Глава 4. Не только ради любопытства, но и с необходимостью выяснения поведения человеческих

Не только ради любопытства, но и с необходимостью выяснения поведения человеческих генов в организме животных мы освоили технологию имплантации стволовых клеток человека разным там мышкам, крыскам, собакам и обезьянам. Это были химеры с человеческими качествами. Например, белые мышки… А морские свинки… Наши Тузики и Каштанки были так умны, что не всякому удавалось выиграть у них в шахматы, а белоснежный скакун Цинциннат поражал всех игрой на виолончели.

— То есть?

— Да, невероятно! Особенно радовала нас шимпанзе Глоба. Этот заросший цыганёнок запросто предсказывал будущее.

Мы сотрудничали с Ирвингом Вейсманом из Института биологии рака в Стенфорде. Этот профессор сумел вырастить мышей с человеческой иммунной системой. Конечно, это был успех. Но в большей степени нас интересовал обратный процесс. Теперь наши усилия были направлены на реабилитацию иммунной системы людей, больных раком, СПИДом и многими другими заболеваниями при которых она страдает. Мы использовали геном собак и особенно акул, у которых самая совершенная из всех известных иммунная система. Помнишь, я рассказывал, как Гоша Гачичеладзе с Аленковым пытались получить катрекс из акульего хряща? Что-то там они получили, и был огромный спрос у людей на эту вытяжку, был, казалось, какой-то прорыв и даже, казалось, успех, но вскоре стало ясно, что эффект от применения этого препарата совсем незначителен. Их обвинили в шарлатанстве и чуть было не пришили дело.

— У нас пришить дело — хлебом не корми, — говорит Лена.

Мне остаётся только кивнуть.

— А вот иммунноактивные, так сказать, куски генома акулы, прицепленные к безвредному вирусу гриппа, или, скажем, вирусу табачной мозаики и внедренные в геном больных дают прекрасный оздоровительный эффект, и во многих случаях даже полное выздоровление. Мы ждем, что Нобелевский комитет вот-вот оценит и эти наши усилия.

— Для вас нобелевки, — говорит Лена, — как семечки…

Мне остаётся только пожать плечами.

— И дело вовсе не в том, что наши ребята вместе с Вейсманом разделят между собой какой-то миллион долларов, дело в другом: наша идея работает на благо людей. Не многие этим могут похвастать. А что делать со слепыми, глухими, кривыми и горбатыми, что делать с теми, у кого шалит сердце, раздута печень, ноет желудок и отказывают почки? Огромная проблема с мужиками и фригидными женщинами. Правда, Наташка вот на днях хвасталась, что добилась блестящих результатов с генами оргазма. Это ее первая большая победа и ее методика теперь идет нарасхват среди первых красавиц мира. Все эти шоуменши и топ-модели, суперстары и супермалы бегают перед ней на цыпочках. Наташка рада.

— Звонил Тим, — сказала она, — если мы обеспечим ему достаточное финансирование…

— Спектор, что ли?

— Он самый. Так вот если вы дадите ему еще денег…

— Он вылечит всех фригидных женщин планеты, — сказал Юра.

— Именно, — сказала Ната, — он вот-вот прицепит ген оргазма к обезвреженным вирусам гриппа. Нужно дать ему денег на этот проект.

— Какая Ната, — спрашивает Лена, — Куликова ли Горелова?

— Наша Ната, Наталья, ну… Натальсанна…

— Ната, тебе нечего волноваться, — сказал Стас.

— Да я, собственно, и не волнуюсь. Тим просил передать…

— Вит, — сказал Жора, — это важный проект. Не жалей своих денег…

— Вы бы еще финансировали те-ечку козлов, — сказал Вит.

Мало-помалу скелет нашей мечты обрастал живым сочным мясом. Каждой твари по паре? Конечно! Никто не был обижен. Весь биогеоценоз Пирамиды был представлен в полном объеме и жил в полной гармонии с небесными законами. Каждой твари по паре? Конечно! Никто не был обижен. Это был сад сказок и сбывшихся желаний. Семирамиде такое не могло и присниться. Правда, в природе, как и принято, пока еще шла непримиримая борьба за существование среди растений и животных, да, львы еще не сосуществовали с косулями и крокодилы вовсю пожирали всех, кто зазевался на берегу. Даже людей. Да, были первые жертвы, прощания, похороны… Как у людей. Но люди были уже другими. Это еще не был Эдем, но уже не было и сборище людей, обуянных идеями строительства китайского капитализма, российского коммунизма или шведского социализма. Никаких «измов»!

Это были первые люди Божьего Царствия. Во всяком случае, мы были полны желания видеть именно таких граждан, именно тех, кто даст миру первый пример совершенного человека. Иисус — первый, скажешь ты. Никто и не отрицает. Но Иисус один. Одинешенек! А здесь целый мир, целый свет людей, переполненных совершенством, как осенние соты...

— Как соты?

— Ага! Как соты медом! Собранный трудом ста тысяч неустанных тружеников, высветленный, вызревший, отяжелевший от беспрецедентной полноты и дурманящий запахами всех цветов мира, золотисто-жидкий янтарь… С мошками и букашками, с крапинками пыльцы, воска и дорожной пыли, поскрипывающей на зубах. Сладкий — как мед. В нем собрано все совершенство роя, утаилась вся, так сказать, биосоциальная целесообразность каждого члена сообщества. В нем — гармония, абсолютная гармония мира. Можно только мечтать: вот бы и нам такую! А ведь мы были на пути к этой гармонии. Наша Пирамида потихоньку наполнялась совершенством, как кружка пивом. И пусть наши дети пока только подрастали, росли как грибы, мы были вне себя от восторга: они же обязательно вырастут!..

А пока…

Ведь если говорить о жизни на нашей планете, то ее кристаллизующим центром, ее стержнем, краеугольным камнем и началом ее координат является Его Величество Ген!

— Ты своими генами уже засррр… засеял, так сказать, все мозги…

— Только так! Sic et simpliciter! (Так, и только так! — Лат.)

— Да ясно, что твоя капля любой камень раздолбает, — говорит Лена.

— Sic itur ad astra! (Так идут к звёздам! — Лат.), — говорю я.

Можно спорить: и навозные куры, добывающие из кучи знаний о жизни какие-то зримые зерна, будут, конечно, кудахтать, мол, а как же быть с этим, а как же быть с тем… На то они и куры, чтобы копаться в говне. Ген — это ген! Иисус бы сказал: «Вы, Ген, — соль жизни». Если бы в те времена были Мендели, Морганы, Уотсоны и Крики. Люди просто не знали слова такого — «ген». В ходу были только колена. Я не зря пропел гену гимн. Все остальное, что есть на Земле — его свита, сервис, обслуга. Как короля играет его окружение, так и все живое отражает активность гена. Все законы жизни от законов наследственности до самых лучших конституций государств обеспечивают работу гена. Гену подвластны не только законы желудка (есть, пить, метаболизировать), но и законы экономики, экологии, социума. Простой пример: вода есть — воды нет. Вдруг не стало воды. Закричат, заорут, застонут все геномы земли. То же и с хлебом, с электричеством, нефтью и газом… Нет света — мир слепнет, нет нефти — мир цепенеет, нет газа — мир стынет. Вот и вся экономика. Биологическая обратная связь, biofeedbасk — движущее колесо всех законов и всех экономик. Деньги? Деньги — эквивалент работоспособности гена, мера его труда. Вся феноменология жизни от какой-то там бледной спирохеты до геобиоценоза, вся-вся-вся — это феноменология ее генофонда. Хочешь — спорь. От этого ничего не изменится.

— С тобой спорить, — говорит Лена, — что…

— Что?

— Нет, ну сегодня даже самый оторванный троечник знает, что ген — это…

— Мало знать, — говорю я, — надо эти знания превращать в жизнь.

Мы спрессовали историю так, что генам ее стало тесно. Она шла перед нашими глазами густыми рядами. Колонии клонов — как жар пожара… Когда численность населения нашей Пирамиды достигла критической массы, Жора нажал красную кнопку: стоп!

— Все, — сказал Стас, — это последний…

Веня облегченно вздохнул.

— Жор, шумит в голове, в ушах звенит…

— Выпей.

— Да нет, звон такой, что…

— Это уже не звон, а звоночек, — сказал Жора, — за тобой пришли.

Последним оказался Мунк со своим «Криком». Было и в самом деле о чем прокричать. Но это был не крик оголтелой толпы, не крик потерь и отчаяния, не крик, исказивший облик доведенного до крайности человека, и даже не последний вздох смертника, это был восторженный крик победителя. И клич Архимеда: «Эврика!». Да, мы нашли все то, что искали все колена планеты, ухватили Жар-птицу за хвост, отыскали свой «философский камень», изготовили эликсир бессмертия, вылепили из глины неверия своего Homo perfectus, высекли его из камня, что крепче Тунгусского метеорита. Крепче телом и особенно духом. Так нам казалось.

— О Гермесе так никто и не вспомнил? — спрашивает Лена.

— Куда там!.. Было уже не до него!..

— И, конечно же, не до Переметчика?

— Хм!.. Мы дали возможность природе отдохнуть от него.

— На его детях?

— Какие дети?! Он же голубой! Хоть и крайне активно пассивный, но и пронзительно голубой! Как… Медный купорос. Аж сияет, аж светится!!!

— И кастрат!

— И кастрат! Это — всенепременно!

Каждый житель нашей чудной страны, мечтали мы, станет сильнее самого сильного и богаче самого богатого. Но никто не нарушит призыв: «Мы не должны быть сильнее самого слабого и богаче самого бедного».

Наконец-то! Настало время осознать наши принципы и приоритеты.

Теперь увесистый том Бенджамина Спока «Разговор с матерью» стал нашей настольной книгой.

— Прекрасно! — восклицает Лена.

— Мы отправились в путешествие, значение которого трудно переоценить.

— Рест, — улыбается Лена, — никогда не поверю, что вы…

— Что?!.

— Что вы…

— Что мы путешествовали с Переметчиком? С Авловым и Валерочкой? С ними в одной лодке? Ты об этом хочешь сказать?

— Без Тины…

Дата добавления: 2015-08-03