На репетиции и в спектакле

Среди талантливых актеров некоторые

после двадцати-тридцати лет работы по­стигают,

что они были всего лишь декла­маторами.

До тех пор они удовлетворялись лишь тем,

что добросовестно повторяли фразы, не

вникая в их смысл; они были только слугами

писателя, а не его сотруд­никами. Их хозяин,

автор, доверял им ящики. Они выносили их на

сцену и за­крытыми показывали публике. Они

забы­вали открыть их, чтобы извлечь из них

содержимое, то есть мысль. Ибо слово - не что

иное, как ящик, в котором скрыты мысли

и чувства.

Ф. Жемье

В зависимости от того, как ведет обмен информацией борющийся в данных конкретных обстоятельствах, склады­вается представление о том, каков он сам, разумеется, в более или менее общих чертах. Поэтому, заботясь об опре­деленном течении борьбы в спектакле, нельзя миновать и вопросов о характере обмена информацией в диалогах. Так как на характере этом ясно отражаются чуть ли не все ка­чества процесса борьбы, то ход обмена информацией может служить удобным полем для выращивания этих качеств.

В театральных коллективах, начинающих работу над пьесой с «читок за столом», может быть, особенно важно, чтобы на «читках» этих обмен информацией происходил пусть даже до того, как найден нужный характер обмена. Всякий обмен обязывает к взаимозависимости и предохра­няет как от декламации, так и от претензий на бездействен­ную простоту. Нет обмена информацией - нет и никакой словесной борьбы. Это - либо по видимости «естественное» словоговорение бездействующих людей, либо откровенная игра - изображение чувств, характеров, переживаний. Если нет обмена информацией, то слова, в сущности, не нужны тем, кто их произносит. Обмен организует внимание и вы­нуждает придавать ценность тому, что обменивается.

Если на репетициях в диалогах достигнут какой-то обмен информацией, то обычно делается ясно, соответ­ствует ли достигнутый предлагаемым обстоятельствам - тому обмену, какой может и должен в данной ситуации происходить. Добывает или выдает информацию данное действующее лицо, участвующее в борьбе на данном этапе ее развития, добывают или выдают ее его партнеры? Этот первый вопрос о характере обмена информацией влечет за собой следующий - сколь многоречив или скуп на слова данный персонаж в данном конкретном случае?

На сцене многоречивость или краткость высказываний новее не до конца предопределена авторским текстом. Одна и та же речь (например, речи Алексея в «Днях Турбиных» Булгакова) может быть и длинной и короткой, и зависит это не столько от количества слов, сколько от количества фраз: чем меньше фраз, даже самых длинных, тем короче речь; чем больше фраз, даже самых коротких, тем длиннее речь. Подобным же образом: чем больше в речи пауз, даже самых коротких (в ожидании ответа), тем больше в ней до­бывания информации; чем меньше пауз, даже самых длин­ных, тем больше выдачи информации. Значит, длинный текст можно превратить в короткую речь, а короткий текст - в длинную речь. На длинности фраз и на длительности пауз в живой речи сказываются главным образом представ­ления произносящего ее о сложности того, о чем он гово­рит, для тех, к кому он обращается. А сложность эта, как мы видели, зависит от цели борющегося и от его пред­ставлений о партнере и о себе самом.

Так как на характере обмена информацией отражаются все наши «измерения» борьбы, то, уточняя ход обмена, можно добиться определенного течения борьбы по любому «измерению». Как уже говорилось, чтобы борьба на сцене происходила, достаточно того, чтобы действительно происхо­дил обмен информацией; для этого нужно, чтобы кто-то требовал, ждал, настаивал - добывал информацию от парт­нера: чем настойчивее, категоричнее он добывает, тем острее, проще, прямолинейнее борьба; чем больше и чаще добывающий выдает, тем сложнее борьба со всеми выте­кающими отсюда последствиями; так обмен информацией связан с инициативностью; чтобы борьба была деловой, до­статочно точности, конкретности, предметности в обмени­ваемой информации; чтобы она была позиционной, нужен обмен, сопровождающийся поисками достаточно ярких об­общающих выражений; чтобы добиться враждебности, до­статочно бывает сухости, настороженности, сдержанности в обмене информацией; чтобы добиться дружественности, нужны непринужденность и щедрость в выдачах информа­ции; сознанию превосходства в силе помогают скупость вы­даваемой информации в делах и непринужденность с расточительностью - при устанавливании взаимоотношений; сознанию собственной слабости в сравнении с партнером (скромности) помогают готовность и торопливость в выдачах деловой информации и предусмотрительность, осторожность обращения с информацией в борьбе позиционной.

Нередко даже один верно найденный признак опреде­ленного течения борьбы непроизвольно влечет за собой и другие его признаки. Так, и через обмен информацией можно подойти к существенным чертам воспроизводимой на сцене борьбы. А иногда характер этого обмена подводит и к некоторым типическим чертам образа.

Например, люди, привыкшие иметь дело с детьми, с молодежью, люди, от которых по роду деятельности требу­ется доброжелательная аккуратность, кто имеет в виду бу­дущее - педагоги, воспитатели, библиотекари, - часто имеют склонность преимущественно выдавать информацию. Всякого рода администраторы, занятые больше настоящим, наоборот, склонны чаще добывать ее. Для тех, кто при­вык употреблять слова с полной ответственностью - таковы военные, математики, специалисты в точных науках, - ха­рактерна склонность обмениваться информацией конкрет­ной, однозначной, даже и тогда, когда речь идет о предметах, далеких от круга их профессиональных интере­сов. Люди гуманитарных профессий - критики, искусство­веды, режиссеры - часто, наоборот, склонны к выражениям многозначным и к многословию.

Профессиональные навыки выступают в характере об­мена информацией всегда, разумеется, с поправками на ин­дивидуальный характер каждого данного человека. Но все же нескладно говорящий адвокат, повышенно откровенный разведчик, постоянно начинающий позиционную борьбу с воспитуемыми педагог, многоречивый кадровый командир - все это в жизни исключения из правила, интересные как раз тем, что они иногда ярко характеризуют данного конкретного человека.

На сцене такого рода отклонения от профессиональных навыков чаще всего не служат характеристике образа, а являются всего лишь небрежностью, упущением. Тогда они разрушают убедительность взаимодействия персонажей спектакля. Ведь каждое подобного рода отклонение обязывает окружающих к подобным выводам. Но на сцене допущенное по небрежности обычно не замечается и сходит за «условность»...

Дата добавления: 2015-08-05