Стоял пред ним; Заратустра же взял руку старого папы и

Рассматривал ее долго с удивлением.

"Посмотри, досточтимый, -- сказал он потом, -- какая

прекрасная и длинная рука! Это рука того, кто постоянно

Раздавал благословение. Но теперь держит она того, кого ты

Ищешь, меня, Заратустру.

Это -- я, безбожный Заратустра, который говорит: кто

безбожнее меня, чтобы мог я радоваться наставлению его?"

Так говорил Заратустра и пронизывал своим взором мысли и

задние мысли старого папы. Наконец тот начал:

"Кто его любил и им владел больше всего, тот теперь и

утратил его больше всего:

-- посмотри, не сам ли я из нас двоих теперь более

безбожник? Но кто бы мог этому радоваться!" --

"Ты служил ему до конца, -- спросил Заратустра задумчиво,

после глубокого молчания, -- ты знаешь, как он умер?

Правда ли, как говорят, что его задушила жалость,

-- что он видел, как человек висел на кресте, и не

Вынес этого, так что любовь к человеку сделалась его адом и

наконец его смертью?" --

Но старый папа ничего не ответил, а посмотрел робко в

Сторону страдальческим, мрачным взглядом.

"Оставь его, -- сказал Заратустра после долгого

Размышления, продолжая смотреть старику прямо в глаза. --

Оставь его, он умер. И хотя тебе делает честь, что ты о

Мертвом говоришь только хорошее, но ты так же хорошо знаешь,

как и я, кто он был; и что он ходил странными путями".

"Говоря с глазу на полуглаз, -- сказал, повеселев, старый

Папа (ибо он был слеп на один глаз), -- в вопросах Бога я

Просвещеннее самого Заратустры -- и имею право на это.

Моя любовь служила ему долгие годы, моя воля следовала во

Всем его воле. Но хороший слуга знает все и даже многое, что

Его господин скрывает от себя самого.

Это был скрытный Бог, полный таинственности. Поистине,

Даже к сыну своему шел он не иначе как потаенным путем. У

Дверей его веры стоит прелюбодеяние.

Кто его прославляет как Бога любви, тот недостаточно

Высокого мнения о самой любви. Разве этот Бог не хотел быть

также судьею? Но любящий любит по ту сторону награды и

Возмездия.

Когда он был молод, этот Бог с востока, тогда был он

Жесток и мстителен и выстроил себе ад, чтобы забавлять своих

Любимцев.

Но наконец он состарился, стал мягким и сострадательным,

Более похожим на деда, чем на отца, и всего больше похожим на

Трясущуюся старую бабушку.

Так сидел он, поблекший, в своем углу на печке, и

Сокрушался о своих слабых ногах, усталый от мира, усталый от

Воли, пока наконец не задохнулся от своего слишком большого

сострадания". --

"Ты старый папа, -- прервал тут Заратустра, -- видел ли ты

это своими глазами? Могло быть и так, могло быть

И иначе. Когда боги умирают, умирают они всегда разными

Дата добавления: 2015-07-24