Прометей подводит итоги

В зале вспыхивает свет.

– Ну что, продвигаемся вперед? – замечает Прометей. – Вот что особенно замечательно в Дыхании Истории: чем дальше вперед, тем быстрее ход событий.

Прометей не хочет терять времени и тут же объявляет победителей.

– Первое место: Рауль и его орлы. Он создал самую мощную и динамичную империю. Браво. Второе место: Жорж Мельес и люди-тигры. Прочная, утонченная империя. Все под контролем. Ювелирная работа. И, наконец, на третьем месте…

Он заставляет нас поволноваться.

– Мария Кюри. Ее люди-игуаны создали гармоничное государство и нашли свой, неповторимый стиль. У них прекрасная медицина, они открыли способ скрещивания растений, у них своеобразное искусство и наука, основанная на наблюдении за звездами. Все прекрасно. Правда, у игуан не развита металлургия, но это несущественный недостаток, и он скоро будет исправлен. Люди-дельфины поделятся своими знаниями, правда?

Я киваю, несколько ошарашенный. До сих пор я очень мало общался с этой ученицей.

Прометей продолжает:

– На четвертом месте Мата Хари. Ее границам пока никто не угрожает, и она создала легкий парусный и гребной флот. Общение с путешественниками-дельфинами пошло ей на пользу: ее народ преуспел в картографии и узнал металлургию. Неплохо, неплохо.

Черт, я не видел, что делают мои люди-дельфины на севере. Оказывается, они заключили союз со смертными Маты Хари, а я даже не заметил.

С народами, рассеянными по всей планете, всегда так: не знаешь, как за всем уследить. С другой стороны, я не могу наблюдать за целой страной только потому, что там находится двадцать моих людей-дельфинов. Это уже не рассеяние, это… туризм.

Прометей собирается продолжать, и я жду, что он назовет меня в числе последних, самым последним. Однако, к моему великому изумлению, я оказываюсь двенадцатым.

– Мишель Пэнсон! Я полагаю, вам нужно поблагодарить Марию Кюри и Мату Хари, – говорит преподаватель. – Спасен женщинами, да?

Я опускаю глаза, смущенный его словами.

– Я поставил вам хороший балл, потому что вы стали союзниками победителей, а значит, по крайней мере, половина их успеха принадлежит вам. Ваша заслуга есть даже в том, что победили люди-орлы.

Рауль кивает.

– Но это еще не все. Мне очень нравится одна ваша черта, – продолжает преподаватель.

Он странно смотрит на меня.

– Вы не сдаетесь.

Похвала из уст титана, чья история – один сплошной ужас, глубоко трогает меня.

Прометей подходит ближе, весь класс смотрит на меня. Кажется, двенадцатое место – не такой уж подарок.

– Вы научили ваших людей ценить свободу – вот что важно. Это напомнило мне одного моего школьного товарища.

Прометей садится на край моей парты.

– Нам было лет по 13. В нашей школе всем заправляла банда хулиганов.

Я пытаюсь представить себе древнегреческих хулиганов.

– Они отбирали у детей деньги, угрожая ножом. Преподаватели закрывали на это глаза, они тоже боялись. И вот однажды у нас появился новый ученик. Как только он переступил порог школы, хулиганы потребовали у него денег. Он отказался и стал драться. Ему разбили и даже порезали лицо. И, конечно, отняли деньги. До сих пор все было как обычно. Но когда хулиганы попытались ограбить его во второй раз, они ждали, что он сдастся без боя, помня, как ему досталось в прошлый раз. Но новичок защищался также яростно. И ему опять разбили лицо и забрали деньги. И в третий, и в четвертый раз. Каждый раз, встречаясь с хулиганами, новичок терпел поражение. Это было невыносимо для всех. Я решил поговорить ним. «Зачем ты дерешься с ними? Ты ведь знаешь, чем это кончится? Их больше, тебе не на что рассчитывать». Знаете, что он ответил? «Чтобы они знали, что я никогда не сдамся просто так». Это вызвало мое восхищение. И я понял, что этот хилый парень с заплывшим глазом и шрамом через все лицо показал мне путь. Даже если заранее ясно, что дело обречено на провал, нужно драться, чтобы враги ничего не получили даром. Кстати, хулиганы быстро переключились на более «удобных» жертв. Им было лень тратить силы. Маленький новичок дорого заплатил, но в итоге он завоевал свободу и наше уважение. И тогда его выбор стал и моим. Не сдаваться просто так. Хулиганы отбирали у меня деньги, но я начал защищаться. Я проигрывал, но улыбался. Потому что усвоил урок. «Чтобы они знали, что победа не достанется им просто так». Каждый раз успевал нанести удар ногой или кулаком, прежде чем они брали численным превосходством. Другие дети увидели, что хулиганы стали меньше приставать ко мне, и тоже начали защищаться. Это тянулось долго, мы не умели драться, у нас не было ножей, в наших рядах было много раненых, но в конце концов хулиганы устали и оставили нас в покое.

В зале повисла тишина.

Я испытываю странное чувство. Горло сжимается. Так вот в чем дело. Прометей рассказал о том, что я чувствовал, но не знал, как выразить. Нужно стиснуть зубы, вопреки всему идти дальше, не сдаваться. Я буду долго терпеть поражения, но рано или поздно все диктаторы и тираны, угнетавшие мой народ, выбьются из сил. И исчезнут.

И на «Земле-18» кто-то из моих людей-дельфинов всегда будет держать голову гордо поднятой, даже когда все плохо.

– Сопротивление – вот в чем заключается смысл моей лекции. Считается, что бунт – это восстание народных масс, захватывающих дворец, где прячется тиран и его полиция, но нередко революционеры в меньшинстве, а народные массы выступают против них, встав на сторону тирана. Об этом часто забывают. Кроме того, помните, на «Земле-18» вы единственный выступаете против рабства. Я могу вам только посоветовать сильнее стиснуть зубы. Это будет не просто. Как только появится власть, стремящаяся к тоталитаризму, она возьмется за вас.

Мата Хари встает и начинает аплодировать.

За ней поднимается Мария Кюри, Рауль, Жан де Лафонтен, Жорж Мельес, Эдит Пиаф, Густав Эйфель, Эрик Сати. Мои друзья. Но не только они. К овации присоединяются и другие ученики, и, наконец, аплодирует почти весь класс. Это уже чересчур. Я вспоминаю все, что пережил мой народ, вспоминаю, чего стоила им их борьба против рабства. Вспоминаю неблагодарность людей-скарабеев и людей-львов.

К глазам подступают горькие слезы. Я не должен плакать, даже если чувства душат меня. Они не против меня, даже если иногда мне кажется, что это так. Просто так складывается игра. Мои люди-дельфины – всего лишь один народ среди нескольких десятков других. Я всего лишь игрок, который старается не слишком быстро выбыть из игры.

Овация продолжается.

Они знают, что мне это нужно. Они поддерживают меня. Слеза скатывается по моей щеке. Я быстро вытираю ее и поднимаю руку в знак того, что не заслуживаю всего этого. Наконец все успокаиваются, и занятие продолжается, словно ничего и не было.

Прометей снова берет список учеников и называет проигравших:

– На последнем месте Клемансо со своими людьми-оленями. Их победили орлы.

Клемансо с густыми белыми усами встает. Он держится очень достойно.

– Господа, – говорит он, – когда приходит твой час, нужно покориться и сложить свои полномочия. Мне было необыкновенно приятно играть с вами, и я желаю всем вам самой лучшей божественной участи. Рауль, браво! Ты победил меня, потому что ты действительно лучший игрок в этой партии. Мне очень нравится цивилизация твоих людей-орлов, очень стильно.

Первый ученик, который достойно покидает игру.

За ним приходит кентавр. Прометей знаком показывает, что Клемансо не нужно связывать.

Он называет еще двух неизвестных мне учеников, я даже не следил за их игрой. Жан-Поль Ловендаль и его люди-майские жуки. У этого народа было принято заключать браки внутри одного класса. Браки между родственниками привели к тому, что народ стал ослабленным и болезненным и исчез после первого нашествия людей-орлов.

У людей-сурков, уединенно живших в горах под покровительством Сандрин Марешаль, был удивительный культ – культ сна. Зимой они впадали в спячку. Чем дольше человек мог проспать, тем большего уважения он заслуживал. Проблема заключалась в том, что их экономика была отсталой, а армия – устаревшей. Люди-орлы напали на них, и это кончилось катастрофой. Люди-орлы действовали как санитраы общества, уничтожая отсталые народы.

Обратный отсчет: 76 – 3 = 73.

Прометей снова подходит ко мне и, наклонившись к моему уху, тихо спрашивает:

– Говорят, вы «тот, кого ждут». Это так?

– Не знаю, – бормочу я растерянно. – Я – это я. Я не знаю, кого вы ждете.

– Мишель, я поставил вам хорошую оценку, но, надеюсь, вы понимаете, в каком вы положении. Вы пытаетесь выжить, защищаетесь, спасаетесь бегством, но вы не царствуете.

– Я делаю все что могу.

– Мне кажется, я научил вас тому, что значит бунт. Вспомните Спартака.

– Мне кажется, что, если бы пришлось все повторить, результат был бы тот же.

Прометей улыбается.

– Верно. Действительно, нужно немало умения, чтобы восстание рабов в такой военной империи, как империя орлов, окончилось победой.

Преподаватель напускает на себя таинственный вид и говорит:

– Между прочим, это уже произошло.

Он приглашает меня еще раз посмотреть на «Землю-18», и я вижу, что один из гладиаторов-дельфинов внезапно, не дожидаясь моей помощи, поднял восстание рабов!

Я забыл, что смертные иногда совершают самостоятельные поступки. Если бы не любовался тем, как народ Марии Кюри принял моих людей-дельфинов, а внимательнее смотрел вокруг, то заметил бы своего Спартака и смог бы помочь ему ударами молнии или снами. Теперь слишком поздно.

– Очень жаль, господин Пэнсон. У вас на руках хорошие карты, но вы не пользуетесь ими. Что вам мешает?

– Все в порядке, просто у меня такая манера игры.

– Неужели вы сознательно выбрали такой стиль? Во всяком случае, так вы долго не продержитесь.

– Я буду стараться.

– Хорошо. Я хочу дать вам один совет: перестаньте терпеть, начинайте действовать. Вряд ли другим преподавателям ваше «сопротивление» понравится так же, как мне.

Он прав. Я потерпел неудачу с королем-новатором, провалился с генералом-бунтовщиком, и у восставшего гладиатора тоже ничего не получилось. Я должен придумать что-то другое. Например, пусть следующую революцию возглавит человек из народа. Простой ремесленник. Горшечник, ткач или плотник.

– Итак, – продолжает Прометей, – у вас будет два дня отдыха. Вы сможете обдумать следующие партии в игре «Y». Два свободных дня. Воспользуйтесь ими, отдохните. Я думаю, для многих из вас первый семестр был беспокойным.

Беспокойным? Чудесный эвфемизм.

– Учитель, – обращается к Прометею Вольтер, – в течение двух дней наши народы будут жить самостоятельно. Это значит, что мы рискуем вернуться к ним, когда они будут на стадии полного разложения.

В зале раздается одобрительный шепот.

– Не волнуйтесь. Кронос замедлит время. За эти выходные на «Земле-18» пройдут не века, а несколько десятилетий.

Это нас немного успокаивает.

– Однако, завершая курс лекций, прочитанных Младшими преподавателями, я попрошу вас выполнить небольшое упражнение. Все вы представляете себе, каким должен быть идеальный мир, который стремится создать ваш народ. На этом этапе игры вы больше не сможете медленно двигаться вперед, ограничиваясь решением отдельных проблем, по мере того, как они возникают. Иначе вы застрянете на стадии выживания и импровизации. Я попрошу вас вообразить мир, который соответствовал бы идеалам ваших смертных. Опишите вашу утопию на бумаге. И в конце игры мы увидим, чего вы смогли достичь.

– Афродита уже давала нам такое задание, – напоминает Симона Синьоре.

– Знаю. Но игра уже ушла далеко вперед, и вы тоже. Это как на маяке – вы поднимаетесь по ступеням и видите из окон тот же вид, но каждый раз – с другой высоты. Ваш подход к заданию должен был измениться.

Он раздает бумагу и ручки. Я задумываюсь.

В прошлый раз я написал «мир без войны». И я увидел, что разоружение на руку только тем, кто нечестно играет. Нечестные игроки будут всегда. Значит, это не то решение, которое нужно.

Я пишу: «Моя утопия – создать человечество, свободное от страха».

Дата добавления: 2015-07-26