Рождение первого звукового фильма

Первый звуковой фильм – «Певец джаза», сентиментальная комедия, снятая режиссером А. Кросландом. По сути, картина оставалась немой, в ней было просто несколько песенных номеров и одна фраза: «Ну-ка, мама, послушай». Эти незатейливые слова вызывали восторг зрителей. Немой персонаж заговорил! На смену «Великому немому» пришел «Великий звуковой». Это был переворот в киноиндустрии. Для воспроизведения звука использовалась система «Витафон» – звук был записан на синхронизированном диске. Эта система применялась до выхода фильма «Идеальное преступление» (1928) со звуком, записанным на киноленте. Не прошло двух лет, как мировая кинопромышленность перешла на звуковые фильмы, несмотря на настороженное отношение многих режиссеров.

Отечественный звуковой художественный фильм впервые демонстрировался на экранах наших кинотеатров в 1931 г. Это была «Путевка в жизнь». Звук был записан по системе московского инженера П.Г. Тагера. Годом раньше по системе ленинградского инженера А.Ф. Шорина был озвучен документальный фильм о пятилетке. С них началось победное шествие звука в кино в нашей стране: российские ученые внесли свою лепту в кинопроизводство.

^{Первый звуковой фильм – «Певец джаза»}

Мировые достижения в технике звука к настоящему времени достигли таких высот, что современный зритель ходит в кино не только посмотреть на большом экране кинофильм, но и насладиться чудесами звукового сопровождения: ходят на «звуковые эффекты».

По случайному совпадению, в 1895 г. было изобретено радио и состоялся первый публичный киносеанс в парижском «Гран-кафе» на бульваре Капуцинов, организованный братьями Луи и Огюстом Люмьерами. Они же предложили и наименование новшеству – cinema (кино), в переводе означающее «движение». Однако начало изобретения кино многие исследователи относят к 1877 г. Тогда преуспевающему железнодорожному капиталисту американцу Л. Стэнфорду захотелось доказать, что у бегущей вскачь лошади одновременно все четыре ноги никогда не оказываются оторванными от земли. Несогласные с утверждением повелителя паровых коней для доказательства обратного пригласили фотографа Э. Майбриджа.

Вдоль беговой дорожки были установлены 24 камеры с прикрепленными к их затворам нитями, натянутыми поперек дорожки. Лошадь задевала нить, затвор срабатывал. Предложенная технология покадровой фиксации положений перемещающейся лошади послужила как бы предварительной заявкой на изобретение метода записи и последующего воспроизведения изображений движущихся объектов. В дальнейшем 24‑кадровое представление «картинок» изобразительного жанра в единицу времени утвердилось в качестве повсеместного стандарта.

Между тем чудо cinema достигло России уже в мае 1896 г.: «движущиеся фотографии» были публично показаны сначала в Петербурге, а затем в июне и в Москве (в саду «Эрмитаж»).

К началу 1900‑х гг. кинотеатры распространились по всему миру.

Повсюду показ кинокартин происходил в музыкальном сопровождении. Оно обеспечивалось, как правило, игрой таперов на фортепиано, в качестве которых нередко выступали и маститые музыканты.

И в России, и за границей наиболее часто исполнялись произведения П.И. Чайковского. В дорогие просмотровые залы приглашались симфонические оркестры и даже хоровые ансамбли. Так, выступлением большого оркестра и хора в октябре 1908 года сопровождалось парадное представление первого отечественного художественного фильма «Понизовая вольница».

После успешного проведения первых киносеансов инженерная мысль обратилась к разработке способов фиксации и воспроизведения звука, совместимых с отображением движущейся картинки на кинопленке. Одно из первых предложений поступило от знаменитого изобретателя Т. Эдисона. Посетителей его лаборатории встречал с экрана помощник: он снимал шляпу и произносил приветствие. Однако разработанный Эдисоном способ звукозаписи на валик фонографа практически не мог быть использован для демонстрации фильмов из-за ограниченного времени воспроизведения, недостаточной громкости, невозможности синхронного взаимодействия с кинопроектором и др.

К началу 1920‑х гг. проявились два направления в размещении записей речевой и музыкальной составляющих содержания кинофильма:

1) на прозрачную кинопленку в виде линии переменной ширины, бегущей параллельно строю прямоугольных окон кадров и отверстий перфорации;

2) на граммофонную пластинку, синхронизируемую с перемещением кинокадров путем подстройки скорости ее вращения.

В разработках первого направления наиболее активно проявлял себя американский радиоинженер Ли де Форест – изобретатель усилительного лампового триода. В 1922 г. он успешно разместил звуковую дорожку на ленте с кинокадрами. Технологический процесс и произведенный готовый продукт с оптической записью звуковых сигналов получили название Phonofilm (Фонофильм). В 1924 г. де Форест записал синхронное звуковое сопровождение к документальному фильму «Съезд демократической партии». Считается, что первым звуковым художественным произведением киноискусства был созданный также в 1924 г. фильм – «Love’s Sweet Old Song» («Давняя добрая песнь любви») в двух частях со звездой экрана того времени Ю. Меркел в главной роли. В последующем именно оптическая фиксация на кинопленке речевых диалогов и музыкальных образов была принята в качестве основного метода в профессиональной кинотехнике.

В начале 1925 г. в BELL Laboratories (США) по окончании успешной разработки метода электрической записи граммофонных пластинок и затем громкоговорящей электродинамической головки, соединяемой с мощным усилителем низкой частоты, была создана система звукозаписи Vitaphone, позволявшая на шеллачных граммофонных кругах большого диаметра (51 см) записывать звуковые дорожки кинофильмов. В плане надежности, акустического обеспечения зрительных залов, спектра воспроизводимых частот, кажущейся простоты эксплуатации совокупный набор электрорадиоаппаратуры Витафон в свое время виделся более предпочтительным в сравнении с Фонофильмом, разработанным Ли де Форестом.

В середине 1925 года в США три организации – WARNER Bros., WESTERN Electric и вновь образованная VITAPHONE Corp. – объединили усилия по продвижению звукового кино. 25 июня на помпезной презентации созданного объединения один из главных менеджеров кинопроизводства объявился перед собравшимися на большом киноэкране и произнес речь. Выступление было предварительно снято на кинопленку, а звук, также записанный ранее синхронно с кинокадрами, подавался на усилитель от вращающегося граммофонного диска. Далее были показаны выступления звезд оперного театра Metropolitan Opera, знаменитого скрипача и хора донских казаков. Решено было озвучить созданный WARNER Bros. последний немой кинофильм «Дон Жуан».

Публичное представление первого звукового полнометражного кинофильма «Дон Жуан» состоялось 6 августа 1926 г. в Нью-Йорке. Однако звуковая поддержка шедевра распространялась на музыкальное содержание и шумовые эффекты, подавляющая часть диалогов исполнителей главных ролей подавалась, как и ранее, в виде титров.

По мнению многих историков, первым кинофильмом, убедительно показавшим, что звуковое кино возможно и что более чем тридцатилетний период «Великого немого» близится к завершению, был музыкальный фильм «Певец джаза» («Jazz Singer»). Премьера его состоялась в Нью-Йорке 6 октября 1927 г. в кинотеатре на Таймс-сквер. Тем не менее и в этой работе речевого диалога было мало. Предложением не спешить делать выводы, обещанием скорого и полного заполнения кинопроизведений разговорным жанром прозвучала историческая фраза, произнесенная главным героем: «…Подождите минуту. Вы еще ничего не слышали!»

В полной мере речевая лексика действующих лиц была представлена в следующем фильме WARNER Bros. – «Поющий дуралей» («The Singing Fool», 1928), с тем же исполнителем джазового певческого репертуара актером Элом Джолсоном в главной роли. Следует отметить, что для начального звукового кино музыкальная тема была выбрана не случайно. 27 января 1917 г. в США впервые в мире состоялся выпуск граммофонной пластинки с записью джазовой композиции. В конце 1920‑х гг. новое для того времени направление в музыке чрезвычайно увлекало американцев. Создателям киношедевров хотелось проявить себя, в том числе используя сложившуюся конъюнктуру.

После выхода на экраны первых звуковых кинофильмов, как всегда при появлении чего-либо нового в социальной жизни, науке и технике, многим было непонятно, зачем вообще они нужны. Непонятно было даже известным и состоявшимся ученым, искусствоведам, актерам; активным противником пришествия звука на экраны был, например, знаменитый американский актер Чарли Чаплин. Он утверждал: «Говорящие фильмы уродуют древнее искусство пантомимы. Они отрицают высокую силу молчания».

В отличие от критиков зрители во время просмотра первых звуковых художественных фильмов чувствовали себя более вовлеченными в происходящее на экране, поэтому охотнее посещали кинотеатры и таким образом голосовали за наступление в искусстве эры звукового кино.

В России звуковой кинозал впервые открылся в октябре 1929 года на Невском проспекте в Ленинграде. Начальными отечественными кинофильмами со звуковой поддержкой были документальные картины. В 1930 г. в прокате показывали озвученное выступление наркома просвещения А.В. Луначарского, посвященное значимости и разумной полезности документального и художественного звукового кино; демонстрировался документальный фильм «План великих работ».

Следует заметить, что фильм «Путевка в жизнь» (1931), упомянутый в начале очерка, не только в художественном, но и в техническом плане получил мировое признание. На международном кинофестивале в Венеции (1932) кинокартину отметили как лучшую по режиссуре, и она была закуплена для кинопроката 26 странами. Решением ЮНЕСКО «Путевка в жизнь» внесена в десятку лучших фильмов всех времен и народов.

1927
Перелет через Атлантику Чарльза Линдберга*

Странный маленький самолетик медленно полз над Атлантическим океаном из Нью-Йорка на восток. Переднее стекло пилотской кабины закрывали канистры с бензином; чтобы посмотреть вперед, пилот открывал боковое стекло и выглядывал из окошка. Впрочем, выглядывал он редко: знал, что над всем простором океана нет ни одного другого аэроплана. «Точка невозврата» осталась позади, мотор монотонно гудел, и пилот Чарльз Линдберг мог подумать о приятном: за первый перелет через Атлантику был назначен приз – не 2000 долларов, как когда-то Фарману, пролетевшему один километр по кругу, и не 1000 фунтов, как Блерио за перелет через Ла-Манш, а 25 000 долларов!

Можно было с благодарностью вспомнить спонсоров из далекой американской глубинки – город Сент-Луис, штат Миссури; это они купили самолет для броска через океан и дали моноплану гордое имя «Дух Сент-Луиса». Чтоб не заснуть на вторые сутки в воздухе, можно было помечтать и о грядущей славе, тем более что ничего примечательного в первые двадцать пять лет жизни у летчика не было: любил технику, с закрытыми глазами разбирал и собирал дробовик, поступил на инженерный факультет провинциального университета, учился плохо, со второго курса пришлось уйти, был мотогонщиком, поступил в летную школу, там оказался первым в выпуске. Существовал случайными заработками, выполняя в «воздушном цирке» фигуры высшего пилотажа, потом получил постоянную работу – возил авиапочту из Сент-Луиса в Чикаго, и вот – на него сделали ставку.

^{Летчик Чарльз Линдберг}

Сначала под крылом зазеленела Ирландия, через полтора часа позади остался Шербур, порт на севере Франции. Мелькнула неожиданная мысль про «Голубую Ленту Атлантики» – ежегодную премию за самый быстрый круиз между Европой и Америкой: кто теперь будет за нее сражаться? Круиз длится больше недели, победители гонки сокращают это время на минуты, а воздушный путь в пять-шесть раз быстрее водного.

Когда «Дух Сент-Луиса» миновал Шербур, газетчики на улицах французской столицы выкрикивали: «Париж затаил дыхание – возможно, успех близок!» Толпы парижан ринулись в аэропорт Ле-Бурже, на улицах, над которыми снижался моноплан, стоял гул оваций. Первопроходец приземлился через тридцать три с половиной часа после вылета из Нью-Йорка; триста тысяч встречавших – это был триумф!

В один день – 21 мая 1927 г. – Линдберг стал всенародным героем по обе стороны Атлантики, зримым символом Америки, как Эдисон или Форд, или, казалось, еще ярче. Их известность формировалась долго и постепенно, а на Линдберга слава обрушилась мгновенно. Он стал узнаваемой фигурой, и не требовалась подпись на плакате, где молодой красавец на фоне аэроплана соединял руки старушки Европы и юной Америки.

Дома первого трансатлантического пилота ждали «Медаль Почета» от конгресса США, чин полковника и более ста тысяч писем с брачными предложениями. Вышла книга «Чарльз Линдберг: Американская Мечта», а вскоре и его книга с коротким названием «Мы». Влюбленный в технику автор ощущал себя частью двуединого существа – он сам и его самолет. Чувства безграничной мощи человека, соединенного с мотором, были в те годы на слуху.

Новый образ американского «супермена» привлек тысячи подражателей. Чудо века, авиация манила сочетанием спорта и зрелища, расчета и бизнеса. В небо стремились и безымянные любители, и создатели следующих поколений самолетов. Один из них, молодой инженер лесопильной фабрики Боинг, пытался сменить профессию и поступить в школу пилотов, но получил отказ – врачам не понравился его вестибулярный аппарат. Оставаясь на земле, летчик-неудачник продолжал мечтать о небе и стал авиаконструктором и менеджером – так начиналась фирма Boeing.

Прошло два года после первого перелета Нью-Йорк – Париж. По поручению компании Pan American «пилот № 1» прокладывал новые коммерческие воздушные трассы. Герой Атлантики женился на Анне Моро, дочери посла США в Мексике; жена сопровождала его как второй пилот и штурман; у них появился первенец, тоже названный Чарльзом. Жизнь входила в спокойное русло, но после былого триумфа такая жизнь и такая работа казались рутиной.

Разовый избранник судьбы, Линдберг болезненно замечал постепенное пресыщение публики интересом к нему – сенсации долго не живут.

Однажды к Линдбергу пришла беда: его двухлетний сын был похищен из дома и через три месяца найден убитым. После долгих поисков похититель был найден; суд длился полтора года, тщеславный похититель говорил, что специально выбрал жертву в знаменитой семье. Трагедия всколыхнула Америку, убийцу отправили на электрический стул. Линдберг, знакомый лишь с элитой Америки, столкнулся теперь с полицией и судом, с жадными адвокатами и назойливыми журналистами, с уродливым отражением своей известности. Этот поворот в жизни породил у него первое разочарование в обществе, любимцем которого он себя считал.

Вскоре после берлинской Олимпиады Линдберг, весьма интересующийся расовыми теориями, переезжает в Германию. Министерство пропаганды не жалеет похвал гостю: и к эталону сверхчеловека он близок, и взгляды – арийские, и корни – от викингов (дед – выходец из Швеции). Гость в свою очередь громко восхищается успехами рейха в авиации, искусстве и воспитании «аристократов тела и духа». Награжденный нацистским орденом, он возвращается домой в 1939 г., в канун мировой войны, и вновь возникает вопрос: что делать? Покинуть сцену трудно, а новых заметных ролей нет, хотя, готовясь к захвату Европы, нацисты заблаговременно создали из своих сторонников в Америке сотни общественных организаций на все вкусы. Все эти лиги и союзы разжигают ненависть к правительству Рузвельта, крикливо требуют невмешательства США в войну за границей. Кавалер американской медали и нацистского ордена Линдберг – желанный оратор на таких сборищах.

Когда заполыхала мировая война, берлинские кукловоды начали объединять всю эту смесь в фашистскую партию. Шел поиск главаря, и, как сказали бы сегодня, «агент влияния» Линдберг был на виду.

После нападения японцев на Пёрл-Харбор некоторые активисты попали за решетку. Самого Линдберга эта чаша миновала, но еще за несколько месяцев до Пёрл-Харбора он был лишен полковничьего звания «за недостойное поведение».

Безработного оратора приютила компания «Форд мотор», владелец которой Форд имел «особые отношения» с Гитлером. Побыв три года консультантом компании, Линдберг пытался поучаствовать в войне против Германии как доброволец американской армии. На фронт в Европе его не взяли, может быть, вспомнили прошлое, и он занял редкостную должность «гражданского наблюдателя» в военно-морской авиации США на Тихом океане.

Исключенный из клана военных летчиков, Линдберг оставался для некоторых кумиром их юности. Один из таких поклонников, Пол Тиббетс, чувствовал странное сходство со своим кумиром: это он ранним утром 6 августа 1945 г. вел свой бомбардировщик с атомной бомбой к Хиросиме.

Спустя четверть века после знаменитого перелета Линдберг пишет книгу «Дух Сент-Луиса». Напоминая вновь о начале своей карьеры, автор как бы молчаливо просит читателя стереть из памяти образ предвоенного нацистского агитатора. Книга символизирует взлет Америки, автор получает литературную Пулитцеровскую премию в номинации «биография».

На седьмом десятке Линдберг начинает новый виток своей общественной жизни: его беспокоит сохранение мировой экосистемы, он – защитник редких животных, одногорбых верблюдов и голубых китов.

В конце жизни он издает книгу «Военные дневники Чарльза Линдберга» о своем участии в войне с Японией, тем самым вновь перечеркивая позорную полосу своей жизни.

В одном из залов Смитсоновского музея Вашингтона висит под потолком маленький аэроплан «Дух Сент-Луиса», а возле экспоната – стенд с датой «21 мая 1927 г.». История запомнила только этот день в начале жизненного пути молодого Линдберга, умалчивая о последующих сорока семи годах его жизни.

Дата добавления: 2015-07-26