 17 ½ гривен), что даже отдаленно не напоминает уставной единицы в 100 гривен новых кун. В Бежицах (по ст. 7) собирается 19 ½ гривен 16 кун и 1 ½ волжских гривны. Даже общая сумма сборов по ст. ст. 6 и 7 оказывается много меньше той, которая обозначена в ст. 3.

Приведенное сопоставление еще раз позволяет утверждать, что в тексте Устава Святослава имеется в виду только территория погостов, перечисленных в ст. 4, которые и дают в сумме фиксированную в 100 гривен новых кун судебную десятину. Заметим, что разница в денежной терминологии собственно Устава и «Обонежского ряда» прямо свидетельствует о разновременности этих записей.

Итак, в Уставе Святослава речь идет о сборе судебной десятины с земель, находящихся в Заволочье. В этой связи наибольший интерес должен представлять статус таких земель относительно князя в будущем.

Начиная с древнейшего дошедшего до нас докончания Новгорода с князем (а такое докончание датируется 60-ми годами XIII в.), во всех договорах вплоть до падения новгородской независимости присутствует обязательная формула: А волостии ти, княже, новгородьскых своими мужи не держати, нъ держати мужи новгородъскыми; а дар от тех волостии имати. А се волости новгородьскые: Бежиче, Городецъ, Мелечя, Шипино, Егна, Вологда, Заволоцье, Колоперемъ, Тре, Перемь, Югра, Печера; а ты волости дьржати мужи новгородьскыми; а дар от них имати... А за Волок ти своего мужа не слати, слати новгородца ³⁸² [ГВНП, № 1, 2, 3, 6, 7, 9, 10, 14, 15, 19, 22, 26]. Существо этого постановления заключается в разграничении земель, на которые в XIII–XV вв. не распространялась судебная власть князя, от тех территорий, где он распоряжался и судебными доходами на основе обычного смесного с посадниками порядка. Такое разделение было одним из важнейших завоеваний боярской республики. Прилагая это разделение к интересующим нас территориям, мы увидим, что они вовсе не однородны. На земли перечисленных в Уставе Святослава погостов (ст. 4) в XIII в. и в последующих столетиях князю доступа не было, тогда как район, описанный в ст. 6, не входил в систему «новгородских волостей», а принадлежал к той части владений Новгорода, где и в позднейшее время деятельность князя не подлежала специальным ограничениям.

Между тем многие исследователи склонны (не замечая указанных противоречий, порожденных Уставом Святослава) вслед за Б. Д. Грековым относить создание указанных ограничений княжеской власти к событиям 1136 г., т. е. ко времени, предшествующему возникновению Устава Святослава Ольговича.

Иными словами, мы приходим к выводу, согласно которому формирование нового порядка взаимоотношений новгородского князя и новгородских колоний отнюдь не порождается непосредственно преобразованиями 1136 г., а принадлежит ко времени более позднему (однако не позднее 60-х годов XIII в., когда такой порядок уже фиксирует докончание Новгорода и князя Ярослава Ярославича). В 1137 г., спустя год после восстания, самого противопоставления новгородских волостей и метрополии еще не существовало, на что указывает деятельность княжеского домажирича, сидевшего в Онеге, но управлявшего также и Заволочьем.

В связи с такой постановкой вопроса большой интерес представляет объяснение причин, в силу которых к Уставу Святослава в какой-то момент добавились приписки об Обонежском и Бежецком рядах. Позволим себе сформулировать проблему следующим образом. Коль скоро во второй половине XIII в., когда к Уставу Святослава был проявлен особый интерес, его постановления уже не имели юридической силы (Заволочье, фигурирующее в Уставе, было изъято из юрисдикции князя), имели ли такую силу разделы, касающиеся Обонежского и Бежецкого рядов?

Положительный ответ на этот вопрос дает известная откупная грамота 1460 г.: У великого князя наместника у Григорий у Васильевичя се купи Яким Гуреев и Матфеи Петров обонискыи суд князя великого: вниз по Волхову, и на Паши на реке, и на Кожеле, и на Кукоевском погосте, и на Кукоеве горе, и в Лепни, и на Сетомле, и на Ояти на реке, и на Свере на реке, и на Олонце на реке, а Кукоевского погоста, где ни буди, или в городе или а селе, ино платити им суд князя великого по старине. А суд им судити и пошлины имати им по старине и верное им имати... ³⁸³ [ГВНП, с. 149, № 93. О дате грамоты см.: Янин В. Л. К хронологии новгородских актов Василия Темного. – Археографический ежегодник за 1979 год. М., 1981].

Описанная в откупной грамоте территория совпадает с территорией Обонежского ряда. Суд здесь был особо урегулирован. Находясь целиком в княжеском распоряжении, он был изъят из системы смесного с посадником суда. Для периода расцвета Новгорода Обонежье и Заволочье составляют как бы два противоположных полюса. В Заволочье князь не имеет прав. В Обонежье его права безраздельны: А хто згонит или замешает, даст князю великому гривну золота, а борцам серебро въдвое ³⁸⁴ [ГВНП, с. 149, № 93].

Свидетельство откупной грамоты указывает на то, что в эпоху, когда постановления собственно Устава Святослава уже не имели законной силы, положения приписок к нему сохраняли характер действующего законодательства. Сам по себе этот факт является решающим аргументом в пользу позднейшего происхождения приписок.

Другое важное свидетельство содержится в договоре князя Ярослава Ярославича с Новгородом, заключенном в 1265–1267 гг.: А суд, княже, отдал Дмитрии с новгородци бежичяном и обонижаном на 3 лета, судье не слати ³⁸⁵ [ГВНП, с. 11, №2]. Упомянутое постановление князя Дмитрия Александровича датируется временем не позднее 1264 г., коль скоро к моменту составления цитированного докончания не истек названный в нем трехлетний срок. Приведенное свидетельство также ставит Обонежье, а вместе с ним и Бежецкий Верх в особое по отношению к княжескому суду положение, возникшее до 1264 г. Здесь князь имеет какие-то преимущественные права в области суда и извлечения судебной пошлины.

Приведенные сопоставления позволяют сформулировать вывод о смысле соединения приписок об Обонежском и Бежецком ряде с Уставом Святослава. Возникновение особого статуса этих территорий, надо полагать, было результатом изъятия из юрисдикции князя суда в «новгородских волостях», в частности суда на тех землях, которые перечисляются в ст. 4 Устава Святослава. Коль скоро таким изъятием в момент формирования самого отмежевания «новгородских волостей» ликвидировался вопрос об извлечении судебной десятины с территории Заволочья, неизбежно на повестку дня должна была встать проблема пересмотра норм десятины и порядка ее извлечения.

Предположение о времени этого решительного пересмотра отношений между Новгородом и князем было сделано А. В. Кузой. Исследователь связал с ним летописное сообщение конца 1228 – начала 1239 г. о том, как новгородцы предъявили князю Ярославу Всеволодовичу требование: Поиде к нам, забожничье отложи, а судии ти по волости не слати; и на всей воли нашей и на всех грамотах Ярославлих тъ ты наш князь ³⁸⁶ [НПЛ, с. 67, 273]. Эти условия были приняты Ярославом в декабре 1230 г.: И целова святую богородицю на всех грамотах Ярославлих и на всей воле новгородчкои ³⁸⁷ [Там же, с. 70, 278]. А. В. Куза отмечает, что упоминание об этом крестоцеловании как о первом прецеденте вошло в формуляры всех докончаний Новгорода с Ярославом Ярославичем: На семь ти, княже, крест целовати, на цем то целовал хрьст отець твои Ярослав ³⁸⁸ [Куза А. В. Новгородская земля.– В кн.: Древнерусские княжества X-XIII вв. М., 1975, с. 160-161].

УСТАВ КНЯЗЯ ЯРОСЛАВА О МОСТЕХ, 60-Е ГОДЫ XIII В.

Дата добавления: 2015-08-03