Иностранцы о купеческих нравах.

Особый интерес представляют свидетельства о новых нравах вообще и нравах купцов в частности, в России XVIII века, ино­странцев. Они судили о положении дел с позиций того уровня цивилизованности, которого достигла Европа в XVIII веке, без отечественной снисходительности, но и без достаточного пони­мания русских проблем. Хотя именно посторонний взгляд мог указать не только на явление, но и на причины, его породившие.

Наблюдательный путешественник-француз пишет, что сель­ские жилища русских напоминают простоту первобытных нра­вов; они построены из сколоченных вместе бревен, маленькое отверстие служит окном, в узкой комнате со скамьями вдоль стен стоит широкая печь. В углу висят образа, и им кланяются входящие прежде, чем приветствуют хозяев. Каша и жареное мясо - обыкновенная еда, они пьют квас и мед, употребляют и водку, которую не проглотит горло европейца. Богатые купцы в городах любят угощать с безмерною и грубою роскошью; они подают на стол огромнейшие блюда говядины, дичи, рыбы, яиц, пирогов, подносимых без порядка, некстати, и в таком множестве, что самые отважные желудки приходят в ужас. Причину сохранения быта на примитивном уровне Сегюр видит в том, что у низшего класса в этом государстве нет все оживляющего и все подстрекающего двигателя - самолюбия, нет желания возвыситься и обогатиться, чтобы умножить свои на­слаждения. Ничего не может быть однообразнее их жизни... ог­раниченнее их нужд и постояннее их привычек. Нынешний день у них всегда повторение вчерашнего, ничто не изменяется, даже их женщины, в своей восточной одежде, с румянами на лице, одевающиеся в одежды, украшавшие их бабушек и прабабушек.

Русское простонародье, погруженное в рабство, не знакомо с нравственным (одобряемым обществом) благосостоянием, но оно пользуется некоторой степенью внешнего довольства, имея всегда обеспеченное жилище, пищу и топливо; оно удовлетво­ряет самым необходимым потребностям и не испытывает стра­даний нищеты, этой страшной язвы просвещенных народов. Помещики в России имеют почти неограниченную власть над своими крестьянами, но, надо признаться, почти все они поль­зуются ею с чрезвычайной умеренностью; при постепенном смягчении нравов подчинение их приближается к тому поло­жению, в котором были в Европе крестьяне, прикрепленные к земле. Каждый крестьянин платит умеренный оброк за землю, которую обрабатывает, и распределение этого налога произво­дится старостами, выбранными из их среды. Сепор описывает роскошь и образованность высшего дворянства, требующие больших денег. Для езды в карете на любое расстояние запря­гают 4-6 лошадей. Содержится очень много дворовой при­слуги, часто не занятой делом - отсылка в деревню являлась наказанием. Крестьяне преданы добрым хозяевам, известны случаи, когда они собирали деньги и отдавали барину, чтоб он не продал их за долги. Но в принципе произвол даже самых кротких помещиков был безграничен. Во время пятилетнего пребывания в России, утверждает Сепор, он не слыхал ни од­ного случая жестокости и угнетения. Крестьяне действительно живут в рабском состоянии, но с ними хорошо обращаются. Нигде не встретишь ни одного нищего, а если они попадаются, их отсылают к владельцам, которые должны их содержать.

Дата добавления: 2015-08-03