Ассимиляция: этапы и виды. Комплиментарность

Итак, мы видим, что там где речь идѐт о взаимодействии нескольких этносов в рамках одного государства, единственной возможностью для создания монолитной национальности помимо геноцида является ассимиляция. Ассимиляция - это всегда подавление одного этнического начала другим. И быть иначе просто не может. А этого часто не понимают, представляя дело так, что нации формируются путѐм хаотичного или по крайней мере гармоничного взаимопрорастания образующих еѐ этносов. Помогает взаимопрорастать им, естественно, государство. На самом же деле, это, конечно, не так. Национальное государство помогает одному этносу уподобить себе всех, кого он решил включить в свою национальность. Речь идѐт именно об ассимиляции.

Условимся о значении термина ―ассимиляция‖. Часто в среде этнологов и социологов ассимиляция воспринимается как вынужденное и потому чисто внешнее усвоение ассимилянтами навязываемой им культуры и этнической системы ценностей. Подобным образом воспринимал ассимиляцию и Л.Н.Гумилѐв.

То, о чѐм с нескрываемым пренебрежением писал Гумилѐв, называется не ассимиляцией, а маргинализацией. Действительно, в результате маргинализации мы имеем дело с людьми, утратившими свою изначальную этнокультурную идентичность, воспринявшими чисто внешне и поверхностно культуру другой национальности, но не укоренившихся в ней ни духовно - на

уровне самосознания, ни психически - на уровне архетипа. Но маргинализация - это всего лишь промежуточный этап этнокультурного воздействия одной этнической общности на другую, переходный между акультурацией и полной ассимиляцией. В ходе акультурации один этнос активно перенимает и усваивает отдельные элементы другого, как правило, более развитого.

За примерами далеко ходить не надо: русское дворянство послепетровской эпохи вплоть до середины-конца правления Николая I представляло собой последствия этой самой акультурации. Эти люди, будучи русскими по крови и оставаясь русскими по самосознанию, порой знали французский язык лучше родного, в культурном отношении были ближе к Западной Европы и совершенно оторванными духовно от своих национальных корней. Важно, что несмотря на свою внешнюю нерусскость многие из этих людей всѐ же оставались в душе верными своему национальному началу, что и проявилось во время и после Отечественной войны 1812 года. Они ещѐ не были окончательно денационализированными маргиналами. Маргинализация - следующий этап этнокультурного воздействия, знаменующий собой размывание этнической основы национальности. Люди утрачивают одну национальную систему ценностей, одно самосознание и ещѐ не укореняются в другой, не обретают новой национальной духовности. Такие люди, названные писателем Ч.Айтматовым манкуртами, - самое неприглядное явление, которое только может быть в истории этногенеза. Безродные, беспринципные конформисты, стремящиеся к разъеданию традиционных основ всех этносов, они представляют собой смертельную угрозу существованию любого общества. Маргинальность не может быть вечной. Завершается она либо восстановлением у потомства маргиналов причастности к исконным корням и национальным святыням (если речь идѐт о смешанном потомстве - по одной из линий), либо полной ассимиляцией. В последнем случае маргиналы, посредством смешанных браков, растворяются в лоне этноса, язык и культуру

которого их предки восприняли чисто внешне и поверхностно.

Ассимиляция происходит окончательно только тогда, когда у ассимилянтов стирается память об их иноэтнических корнях, утрачивается ощущение духовного и душевного родства с национальностью их дедушек и бабушек. Это возможно в двух случаях. Во-первых, когда меньшинство ассимилянтов растворяется в численно преобладающем массиве этноса- ассимилятора и растворяется в нѐм через смешанные браки на протяжении последующих трѐх-четырѐх поколений. Это естественный путь. И второй вариант, когда этнос-ассимилятор, используя репрессивную машину этнократического государства, подавляет этническую солидарность ассимилянтов и искореняет их национальное начало, заставляя забыть своѐ прошлое. Но всѐ равно и в этом случае непременным условием ассимиляции является снятие кровно-родственных барьеров между ассимилируемыми и ассимиляторами, то есть свободное заключение между ними смешанных браков. То есть, в ходе ассимиляции взаимодействуют как минимум два исходных этнических компонента с их культурно-языковой и физической основой.

Как следствие, возможны следующие варианты образования из них единой национальности:

(А) - этнос-ассимилятор; (В) - этнос-ассимилянт;

(А) или (В) - абсолютное или относительное преобладание либо равновесие этнического компонента при формировании новой национальности;

(а) или (b) - незначительное влияние этнического компонента в формировании новой национальности.

А + В =

1) культура - (А), раса - (АВ);

2) культура - (Аb), раса - (АВ);

3) культура - (А), раса - (Аb);

4) культура - (А), раса - (Ва);

6) культура - (Аb), раса - (Аb);

7) культура - (Аb), раса - (Ва).

При ассимиляции всего этноса, а не отдельных его представителей, другим, вариант «раса - (А)» невозможен. Также невозможен вариант «культура

- (АВ)», ибо это будет уже не ассимиляция, а гибридизация, создание нежизнеспособной этнической химеры.

Варианты 1) и 4) возможны только в случае принудительной ассимиляции. Вариант 3) возможен либо при принудительной ассимиляции, либо при несомненном культурно-цивилизационном превосходстве ассимилятора над ассимилянтом. Варианты 2) и 6) подразумевают естественную ассимиляцию. Вариант 7) - естественная ассимиляция, возможная при качественном культурно-цивилизационном превосходстве ассимилятора над ассимилянтом. (Естественно, в данном случае не рассматриваются варианты наподобие, скажем, гипотетической ассимиляции микроскопического племени цезов (15 тыс. человек) огромной нацией китайцев-хань (свыше 1,5 млрд. человек). Таких примеров в истории не так уж и много, а потому останавливаться на них особо не следует.)

Всегда ли завершѐнная ассимиляция покорѐнного этноса покорѐнных же территорий является благом для этноса-ассимилятора? Нет, не всегда. Скажем так, одно дело, когда в 4) варианте в роли (А) выступают турки, а в роли (В) - восточно-европейские народы европеоидной балкано-кавказской расы. Такая широкомасштабная генетическая европеизация, сопровождающаяся культурной тюркизацией и исламизацией, явно улучшила породу турецкой национальности. Совсем другое дело, когда в роли (А) выступают креолы, а в роли (В) - индейцы с неграми.

Мы не станем развивать субъективные представления о качественном неравенстве различных рас, постольку поскольку не уверены до конца в их объективном характере. Переведѐм обсуждение данного вопроса в другую плоскость.

Расы бывают разные. Есть три основные большие расы: европеоидная, негроидная и монголоидная, а также переходные между ними – например, австралоидная или субуральская. Это расы 1-го порядка. В рамках рас 1-го порядка выделяют крупные антропологические ответвления - расы 2-го порядка. Внутри европеоидной расы это северная (балтийская), центральноевропейская (континентальная) и южноевропеоидная (средиземноморская) расы. Они в свою очередь дифференцируются на расы 3- го порядка: для балтийской это западнобалтийская, восточнобалтийская и лапоноидная, для центрально-европейской это центрально-восточноевропейская и западноевропейская, для средиземноморской это западно-средиземноморская, балкано-кавказская, переднеазиатская и индо-афганская расы. Они могут быть сужены до рас 4-го порядка: например, центрально-восточноевропейская раса делится на центрально-европейскую и восточноевропейскую, балкано- кавказская на балканскую и кавкасионскую, из индо-афганской расы выделяют каспийскую и т.д. При желании из них можно вычленить расы 5-го и 6-го порядков.

Закономерность тут одна, и она предельно очевидна: с каждым новым порядком физические и биохимические различия между представителями разных рас, соответственно, возрастают или уменьшаются. Поставьте рядом европеоида и негра: у вас сложится впечатление, что это представители разных видов. Значительно меньше внешних различий будет между шведом и сицилийцем, но и они бросаются в глаза даже непрофессионалу. А вот различий между центрально-европеоидным немцем и тем же самым шведом уже меньше. Между восточно-европеоидным русским и центрально-европеоидным немцем их ещѐ меньше. Ещѐ меньше их у восточно-европеоидных великороссов, в чей генотип через финскую примесь пришло давнее и незначительное монголоидное влияние, и украинцев, у которых эта примесь отсутствует. Значит, с каждым новым порядком, соответственно, усложняется или облегчается ассимиляция различных этнопопуляций.

В рассматриваемом вопросе имеют значение два аспекта: генетический и психологический, причѐм, последний связан с первым пропорционально степени расовой дифференциации ассимилируемых этносов.

Генофонд любой расовой популяции определяет еѐ внешний облик, психический склад (темперамент и отчасти поведенческие реакции с характером, усваиваемые одновременно через сигнальную наследственность), а также определѐнную предрасположенность к отдельным видам социальной деятельности, в значительной мере обусловленную конкретными природно- историческими условиями еѐ жизни. Все эти признаки носят устойчивый характер, формируются на протяжении многих поколений путѐм накопления генетических изменений и стабилизации генофонда рас. Они укореняются в социальной среде расы, образуя наряду с еѐ генофондом мемофонд, цементирующий психический склад национальности и опосредующий поведение членов общности с помощью сигнальной наследственности и процессов социализации. При устойчивости генофонда, т.е. при неизменном сохранении расовой основы популяции, допускающем определѐнный процент смешанных браков с представителями расово совместимых популяций (процент этот зависит от степени расовой близости), мемофонд играет преобладающее значение в процессе национальной идентификации членов общности, что позволяет безболезненно ассимилировать детей от смешанных браков и иноплеменников.

Мемофонд в этом случае играет самостоятельную роль в жизни этноса, находясь в связи как с расовыми, так и с политическими факторами - этнической направленностью государственной политики в сфере образования, идеологии и пропаганды. Но когда мы говорим об определѐнной автономности этнической среды (этносферы) от генотипа популяции, будем различать здесь две разные вещи. Одно дело, когда речь идѐт о соотношении влияния наследственности и среды на формирование этничности отдельных индивидов, об этнической социализации членов общности. Здесь, действительно, если только речь не идѐт о представителе кардинально расово отличной от этнической среды популяции, преобладающую роль играет именно среда (семья и общество), через сигнальную наследственность, воспитание, образование, иные процессы социализации, обуславливающая психический склад, менталитет и самоидентификацию человека. Другое дело, не замечать той роли, которую играет генофонд популяции, расовая наследственность и однородность в обеспечении устойчивости и ассимилятивного потенциала этой самой этнической среды.

Моя статья ―Русская идентичность‖ была неправильно понята некоторыми исследователями из-за неразличения (быть может, в какой-то степени и самим автором) коллективного и индивидуального аспектов

этнической идентификации, а ведь в ней в первую очередь рассматривались вопросы именно формирования национальности индивидов. Я тогда писал и готов повторить снова, что общность национального духа является важнейшим критерием идентификации и определения национальности человека. Но это вовсе не означает расового нигилизма.

К приезду в Россию и укоренению в ней лично Абрама Петровича Ганнибала, думаю, почти все русские люди относятся положительно, ибо, не будь у нас Ганнибала, возможно, не было бы и нашей национальной святыни - Пушкина. Но ведь ценим-то мы в Ганнибале не природно-эфиопское, а приобретѐнное и воспроизведѐнное им потом русское начало, начало, выработанное этническими русскими. Не будь русской расы, не было бы и русской среды, а значит, и русского патриота Ганнибала, и тем более русского уже и по крови Пушкина. Поэтому, когда Ганнибал был один на всю Россию, это было хорошо, но когда их становится много, это создаѐт угрозу для целостности, самобытности и самого бытия нашего этноса. Тут важно чувствовать разницу.

Значение же расы в коллективной жизни национальности поставить под сомнение мог бы только недобросовестный исследователь. Устойчивость среды прямо зависит от устойчивости генофонда популяции, расовой однородности национальности. Для ассимиляции, нужно чтобы был не только тот, кто ассимилируется, но и тот, кто ассимилирует, навязывает выработанную определѐнным сложившимся устойчивым коллективом язык и культуру, в которых проявляется психический склад популяции, производный от еѐ расовых особенностей. В этом смысле значение расы огромно. И именно поэтому, рассматривая процессы формирования новых национальностей с помощью ассимиляции, мы должны всѐ время учитывать фактор расовой дифференциации. Скрещивание физически близких между собой рас в смысле устойчивости их генофонда даѐт один эффект, сильно отличных друг от друга - другой, причѐм пропорционально степени биологического родства.

Речь идѐт о сроках и самой возможности ―переваривания‖ новой, чужой крови с точки зрения формирования устойчивого генофонда популяции, а значит, и социальной дееспособности этноса.

С этой целью мы в несколько ином смысле используем термин, введѐнный в широкий научный обиход Л.Н.Гумилѐвым. Речь идѐт о

―комплиментарности‖ или, попросту говоря, психофизиологической совместимости представителей различных этносов.

Этническая комплиментарность - явление более сложное, чем просто расовая. Ведь даже расово близкие национальности (русские с поляками) в этническом отношении в плане сосуществования в пределах одного пространства могут быть абсолютно некомплиментарными и наоборот. Но когда речь идѐт о полноценной ассимиляции, этнокультурная и этнопсихологическая компоненты, обусловленные в том числе характерным кормящим ландштафтом и степенью пассионарности этноса, ликвидируются. Этнос или этничность как таковые после полноценной ассимиляции исчезают, от них остаѐтся только антропологический материал, биологический ресурс. И тогда речь идѐт именно о расовой - физической и биохимической - пригодности этого материала для дела национального строительства. В таком случае

―переваривание‖ ген, привнесѐнных в русскую популяцию представителями некомплиентарного ей этнически, но близкого расово польского народа происходило гораздо эффективнее и быстрее, чем переваривание, скажем, примеси, полученной от смешанных браков русских с бурятами - вполне комплиментарной этнически, но расово чуждой народности.

И опять здесь мы сталкиваемся с различием коллективного и индивидуального факторов. Ведь в случае со смешанными браками те же русско-бурятские метисы, а затем квартероны, в первых поколениях порой ассимилировались в русском народе быстрее, чем метисы и квартероны русско- польские. То есть, в смысле индивидуальной этнической идентификации с ними, может, и возникало меньше проблем. Однако, с точки зрения коллективной устойчивости русского этноса, доведѐнная до конца ассимиляция представителей этнически некомплиментарных, но расово близких национальностей, в долгосрочном плане более предпочтительна: ведь этничность спустя несколько поколений всѐ равно исчезала у тех и других, но доминантные гены, привнесѐнные в русский генофонд, оставались. Только гены одних были весьма схожи с теми, которые обуславливали особенности русской антропологии, а гены других, прямо скажем, подвергали еѐ определѐнным изменениям.

Расовая комплиментарность исходных этнических субстратов играет чрезвычайно важную роль при образовании национальности. Абсолютно гомогенных этносов на Земле, особенно среди исторических народов, мы знаем, нет. Почти все национальности составные, тут Ортега прав. Но е сть этническая диалектика, есть расовая метафизика.

Возьмѐм в качестве примера больше всего интересующие нас европейские народы. Только скандинавские нации до последнего времени могли не без оснований похвастаться своей этногенетической чистотой. Даже из уст немцев такие высказывания воспринимаются с известной долей скепсиса. Что же говорить о французах или русских… Но значит ли это, что эти полиэтничные европейские национальности являются прямым следствием хаотичного смешения всех, кого только возможно? Нет, нет и ещѐ раз нет!

Во-первых, историко-этнографические общности (славяне, германцы, финны, балты, романцы, кельты, греки, иберийцы, мадьяры и др.), принимавшие участие в этногенезе европейских народов почти везде были разными и не единичными. Однако большая европеоидная раса, к которой все они принадлежат, является автохтонной для Европы на протяжении не менее 20-40 тыс. лет. Это означает, что какие бы из этих этнических компонентов не являлись субстратами европейских национальностей, все они принадлежали к одной европеоидной расе, а значит произошли от общих предков и были генетически комплиментарными друг другу.

Во-вторых, расовая комплиментарность на уровне соотношения между расами 2-го порядка также играла определѐнную роль в этногенезе европейских национальностей. Все европеоиды составляют одну большую расу, но в рамках этой расы, отличия между теми же англичанами и греками достаточно велики. И мы не знаем в Европе народов, состоящих только из двух полярных европеоидных типов: северного и южного. Такие сочетания бывают, но только тогда, когда основу генотипа подобной национальности составляет промежуточный между северным и южным центральноевропейский тип. Тогда он, притягивает к себе на одном полюсе северные элементы, а на другом южные. Таков русский народ, основу которого составляет центральноевропеоидное население, но в который также входит нордическое население Севера Великороссии, а также казачье население Дона и Кубани, вобравшее в себя южноевропеоидные элементы.

Русская антропология вообще достаточно интересна. Промежуточное положение русского расового ядра сыграло большую роль в гармоничном этногенезе русских. Ведь помимо всего прочего, основной массив русских относится к восточному ответвлению центрально-европеоидной ветви. А с Запада на Восток континентальной Европы наблюдается прогрессивное

нарастание в антропологии европеоидов древней и незначительной монголоидной примеси. Это, вероятно, и позволило русским естественным путѐм расово перемолоть в своѐм плавильном котле тюркские элементы, частично относящиеся к субуральской расе - переходной между европеоидной и монголоидной.

Кстати, о неевропеоидных примесях в составе европейских народов. Таковые присутствуют не только у русских, но и у финнов, эстонцев, латышей, немцев, испанцев, португальцев, южных итальянцев и южных французов. У центрально-европеоидных народов это монголоидная примесь, у южно- европеоидных - негроидная и австралоидная.

Если речь идѐт о монголоидной или субуральской примеси, то объясняется она отнюдь не татаро-монгольскими игом, а ―великим переселением народов‖ и более поздними процессами европейской колонизации зауральских территорий. Сперва монголоиды и тюрки двигались в Европу, оставляя в ней зѐрна своего генофонда, потом это же делали европеоиды, осваивая азиатские пространства Евразии. Эти аборигены повлияли на русский генофонд не больше, чем в своѐ время мавры на генофонд испанский: определѐнная смешанность русских с автохтонами в Западной Сибири и Приуралье хотя и имеет место, но не носит такого масштабного характера, как хотелось бы некоторым нашим азиопцам.

По Постановлению Совета Министров СССР от 1977 года национальность советских граждан фиксировалась по принципу крови - т.е. по национальности их родителей или одного из родителей. А значит, данные советской этнической статистики довольно ясно отражали не просто этнокультурную, но и этногенетическую структуру населения РСФСР. По переписи населения 1989 года число русских мужчин и женщин, вступивших в брак с представителями других национальностей, была равна 14-15% от общей численности браков, заключѐнных русскими. Сюда неоправданно включены и браки великороссов с украинцами и белорусами, широко распространѐнные в Западной Сибири, Приуралье и на Дальнем Востоке. Сюда относятся представители других европейских и европеоидных народов. Поэтому, на долю слабомонголоидных и монголоидных аборигенов приходится не так уж много русских сексуальных предпочтений.

Более массивная монголоидная примесь центрально- восточноевропеоидного населения относится к эпохе неолита. Антропологи касательно данного вопроса говорят об ―очень небольшой, но реальной примеси‖. Чем дальше на восток, тем она более ―реальна‖, чем ближе к западу, тем более она ―небольшая‖. Но всѐ равно, по словам профессора В.П.Алексеева, монголоидные и слабомонголоидные группы ―оставили свои следы не только в Восточной Прибалтике - до Центральной Германии дошла монголоидная волна в неолите, и сейчас ещѐ среди немцев встречаются люди, обращающие на себя внимание припухлостью скул, низким переносьем, более тѐмные, чем все остальные‖. При этом никому из антропологов и в голову не приходит мысль оспаривать факт принадлежности основного массива немцев, эстонцев с латышами или русских к европеоидной расе. Монголоиды и субуральцы двигались с востока на запад, а негры и австралоиды с юга на север: ‖негроиды не раз проникали на юг Европы, и скелеты их найдены от Италии до южных районов европейской части СССР.... не пара людей двигалась на север, это было массовое постепенное движение и свидетельством тому служат находки черепов с негроидными чертами по всему северному побережью Средиземного моря.... негро-австралоидная примесь у неолитических жителей юга Европы была довольно сильна. А главное, она чувствуется и сейчас, особенно у испанцев, португальцев, южных французов и итальянцев. Из тропического

пояса...проникали люди не только в Западную, но и в Восточную Европу, да и как могло быть иначе, если одним из путей проникновения должен был служить единственный надѐжный обходной путь вокруг Средиземноморского бассейна - Кавказ‖.

Что всѐ это означает? В обоих случаях речь идѐт о европеоидном населении, отмеченном очень древней и небольшой примесью, которую оно давно успело генетически переварить и растворить в своѐм европеоидном же генофонде. И обусловила-то она разве что некоторую дифференциацию в рамках самой европеоидной расы, различными еѐ ветвями и ответвлениями. О культурном же аспекте и речи нет. Африканских и австралоидных элементов в культуре европейских народов ещѐ никто не наблюдал. Элементы же тюркской культуры, если и присутствуют в русской, то только в пределах локальных культур, в национальной общерусской культуре их почти нет. В ходе дальнейшей модернизации России тюркские элементы сойдут на нет.

Ну а то, что отдельные тюркские слова вошли в русский язык, так что с того? Язык-то всѐ равно остался славянским, индоевропейским. Следовательно, в обоих случаях речь идѐт о завершѐнной ассимиляции, происходившей по принципу 3), усиленному многократным количественным превосходством европеоидных генов. А потому говорить о каком-то хаотичном этногенезе русского или какого-то другого европейского народа никаких оснований нет. Расовый фактор всегда играл в нѐм одну из важнейших ролей, обусловленных значением расовой комплиментарности для образования монолитной национальности.

Нам непременно укажут как на довод, опровергающий наши суждения о необходимости расовой комплиментарности исходных этнических субстратов, пример множества латиноамериканских национальностей, созданных смешением кровей разных рас. Индейцы с белыми создавали метисные национальности, белые с неграми - мулатные, негры с индейцами - самбо, порой все вместе они участвовали в этногенезе новых народов Южной и Латинской Америки. Да, это так. Но давайте приглядимся повнимательнее к этому несчастному краю. Революции, восстания, военные перевороты, повстанческие движения не перестают будоражить его уже какой век! Беспросветная отсталость, колониальная зависимость от США - вот их удел.

В чѐм причина всех этих бед, неустроенности, внутренней неустойчивости всех этих обществ? Ведь латиноамериканские нации и государства создавались почти одновременно с североамериканскими США. И те, и другие писали демократические конституции, пытались строить правовое государство и гражданское общество, рыночную экономику. Но у одних это получалось, а у других, ―воз и ныне там‖.

В обеих частях Американского континента в поисках новой счастливой жизни высадились европейские переселенцы: германцы, с одной стороны, и романцы, с другой. Германцы (англосаксы, немцы, голландцы) стали ядром североамериканской нации, ассимилировавшим прочие европейские иммигрантские фрагменты. Она сплотилась и существовала в условиях расовой сегрегации до начала политики построения ―многорасового‖,

―многокультурного‖ общества - плюралистической политической нации американцев. А романцы в большинстве случаев пошли по пути расового смешения сперва с туземцами, а потом и с привезѐнными африканскими рабами.

Новые латиноамериканские нации были созданы, но где их расовая основа? Посмотрите на лицо классического чиканос - оно явственно свидетельствует о хаотическом смешении различных, совершенно различных пород его предков - европеоиды испанцы или португальцы, африканские рабы и

индейцы, давным-давно отпочковавшиеся от азиатско-монголоидного расового ствола. Их гены, характерные расовые черты, формировавшиеся десятки тысяч лет, сплелись воедино.

По законам Менделя, расовые черты, расщепляясь, не перестают существовать как таковые, не исчезают, передаваясь из поколения в поколение доминантными генами. Они делают своѐ дело даже если присутствуют лишь у одного из родителей. А есть ведь ещѐ и рецессивные гены, затаѐнные и проявляющиеся при их наличии у обоих родителей человека, о чѐм, кстати, они могут не подозревать. Так, иногда в дремучих горских селениях Закавказья у темноволосых и темноглазых смуглых родителей рождаются светлоглазые белокожие, блондинистые или рыжие дети. Они не похожи ни на мать с отцом, ни на кого-то из своих дедушек или бабушек вкупе с прадедушками и прабабушками. Рецессивные гены далѐких предков, затаившиеся в генотипе их отпрысков, заставляли вспомнить о давнем родстве.

Заметим, что в данном случае речь идѐт всего лишь о генах разных ветвей или ответвлений одной, большой расы. Что же говорить о скрещивании представителей разных рас? Причѐм, не в пропорции, допустим 50 к 1, что позволяло бы надеяться на сглаживание (но не уничтожение!) в дальнейшем антропологических признаков поглощѐнного меньшинства (хотя известно, что даже 1/4 монгольской крови обычно сказывается на облике человека не менее сильно, чем 3/4 европейской). Нет, мы сталкиваемся здесь примерно с равным соотношением крови двух или трѐх больших рас! Сколько же веков, если не тысячелетий нужно, чтобы «выварить» из них нечто цельное, однородное, устойчивое? А пока... пока наибольших успехов в политическом и социально- экономическом развитии достигают именно те страны Латинской Америки, которые сохранили монолитное расовое ядро в основе новых наций - Аргентина, Чили и Бразилия.

Кстати говоря, в экономическом подъѐме первых двух не последнюю роль сыграли немецкие и итальянские политические иммигранты, спасавшиеся там от союзников после поражения их режимов во второй мировой войне. Чистокровные европейцы стали однородным большинством интеллектуальной и промышленной элиты, а главное - офицерской касты, спасшей Чили от коммунистической угрозы. Потомки португальцев - это 60% населения активно развивающейся Бразилии, еѐ промышленная, управленческая элита. Они ещѐ не успели окончательно смешаться с неграми.

Латинская Америка - не исключение. Везде, где речь идѐт о смешении различных рас (больших рас), говорить о дееспособных, тем более, великих нациях не приходится.

Что касается, психологического фактора. Немецкая семья вполне способна усыновить в раннем возрасте русского по рождению ребѐнка и внушить ему убеждѐнность в его немецком происхождении. Подлог может и не быть обнаружен. То же самое, если речь идѐт о русской семье и европеоидном ребѐнке нерусского происхождения. И совсем другое дело, если датчане подбирают негритянского отпрыска. Он должен быть абсолютно слепым, чтобы поверить в своѐ датское кровное родство. А потому, столь резко выделяясь из антропологически чуждой однородной среды, он наверняка не будет ощущать себя полноценным датчанином.

Расовая комплиментарность, таким образом, играет и субъективное, психологическое значение при ассимиляции и становлении национальности.

Дата добавления: 2015-08-05