Ненависть, как необходимое условие и моральная движущая сила национально-освободительной войны-революции.

В революционной ситуации при подготовке и ведении политических действий можно перепутать и свалить в одну кучу законы, закономерности и принципы самой революции и нормы, регулирующие последующие революционные изменения, ради которых она проводится. Сама революция – это процесс разрушения и уничтожения. В ней нет и не может быть ничего созидательного; в ней создаётся, образуется и формируется только насилие и отрицание. В самой революции нет и не может быть позитивного смысла; он появляется и образуется только во времени после победы революции. А до победы надо мыслить и действовать не в парадигме строительства и созидания, а в парадигме насилия и разрушения. Только тогда, потом, если насилие и уничтожение окажутся успешными, придёт победа. Соответственно, законы, закономерности и принципы революции – это правила и нормы наиболее оптимального и эффективного уничтожения политического противника и лишения его средств ведения борьбы. Революция есть своего рода политическая война в её наиболее острой форме. Поэтому подготовка революции, есть подготовка к войне. А для войны нужна ненависть.

На войне два самых сильных чувства человека – любовь и ненависть – меняются в нём местами. Если в мирное время человек, в основном, живёт любовью, то на войне он, главным образом, выживает ненавистью. Любовь и ненависть на войне отбрасывают в сторону обиды и недовольство и становятся равнозначными и равновеликими: любовь к Родине, к семье, к близким становится равной ненависти к врагу. И что бы ты не говорил про всё иное, сила твоей любви оценивается по силе твоей ненависти: чем больше любовь, тем сильнее ненависть. Поэтому, когда твоя страна в оккупации, а в тебе нет ненависти, значит, нет в тебе настоящей любви, значит, ты и есть то «теплохладное» существо, о котором говорил Господь.

На войне-революции нельзя победить без взращивания ненависти в себе. Это утверждают все, кто думал и писал о войне. Великий русский советский писатель М. А. Шолохов, как никто другой в литературе познавший и понявший человеческую суть в Гражданской и Отечественной войнах, одно из своих произведений назвал «Наука ненависти». В нём лейтенант Герасимов, через муки постигнув на войне неразрывную связь любви и ненависти, говорит: «И воевать научились по-настоящему, и ненавидеть, и любить. Казалось бы, любовь и ненависть никак нельзя поставить рядышком; знаете, как это говорится: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», - а вот у нас они впряжены и здорово тянут. Тяжко я ненавижу фашистов за всё, что ни причинили моей Родине и мне лично, и в то же время всем сердцем люблю свой народ и не хочу, чтобы ему пришлось страдать под фашистским игом. Вот это-то и заставляет меня, да и всех нас, драться с таким ожесточением, именно эти два чувства, воплощённые в действие, и приведут к нам победу. И если любовь к Родине хранится у нас в сердцах и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются, то ненависть всегда мы носим на кончиках штыков». Это абсолютно верно. Проверил на себе. На войне любовь всегда сзади, за тобой, а впереди – только ненависть, сливаясь внутри человека в единое чувство.

Эта взаимосвязь любви и ненависти свойственна не только русским. Национальный герой Кубы Хосе Марти организатор национально-освободительной борьбы против испанского господства (погиб в бою в возрасте 42-х лет в 1895 году), выразил это так: «Любовь к Родине – это не смехотворная любовь к земле или стране, по которой мы скучаем; это нерушимая ненависть к её угнетателям, это неизбывный гнев против всех, кто нападает на неё».

Ненависти, как и любви, не может быть «слишком много». Ненависть может быть во благо или во зло, святой или бесовской, праведной или тёмной. Нравственная оценка ненависти определяется не её количеством, а её сущностной направленностью. В пробуждении русского народа от смертельной спячки могут и должны использоваться любые эпитеты и любые лозунги, помогающие вызвать у людей ненависть к захватчикам.

В условиях нынешнего оккупационного режима, когда на русской земле безнаказанно орудуют и хозяйничают жиды и их сбродно-интернациональная чёрная пехота, чем ярче будет отталкивающий образ, чем сильнее будет вызванная лозунгом или эпитетом ненависть, тем лучше. Так слово «черножопый», которое я иногда использовал в своих выступлениях, помогало осознать некоторым факт инородной оккупации, значит, его применение было необходимо и целесообразно. Более того, если кто-то найдёт более образное, оскорбительное и хлёсткое выражение для инородных агрессивных ублюдков, я с благодарностью возьму его себе на вооружение. Это пусть аксакалы-саксаулы в своих кишлаках и аулах задумываются, почему так стали называть их детей и внуков в русских городах. А мне надоело думать и заботиться о том, что они о нас скажут после таких выражений. Мне надо думать и заботиться, как сделать безопасной жизнь для моих детей и внуков. Ни у одного нормального русского человека не возникает мысли отнестись оскорбительно к аварцу Р. Гамзатову или азербайджанцу М. Магомаеву, песни которого люблю до сих пор, или из современных – к грузину Н. Цискаридзе, да и ко всем людям в кавказских республиках, честным трудом зарабатывающим себе на хлеб.

В 1983-84 гг. мне довелось командовать 177 отдельным отрядом спецназ в Афганистане (Пандшер-Гульбахор; Газни), который на 80% состоял из воинов наших среднеазиатских республик, поскольку часть боевых задач нужно было выполнять под прикрытием в афганской форме. Мы были все вместе воинами-интернационалистами, и я дам в морду каждому, кто посмеет назвать любого моего однополчанина «чуркой».

Но сейчас нельзя прятаться от возникших межнациональных проблем под крышу бывшей советской общности и пытаться искусственно перенести прежние национальные отношения в современную Россию. С разрушением Советского Союза исчезла и духовно-идеологическая, и социально-экономическая общность народов бывших РСФСР и СССР, идёт строительство национальных отношений, основанных на других духовных, политических и экономических принципах. Поэтому, если сейчас дагестанские или чеченские старейшины, а их роль в национальной жизни неизмеримо выше, чем в русской, попускают, если не поощряют, наглое и вызывающее поведение своих молодых сородичей-подонков в коренной России, то пусть будут готовы услышать в свой адрес «Бей чурок!» Это справедливо, потому что уважение должно быть взаимным.

В неизмеримо большей степени такой подход справедлив и необходим к ненависти к евреям. Если российских кавказцев нужно просто поставить на место, то к жидам отношение должно быть принципиально иным. Кавказцы не ненавидят русских; они всегда презирали слабость и уважали силу. Мы сейчас государственно слабы, и они пользуются нашим нынешним положением; это их совершенно естественное поведение. Займут русские подобающее им ведущее положение в России, своё положенное место займут и кавказцы. Война же между русскими и евреями ведётся за право стать ведущей национально-государственной силой в России. Здесь нет и не может быть компромисса, и взаимная ненависть имеет политико-истребительный характер. Чтобы победить в этой войне, ненависть русских к евреям не должна быть слабее ненависти евреев к русским. Психологическая сложность решения этой задачи заключается в том, что русская ненависть носит ответный характер и в отличие от физики, сила противодействия не всегда бывает равна силе действия. Русские возвращают евреям зло, которое исходит от них на нас. При этом мы совершаем страшную, роковую ошибку, пытаясь оценить врага-еврея на свой русский, то есть, человеческий аршин. Нам чрезвычайно трудно, а подчас даже невозможно представить и вызвать в себе тот уровень ненависти, который тысячелетиями культивируется в мировом еврействе. Русская ненависть должна быть соразмерна еврейской, но не исходить из неё и не основываться на ней. В войне ненавистей мы проиграем. Источником русской ненависти является не чувство вражды к евреям, а чувство любви к России, к русскому народу. Мы победим тем, что наша любовь к свободе сильнее любви евреев к господству. Даже если вся тяга евреев к господству перейдёт в ненависть, безконечность любви к Родине вызовет необходимую для победы ненависть к врагам. Ещё и останется. Наша любовь всегда будет больше их ненависти, и в любви к России, к русскому народу мы найдём источник силы и ненависти к врагу.

Чтобы представить себе высоту ненависти, которую может возбудить в себе еврей и мысленно увидеть ответную степень, надо взять еврейскую ненависть к врагам и обратить её на них самих. В этом смысле очень характерна описанная советско-еврейским публицистом И. Эренбургом в годы войны ненависть евреев к немцам. Заменим в его тексте слово «немец» на слово «еврей», чтобы осознать необходимую высоту ответной ненависти в русско-еврейской войне: «Мы поняли: евреи не люди. Отныне слово «еврей» разряжает ружьё. Не будем говорить, не будем возмущаться – будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного еврея – твой день пропал. Если ты убил одного еврея – убей другого. Нет для нас ничего веселее еврейских трупов… Убей еврея! – это просит старуха-мать. Убей еврея, - молит тебя дитя. Убей еврея, - кричит родная земля». Так ненавидят евреи. Так надо ненавидеть евреев. Меньше нельзя, иначе проиграем войну. Поэтому лозунг «Бей жидов – спасай Россию!» может быть верным только в мирное время, но во время русско-еврейской войны он недопустим: в военное время жидов надо не бить, а убивать. А как это делать описано чуть выше. Как говорится – «С Богом!»

Дата добавления: 2015-08-03