Государственные преступления

Общим названием для преступлений было "воровство", соответственно по юридической терминологии той эпохи преступник именовался "вором". Преступление, которое в наши дни квалифицируется как воровство, называлось "татьбой". В Древней Руси государственные преступления долгое время не отделялись от общеуголовных. Русская правда ни в одной из своих статей не упоминает о государственных преступлениях. Самое ранее указание на них встречается в Псковской судной грамоте, упоминающей о "переветниках" и в Судебнике 1497 г., упоминающей о "коромолнике". Соборное Уложение 1649 г. впервые отделяло государственные преступления от уголовных. Круг этих преступлений был очерчен главой II "О государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать". Наиболее тяжкими преступлениями считалось покушение на жизнь царя и заговор с целью "Московским государством завладеть и государем быть". Безопасности и спокойствию монарха была посвящена глава III "О государеве дворе, чтоб на государеве дворе ни от кого никакого бесчиньства и брани не было". Преступлением считался не только заговор и прямая угроза царю, но и за попытку обнажить оружие в присутствии царя. На государевом дворе запрещалось ходить с пищалями и луками. Непосредственной реакцией на народные выступление стало введение наказаний за действия "скопом и заговором" против государевых бояр, воевод, приказных людей. В Уложении предусматривались такие виды преступления, как изготовление ложных грамот и печатей: глава IV "О подпищикех, и которые печати подделывают") и фальшивомонетничество: глава V "О денежных мастерах, которые учнут делати воровские деньги"

К государственным преступлениям относились воинские преступления. Карались те, кто "недругу город сдаст изменою" или "в городы примет из иных государств зарубежных людей для измены же" или "учнет изменою ис полков переезжати в неприятелския полки, и в неприятельских полкех сказывати про вести и про государевых ратных людей". К государственным преступлениям примыкали преступления против православной церкви, предусмотренные главой I "О богохульниках и церковных мятежниках". Под этими преступлениями подразумевались богохульство, препятствование совершению литургии, "непристойные речи" и бесчинство в храме, челобитье царю, патриарху, митрополитам и епископам во время богослужения.

Соборное Уложение вводило принцип индивидуальной ответственности за государственные преступления, что являлось шагом вперед по сравнению с временами Ивана Грозного. С другой стороны, в Уложении не проводилась разница между умыслом и деянием, что являлось характерной чертой средневекового права. В то же время в уголовных преступлениях Уложение различает злостный умысел ("похвалится каким лихим делом") от непредумышленного преступления ("не по умышлению")

Доносы

Донос, или, по терминологии того времени, "извет" о государственном преступлении начинался с изречения "Слово и дело государево" (подробнее о "Слове и деле" смотрите здесь), хотя сам термин в Соборном Уложении не употреблялся. Донос мог быть устным ("сказать за собой дело государево") или письменным (за подписью или анонимным в форме "подметного письма") Доносы по государственным преступлениям вменялись в обязанность, за недонесение грозило суровое наказание. Статья 19 главы II: "А будет кто сведав, или услыша на царьское величество в каких людех скоп и заговор, или иной какой злой умысл, а государю и его государевым бояром и ближним людем, и в городех воеводам и приказным людем, про то не известит... и сыщется про то допряма, и его за то казнити смертию безо всякия пощады." Доносы по государственным преступлениям принимались даже от лиц, чья правомочность по другим делам были ограничены или не признавались вовсе. Например, по государственным преступлениям принимались изветы феодальнозависимых людей на своих владельцев, причем в Уложении специально подчеркивалось: "А опричь тех великих дел ни в каких делех таким изветчикам не верить". Изветы детей на мать и отца не принимались, а сами челобитчики отдавались во власть родителей. Однако для доносов о государственных преступлениях делалось исключение, причем если в Литовском Статуте, во многом послужившем образцом для Соборного Уложения, оговаривалось, что имеет силу лишь жалоба совершеннолетнего сына (но не дочери), то в России доносы о государственных преступлениях принимались от детей обоего пола без ограничения возраста. По уголовным делам донос принимался от заключенных, если они находились в тюрьме не более полугода, собственно говоря, Уложение предписывало не держать разбойников и воров в тюрьме больше этого срока, "чтобы такие воры, сидя в тюрьме многое время, от смертные казни не освобождалися, и безвинных бы людей не клепали". Однако практика "слова и дела" не признавала срока давности для доносов о государственных преступлениях. Впрочем, разбойников, сказавших за собой государево слово, Уложение предписывало сначала пытать про разбойные дела, а уже потом по существу доноса о государственном преступлении. Соборное Уложение запрещало принимать доносы по уголовным делам от преступников, выведенных к к смертной казни: "и те языки, идучи к казни, учнут с тех людей, на кого они говорили, зговаривать, и тому их зговору не верить.", так как считалось, что, спасая свою жизнь, приговоренный к смерти может пойти на ложный извет. Однако, хотя это не было оговорено в Уложении, такое правило не распространялось на дела, связанные с государственными преступлениями. В 1671 г. вместе со Степаном Разиным был выведен к месту казни на Болотной площади его брат Фрол. У плахи Фрол сказал за собой "слово и дело", и его казнь отложили. На допросе он "поведал о том, что его брат, Степан, запрятал в засмоленный кувшин воровские письма" и закопал его "на острову реки Дону на урочище, на Прорве, под вербою". Эту вербу безуспешно искали шесть лет, и только в 1677 г. розыск был прекращен, а Фрола казнили.

В Соборном Уложении была предусмотрена ответственность за заведомо ложный донос - "затейный извет". В статье 17 главы II говорилось, что если будет установлена ложность обвинения, "тому изветчику тоже учинити, чего бы довелся тот, на кого он доводил". Недаром сложилась поговорка "Доносчику первый кнут". Предусматривалась также ответственность за "поклепные дела" по уголовным и имущественным делам.

Дата добавления: 2015-07-26