Эссеистической философии

Выше мы увидели, что философия призвана разрешать противоречия мира не только в форме понятий. Уже теоретическая философия с необходимостью включает в себя чувственно-оценочное начало — для постижения мира в его целостности. Но логика понятий побеждает в ней логику чувственности. Возможна ли гармония этих логик?

Для ответа на этот вопрос нам необходимо понять способ постижения реальности, противостоящий понятийному. Это постижение в образах.

Образ — в отличие от понятия — есть способ постижения всеобщего через конкретное и особенное. Образ не обладает абстрактностью понятия, которое движется ко всеобщему через общее и через систему абстракций гонится за ускользающим конкретным. Образ же непосредственно обладает стихией конкретного. В каждом образе сосредоточена вся Вселенная как всеобщее. Образ выражает и несет в себе универсальную целостность бытия. Это обусловливает процесс восприятия и творения образа как единства чувственного и рационального при доминанте чувственного. И чувственное здесь может быть понято как интуитивное — мгновенное постижение проблемы в ее целостности без опосредующих понятийно-логических ступеней.

Однако образы и выражающие их интуиции часто соединяются в нечто хаотическое; они с необходимостью должны быть дополнены логикой понятий.

Итак, искомая гармония понятийного и чувственного предстает перед нами как гармония понятийного и образного. Философию, сумевшую достичь гармонии понятийного и образного, мы и назовем эссеистической философией.

Но в какой форме могут соединиться понятийное и образное в эссеистической философии? Представляется уместным назвать такую форму смыслообразом. Под смыслообразом мы будем понимать свободное соединение в некой духовной форме понятийного и образного содержания.

Теперь мы можем дать более полное определение эссеистической философии. Эссеистическая философия есть философия, постигающая действительность в гармонии понятийного и образного — смыслообразе.

Всемирно известными философами-эссеистами были Блез Паскаль, Фридрих Ницше, Николай Бердяев, Альбер Камю.

§ 47

Эссеистическая философия: новое бытие системы

«Истинной формой, в которой существует истина, может быть только научная система ее», — так категорически заявил Гегель более ста пятидесяти лет тому назад. С тех пор множество мыслителей отказывали философской эссеистике в праве обладать истиной и быть системой. Действительно, с точки зрения теоретической философии, воспринимающей себя единственно возможной, эссеистическая философия есть либо тупиковый ход философствования, нечто легковесное и нестрогое, либо всего лишь предпосылка теоретического мышления. Отсюда эссеистическая философия представляется чем-то бессистемным или, в лучшем случае, пред-системным.

«Только в понятии истина обладает стихией своего существования», — настаивает Гегель. Вооружившись этой аксиомой, он иронизирует над сторонниками философского знания, выраженного посредством смыслообраза-интуиции, который представляется ему чем-то туманным и подобным сну. «Предаваясь необузданному брожению субстанции, — пишет Гегель, — поборники этого знания воображают, будто, обволакивая туманом самосознание и отрекаясь от рассудка, они суть те посвященные, коим Бог ниспосылает мудрость во сне; то, что они таким образом на деле получают и порождают во сне, есть поэтому также сновидения».

Единственно возможным постижением истины для Гегеля есть логическое движение понятий, снимающее абстрактный характер каждого из них и порождающее в мышлении конкретное и всеобщее. Завороженный магией этого движения, Гегель не нуждается в образе, который дает иное — мгновенное — знание о всеобщем. С этих позиций заявление о бессистемности эссеистической философии выступает наиболее мягким признанием ее грехов по отношению к процессу постижения истины.

Однако, как мы увидели выше, претензии понятийного мышления обладать монополией на истину могут быть оспорены. Отсюда вопрос о системности или бессистемности эссеистической философии представляется не таким простым. Конечно, на первый взгляд, в контрасте с научной системой философская эссеистика кажется нам бессистемной. Тем более, что сторонники эссеистически-образного способа философствования сами негативно высказывались о системе. Общеизвестно высказывание одного из представителей немецкого романтизма Вильгельма Генриха Вакенродера: «Кто поверил в систему, тот изгнал из сердца своего любовь к ближнему! Уж лучше нетерпимость чувства, чем нетерпимость рассудка, уж лучше суеверие, чем системоверие».

Но все же мы можем говорить об отрицании в эссеистической философии именно понятийной системности, а не системности вообще. И в этом отрицании утверждается нечто новое и необычное. Мы можем говорить о новом бытии системы в эссеистической философии — о связи идей не необходимым, а свободным образом.

Свободное бытие системы нуждается и в новом свободном методе.

Эту мысль прекрасно выразил Фридрих Шлегель: «Метод свободного мышления, то есть именно философия, не должен составляться механически, как железная кольчуга из бесчисленного множества совершенно однообразных маленьких цепочек и колец, из таких сциентистски соединенных колец-суждений и их высших логических сцеплений, как это имеет место в математике. Метод вообще не должен быть однообразным, и дух никогда не должен находиться в услужении у метода, жертвуя сущностью ради формы».

В эссеистической философии идеи связаны более глубинно и внутренне, чем в теоретической философии, а потому — менее очевидно. Постичь их связь можно не в понятийно-логическом рассуждении, а в интуитивно-сотворческом акте.

Эссеистическое философствование есть незавершенное и разомкнутое философствование, с необходимостью предполагающее активность воспринимающего, свободу со-творения и со-действия.

Выступая за недосказанность и разомкнутость, философ-эссеист остро и трагически чувствует невыразимость человеческого бытия в логическом рассуждении как многословии. Все бытие эссеистической философии наполняет жизнью мысль о том, что человеческое выразимо не только в слове, но и в молчании — паузе как некой пропасти между словами и идеями, преодолевающей банальную очевидность и законченность логики понятий.

Эту идею прекрасно выразил Федор Тютчев:

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Мысль изреченная есть ложь.

Все сказанное позволяет трактовать эссеистическую философию как афористическую. Ее содержание тяготеет быть выраженным в форме афоризма —парадоксального высказывания, исчерпывающего свой смысл в одной или нескольких фразах. Афоризм есть предельно завершенное высказывание и одновременно предельно разомкнутое, побуждающее мышление и творчество. Афоризм является словесным выражением того, что мы назвали смыслообразом.

Афоризм демонстрирует нам возвышенную силу Слова и его возвышенное бессилие. В афоризме распахивается бездна, лежащая за Словом. Поэтому восприятие истинного афоризма всегда порождает молчание. В этом он подобен стихотворению, а афористическая философия — поэзии.

Идеи и афоризмы в эссеистической философии сами должны объединиться в афоризм. Они должны стать мета-афоризмом. Если этого не происходит, все упреки теоретических философов в бессистемности эссеистики могут иметь основание...

§ 48

Дата добавления: 2015-07-24