Своими словами о добре и зле огораживает себя такая

Саморадость, как священной рощею; именами своего счастья гонит

Она от себя все презренное.

Прочь от себя гонит она все трусливое; она говорит: дурное

-- значит, трусливое! Достойным презрения кажется ей

Всякий, кто постоянно заботится, вздыхает и жалуется, а также

Кто собирает малейшие выгоды.

Она презирает и всякую унылую мудрость: ибо, поистине,

Существует также мудрость, цветущая во мраке, мудрость ночных

теней, постоянно вздыхающая: "Все -- суета!"

Она не любит боязливой недоверчивости и тех, кто требует

Клятв вместо взоров и протянутых рук; также всякой слишком

Недоверчивой мудрости, -- ибо таковы повадки душ трусливых.

Еще ниже ценит она слишком услужливого, кто тотчас, как

Собака, ложится на спину, смиренного; и существует также

Мудрость смиренная, по-собачьи униженная, смиренная и слишком

Услужливая.

Ненавистен и мерзок ей тот, кто никогда не хочет

Защищаться, кто проглатывает ядовитые плевки и злобные взгляды,

кто слишком терпелив, кто все переносит и всем доволен: ибо

Таковы повадки раба.

Раболепствует ли кто пред богами и стопами их, пред людьми

и глупыми мнениями их: на все рабское плюет оно, это

блаженное себялюбие!

Дурно: так называет оно все приниженное и

Приниженно-рабское, глаза моргающие и покорные, сокрушенные

Сердца и ту лживую, податливую породу, которая целует большими,

Трусливыми губами.

И лже-мудрость: так называет оно все, над чем мудрствуют

Рабы, старики и усталые, -- и особенно всю дурную, суемудрую,

перемудрившую глупость жрецов!

Лже-мудрецы, однако, -- это все жрецы, все уставшие от

Мира и те, чья душа похожа на душу женщины и раба, -- о, какую

жестокую игру вели они всегда с себялюбием!

И это должно было быть добродетелью и называться

добродетелью, чтобы преследовать себялюбие! Быть "без

себялюбия" -- этого хотели бы с полным основанием сами себе все

эти трусы и пауки-крестовики, уставшие от мира!

Но для всех для них приближается теперь день, перемена,

меч судьи, великий полдень: тогда откроется

многое!

И кто называет Я здоровым и священным, а себялюбие --

Блаженным, тот, поистине, говорит, что знает он, как

прорицатель: "Вот, он приближается, он близок, великий

полдень!"

Так говорил Заратустра.

О духе тяжести

Уста мои -- уста народа: слишком грубо и сердечно говорю я

Для шелковистых зайцев. И еще более странным звучит мое слово

для всех чернильных рыб и лисиц пера!

Моя рука -- рука дурня: горе всем столам и стенам и всему,

что может дать место для старанья и для маранья дурня!

Моя нога -- чертово копыто; ею семеню я рысцой чрез камень

Дата добавления: 2015-07-24