Общие черты и особенности суицидального поведения

Тогда на белую свечу, Мчась по текучему лучу, Летит без воли мотылек. Он грудью пламени коснется, В волне огнистой окунется, Гляди, гляди, и мертвый лег. Велимир Хлебников

Суицидальное поведение представляет собой аутоагрессивные действия человека, сознательно и преднаме­ренно направленные на лишение себя жизни из-за столкновения с невыносимыми жизненными обстоя­тельствами. Фактор намеренности или предвидения смерти отличает суицид от сходных с ним форм пове­дения, относящихся к несчастным случаям. Для дальней­шего изложения необходимо ввести ряд основных по­нятий, описывающих суицидальное поведение.

Оно является динамическим процессом, состоящим из следующих этапов.

I. Этап суицидальных тенденций. Они являются прямы­ми или косвенными признаками, свидетельствующими о снижении ценности собственной жизни, утрате ее смысла или нежелании жить. Суицидальные тенденции проявля­ются в мыслях, намерениях, чувствах или угрозах. На этом этапе осуществляется превенция суицида, то есть его предотвращение на основании знания психологических или социальных предвестников. Как замечал Э.Шнейд-ман, унция профилактики, несомненно, стоит фунта лечения. Задача массовой профилактики состоит в обуче­нии населения тому, что суицид — не признак сумасше­ствия, что существуют различимые и распознаваемые признаки самоубийства и что помощь доступна многим.

II. Этап суицидальных действий. Он начинается, ког­да тенденции переходят в конкретные поступки. Под суицидальной попыткой понимается сознательное стрем­ление лишить себя жизни, которое по не зависящим от человека обстоятельствам (своевременное оказание помощи, успешная реанимация и т.п.) не было дове­дено до конца. Самоповреждения, впрямую не направ­ленные на самоуничтожение, имеющие характер демон­стративных действий (шантаж, членовредительство или самоповреждение, направленное на оказание психоло­гического или морального давления на окружение для получения определенных выгод), носят название пара-суицида. Парасуициды обычно не предусматривают смертельного исхода, но можно «переиграть», придя к нему. Суицидальные тенденции могут также привести к завершенному суициду, результатом которого являет­ся смерть человека.

На этом этапе осуществляется процедура интервен­ции. Она представляет собой процесс вмешательства в текущий суицид для предотвращения акта саморазруше­ния и заключается в контакте с отчаявшимся челове­ком и оказании ему эмоциональной поддержки и со­чувствия в переживаемом кризисе. Главная задача ин­тервенции состоит в том, чтобы удержать человека в Живых, а не в том, чтобы переделать структуру лично­сти человека или излечить его нервно-психические рас­стройства. Это самое важное условие, без которого ос­тальные усилия психотерапии и методы оказания по- мощи оказываются недейственными. Однако форма по­ведения человека в это время отражает индивидуальный подход к самоубийству, что позволяет выделить ряд личностных стилей суицидентов.

1. Импульсивный: внезапное принятие драматических решений при возникновении проблем и стрессовых ситуаций, трудности в словесном выражении эмоцио­нальных переживаний.

2. Компульсивный: установка во всем достигать совер­шенства и успеха часто бывает излишне ригидна и при соотнесении целей и желаний с реальной жизненной
ситуацией может привести к суициду.

3. Рискующий: балансирование на грани опасности («игра со смертью») является привлекательным и вы­зывает приятное возбуждение.

4. Регрессивный: снижение по разным причинам эф­фективности механизмов психологической адаптации, эмоциональная сфера характеризуется недостаточной зре­лостью, инфантильностью или примитивностью.

5. Зависимый: беспомощность, безнадежность, пас­сивность, необходимость и постоянный поиск посто­ронней поддержки.

6. Амбивалентный: наличие одновременного влияния двух побуждений — к жизни и смерти.

7. Отрицающий: преобладание магического мышления, в силу чего отрицается конечность самоубийства и его необратимые последствия, отрицание снижает контроль над волевыми побуждениями, что усугубляет риск.

8. Гневный: затрудняются выразить гнев в отношении значимых лиц, что заставляет испытывать неудовлетво­ренность собой.

9. Обвиняющий: убежденность в том, что в возника­ющих проблемах непременно есть чья-то или собствен­ная вина.

10. Убегающий: бегство от кризисной ситуации пу­тем самоубийства, стремление избежать или уйти от психотравмирующей ситуации.

10. Бесчувственный: притупление эмоциональных переживаний.

12. Заброшенный: переживание пустоты вокруг, гру­сти или глубокой скорби.

13. Творческий: восприятие самоубийства как нового и привлекательного способа выхода из неразрешимой ситуации.

III. Этап постсуицидального кризиса. Он продолжается от момента совершения суицидальной попытки до пол­ного исчезновения суицидальных тенденций, иногда ха­рактеризующихся цикличностью проявления. Этот этап охватывает состояние психического кризиса суицидента, признаки которого (соматические, психические или психопатологические) и их выраженность могут быть раз­личными. На этом этапе осуществляются поственция и вторичная превенция суицидального поведения. Поствен­ция является системой мер, направленных на преодоле­ние психического кризиса и адресованных не только вы­жившему суициденту, но и его окружению. Вторичная превенция заключается в предупреждении повторных су­ицидальных попыток.

Формы проявления и методы реализации суицидаль­ного поведения являются разнообразными, иногда до­вольно странными и запутанными с точки зрения оп­ределения истинной причины смерти. Иллюстрацией мо­жет служить наиболее необычное самоубийство 1994 года, случившееся в США.

23 марта 1994 г. судебно-медицинский эксперт осмот­рел тело некоего Рональда Опуса и установил, что его смерть наступила вследствие огнестрельной раны головы. Погибший прыгнул с крыши десятиэтажного здания, намереваясь совершить самоубийство — он оставил пред­смертную записку о своем намерении. В то время, как он, падая, находился на уровне девятого этажа, его жизнь была прервана убившим его выстрелом из окна. Ни стре­лявший, ни падавший не знали, что на уровне восьмого этажа была установлена сетка для подстраховки мойщи­ков окон, так что Опус так или иначе не смог бы совер­шить самоубийство тем способом, которым намеревался.

Обычно человек, который действительно собирается совершить самоубийство, в конце концов достигает своей цели, хотя механизм может оказаться не таким, как планировалось. То, что Опуса застрелили на пути к вер­ной смерти, очевидно, не изменило бы причину его смер­ти с суицида на убийство. Но тот факт, что его суици­дальное намерение не было бы успешным, заставил экс­перта предположить, что речь идет об убийстве. В комнате на девятом этаже, откуда был произведен выстрел, на­ходились пожилой мужчина и его жена. Они ссорились, и он грозил ей пистолетом. Он был настолько возбуж­ден, что, нажав на курок, не попал в жену, а пуля, уле­тев через окно, поразила падающего Опуса.

Когда человек намеревается убить субъекта А, а уби­вает при этом субъекта Б, то он считается виновным в убийстве последнего. Но когда это обвинение было предъявлено, пожилой мужчина и его жена заявили, что ни один из них не знал, что пистолет был заря­женным. Мужчина показал, что у него была давняя привычка угрожать жене во время ссор незаряженным пистолетом. Таким образом, у него не было намерения убивать ее, поэтому преднамеренное убийство Опуса, по-видимому, было несчастным случаем. То есть пис­толет оказался заряженным случайно.

Дальнейшее расследование обнаружило свидетеля, который видел, как примерно за 6 недель до этого фа­тального случая сын престарелой пары заряжал писто­лет. Оказалось, что пожилая дама отказала ему в финансовой поддержке, и тот, зная склонность отца к периодическому использованию пистолета для угроз, зарядил его, ожидая, что отец застрелит мать. Теперь случай превращается в дело об убийстве этим сыном падавшего Рональда Опуса. Но далее вскрылась еще одна примечательная особенность, наверняка наиболее пи­кантная в описываемом случае. При продолжении рас­следования оказалось, что сын, он же Рональд Опус, необычайно переживал свою неудачу в попытке под­строить смерть матери. Это обстоятельство и заставило его прыгнуть с крыши десятиэтажного дома 23 марта и оказаться убитым предназначавшейся для матери пулей.

Судебный эксперт закрыл дело как самоубийство. Однако существуют общие черты, свойственные всем без исключения самоубийствам. Они были впервые описаны американским суицидологом Э.Шнейдманом (1985).

1. Общая цель всех суицидов — поиск решения. Суи­цид не является случайным действием. Его никогда не предпринимают бессмысленно или бесцельно. Он явля­ется выходом из затруднений, кризиса или невыноси­мой ситуации. В этом смысле ему свойственна своя непогрешимая логика и целесообразность. Он является ответом, причем единственно доступным, на трудней­шие вопросы: «Как из этого выбраться? Что делать?» Цель каждого суицида состоит в том, чтобы найти ре­шение стоящей перед человеком проблемы, вызывающей интенсивные страдания. Чтобы понять причину
самоубийства, следует знать проблемы, решить которые он был предназначен.

2. Общей задачей всех суицидов является прекращение сознания. Общая практическая задача суицида состоит в полном прекращении потока сознания невыносимой боли, что представляется решением болезненных жизнен­ных проблем. Отчаявшемуся человеку приходит в голову мысль о возможности прекращения сознания в качестве выхода из ситуации. Этому способствуют душевное вол­нение, повышенная тревога и высокий летальный потен­циал — три составные части суицида. После этого возни­кает инициирующая искра и разворачивается активный суицидальный сценарий.

Общим стимулом при суициде является невыносимая психическая (душевная) боль. Если прекращение сознания — это то, к чему стремится суицидент, то невыно­симая психическая (душевная) боль является тем, от чего он убегает. Детальный анализ показывает, что суицид легче всего понять как сочетанное движение в направ­лении прекращения потока сознания текущей жизни от Душевной боли и невыносимого страдания. Никто не
совершает суицида от радости; его не может вызвать со­ стояние блаженства. Боль всегда угрожает жизни, и, если она не связана с телом, угроза существования исходит от боли эмоций, то есть из сознания человека. Поэтому психическая боль есть, как писал Э.Шнейдман, мета-боль, боль от осознания боли, душевное страдание или мучение личности. Когда человек ее чувствует, его инт-рапсихическая реальность становится невыносимой. Е клинической суицидологии хорошо известно, что если снизить интенсивность страдания, даже незначительно, то человек сделает выбор в пользу жизни.

4. Общим стрессором при суициде являются фрустрированные психологические потребности. Суицид не сле­дует понимать как бессмысленный и необоснованный
поступок — он кажется логичным совершающему его человеку на основании логических предпосылок, образа мышления и сосредоточенности на определенном кру­ге проблем. Он является реакцией на его фрустрированные психологические потребности. Суицид предпринимается, если они не реализованы или не удовлетворе­ны. Встречается множество бессмысленных смертей, но никогда не бывает безосновательных самоубийств. Если
удовлетворить фрустрированные потребности, то суи­цид не возникнет.

5. Общей суицидальной эмоцией является беспомощ­ность—безнадежность. В суицидальном состоянии доми­нирует чувство беспомощности—безнадежности: «Я ничего не могу сделать (кроме совершения самоубий­ства), и никто не может мне помочь (облегчить боль, которую я испытываю)». Приведем пример посмертной
записки американской писательницы Вирджинии Вульф: «Я определенно чувствую, что снова схожу с ума... И на этот раз нам этого не выдержать. Я точно не
выздоровлю... Так что то, что я совершаю, кажется мне лучшим из того, что можно предпринять... Я не могу больше бороться. Я знаю, что наношу вред твоей жиз­
ни, что без меня ты мог бы работать... Я не могу чи­тать... Ты был таким терпеливым и невыразимо добрым со мной... Всему причиной была я, а твоя доброта да­
вала определенность. Я не могу и дальше портить твою жизнь. Я не думаю, что два человека могли бы быть счастливее нас с тобой». Часто считается, что враждебность является основной эмоцией при суициде. Это ут­верждалось еще в 1910 г. во время знаменитого заседа­ния Психоаналитического общества в Вене, впервые обсудившего самоубийство с научной точки зрения. Достаточно вспомнить точку зрения З.Фрейда на суи­цид. Гнев, как и другие сильные эмоции, например стыд или вина, встречаются во время суицида, однако за ними всегда находится базисное чувство внутренней опустошенности, беспомощности—безнадежности[43].

Эта генерализованная эмоция проявляется смятени­ем и тревогой. Известно, что при работе с человеком в душевном смятении с явными суицидальными тенден­циями нецелесообразно использовать увещевания, разъяснительные беседы, порицание или оказывать дав­ление: это либо неэффективно, либо даже усиливает суицидальные тенденции. Снижение их интенсивности достигается непрямым воздействием путем уменьшения эмоционального напряжения. Психотерапевт или кон-₍сультант в отношении пациента в этой ситуации игра­ет как бы роль опекуна, защищая его интересы и бла­госостояние. Целью вмешательства становится снижение давления травматических жизненных обстоятельств, вызывающих у человека эмоциональное напряжение. Основным принципом терапии является следующий: чтобы уменьшить интенсивность суицидальных тенден­ций, следует снизить эмоциональное напряжение.

6. Общим внутренним отношением к суициду является амбивалентность. З.Фрейд в свое время открыл примеча­тельную истину. Деятельность психики человека не под­чиняется законам формальной логики, по которым А не есть В. Нечто, например, в его чувствах одновременно яв­ляется А и не-А. Один и тот же человек может нам одно­временно нравиться и не нравиться. Можно в одно и то же время любить и ненавидеть, например супруга или ребенка. У нас часто возникают два противоположных мнения по одному вопросу. Типичным для самоубийства становится состояние, когда человек одновременно пы­тается перерезать себе горло и взывает о помощи, при­чем оба эти действия являются истинными и непритвор­ными. Амбивалентность представляет собой наиболее ти­пичное отношение к суициду: чувствовать потребность совершить его и одновременно желать (и даже планиро­вать) спасение и вмешательство других. Психотерапевт обычно использует ее в целях помощи с тем, чтобы, опираясь на нее, удержать человека в жизни.

7. Общим состоянием психики является сужение когни­тивной сферы. Суицид далеко не всегда бывает проявле­нием психоза, невроза или психопатии. Его отличитель­ной особенностью является преходящее сужение созна­ния с ограничением использования аффективных и интеллектуальных возможностей. Сознание становится «туннельным»; варианты выбора поведения, обычно доступные сознанию человека, резко ограничиваются. Состояние паники доводит сознание до дихотомического мышления: либо какое-то особое (почти волшебное) разрешение ситуации, либо прекращение потока созна­ния; все или ничего. В свое время именно это привело к самоубийству Эллен Вест, знаменитую пациентку Люд­вига Бинсвангера. Варианты выбора сужаются до альтер­нативы. При этом системы поддержки личности, напри­мер значимые люди, не столько игнорируются, сколь­ко не помещаются в рамки «туннельного» сознания. Следовательно, любая попытка спасти или помочь дол­жна обязательно учитывать патологическое сужение ког­нитивной сферы суицидента. Важно противодействовать именно сужению мыслей суицидента, стремясь раздви­нуть психические шоры и увеличить варианты выбора, тем самым устраняя суицидальную альтернативу.

8. Общим действием при суициде является бегство (эгрессия). Оно отражает намерение человека уйти из зоны бедствия. К его вариантам относятся, например, уход из дома или семьи, увольнение с работы или дезертирство из армии. В этом ряду поступков суицид является пре­ дельным, окончательным бегством. Поэтому следует раз­личать безобидное для жизни как таковой желание уйти, например, из семьи и потребность покончить со
всем навсегда. Смыслом самоубийства является ради­кальная и окончательная смена декораций; действием, приводящим к этому, становится бегство. Его можно пре­
дотвратить, закрывая выходы — например отбирая у че­ловека пистолет — или путем уменьшения силы потребности человека в уходе из жизни.

9. Общим коммуникативным актом при суициде является сообщение о намерении. Э.Шнейдман считает, что наибо­лее интересным результатом ретроспективного изучения
психологических аутопсий в случае самоубийства является обнаружение явных признаков его приближения почти в каждом случае. Люди, намеревающиеся совершить суицид,
испытывая к нему амбивалентное отношение, тем не ме­нее сознательно или безотчетно подают сигналы бедствия: жалуются на беспомощность, взывают о поддержке, ищут
возможности спасения. Обычно эта ситуация напоминает театр двух актеров, составляющий важную часть суицидаль­ной драмы. Человек обычно информирует окружающих о
грядущем самоубийстве не враждой, яростью или уходом в себя, а именно сообщением о своих намерениях. Печаль­ но, что это сообщение далеко не всегда бывает услышано.
Сегодня достаточно известны как вербальные, так и не­вербальные признаки этого сообщения, и своевременное их распознавание является незаменимым способом пре­венции суицидов.

10. Общей закономерностью суицида является его соот­ветствие общему стилю поведения в жизни. При столкно­вении с самоубийством поначалу сбивает с толку то, что оно является поступком, которому нет аналогов и пре­цедентов в предшествующей жизни человека. И тем не менее, ему можно найти глубокие соответствия в стиле и характере поведения человека на протяжении его жиз­ни. Необходимо проанализировать состояния душевного волнения, способность переносить психическую боль, тенденции к суженному или дихотомическому мышле­нию, а также использовавшиеся парадигмы бегства. Это позволит посмотреть на суицидальное действие как на логическое завершение определенного жизненного сте­реотипа, который может быть доступен психотерапевти­ческой коррекции.

Для целей телефонного консультирования могут ока­заться полезными некоторые общие особенности суи­цидального абонента (по Birtchnell, 1982):

1. Потребность в привязанности. Абонент разорвал большинство связей с жизнью и значимыми людьми. Поэтому одиночество причиняет ему психическую
боль, и он стремится к контакту с консультантом.

2. Регрессия. Во время консультирования абонент ве­дет себя как ребенок, проявляя раздражительность, кап­ризность или импульсивность. Он отказывается от взрос­лой рациональности, говорит с детскими интонациями в голосе и действует сходным образом, например водит машину, не соблюдая правил дорожного движения.

3. Зависимость. Сталкиваясь с травматической ситу­ацией, абонент становится беспомощным, цепляется за окружающих, просит ему сказать, что нужно делать,
и хочет, чтобы о нем заботились.

4. Сенситивность к неприятию или разлуке. Абонент драматически реагирует на любое незначительное от­торжение его другими людьми или разлуку.

5. Амбивалентность. Одна часть личности абонента стремится к жизни, а другая — к смерти. Он может поминутно колебаться между этими двумя желаниями.

Агрессия. В абоненте часто кипят скрытый гнев, не­ довольство, раздражение или враждебность. Их энергия должна учитываться во время консультативной беседы.

7. Снижение самооценки. Абонент полагает, что при­чиняет окружающим только неприятности и не в состоянии что-либо сделать для них.

8. Отчаяние. Абонент не может расстаться с мыслью о безнадежности ситуации и бессмысленности жизни.

Суицидальное поведение у детей и подростков, имея сходство с действиями взрослых, отличается естествен­ным возрастным своеобразием. Детям характерна повы­шенная впечатлительность и внушаемость, способность ярко чувствовать и переживать, склонность к колеба­ниям настроения, слабость критических способностей, эгоцентрическая устремленность, импульсивность в принятии решения. Нередки случаи, когда самоубий­ство детей и подростков вызывается гневом, протестом, злобой или желанием наказать себя и других. При пе­реходе к подростковому возрасту возникает повышен­ная склонность к самоанализу, пессимистической оцен­ке окружающего и своей личности. Эмоциональная не­стабильность, часто ведущая к суициду, в настоящее время считается вариантом временного видоизменения характера («патологией идентичности» по Эриксону) почти у четверти здоровых подростков. Основные мо­тивы суицидального поведения у детей и подростков:

1. Переживание обиды, одиночества, отчужденнос­ти и непонимания.

2. Действительная или мнимая утрата любви родителей, неразделенное чувство и ревность.

3. Переживания, связанные со смертью, разводом или уходом родителей из семьи.

4. Чувства вины, стыда, оскорбленного самолюбия, самообвинения.

5. Боязнь позора, насмешек или унижения.

6. Страх наказания, нежелание извиниться.

7. Любовные неудачи, сексуальные эксцессы, бере­менность.

8. Чувство мести, злобы, протеста; угроза или вы­могательство.

17. Желание привлечь к себе внимание, вызвать со­чувствие, избежать неприятных последствий, уйти от трудной ситуации.

Сочувствие или подражание товарищам, героям кнw иг или фильмов («эффект Вертера»).

Телефонным консультантам следует иметь в виду сле­дующие особенности суицидального поведения в мо­лодом возрасте (Амбрумова, 1978):

1. Недостаточно адекватная оценка последствий ауто-агрессивных действий. Понятие «смерть» в этом возрас­те обычно воспринимается весьма абстрактно, как что-то временное, похожее на сон, не всегда связанное с собственной личностью. Само понятие о смерти возни­кает у детей между 2—3 годами. Для большинства она не является пугающим событием. В дошкольном возрасте дети не считают ее концом жизни, а воспринимают как временное явление, подобно сну или отъезду. Вместе с тем, смерть близких, домашнего животного или сверст­ника из-за особенностей мышления и ограниченности опыта осознается ребенком как результат его желаний, что нередко приводит к сильному чувству вины. Возни­кающие печаль и грусть очевидны и достигают большой интенсивности, но продолжаются недолго. В младшем школьном возрасте дети считают, что смерть невидима и, чтобы остаться незамеченной, она ночью прячется в таких укромных местах, как кладбище, ее отождествля­ют с привидениями или покойниками, которые могут украсть детей. Часто младшие школьники считают, что смерть является наказанием за плохие дела. В этом ска­зывается непреодоленный эгоцентризм и аутистическое (магическое) мышление. Они считают смерть маловеро­ятной, не осознают ее возможности для себя, не счита­ют необратимой. Ближе к подростковому возрасту объек­тивные факты смерти становятся более важными, чем фантазии, формируется понимание различия между живым и неживым, живущим и умершим. Для подрост­ков смерть становится более очевидным явлением. Но они фактически отрицают ее для себя, гоняя на мото­циклах, экспериментируя с опасными веществами или будучи вовлеченными в другую привлекательную, но рискованную активность.

В дальнейшем подросток при­нимает мысль о своей смерти, но, преодолевая возникшую тревогу, отрицает реальность этой возможности. Дети, а нередко и многие подростки, совершая суицид, прямо не предусматривают смертельного исхода. В груп­пе 13—16-летних 20% верили в сохранение сознания после смерти, 60% — в существование души и только 20% — в смерть как прекращение телесной и духовной жизни — свидетельствуют западные социологи. Тем не менее, последствия аутодеструктивных действий могут быть чрезвычайно опасными для их жизни. В отличие от взрослых у них отсутствуют четкие границы между ис­тинной суицидальной попыткой и демонстративно-шан­тажирующим аутоагрессивным поступком. Это заставля­ет в практических целях все виды аутоагрессии у детей и подростков рассматривать как разновидности суици­дального поведения.

2. Несерьезность, мимолетность и незначительность (с точки зрения взрослых) мотивов, которыми дети объясняют попытки самоубийства. Этим обусловлены
трудности своевременного распознавания суицидальных тенденций и существенная частота неожиданных для ок­ружающих случаев.

3. Наличие взаимосвязи попыток самоубийств детей и подростков с отклоняющимся поведением: побегами из дома, прогулами школы, ранним курением, мелки­
ми правонарушениями, конфликтами с родителями, алкоголизацией, наркотизацией, сексуальными эксцес­сами и т.д.

4. В детском и подростковом возрасте возникновению суицидального поведения способствуют депрессивные состояния, которые проявляются иначе, чем у взрос­
лых. Их сравнительная характеристика приведена в таб­ лице 21.1.1.

Таблица 21.1.1 Признаки депрессии у детей и подростков

ДЕТИ	ПОДРОСТКИ
Печальное настроение	Печальное настроение
Потеря свойственной детям энергии	Чувство скуки
Внешние проявления печали	Чувство усталости
Нарушения сна	Нарушения сна
Соматические жалобы	Соматические жалобы
Изменение аппетита или веса	Неусидчивость, беспокойство
Ухудшение успеваемости	Фиксация внимания на мелочах
Снижение интереса к обучению	Чрезмерная эмоциональность
Страх неудачи	Замкнутость
Чувство неполноценности	Рассеянность внимания
Самообман — негативная самооценка	Агрессивное поведение
Чувство «заслуженной отвергнутости»	Непослушание
Низкая фрустрационная толерантность	Склонность к бунту
Чрезмерная самокритичность	Злоупотребление алкоголем или наркотиками
Сниженная социализация, замкнутость	Плохая успеваемость
Агрессивное поведение, отреагирование в действиях	Прогулы в школе

Суицидальное поведение у пожилых. Самоубийства пожилых людей и стариков также имеют возрастные особенности. Не случайно Э.Шнейдман задавался воп­росом: «Суицид среди пожилых является вдвойне па­радоксом. Откуда берется столь внимательное отноше­ние к тому, как завершить жизнь, когда она и без того заканчивается? К чему спешить?» Пожилой возраст, как уже указывалось, является последним кризисом жизненного цикла, во время которого эго-идентичность человека сталкивается со множеством потерь и необходимостью постоянно приспосабливаться к ним при слабости адаптивных механизмов личности. Поэто­му пожилые люди очень часто реагируют на утраты деп­рессивными состояниями.

Основными факторами риска самоубийств в пожи­лом возрасте являются: (а) возраст и пол, (б) соци­альная изоляция, (в) семейное положение, пережива­ние горя в настоящем, наличие поддержки значимых людей, (г) предшествующие попытки суицида, (д) со­стояние физического и психического здоровья, (е) на­личие окружения с аналогичными факторами риска, например в домах для престарелых.

Депрессии у пожилых характеризуются: фатальностью, беспомощностью и безнадежностью. Сниженная само­оценка способствует возникновению отвращения к себе, окружающим и жизни в целом. Беспомощность выража­ется в неспособности контролировать значимые собы­тия или как-либо влиять на них. С возрастом она усу­губляется утратой работы, здоровья или семьи. Безнадеж­ность, как считал К.Меннингер, проявляется в стойком желании умереть. Употребление алкоголя существенно усугубляет депрессию. Ее классические признаки — пре­обладание меланхолического настроения с колебаниями в течение дня — у пожилых встречаются реже. Депрес­сия часто скрывается за нарушениями сна, утратой жиз­ненной энергии или отсутствием аппетита.

В этом состоянии суицид является отчаянной попыт­кой, реакцией на психическую боль, безнадежность и невыносимые условия существования. Это доказывает анализ посмертных записок пожилых, в которых как преобладающий мотив самоубийства подчеркиваются безнадежность и «психическое истощение». Те, кто кон­чают с собой в этом возрасте, устали от жизни и остав­шиеся силы тратят на то, чтобы, пусть и в смерти, ос­таться хозяевами собственной жизни. По этой причине парасуициды у пожилых встречаются редко, а методы самоубийств отличаются «запасом надежности» и повы­шенной жестокостью.

Во время консультирования пожилые люди с суици­дальными тенденциями нуждаются в том, чтобы были: (а) оказаны мероприятия по индивидуальной психоло­гической поддержке, (б) приняты серьезность и реаль­ность проблем, (в) своевременно определены признаки депрессии, (г) приняты меры по повышению их само оценки и социальной роли, (д) предприняты поиски (в форме отсылок или рекомендаций) улучшения уровня обыденной жизни.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Амбрумова А.Г., Жезпова Л.Я. Методические рекомендации
по профилактике суицидальных действий в детском и
подростковом возрасте. М.: МЦ СССР, 1978.
Горская М.В. Диагностика суицидального поведения у под­
ростков // Вестник психосоц. и психокоррекц. работы,
№ 1. 1994. С. 44-52. |

Короленко Ц.П., Донских ТА. Семь путей к катастрофе. Но­восибирск: Наука, 1990.

Плюс минус жизнь / Сост. Л.А.Сладков. М.: Молодая гвар­дия, 1990.

Полищук Ю.Н. О спорном понимании самоубийства как психологического явления // Вопросы психологии. № 1. 1994. С. 128-130.

Суицидология: прошлое и настоящее. Проблема самоубий­ства в трудах философов, социологов, психотерапевтов и художественных текстах / Сост. А.Н.Моховиков. М.: Когито-центр, 2001.

Три взгляда на случай Эллен Вест: Л.Бинсвангер, Р.Мэй, К.Роджерс // Моск. психотерапевтич. журн., 1993. № 3. С. 25-74.

Шнейдман Э. Душа самоубийцы. М.: Смысл, 2001. Leenaars A.A., Wenckstern S. Suicide Prevention at school: The Art, the Issues, and the Pitfales / Crisis, 1999. № 3. V. 20. P. 132-142. Shneidman E. Definition of Suicide. Northvale, New Jersey;

London: Jason Aronson Inc., 1994.

Suicide over the Life Cycle: Risk Factors, Assessment and Treatment of Suicidal Patients / S.G.Blumental, DJ.Kupfers (Eds.). Washington; London: American Psychiatric Press Inc., 1990.

Suicide Prevention Toward the Year 2000//M.M.Silverman, R.W.Maris (Eds). New York; London: The Guilford Press, 1995.

Дата добавления: 2015-08-05