Глава 22. Но прежде, чем я оказался в Багдаде

Но прежде, чем я оказался в Багдаде…

— Почему ты? — спрашивает Лена, — ты — как палочка-выручалочка?…

— Как нюхач какой-то… Пёсик-ищейка… Хорошо отдрессированный.

— Почему?..

— По… нарезу! — злюсь я. — А кому это ещё так надо — найти Тину? Жоре? Да он палец о палец… Юре? Он бы никогда не согласился! Вит? Ха-ха… Вит! Вит просто купил бы…

Или Аня, или Юля… Ну, не бросать же женщин в пекло ада? Да и что с них взять-то! Лёсик? Но на нём, где сядешь, там и встанешь!

— Могли бы организовать поисковую бригаду по информации вашей «Шныры». Мне кажется, что даже я смогла бы запросто найти вашу, прячущуюся в какой-то норе, затаённую Тину. Тоже мне дева-инкогнито! Мата Харри! Да у неё даже…

— Горнакова, тебе рассказывать, или ты будешь…

— Молчу, молчу! Ииии…

— И!.. И прежде, чем… да!.. Мы все, естественно, ринулись к «Шныре». Она стояла всеми забытая и заброшенная, где-то взялась паутиной, по бокам ржавчина… Стас попытался запустить, но она, не успев раскрыть глазоньки, вдруг заорала — «Жрааааааать!».

— Она же сгорела!

— Та — да. Та — сгорела. А эта…

— Другая?

— Накормили! Потом она переваривала, томясь на правом боку…

— Она у вас как бурёнка какая-то худобокая, — говорит Лена.

— Как свинья — накормили ж, тотчас потолстела пустотелая…

— Это ж кусок пластика с электронной требухой! — Лена искренне удивлена. — Чем вы её накормили?

— Тиной… Чем же ещё?

— Это ясно, — смеётся Лена, — я бы и сама её…

— Что?..

— Но она же встала вам поперёк горла!

— Итак, мы приступили… К пытке! Ой, ты не поверишь… Мы обступили «Шныру» как… Сбились плотным кольцом, взяли в плен… И началась длительная осада… Даже Вит протиснулся в первые ряды. Жора… Вот умора!.. Жора уселся прям на винчестер, и в ожидании ответов, грыз свои орешки. К четкам даже не притронулся. Трубка тоже лежала в паху не раскуренной.

— Ты чё уселся своей задницей прям на…

— Не твоей же, — сказал Жора. — Я её разогрею.

Когда «Шныра» переварила нашу инфу, отлежалась и готова была нас выслушать, Стас задал свой первый вопрос:

— Как дела?

«Шныра» что-то там прошипела, затем проиграла музычка и раздался совсем человеческий кашель… Так всегда было: ей надо было взять, что называется, голос… И вот этот её не очень-то женский голос дал первый ответ:

— Вы бы лучше дали вздохнуть. Воздуху, дайте воздуху… Расступитесь!..

Да! Так было всегда, когда мы оплетали её своим любопытством. Чересчур плотное кольцо наших теплых тел искажало работу её тепловизора, вот она и требовала воздуха!

Ну и мы ещё там надышали углекислотой нетерпения, а как известно, любому нормальному человеку для работы ума требуется кислород.

— Нашли человека! — улыбается Лена.

— Она сама потребовала своей программой свободу дыханию!

— Да, — соглашается Лена, — как «Свободу Ходорковскому!»

— Мы расступились

— Жора встань! — потребовала Кайли.

— Обойдется, — сказал Жора.

— Жора — встань! — это уже был голос «Шныры».

— Чего эт? — возмутился Жора.

— Твоя задница давит на горло, — сказала «Шныра»

— Обойдешься, — сказал Жора, раскусывая очередной орешек.

— Ясно, ясно, — сказала Лена, — Жора встал. Что дальше?

И потом началось светопреставление! Потом мы подумали, что на таких «Шныра-шоу» можно зарабатывать неплохие деньги! Когда мы с её помощью искали Аню и Юру, ничего подобного не было. Вопрос — ответ, вопрос — ответ… Сейчас же… Ой!.. Андрюха Малахов со своим перетряхиванием нижнего белья не годится в подметки нашей «Шныре». Познер — отдыхает! Даже «Дежурный по стране» со своим Жванецким — просто детский лепет, не говоря уж о Ваньке Урганте со своим… Санчо Пансой — Цэ! Кал! О! И все Жиндарёвы, и Доренки, и Сванидзе с Киселёвыми, и Тины Канделаки со своими… Кстати, Тинка Канделаки…

— Ой, да ну ее, — возмущается Лена, — она просто без мыла…

— Короче говоря, — говорю я, — мы приступили… Еще минут двадцать велась, так сказать, кондиционная перепалка, и когда «Шныра» пришла в себя и отряхнулась от наших приставаний, когда уже все цыкали друг на друга, чтобы не сбивать её с ритма, и когда уже даже Жора встал, просто встал, перестав щелкать свои кедровые орешки, и когда даже чётки вдруг оживили Жорины пальчики, и когда даже солнечный зайчик притих на стене, и когда даже…

— Ты скоро кончишь, — спрашивает Лена, — когдакать?

— И вот, когда уже «Шныра» сама задала свой вопрос («Вопрос кинешь?»), Стас развернул наш вопросник:

— Тина — это кто?

Вот так в лоб!

— Дальше, — сказала «Шныра».

Это значило, что вопрос задан неправильно. Тина — женщина! Вот и весь ответ. Другие ответы (мужчина, домохозяйка, космонавт, девочка...) не имели смысла.

— Ты чё эт тут нам выпендриваешься? — без всяких там церемоний вмешалась Рада.

Все уставились на неё, не зная как реагировать. Стас приложил указательный палец к губам, мол, молчи. Жора сказал:

— Молчи, дура…

— Ты мне? — спросила Рада.

Жора помотал головой и ткнул пальцем в «Шныру».

— Тшшшшшшшшшшшшшшш… — прошипела «Шныра». Это значило, что пошёл сбой — «Шныра» была настроена на распознавание голоса Стаса. И Жора показал свой огромный кулак Раде, мол, видишь, что ты наделала. Он не произнес своё «дура» ещё раз, это можно было прочесть по его губам.

Стас поднял руку вверх, требуя тишины. Затем задал очередной вопрос:

— Ты завтракала?

— Жареными мидиями… Советую… Семь тысяч триста девяносто две калории.

Нас этот ответ устроил. Все как-то сразу приободрились, стали шушукаться, кто-то дурацки хохотнул, и Стасу снова пришлось поднимать руку вверх.

— Расскажи о себе, пожалуйста…

— Читай меня… Губами по губам…

— Ты мне друг?

— …но истина дороже.

— Что есть истина?

— Ты брат Пилата?

Отвечая вопросом на вопрос, «Шныра» выказывала своё недовольство. Это значило, что образ Тины был размытым и едва уловимым. Нужны были более конкретные вопросы.

— Какого цвета твои волосы? — спросил Стас.

— Я реально Рыжее… — сказала Тина.

Что такое «Рыжее» было не вполне ясно. Но оно прозвучало с большой буквы. Как имя.

— Скажи мне, Рыжее, у тебя есть семья?

— Можешь называть меня Тиной.

— Тина, ты замужем?

— Да. У меня есть семья и один зарегистрированный брак.

— То есть?

— Да. То и есть.

— Опиши себя.

Наступила пауза — Тина задумалась… Вопрос снова был неконкретный, но после недолгого шипения, Тина, отвечая на вопрос Стаса о её друзьях, снова заговорила:

— Предпочитаю скорее друзей, нежели подруг.

— Наш человек, — сказала Аня.

— Я бы тоже так ответила, — сказала Тая.

Кто-то ухмыльнулся.

— Но как вы узнали, что надо искать её в Багдаде? — спрашивает Лена.

Хороший вопрос! Как узнали?.. На то и создавалась наша «Шныра», чтобы узнавать. Всё дело, конечно, в программе, но я уже когда-то рассказывал тебе…

— Да-да, не важно… И?..

— Мы пытали её каждый день с утра до ночи. Вскоре Стасу надоело быть единоособным, так сказать, палачом, и он предпочёл разделить эту участь на всех. Вот потеха-то была. Теперь вопросы летели как залпы снарядов. Усерднее всех оказалась Света:

— Ты любима?

— Да-да!

— Ты любишь?

— Люблю!

— Ты любишь жизнь?

Тина тотчас ответила:

— Жизнь восхитительна, если живёшь в полный голос. Вы этого не умеете. Вам не понять, что нет-нет-нет… нет на нашей планете ничего прекраснее и интереснее жизни. Вам не дано знать…

— Ясно, — сказал Юра, — это ясно…

— Не закрывай ей рот, — сказал Стас.

— А как ты относишься к нашей Пирамиде, к нашим…

Тина прошипела, не давая Жоре закончить фразу:

— Пустышшшшка… Пшшшшик… У вас же нет людей… Биомассссса… Омут…

Тина снова зашипела, замигали какие-то светлячки на панелях, залило поле дисплея кроваво-красным, запахло ананасами…

— Стоп! — выкрикнул Стас и выключил «Шныру».

На другой день…

— Почему ананасами? — спрашивает Лена.

— Разве ты не знаешь? Как только весь этот электронный фарш компьютера испытывает перегрузки, он разогревается и наполняет пространство запахом ананаса. Счас народ просто балдеет от этого запаха. Появились уже зависимые… Новый наркотик… Цивилизационная игла, современный этап развития… 21 век! Ты не знала?

— Нюхнуть бы!

— Еще нанюхаешься… На следующий день…

Потом мы узнали, что гастрономический портрет Тины написан травками на молочном фоне с рыбками, с добавлением сыра и груш, шоколада и кофе со сливками… Да, и вишнёвый сок, и мороженое, и что-то там еще… кажется, вино цвета рубина и кареглазый чай, но только зеленый, зеленый аж до золотисто-карего…

— Ну и замес, — восторгается Лена.

— А травку она уже вкусила в неполные шестнадцать.

Потом мы узнали, что в планах на ближайшее будущее у Тины посещение Тибета (ведет переговоры с властями Китая), что жить хочет красиво и долго, что не мыслит себе жизни без крыльев и готова летать и учить этому других (как Джонатан Ливингстон у Баха), что…

— Хотеть жить красиво и долго, — говорит Лена, — надо крепко вкалывать.

— …что, вообще-то Тина планирует не только далёкое будущее, в котором не видит старости, но каждую минуту, каждую… требующую от жизни вечной молодости. Ибо когда ты занят, говорит Тина, старость отступает…

И еще: что она никогда не готова к смерти близких, но смерть считает красивым и праздничным предприятием! Феерическим и фонтанирующим! (С чего бы?!). Что терпеть не может бросаться на летящий автофургон или локомотив лишь только потому, что он не любимого (не кареглазый как крепкий чёрный чай!) цвета, что не любит отвечать на вопрос «Ты счастлива?» лишь потому, что твёрдо знает, что такое её счастье и не готова его ни с кем делить (Это — моё!), лишь потому, что оно — счастье — это дар Божий и её сокровенный интим, и даже сакрал, и что никакое скряжничество и никакая жадность и скупость тут ни при чём, и как вы этого не понимаете (её крик!), что счастье — это солнечный зайчик, бабочка-однодневка и только лишь редкое «ку!» из множества «кукукуууу»! И как вы этого не понимаете!?

Оказалось, что Тина умеет злиться! И не терпит недотёп! «И если ты еще раз — грозно произносит она — ещё раз наденешь юбку…»… Это она мне так пригрозила…

— Ну, ты юбку-то снял? — смеется Лена.

— Она просто сдернула с меня эту злополучную юбку.

— Обабился ты, я смотрю, — говорит Лена.

— С кем поведёшься…

И что единственное качество, которое ей в себе нравится — это крылатость! И что крылья у неё с полмира, с целый мир, когда она распахнёт их, и что они белые-белые… как чаячий пух!.. И что…

— Заездил ты всех их чаячьм пухом…

— Правда?..

— Слушай, пахнет ананасом, чуешь?.. Остынь, милый…

— Ладно… Но Тина, знаешь…

— Идем спать… Тебе надо отдохнуть.

— Ой, Тин, знаешь…

— Милый, я — Лена. Ты перегрелся. Идем спать…

— Да-да… спать… спать… спать…

С Тиной…

С ума сдуреть!

А ведь я уже был на грани…

Дата добавления: 2015-08-03