Рыжая кобыла

Пока мы были в Керчи, все время велась борьба. В нашей, 2-й конной батарее, были два орудия, а в 7-й конной были лошади и седла. Их обоз тоже отошел в Крым. Инспектор конной артиллерии решил слить обе эти батареи в одну. Вопрос был в том, какую из батарей сохранить. Но все же наше боевое прошлое победило и решили влить 7-ю в нашу. Это на бумаге. На практике получилось иначе. Мы получили прекрасных кабардинских лошадей и седла, а офицеры и солдаты 7-й ушли во вновь формирующуюся 8-ю батарею. Вот бессмысленная деятельность инспекции. Вместо того чтобы слить 7-ю и 8-ю, что прошло бы нормально, решили слить совсем разные — нашу и 7-ю. Мы, конечно, не жаловались, потому что хапнули прекрасных лошадей, но, вероятно, 7-я затаила горечь. Офицеры 7-й на стрелке чуждались наших, и наши чуждались их. Брат не принял участия в этом бойкоте и сдружился с ними, а когда я приехал, ввел меня в их общество. Я у них часто бывал на стрелке. Неудивительно, что, уезжая, они мне сказали:

— Возьмите себе эту рыжую кобылу, это лучшая из наших лошадей.

К стыду своему, не помню ее имени. Да мне и не пришлось на ней долго ездить. Невзрачная с виду, она была хорошей кабардинской породы, резвая и умная. Как доказательство ее ума расскажу случай. Я взял рыжую кобылу к себе, и никто на это не обратил внимания. А я усиленно за ней ухаживал, чтобы она ко мне привыкла. И она, видимо, привыкла. Перед отъездом офицеры 7-й устроили выпивку и, насколько помню, из наших офицеров пригласили одного меня. Я приехал на рыжей кобыле. Меня, конечно, напоили, я плохо стоял на ногах. Возвращаясь, я бросил повод и вцепился в гриву.

— Не бойтесь, она вас довезет, — сказали офицеры 7-й.

Действительно, кобыла шла осторожно, и, когда я сползал, она останавливалась и движением спины меня выпрямляла на седле. По дороге была канава и доска поперек. Идя туда, она перепрыгнула канаву. Но на обратном пути ввиду моего состояния она этого не сделала. Она остановилась, выправила меня в седле, потом быстро, мелкими шажками, перешла по доске и опять меня выправила. Довезла целым до дома. Просто умница. Думаю, что у нее был опыт с ее прежним хозяином.

Итак, я завладел лучшей лошадью. Сперва никто на это не обратил внимания, но вскоре полковник Обозненко, командовавший батареей (Шапиловский остался в Керчи), стал коситься на мою кобылу. И чтобы завладеть ею, он придумал не особенно хороший способ. Даже удивительно со стороны Обозненко, который был, скорее, рыцарем.

Он знал, что я нашел тетку в Феодосии и что я хотел бы повидаться с братом, с которым встретился только мельком. Он отправил меня во Владиславовку к новому инспектору конной артилллерии с каким-то рапортом и с разрешением потом ехать в Феодосию и Керчь... А во время моего отсутствия попросил разрешения ездить на моей кобыле. Я, конечно, с радостью согласился — она будет в хороших руках... Но когда я снова попал в батарею, он отказался мне ее отдать. А я отказался сесть на другую лошадь и ездил в обозе. Но судьба сама разрешила наш спор. Дня через два кобыла была убита в бою, а я получил Андромаху, тоже прекрасную кабардинскую лошадь. Караковую. Вороную с подпалинами, мою самую любимую масть.

Дата добавления: 2015-08-05