Глава 9. Когда Кейтлин вернулась домой, то обнаружила перед своей дверью раскинувшийся лагерь

Когда Кейтлин вернулась домой, то обнаружила перед своей дверью раскинувшийся лагерь прессы. Завернув в переулок, который проходил за домом, она заметила репортера и оператора, куривших в белом фургоне. Только что зажглись уличные фонари. Город накрывали сумерки, но ее продолжали караулить.

День из плохого быстро превращался в ужасный. В зеркале заднего вида она заметила, что ожидавшие ее папарацци потушили сигареты и выбросили их через открытые двери машины. Здорово. Кейтлин нажала кнопку и с нетерпением ждала, когда же дверь гаража наконец поднимется.

– Давай же, давай! – упрашивала она неторопливый механизм, одним глазом поглядывая за репортером, спешащим по переулку.

Кейтлин ударила по педали газа, как только образовался просвет, достаточный для того, чтобы не снести крышу машины. «Лексус» рванул с места. Она выключила зажигание и снова нажала кнопку. Дверь медленно начала опускаться, но не закрылась, так как репортер – толстый мужчина с квадратной челюстью и невероятно густыми волосами – проворно заскочил в гараж и поставил ногу перед электронным датчиком. Дверь резко остановилась.

– Миссис Бандо, я – Макс О’Делл, канал WKAM, – представился он после щелчка заблокированного механизма.

– Я знаю, кто вы.

Она уже выбралась из машины. Репортер ухмыльнулся, как будто услышал комплимент.

– Я бы хотел поговорить о вашем муже. Не хотелось бы злоупотреблять вашим временем, но у меня есть несколько вопросов.

– Без комментариев.

Кейтлин закинула на плечо ремешок сумочки, и в это время в гараж пробрался оператор с переносной камерой.

– Пожалуйста, это не займет больше пары минут, – настаивал О’Делл.

– Не сейчас.

– Но…

– Вы находитесь в моем гараже, поэтому прошу вас удалиться. Мне нечего вам сказать. – Краем глаза она заметила, что оператор наводит камеру. – Мне бы не хотелось звонить в полицию, но я это сделаю.

– Вы жили отдельно от своего мужа.

– А вы нарушаете границы частных владений. – Со стороны боковой двери в гараж отчаянно лаял Оскар. – Я иду в дом. Прошу извинить… хотя даже если не извините… – Она снова нажала на кнопку и услышала, как начала двигаться дверь, на этот раз открываясь. За солнечными очками глаза Кейтлин сузились. – Как только закрою дверь, выпущу собаку и позвоню в полицию. На вашем месте я бы поторопилась.

Не дожидаясь ответа, она запустила механизм закрытия дверей и прошла через боковой выход навстречу Оскару, который прыгал как заведенный, словно вместо ног у него были пружины.

Кейтлин улыбнулась, наклонилась и обняла беспокойный комок шерсти. Длинный розовый язык тотчас омыл ее лицо.

– Да, я тоже по тебе скучала, – шептала она, пока влажный собачий нос тыкался ей в щеку. – Давно не виделись.

Она ожидала, что настырный репортер последует за ней, но услышала голоса за забором с другой стороны двора и поняла, что Макс О’Делл и его свора из WKAM на сегодня закончили. Слава богу!

Дома Кейтлин покормила собаку, потом прослушала сообщения голосовой почты. Три репортера, включая Никки Жилетт, оставили номера телефонов с просьбой перезвонить. Кейтлин удалила эти записи. Были еще два коротких сообщения от детектива Рида из главного управления полиции с просьбой связаться с ним. Внезапно ее сердце часто забилось, и в голове зазвонили предупреждающие колокольчики. Чего он хочет? Что-то узнал? Разве Трой не предупреждал ее не разговаривать с полицейскими? Но она не могла проигнорировать звонок и, в тоже время, не собиралась сегодня разыскивать адвоката.

Расправив плечи, Кейтлин набрала номер, оставленный Ридом. Оператор ответил, что детектив Рид этой ночью не дежурит. Она оставила свой номер и нервно забарабанила пальцами по столу.

Келли так и не позвонила. Может она не в городе? Работая закупщиком одного из самых крупных универсальных магазинов города, Келли часто уезжала, но, обычно, проверяла сообщения голосовой почты. Кейтлин прошла по дому и выглянула в окно, расположенное на фасаде дома. Фургона WKAM уже у обочины не было. К счастью, Макс О'Делл понял намек и убрался.

Но он вернется. И другие приедут.

Кейтлин уже имела дело с прессой. Если они предчувствовали интересный материал, то шли по следу и никогда не сдавались. Они напоминали охотничьих собак, учуявших запах раненой добычи.

Захватив переносную трубку, женщина прошла в гостиную, где купленные на прошлой неделе цветы начали увядать и ронять лепестки на журнальный столик. Кейтлин легла на мягкие подушки дивана и посмотрела на кабинетный рояль, на блестящей поверхности которого стояла в рамочке фотография Джейми. Любимая, ненаглядная детка.

Пухленькую Джейми с ее вьющимися каштановыми волосами, ясными голубыми глазами цвета июньского неба, носиком-пуговкой с веснушками на переносице обожали все. На фотографии она смотрела куда-то поверх головы фотографа: ручки сжаты, улыбка открывает маленькие зубки, из-за которых она так мучилась и пускала слюни, когда те резались. У Кейтлин перехватило горло. Как могло случиться, что ее больше нет? Как эта драгоценная жизнь могла прерваться после трех невероятно коротких лет?

Кейтлин вспомнила, как быстро легкий насморк вызвал высокую температуру. Вирус атаковал пугающе молниеносно. В пятницу ночью. К утру субботы Джейми стала вялой. Кейтлин позвонила педиатру, но офис оказался закрытым. К середине дня малышке стало хуже, пришлось везти ее в больницу, где, несмотря на усилия реанимационной команды, ее единственное дитя погибло от высокой температуры и неопознанного вируса. Кейтлин так и не простила этого Богу.

– …оставьте сообщение.

Записанный на пленку голос Келли вывел ее из задумчивости. Кейтлин поняла, что по лицу медленно скатываются слезы, а сердце, словно сжатое тисками, так разболелось, что стало трудно дышать. Она выключила телефон. Похоже, Келли опять уехала на закупки. Правда состояла в том, что ее сестра-близнец чаще бывала в отъезде, чем дома. И все из-за отношения к ней родственников. Келли отвечала тем же. Ее отношения с кланом Монтгомери были далеки от идеальных.

И что теперь делать? Джош погиб. Убит или совершил самоубийство.

Джош, которого она так страстно любила.

Джош, который ей изменил.

Джош, который был отцом ее единственного ребенка.

Джош, который в ярости, гневе и скорби набрасывался на нее дома и в общественных местах, обзывая негодной матерью, вопя, что ее надо судить за преступную халатность, если не хуже.

Джош, который собирался осуществить свои угрозы насчет суда. Задрожав, она потерла плечи, а потом перебинтованные запястья. Порезы тянули и зудели.

Кейтлин уставилась на холодный камин и постаралась собраться с мыслями. Вчера вечером Келли оставила сообщение на сотовом с просьбой о встрече в центре города. Да, все так и было. Кейтлин довела себя до ручки, создавая дурацкий вебсайт, поэтому ухватилась за предложение уйти из дома. Надев легкие брюки, футболку и рубашку вместо жакета, она доехала до набережной, а затем зашла в бар. Тот, который нашла Келли. В «Трясину».

Она откинулась на подушки и почувствовала что-то твердое. Сунув руку под подушку, женщина достала мобильный телефон, как всегда выключенный. Не переставая удивляться, как он оказался в гостиной – ладно, теперь не важно – включила. Аккумулятор почти разрядился, но зарядки хватило на то, чтобы просмотреть список звонивших, и точно - обнаружила сообщение, оставленное Амандой, как та и говорила сегодня в Оук Хилл.

Еще один звонок был от Келли.

Кейтлин набрала код воспроизведения сообщений и услышала сердитый голос Аманды:

– Боже, ты когда-нибудь включаешь мобильник? Целую вечность пытаюсь до тебя дозвониться. Я слышала о Джоше и очень тебе сочувствую. Дай знать, что я могу для тебя сделать. Перезвони.

Кейтлин стерла запись, а затем зазвучал звонкий, как колокольчик, голос Келли.

– Это я. Получила твое сообщение, но, как всегда, твой чертов мобильник выключен. Перезвони, когда сможешь. Я уеду из города на пару дней, но перезвоню обязательно. Держись, ладно? Знаю, что ты себя ужасно чувствуешь из-за Джоша, но давай честно признаемся, что смерть этого ублюдка - не самая большая потеря.

* * *

– Давайте уточним, – сказал Рид Джерарду Сент-Клеру, пока тот снимал резиновые перчатки и бросал их в корзину, предназначенную для медицинских отходов. Угрюмый помощник в наушниках вытирал безупречно чистый стальной стол, готовя его для вскрытия следующего трупа. Выходные выдались достаточно спокойными относительно убийств, и делу Бандо присвоили высший приоритет, по которому требовались немедленные результаты. – Вы утверждаете, что Бандо умер из-за потери крови, да?

– Его тело оказалось почти обескровленным. – Патологоанатом снял шапочку, опустил ее в корзину для стирки и начал отмывать руки. Несмотря на прохладу, в помещении пахло дезинфекцией, формальдегидом, смертью и потом. Вычищенные до блеска стальные раковины, столы и инструменты холодно поблескивали на фоне старой плитки и унылой краски на стенах. – Из того, что было обнаружено на месте преступления ясно, что часть крови отсутствует.

– Отсутствует? Как это? – резко остановился Рид.

– На месте преступления найдено недостаточно крови, если исходить из количества вытекшей из тела. Даже принимая во внимание испарение. Так что, если Бандо не сдал галлон крови в местный банк крови, не натолкнулся на вампира или на жаждущую крови дворнягу, то у нас серьезная проблема. Часть крови исчезла.

– Вроде как украли? – Это не имело никакого смысла. – Может тело перемещали?

– Нет. Здесь мы с Дайан Мозес сошлись во мнении, хотя вы знаете, что мы вечно не можем найти общего языка.

– Значит, он пролил кровь где-то в другом месте… вернулся домой… и лишился остальной.

– По пути его следования нет пятен крови, так что, не похоже. По трупному окоченению, распределению крови по телу и отказу функций организма – моча просочилась на пол – я могу заключить, что покойный умер за столом. – Сент-Клер провел рукой по лбу. Его жесткие белесые волосы влажно поблескивали от пота. – Основная потеря крови произошла через порезы, которые отличались от остальных. Эти порезы проходили через мелкие вены на обоих запястьях. Остальные раны поверхностные и сделаны после опасных надрезов.

– Чтобы заставить нас подозревать суицид.

– Да, я так себе представляю картину, – патологоанатом задумчиво потер подбородок. – И это не единственная загадка в деле Бандо. Похоже, у старины Джоша была аллергия. Скорее всего, на сульфиты [1], содержащиеся в домашнем вине. Произошла серьезная реакция, он впал в анафилактический шок и умер бы, если бы остался в одиночестве, но мы еще не закончили химический анализ крови. Возможно, он успел бы получить противоядие. Как бы там ни было, в теле обнаружен еще один препарат – GHB или гамма-гидрокси-бутират[2], который бы его полностью обездвижил.

– Наркотик для изнасилования на свидании?

– Один из них, – подтвердил Сент-Клер.

– То есть это означает, что даже если бы у него при себе было противоядие, оставалась вероятность, что он не успеет им воспользоваться.

– А так же не успеет доехать в больницу или позвонить 911. Ладно. Окончательный анализ крови все поставит на место.

– Почему именно GHB? – спросил Рид.

– Обычный уличный наркотик. Если есть связи, относительно легко достать. Еще легче подсыпать в питье. После этого Джош стал мягкой глиной в руках убийцы. Не могу сказать, насколько он был в сознании, мог оказаться даже в коматозном состоянии, но есть большая вероятность, что он полностью осознавал происходящее.

Дверь с противоположной стороны комнаты отворилась, и сотрудник скорой помощи вкатил носилки на колесиках с привязанным ремнями телом в пластиковом мешке. Пока дверь закрывалась, Рид заметил санитарную машину, припаркованную на бетонном пандусе, который вел на улицу.

– Кто может расписаться? – спросил прибывший.

Помощник Сент-Клера посмотрел и кивнул, вытирая руки. Отработанным движением головы он сбросил наушники на плечи, и в стерильной комнате загромыхали утробные звуки баса.

– Итак, – продолжил патологоанатом, – по моему мнению, Бандо не покончил с собой. Произошло что-то другое, и … Вот, поглядите-ка сюда. Я написал об этом в отчете. – Патологоанатом подошел к холодильной установке и выдвинул полку. На ней, накрытое простыней, лежало посиневшее тело Джоша Бандо. Сент-Клер осторожно приподнял простыню. Перед глазами Рида предстал обнаженный труп: неестественного цвета, неподвижный, с разрезами в нескольких местах, где патологоанатом исследовал внутренние органы Бандо.

– Обратите внимание на порезы на его запястьях, – сказал Сент-Клер и осторожно поднял одну руку Джоша. – Большая их часть могла быть сделана правшой, который наносит себе раны на руках. Они соответствуют лезвию ножа с отпечатками его пальцев, который вы обнаружили на ковре недалеко от тела. Но если вы посмотрите сюда… – указал он на участок на запястье Джоша, – вы заметите, что вот эти надрезы сделаны под другим углом, словно режущая поверхность была установлена вертикально. Как я упоминал, раны глубокие, вены перерезаны ровно очень острым инструментом. Похоже на хирургический скальпель или охотничий нож. Именно эти порезы стали смертельными для Джоша. Жертва не могла их сделать самостоятельно.

– Значит, вы утверждаете, что самоубийство было инсценировано.

– Готов поспорить на «феррари».

– У вас нет «феррари»

– Правильно, но если бы была... – патологоанатом опустил простыню и задвинул тело Джоша в охлаждающий отсек. – Семья просит выдать тело как можно скорее. Для вас это будет проблемой?

– Нет, если вы обнаружили все, что нам надо.

– Я с ним закончил, – подтвердил Сент-Клер, опираясь на столешницу и стаскивая зеленые тапочки, надетые поверх ботинок.

Пейджер Рида подал сигнал. Глянув на экран, детектив узнал номер телефона Морисетт.

– Мне нужно бежать. Спасибо, что так быстро провели вскрытие.

– Без проблем.

Рид открыл тяжелую дверь, на ходу нажимая на кнопки сотового. Натертые полы коридора блестели от воска, стены были выкрашены в мягкий успокаивающий зеленый цвет. Он спустился по лестнице к входной двери и распахнул ее. Горячий, тягучий словно смола, воздух ударил в лицо. Местные это вряд ли замечали, но для человека, который вырос в Чикаго и большую часть взрослой жизни провел в Сан-Франциско, было невыносимо жарко. Даже недавний проливной дождь мало что исправил, только оставил несколько луж на улицах.

Не обращая внимания на то, что он уже вспотел, Рид позвонил в участок, попросил соединить с Морисет и оставался на связи только для того, чтобы услышать сообщение ее голосовой почты. Чертова автоматика. Разочаровано оставив краткое сообщение, он прошел несколько кварталов до участка и оказался у ее стола в то самое время, когда она повесила трубку после разговора, который вызвал краску на ее лице и заставил опуститься кончики губ.

– Чертов бывший муж, – бормотала она.

Рид ударом ноги развернул стул и плюхнулся на него.

– Получил твое сообщение. Я был у патологоанатома.

– Бандо? – подняла она брови.

– Угу.

– Что-нибудь интересное?

– Более чем! – Рид выдал краткую сводку о том, что обнаружил Сент-Клер. – Он без задержек провел вскрытие. Завтра у меня на столе будет полный отчет.

– GHB? Боже, это еще зачем? Не изнасилование же на свидании!

– Скорее, убийство на свидании. Если только Джош не экспериментировал.

– С наркотиком? Тогда он чокнутый. – Морисетт поднялась и сделала несколько потягиваний и сгибаний, словно у нее болела спина. – Ты считаешь, что его убили?

– Вполне вероятно. Выглядит именно так.

Рид потер ладонь большим пальцем. Вот только у него не хватало уверенности.

– Тогда зачем инсценировать суицид? – спросила Морисет.

– Хороший вопрос. Кто бы это не совершил, он сделал только половину работы. И промахнулся с вином. Допустил ошибку? Может убийца не знал, что жертва страдает аллергией на некоторые продукты, и налил ему вина для того, чтобы ввести в организм наркотик?

– Но разве Бандо не должен был осторожничать с вином?

– Возможно, он не знал, что в нем были сульфиты. И есть возможность, что дело не в вине. Мы сверимся с медицинской картой Бандо и узнаем, на что именно у него была аллергическая реакция.

– Хорошо, но пока давай предположим, что за отсутствием в теле другой известной субстанции, это было вино.

– Согласен.

– Итак, если для тебя вопрос жизни и смерти какое вино ты пьешь – мерло или шардоне, – рассуждала она, собрав морщинки между выщипанными бровями, – разве ты не проверишь, чтобы убедиться, что пьешь неопасный алкоголь?

– Конечно, но скорее всего, проверю только бутылку, а не само вино.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что бутылку могли подменить, могли переклеить этикетку или налить опасного вина в соседней комнате и подсунуть жертве.

– Человек, которому он доверял, – поправила она.

– Да. Мы находили на месте преступления винную бутылку?

– Около двух сотен в винном погребе, но они все были полны, – напомнила она, наклоняясь над столом в поисках папки. – Вроде была бутылка в мусорном ведре, дай погляжу… У меня есть список всех найденных предметов. – Она вытянула компьютерную распечатку и серебристым ногтем пробежалась по первым двум страницам. – Вот она… бутылка «пино нуара». Импортная. Французская.

– Пробку нашли?

– Да, сэр, – проверила она по списку.

– Ничего странного не обнаружили?

– Ничего такого не написано. К чему ты клонишь?

– Отправь бутылку в лабораторию и выясни, не осталась ли в ней жидкость. Я хочу знать, какая именно, цела ли пробка и соответствует ли вино этикетке. Что насчет помады на бокале?

– Ничего.

Риду не нравилось то, о чем он думал. Как он ни старался, слишком много деталей головоломки не складывались. Если только убийца не спешил и не был полным идиотом. Он или она проделали отвратительную работу, инсценируя самоубийство жертвы.

– Что ты об этом думаешь, – спросил он Морисет. – Суицид или убийство?

Она откинулась на спинку кресла и нажала кнопку на клавиатуре. Темный экран моргнул, и появилось изображение Джоша Бандо, навалившегося на стол и очень мертвого.

– Зачем убивать его дважды? – поинтересовался он.

– Может это самоубийство. Знаю, знаю, и я не верю, что Джош Бандо мог себя убить, но давай возьмем это теорию за основу и посмотрим, куда она нас приведет. Просто порассуждаем. Возможно, старина Джош пребывал в депрессии, но ни вино, ни наркотик не подействовали достаточно быстро, и он схватился за нож.

– И перерезал себе вены? Убившие его порезы были сделаны другим орудием – хирургическим скальпелем или охотничьим ножом, – не купился на предположения Рид.

– Которые нам не удалось обнаружить, – согласилась она, покусывая нижнюю губу и изучая документы.

– А еще наркотик. Как это все увязать?

– Никак, – покачала она головой и поглядела на экран компьютера. – Ничего не связывается. Если его убили, тогда почему убийца, у которого хватило времени на то, чтобы инсценировать суицид, оставил бокалы и бутылку с остатками вина, зная, что мы обнаружим аллергию жертвы на сульфиты?

– Если дело происходило именно так, – продолжил Рид, – то убийца глупа как пробка или рисуется – помахивает перед нашим носом уликами и посмеивается, что избежала неприятностей.

– Считаешь, что это она? – переспросила Морисет. – Сама миссис Бандо?

– Она, безусловно, в списке подозреваемых.

– Вместе с половиной жителей Саванны. Похоже, все, кто знал Бандо, хотели свести счеты с нашим мальчиком, – проворчала она. – «Бандит» пользовался популярностью.

Рид не стал возражать. Морисетт была права, и другие подозреваемые заслуживали пристального внимания. Но чем дольше шло расследование, тем больше он верил, что Кейтлин Бандо виновна по самые уши. Рид читал копию заявления Джоша Бандо о преступной халатности бывшей жены. Грязное дело. В документе Бандо обвинял Кейтлин в такой небрежности, которая выставляла ее никудышной матерью. И соседи видели, как она приходила и уходила. Даже служанка, которая обнаружила тело Бандо, клялась, что Кейтлин регулярно посещала дом супруга, с которым разъехалась. Несмотря на то, что у Бандо имелась постоянная девушка.

– Нашли Наоми Крисмэн?

– Пока нет. Один из приятелей Бандо думает, что она за границей. Возможно, даже не знает о смерти любовника.

– Телефонные сообщения? Электронные письма?

– Ничего нет или стерты.

– Письма?

– До сих пор не рассортированы, как и мусор. Пока группа экспертов мало что обнаружила. За исключением пуговицы, которую нашли рядом со столом на полу. Похоже, она от рубашки Бандо.

– Оторвалась?

– Нет, отрезана. Нитка аккуратно разрезана, не перетерлась и не распустилась. Неизвестный специально отрезал пуговицу той ночью. Джош никогда не надел бы рубашку без пуговицы.

– Зачем кому-то это делать?

– Может, хотел перерезать вену и промахнулся?

– А может и нет, – вслух подумал Рид, которому не понравилось, куда повернули его мысли. – Может неизвестный сделал это с умыслом.

– И в чем он заключался? «Эй, Джош, запонки тебе больше идут»?

– Скорее похоже на: «Эй, Джош, смотри, что я могу с тобой сделать», – Рид попытался воспроизвести в голове сцену убийства, и нахмурился, представив сидящего у стола Бандо, убийцу рядом с парализованной жертвой, два винных бокала, музыку, открытую дверь на веранду. Сцена получилась несколько интимной. – Я тут подумал, не хотел ли убийца добавить в сцену немного ужаса. Бандо обездвижен, не может пошевелиться. Времени достаточно. Так почему бы не показать ему, насколько острым был нож? Не напугать до смерти?

_______________

Примечания:

[1] Сульфит – соль или эфир серной кислоты.

[2] В клиническую практику GHB было введено в 1960 году. Сначала оно не вызывало у исследователей особого интереса, пока Анри Лабори (Henrie Laborit, 1914-1995) не занялся изучением его биологической роли. Любопытно, что этот препарат относится к числу тех немногих, формула которых была сначала целенаправленно и безошибочно вычислена на бумаге, а затем последовал синтез.

Примерно с 1990 года, GHB стал наркотиком, которым злоупотребляют в США для получения эйфорического и седативного эффектов, а также в качестве анаболика. Также как и Рогипнол и клоназепам, GHB ассоциируется с изнасилованиями, поскольку также зарегистрированы случаи его использования в этих целях. Кроме того, этот наркотик употребляют в качестве стероида культуристы, поскольку он способствует существенному росту уровня гормона роста (в 16 раз и более).

GHB – это бесцветное вещество, не имеющее запаха, соленое на вкус. В качестве наркотика может продаваться в виде прозрачного раствора, желатиновых капсул с порошком белого цвета или просто в виде порошка на развес.

Вследствие злоупотребления GHB наступает кома и судороги, а в случае одновременного употребления с метамфетаминами, очень растёт риск развития судорог и приступов. Смешивание этого наркотика с алкоголем вызывает затруднённое дыхание и тошноту. GHB может также вызвать абстинентный синдром, который сопровождается бессонницей, беспокойством, дрожью и потоотделением. В связи с растущим беспокойством, вызванным ростом употребления Рогипнола, GHB и других подобных наркотиков, Конгресс США в октябре 1996 года принял закон «О противодействии изнасилованиям, совершённым с применением наркотиков». Этот закон увеличил меру наказания за применение наркотиков при изнасиловании.

Уличные (сленговые) названия GHB в России: «буратино», «бут», «бутират», «оксик», «оксана», «ксюха», «вода», «компот», «минералка» и некоторые другие.

Подробная информация: http://www.popravde.ru/negativ/narkotik/narkotik_doc/145-po-pravde-o-butirate-gomk-ghb-gbl-bdo.html

Дата добавления: 2015-08-05