О душа моя, я дал тебе все, и руки мои опустели из-за тебя

-- а теперь! Теперь говоришь ты мне, улыбаясь, полная тоски:

"Кто же из нас должен благодарить? --

-- должен ли благодарить дающий, что берущий брал у него?

Дарить -- не есть ли потребность? Брать -- не есть ли

сострадание?"

О душа моя, я понимаю улыбку твоей тоски: твое чрезмерное

богатство само простирает теперь тоскующие руки!

Твой избыток бросает взоры на шумящее море и ищет, и ждет;

Тоска от чрезмерного избытка смотрит из смеющегося неба твоих

очей!

И поистине, о душа моя! Кто бы мог смотреть на твою улыбку

и не обливаться слезами? Сами ангелы обливаются слезами от

Чрезмерной доброты твоей улыбки.

Твоя доброта, и чрезмерная доброта, не хочет жаловаться и

плакать: и все-таки, о душа моя, твоя улыбка жаждет слез и твои

Дрожащие уста рыданий.

"Разве всякий плач не есть жалоба? И всякая жалоба не есть

обвинение?" Так говоришь ты сама себе, и потому хочешь ты, о

Душа моя, лучше улыбаться, чем изливать в слезах свое

Страдание, --

-- в потоках слез изливать все свое страдание от избытка

своего и от тоски виноградника по виноградарю и ножу его!

Но если не хочешь ты плакать и выплакать свою пурпурную

тоску, то ты должна петь, о душа моя! -- Смотри, я сам

улыбаюсь, предложивший тебе петь:

-- петь бурным голосом, пока не стихнут все моря, чтобы

Прислушаться к твоему томлению, --

-- пока по тихим, тоскующим морям не поплывет челнок,

Золотое чудо, вокруг золота которого кружатся все хорошие,

Дурные, удивительные вещи, --

-- и много животных, больших и малых, и все, что имеет

Легкие удивительные ноги, чтобы бежать по голубым тропам --

-- туда, к золотому чуду, к вольному челноку и хозяину

Его; но это -- виноградарь, ожидающий с алмазным ножом, --

-- твой великий избавитель, о душа моя, безымянный --

только будущие песни найдут ему имя! И поистине, уже благоухает

Твое дыхание будущими песнями, --

-- уже пылаешь ты и грезишь, уже пьешь ты жадно из всех

Глубоких, звонких колодцев-утешителей, уже отдыхает твоя тоска

в блаженстве будущих песен! --

О душа моя, теперь я дал тебе все и даже последнее свое, и

руки мои опустели для тебя: в том, что я велел тебе

петь, был последний мой дар!

За то, что я велел тебе петь, скажи же, скажи: кто

из нас должен теперь -- благодарить? -- Но лучше: пой мне, пой,

о душа моя! И предоставь мне благодарить! --

Так говорил Заратустра.

Другая танцевальная песнь

"В твои глаза заглянул я недавно, о жизнь: золото мерцало

в ночи глаз твоих -- сердце мое замерло от этой неги:

-- челн золотой, как в зерцале, мерцал там на водах

Ночных, точно качалка, ныряющий, и всплывающий, и все снова и

снова кивающий челн золотой!

Дата добавления: 2015-07-24