Признаки сказового повествования

Сказ – особый вид повествования, строящегося как рассказ некоего отдаленного от автора лица (конкретно поименованного или подразумеваемого), обладающего собственной речевой манерой (КЛЭ).

· Сказ максимально приковывает внимание читателя к основному носителю речи, его фигура выдвигается на первый план в повествовании.

· Такое повествование имитирует «непрофессиональный», устный рассказ, слагается из живых речевых представлений и речевых эмоций. Сказ – воспроизведение звучащего слова, имитация «живого» разговора, создающая иллюзию освобождения от литературных норм.

· Композиция сказа определяется приемами языковой игры.

· Анализ сказа всегда тесно связан с проблемами стилистики. Стиль основного субъекта речи определяет общий стиль сказового повествования и придает ему условный характер, близкий к стилизации. Сказ «предполагает художественное истолкование чужого стиля и стоящего за ним иного мировоззрения, иной культуры, вследствие этого воспроизводимый стиль, как правило, подвергается определенной деформации в соответствии с авторской трактовкой оригинала» (К.А.Долинин).

«Между русской и французской литературой в использовании сказового повествования обнаруживается значительное различие: в русской литературе сказ возникает раньше и имеет более разнообразные формы и значительно более широкое распространение, чем во французской. Уже в первой половине XIX в. русская литература знает такие образцы сказа, как «Капитанская дочка» Пушкина, «Бэла» Лермонтова и некоторые ранние новеллы Гоголя, где и манера повествования, и стиль обусловлены социально и характеристически: Пушкин тонко и ненавязчиво имитирует мемуарный слог XVIII в., в котором отражается одновременно и личность героя-повествователя –

«среднего разума дворянина Петра Гринева», Лермонтов создает убедительный образ речи скромного армейского штабс-капитана, обусловленный социально и психологически, а у Гоголя отчетливо звучит голос «простонародного» рассказчика – «дьячка ***ской церкви», которому приписывается повествование в «Вечере накануне Ивана Купала», «Пропавшей грамоте» и «Заколдованном месте»» (К.А.Долинин).

Признаки сказового повествования

1. Особенности композиции.

«Композиция новеллы в значительной степени зависит от того, какую роль в ее сложении играет личный тон автора, то есть является ли этот тон началом организующим, создавая более или менее иллюзию сказа, или служит только формальной связью между событиями и потому занимает положение служебное. Примитивная новелла, как и авантюрный роман, не знает сказа и не нуждается в нем, потому что весь ее интерес и все ее движения определяются быстрой и разнообразной сменой событий и положений. Сплетение мотивов и их мотивации – вот организующее начало примитивной новеллы. Это верно и по отношению к новелле комической – в основу кладется анекдот, изобилующий сам по себе, вне сказа, комическими положениями.

Совершенно иной становится композиция, если сюжет сам по себе, как сплетение мотивов при помощи их мотивации, перестает играть организующую роль, то есть если рассказчик так или иначе выдвигает себя на первый план, как бы только пользуясь сюжетом для сплетения отдельных стилистических приемов. Центр тяжести от сюжета (который сокращается здесь до минимума) переносится на приемы сказа, главная комическая роль отводится каламбурам, которые то ограничиваются простой игрой слов, то развиваются в небольшие анекдоты. Комические эффекты достигаются манерой сказа. Поэтому для изучения такого рода композиции оказываются важными именно эти «мелочи», которыми пересыпано изложение, - так что стоит их удалить, строение новеллы рассыпается. При этом важно различать два рода комического сказа: 1) повествующий и 2) воспроизводящий. Первый ограничивается шутками, смысловыми каламбурами и пр.; второй вводит приемы словесной мимики и жеста, изобретая особые комические артикуляции, звуковые каламбуры, прихотливые синтаксические расположения и т.д. Первый производит впечатление ровной речи; за вторым часто как бы скрывается актер, так что сказ приобретает характер игры и композиция определяется не простым сцеплением шуток, а некоторой системой разнообразных мимико-артикуляционных жестов» (Б.М.Эйхенбаум).

2. Воспроизведение свойств устной спонтанной речи (свойственные спонтанной речи паузы, повторы, восклицания, неполные конструкции и т.п.).

3. Социальная окрашенность повествования, воссоздающая с помощью языковых средств (лексики, стиля) вполне конкретный образ основного субъекта речи.

4. Ориентированность на партнера.

Устный рассказ всегда обращен к кому-то.

«Именно поэтому … часто вводится фигура адресата (или адресатов), нередко почти бессловесная, но важная для мотивировки рассказывания и для определения коммуникативной ситуации» (К.А.Долинин).

5. Артикуляция и звуковая оболочка слова как выразительный прием сказа. Использование своеобразной звуковой семантики слова. Звуковой комизм, возникающий при сочетании слов. Эффектное использование звучных слов.

«сказ … имеет тенденцию не просто повествовать, не просто говорить, но мимически и артикуляционно воспроизводить – слова и предложения выбираются и сцепляются не по принципу только логической речи, а больше по принципу речи выразительной, в которой особенная роль принадлежит артикуляции, мимике, звуковым жестам и т.д. … звуковая оболочка слова … становится в речи … значимой независимо от логического или вещественного значения …». Гоголь «любит названия, фамилии, имена и проч. – тут открывается простор для такого рода артикуляционной игры …» (Б.М.Эйхенбаум).

См., например:

«Итак, в одном департаменте служил один чиновник, чиновник нельзя сказать чтобы очень замечательный, низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица, что называется геморроидальным». – Используется прием ритмического нарастания, созвучие окончаний нескольких слов. Особую выразительную силу приобретает последнее слово. Его звуковая форма воспринимается как комический прием независимо от смысла. «Фраза эта – не столько описание наружности, сколько мимико-артикуляционное ее воспроизведение: слова подобраны и поставлены в известном порядке не по принципу обозначения характерных черт, а по принципу звуковой семантики» (Б.М.Эйхенбаум).

6. Разные виды каламбуров.

Каламбуры могут быть «построены либо на звуковом сходстве, либо на этимологической игре словами, либо на скрытом абсурде» (Б.М.Эйхенбаум)

«В департаменте податей и сборов, - который, впрочем, иногда называют департаментом подлостей и вздоров». – Каламбур построен на звуковом сходстве.

Этимологические каламбуры используются, например, в фамилиях – Башмачкин.

Петрович, «несмотря на свой кривой глаз и рябизну по всему лицу, занимался довольно удачно починкой чиновничьих и всяких других панталон и фраков». – Каламбур построен на скрытом алогизме, абсурде.

7. Особая интонация.

Отсутствие нейтральной интонации. Разговорно-бытовая, патетическая, напряженная и т.д. интонация. Использование несоответствия между интонацией и смыслом текста в качестве средства создания комического эффекта. Использование языковых приемов, указывающих на особое психологическое состояние героев и повествователя (изменения в стиле речи, нарушения общих стилистических норм).

8. Индивидуальная окрашенность речи героев и повествования в целом.

Личный тон, отражающий характер повествователя («сказителя»). Стилизация повествования под наивную болтовню, дружескую беседу, анекдот, рассказанный в дружеском кругу. Использование для этого соответствующей лексики, особое построение периодов текста.

Тенденция к группировке словесных образов. Словесные образы, разные виды тропов могут развивать одну или близкие темы, возникая в тексте в непосредственной близости друг от друга.

Литература о сказовом повествовании:

1.Б.М.Эйхенбаум «Как сделана «Шинель» Гоголя».

2.К.А.Долинин «Интерпретация текста».

Несобственно-прямая речь

Особой сложностью и многообразием художественных возможностей отличается повествование в форме несобственно-прямой речи. В этом случае речевые планы героя и основного субъекта речи пересекаются, накладываются друг на друга во всём тексте или в отдельных фрагментах. Большое значение в области изучения подобных явлений имеют работы М.М.Бахтина. В эпическом повествовании Бахтин выделял два речевых пласта: авторское слово и чужое слово. Чужое слово – это речь персонажей и повествование от какого-либо подставного повествователя или персонажа. Авторское слово отличается большей приверженностью речевой норме эпохи, литературного языка или жанра. Чужое слово большей степени отклоняется от нормы. Авторское и чужое слово могут смешиваться, переходить друг в друга. Когда чужое слово соединяется с авторским, то изображаемая картина мира подаётся уже не с точки зрения героя или автора, а с двойной точки зрения. Исследуя роман, Бахтин показал, что данный жанр воспроизводит разноречие (множество разных речевых стилей) и поэтому в нём большое значение имеет именно чужое слово. Однако это чужое слово проникает и в авторское, подчиняя его себе. Возникает особая речевая структура – «двуголосое слово», по определению Бахтина. В монографии, посвящённой творчеству Достоевского, исследователь посвятил «двуголосому слову» целую главу.

В качестве примера возьмём фрагмент из первой части романа Достоевского «Преступление и наказание».

«Раскольников … «безобразную мечту» как-то даже поневоле привык считать уже предприятием, хотя всё ещё сам себе не верил. Он даже шёл теперь делать пробу своему предприятию, и с каждым шагом волнение его возрастало всё сильнее и сильнее»

Формально текст организован как авторское повествование от 3-го лица. В то же время повествование в этом фрагменте отличает целый ряд осложняющих его признаков. Используя терминологию М.М.Бахтина, можно отметить, что здесь Достоевский сознательно стирает границы между авторским словом и чужим словом, словом героя. Он включает в авторскую речь лексику, отражающую мировосприятие, внутренне состояние и речевую манеру героя, Раскольникова. Слова «безобразная мечта», «предприятие», «проба» принадлежат изначально не автору-повествователю, а герою, автор как будто цитирует слова героя. То, что в этих словах звучит не один, а два голоса сразу, Достоевский очень хорошо чувствовал и подчеркнул это в одном случае кавычками, в другом – курсивом.

Выделенное Бахтиным в речевой структуре романа «двуголосое слово» - это один из вариантов использования несобственно-прямой речи в повествовании.

Несобственно-прямая речь – особая форма повествования, которая позволяет писателю совмещать речь основного носителя речи с речью героя, совмещать самохарактеристику героя с характеристикой героя с точки зрения основного субъекта речи. Повествование ведётся от лица основного субъекта речи, но общее содержание высказывания (по лексике, словоупотреблению, синтаксису) как будто переносится в область мышления и речи героя.

Несобственно-прямая речь чаще всего используется в эпических произведениях, особенно в тех, где необходимо изобразить содержание сознания героя, необходим глубокий психологический анализ, прямое отражение внутреннего состояния героя, создания впечатления субъективного восприятия мира (в этом случае читатель видит не объективный образ внешнего мира, а внутренний мир героя, по-своему преобразующий образ окружающей реальности и выделяющий в этой реальности существенные только для него черты).

Развивая идеи М.М.Бахтина, К.А.Долинин в монографии «Интерпретация текста» пишет, что смешение авторского слова и чужого слова становится обычным в литературе реализма. «Это одна из ведущих тенденций развития художественной прозы. … Уже у Стендаля весь зримый мир сведён к чьим-то возможностям зрения … среда, фон «выписаны» в его романах настолько, насколько воспринимаются его героями, значимы и существенны для них».

Бахтин писал, что именно такая форма повествования (несобственно-прямая речь) «позволяет сохранить экспрессивную структуру внутренней речи героев и … свойственную внутренней речи недосказанность и зыбкость, что совершенно невозможно при передаче в сухой и логической форме косвенной речи».

Хотя использование несобственно-прямой речи обязательно ведёт к изменению общего стиля повествования, т.к. стиль основного субъекта речи приспосабливается к речевой манере героя, обнаружить её в тексте часто бывает очень трудно. Выделение «двуголосого слова» курсивом или кавычками – случай крайне редкий. Чаще всего несобственно-прямая речь – это «игра едва уловимыми намёками», требующая творческой активности читателя (К.А.Долинин).

«Для интерпретации художественного текста умение выделить и правильно истолковать куски, передающие речь или мысль персонажей, имеет первостепенное значение, - пишет К.А.Долинин. – В несобственно-прямой речи голос персонажа иной раз настолько тесно слит с авторским, что отделить один от другого, порой даже осознать, что та или иная мысль или оценка принадлежит персонажу, а не повествователю … не всегда бывает легко. … Встретив явно чужеродные элементы в авторской речи читатель должен по намёкам понять, чьё слово отражают эти чужеродные элементы, для этого нужно по скупому намёку восстановить образ героя, по словесной или интонационной детали представить себе его душевное состояние» (с.239). Далее исследователь указывает на внешние и внутренние признаки, по которым можно предположить наличие несобственно-прямой речи в общем потоке авторского повествования. Так как несобственно-прямая речь – это, в сущности, лишь приём введения слова героя в авторское слово, то признаки эти очень просты.

1. Появлению несобственно-прямой речи в повествовании может предшествовать фрагмент, в котором в поле зрения повествователя и/или читателя вводится некий персонаж, который либо говорит, либо думает, испытывает какие-либо чувство, воспринимает какие-то фабульные события. В этом фрагменте может быть:

· авторское высказывание в форме косвенной речи, указывающее или описывающее акт речи, мысли, восприятия или чувство, испытываемое персонажем,

· высказывание, передающее слова или мысль персонажа в форме прямой речи,

· высказывание, приписывающее персонажу некое действие, которое предполагает также акт речи, мысли, восприятия.

2. Несобственно-прямая речь отражает только такие элементы фабульного пространства, такие ситуации, которые могут стать предметом речи или сознания персонажа.

3. Истолкование этих ситуаций должно соответствовать позиции этого персонажа, т.е. тому, как он может воспринять и интерпретировать их.

4. Истолкование этих ситуаций воспроизводится именно так, как может сказать или почувствовать только данный персонаж. Для этого используется:

· определённая лексика, формы, конструкции, которые отражают социальный статус или идеологическую, философскую, политическую, эстетическую позицию персонажа;

· лексика и конструкции, типичные для эмоциональной речи и соотносимые по этому признаку с душевным состоянием героя;

· особый способ лексической номинации того или иного лица или объекта.

Дата добавления: 2015-08-03