Состояние низших пожеланий

Наконец и в низших пожеланиях у людей, Богу работающих и у преданных греху, нема­ло разностей. Есть у нас потребности. Их не­много, и они вытекают из устройства суще­ства нашего. Предметов на каждую потреб­ность может быть много, как, например, на удовлетворение потребности питания сколь­ко яств и разного рода питья? Коль скоро из­ведан предмет, он становится предметом и пожелания всякий раз, как возбудится по­требность. Частое удовлетворение одного и того же желания образует склонность. Итак, пожелания стоят на переходе от потребностей к склонностям. Посему, хотя кажутся незна­чительными, имеют, однако ж, великую силу в жизни.

Их можно определить так: это склонения воли к тому или другому предмету под видом приятного, по представлению чувств и вооб­ражения. Здесь сейчас же видны и точки раз­личия их у добрых и недобрых.

Как потому, что пожелания обращаются более к чувственно-приятному, которого седа­лище, как видели прежде, в теле, так и пото­му, что они возбуждаются чувствами, способ­ность сия у одних погрязла в чувственность, сделалась плотскою, животного (2 Пет. 2: 12, 13), представляя самое очевидное свидетель­ство унижения и развращения человеческого. У других, которые вместо удовольственности питают жажду самоозлобления и самостесне­ния, сии пожелания в нужных случаях встав­ляются в самые необходимые пределы, в не­нужных — подавляются, в позволительных, или, как говорят, в невинных удовольствиях если и послабляются иногда, как показал при­мером лука Антоний Великий, то тут же стро­го и блюдутся, и употребляются больше не в наслаждение, а в обман, так сказать, тела и чувственности. Вообще же, они здесь отвлека­ются от чувственности и приучаются к пред­метам духовным в созидание духа, а не разо­рение. Это пожертие плотского духовным до­ходит у некоторых до того, что вместо свой­ственной приятности от чувственного чув­ствуется отвращение и неприязнь к нему, даже, например, ко сну и к питанию. Посему, если и низшая воля обнаруживается в двух действиях: желании и отвращении — то они содержатся в обратном отношении у добрых и недобрых. Где желание одного, там отвраще­ние другого, и где отвращение одного, там же­лание другого.

Другие отличия зависят от связи пожела­ний с воображением. Образ предмета вызыва­ет желание тем живейшее, чем живее он вооб­разится. По сему, так сказать, заговору поже­ланий с воображением некоторые из свойств последнего естественно переходят на первые. А тут и разность. Так, у первого воображение беспрерывно играет образами, и как последние у него бесчисленны, разнообразны, смятенны, изменчивы, то и пожелания у него бесконеч­но разнообразны, большей частью смятенны, как и мечта, и изменчивы до прихотливости и причудливости. Воображение у него движет­ся само собою, по законам сцепления образов; и пожелания у него тянутся некоторой при­вычной чередою, механически, как бы без ве­дома, и сами собою одно другое вызывают, одно другое посекают. У него владычествует воображение, и он живет в нем или в его мире, как в стихийном каком составе, и высвободит­ся из его обаяний не в силах. Раб он есть сво­их пожеланий. Они мятут его беспрерывно и держат как в каких тенетах. От этого он пере­ходит только от желания к наслаждению и от наслаждения снова к желаниям.

У другого, напротив, все это зло отсечено вместе с приведением в порядок воображения. Сначала с пожеланиями, как и с помыслами, учреждается борьба и ведется с трудом и скор-бию, но не без успеха. Наконец и пожелания умиряются. Потому здесь не найдешь ни смя­тения их своенравного, ни владычества над свободою, ни механического движения. Они подчинены высшей власти и ею правятся. Можно даже сказать, что и рождаются уже по указанию сей власти, а без того молчат или лежат в своих потаенных заклепах.

Вот еще одна черта различия. Пожелания стоят на переходе от потребностей к склонно­стям и условливают их образование. У перво­го это неизбежно. Но если склонность делает насилие потребности, заковывая ее в опреде­ленную форму, и ее искажает или дает ей не­верное, неестественное направление, то и дол­жно заключить, что у первого потребности и природа находятся в насильственном порабо­щении. Наоборот, у последнего с укрощением пожеланий пресекается переход к склоннос­тям. Посему последние, естественно, должны слабеть и истощаться, а от сего потребность приходит в естественное состояние. Укроще­нием пожеланий природа высвобождается из теснящих ее уз и поставляется в свой чин.

Итак, коротко. Деятельные силы, или дея­тельная желательная сторона духа нашего, у тех, кои пребывают в отдалении от Бога и пре­даются греху, отклонилась от высшего, духов­ного мира, которого законы, открывающиеся в совести, то затемнены, то искажены, затем при­няла разнообразные эгоистические расположе­ния, или превратилась в страсти, и наконец предалась владычеству пожеланий смятенных, нестройных, призрачных. У человека, обратив­шегося к Богу, Божественная благодать врачу­ет сие низвращение. Она печатлеет в совести Божественные законы, потом соответственно им изменяет и преобразует и расположения воли; пожелания же низшие умиротворяет или даже подавляет, но во всяком случае подчиня­ет и отдает на распоряжение самому человеку.

Дата добавления: 2015-08-05