Явка на выборы

Как защитники, так и противники подхода к проблеме явки на выборы с позиций рационального выбора в принципе согласны с утверждением о том, что, поскольку незначительность влияния одного отдельного голоса очевидна (иначе говоря, поскольку возможность того, что поданный конкретным из­бирателем голос окажется решающим, на практике является равной нулю), и поскольку участие в выборах всегда сопряжено с определенными затратами, постольку практичные избиратели вообще не должны были бы приходить на избирательный пункт. Тем не менее, оценка политических моделей рацио­нального выбора в основном или исключительно с точки зрения их способ­ности дать ответы на вопросы типа «Зачем люди голосуют?», совершенно несостоятельна, несмотря на то, что сторонники теории рационального выбо­ра сами нередко попадают в такую ловушку. Это видно, в частности, из риторического вопроса М. Фиорины о том, не является ли «явка на выборы парадоксом, который не оставляет камня на камне от теории рационального выбора» (Fiorina, 1990).

Явку на выборы можно называть парадоксом лишь в случае, если мы будем настаивать на том, что избиратели однозначно выполняют общественно полезную функцию, в основе которой лежит соображение о критической значимости каждого голоса. Для тех, кто скептически относится к возможно­стям применения теории рационального выбора (Petracca, 1991), необходи­мость прибегать к неинструментальным факторам для «спасения» этой теории и защиты ее от абсурдности ее же собственных прогнозов служит веским основанием, позволяющим отрицать значимость подхода с позиций рацио­нального выбора для решения проблемы явки на выборы — и именно на основании того, что этот подход изначально неверен (Barry, 1970). Однако немногие сторонники модели рационального выбора, в том числе и автор данной главы, рассматривают кажущийся парадокс явки на выборы как заве­домо ложную проблему, тратить силы на решение которой их побудила кон­цепция Даунса. Так, в частности, вопрос о том, в каких именно случаях явка на выборы является инструментально рациональной, с одной стороны, пред­ставляется мне уже настолько банальным, что вызывает оскомину (Uhlaner, 1993; Grofman, 1983; Glazer, Grofinan, 1992), а с другой — кажется вообще не той проблемой, с которой следует начинать разговор (Grofman, 1993, ch. 6; Owen, Grofinan, 1984).

Мы ведь не рассчитываем на то, что специалисты в области микроэконо­мики дадут нам ответ на вопрос о том, почему французы предпочитают вино, а южные немцы — пиво. Скорее, мы полагаем, что экономисты с позиций компаративной статики объяснят нам, например, как изменится потребление вина, если цены на вино и пиво будут пересмотрены. Равным образом пра­вильное применение моделей рационального выбора в вопросе о явке на вы­боры будет состоять в их способности помочь нам дать ответы на вопросы типа: «Какую явку избирателей можно ожидать на выборах разного уровня?» или «Каким образом меняется процент явки избирателей в зависимости от изменений специфических институциональных факторов, которые могли бы стимулировать явку на выборы или препятствовать ей?» Такая постановка вопросов предполагает, что избиратели выполняют разнообразные полезные функции, и вместе с тем исходит из того, что теория рационального выбора помогает нам выявить факторы, которые влияют на предпочтения избирателя

хотя бы в небольшой степени. Равным образом вместо того чтобы просто пытаться отгадать, зачем избирателям нужно что-то знать, гораздо полезнее было бы использовать идеи концепции рационального выбора для того, чтобы определить условия, при которых избиратели будут в большей или меньшей степени информированы. Рассматривая модели рационального выбора именно с таких позиций, мы уходим и от бессмысленных нападок на теорию рацио­нального выбора, и от пустого формализма, которые мешают движению к созданию доступной верификации теории.

Вместо того чтобы воспринимать положения Даунса как незыблемые исти­ны, высеченные на скрижалях, к ним следует относиться как к идеям, кото­рые помогли дать ответ на вопрос о том, почему некоторые явления возмож­ны при отсутствии уравновешивающих сил. Тем не менее, хотя Даунс и задал нам три неразрешимых загадки: «Почему избиратели голосуют?», «Почему при двухпартийной системе две соперничающие партии не объединяются в одну?» и «Зачем людям знать что-либо о политике?», еще большее значение имеет определение им тех переменных величин, которые объясняют измене­ния с позиций компаративной статики.

Например, для подсчета динамики явки избирателей на разные выборы, следует переформулировать даунсовские расчеты такого участия, выражаемые уравнением

Т=(Р х 1 х В) +C - D,

причем, скорее, на макро-, чем на микроуровне. В данном случае «Т» обозна­чает показатель явки избирателей, «Р» — степень приближения к выборам, «I» — степень важности выборов, «В» — степень различия между кандидата­ми, «С» — (чистые) затраты на явку на выборы², a «D» — неинструменталь­ные факторы, которые могут определить мотивацию участия в избирательной кампании (или сделать это участие привычным). Вместо того чтобы считать это уравнением выбора отдельно взятого избирателя, представим его в час­тично дифференциальной форме:

Дата добавления: 2015-08-03