Загадки славянской письменности. «Загадочные знаки» и «чужие» надписи

В ХХ веке «загадочных знаков» стало известно много. Но что они означают? Идут ли они от русских князей, от германских рун, от хазарских рунообразных начертаний? Нельзя ли их читать на основе этих, уже известных типов письма?

К концу ХI Х века стало ясно, что русские князья имели свои символы, которые они воспроизводили на монетах, печатях и в иных случаях. Они не являлись родовыми гербами, поскольку каждый князь имел собственный княжеский знак, однако между ними безусловно существовала какая-то связь, которая пока ускользала от понимания исследователей. Хотя прежде всего нумизматы пытались, анализируя последовательность символов князей династии Рюриковичей, понять закономерности перехода от одного знака к другому, какого-то звена для овладения этой закономерностью явно не хватало. Это, на первый взгляд, не имело отношения к проблеме письма, поскольку княжеские знаки представляли собой просто графические символы, а не буквенные инициалы княжеских имен. Но именно тут появились первые подвижки в решении проблемы.

Публикации и чтения Карла Болсуновского. В начале ХХ века К.В. Болсуновский занялся проблемой княжеских знаков. Весьма занимательно о его подходе к их чтению рассказывает В.С. Драчук: «1907 год. Полным ходом идут раскопки в г. Киеве. Находок очень много, и среди них – кусок изразца с загадочным изображением. Им заинтересовался К. Болсуновский. К. Болсуновский предположил, что найденный знак не что иное, как монограмма. В разработку этой гипотезы и были вложены все силы ученого. Но почему именно монограмма? К. Болсуновский объяснил это следующим образом. В свое время, когда знак появился, его значение, несомненно, было ясно и понятно всем, но затем, вследствие усложнения геральдических условий знак этот, дополненный различными прибавлениями, утратил свой первоначальный вид и, наконец, его первоначальный смысл остался совершенно забытым. Исследователь ищет объяснения таинственному знаку на монетах Боспорского царства, разыскивает аналоги в самой Византии, сравнивает с другими знаками на древнерусских монетах. Наконец, дешифровка завершена. Таинственный знак, словно сложная конструкция, был разобран на составные части, которые образовывали монограмму. Она состояла из греческих букв и читалась как БАЗИЛЕВС. То есть ЦАРЬ. Но исследователь хотел установить, кому эта монограмма могла принадлежать. И вскоре ответ был дан: князю Владимиру... Однако имя было отождествлено с монограммой лишь на основании одинакового количества букв. Такая расшифровка мало кого убедила. Значки эти вызвали и до сих пор вызывают оживленные дискуссии. Спорили преимущественно о том, что же они означают, как их расшифровать, на что они могут быть похожи. Условно эти таинственные эмблемы называли «знаками Рюриковичей».«Наверное, это схематическое изображение древнего корабля», – говорили одни. – «Да нет же, это изображен светильник, – утверждали другие. Третьи придерживались мнения К. Болсуновского, что это – зашифрованная монограмма, читающаяся как БАСИЛЕВС, то есть ЦАРЬ. Особенно жаркие споры велись вокруг древнейших русских монет Х-ХI веков, на которых рядом с изображением князя или занимая обратную сторону монеты стоял такой знак»¹.

Монограмма князя Владимира из Киева

Описание действий К. Болсуновского весьма интересно. Его работа действительно появилась в 1908 г. и содержала данную монограмму² в качестве изображении на кирпиче, найденном в усадьбе г. Г. Петровского, а также его дешифровку: ВАСИЛЕВС. Вообще говоря, этот эпиграфист ничего необычного не придумал. Болсуновский дает ссылку на работу Хр. Гиля и приводит монограммы с титулом или именем царя на боспорских монетах, где тоже читается ВАСИЛЕВС. В отношении применимости подобного порядка чтения к русским знакам К. Болсуновский замечает следующее: «Сам обычай употребления букв для образования знаков собственности весьма древний и сохранился у славян до ХV I столетия; мы можем привести следующие доказательства: хорваты уже в ХI I столетии имели обычай метить инициалами своих дедов (предков) границы своих владений. Об этом сохранился документ с 1247 года; северных славян (ciosna), употреблявшихся на Руси и в Польше. Их вырезали на деревьях, либо, как в Хорватии, на граничных камнях; знаки эти были излюбленными и для рыцарских гербов. Обычай этот продолжался очень долго и потому накопилось в геральдике много гербов из инициалов, заимствованных даже из кирилловского алфавита, как это показал господин Даровский. Мы находим в геральдике до 50 гербов с эмблемами, возникшими из букв кирилловского алфавита, а именно из букв П, М, Ш, Щ, Х и т.д., переплетенных с луной, крестами, якорями, стрелами и т.п. – именно такие символы мы видим и на более ранних гербах наших киевских Рюриковичей.

Чтение слова ВАСИЛЕВС из монограмм на монетах

Долгое употребление глаголицы на юге земель славянских и на Руси букв, кои составлены симметрически, должны были отразиться и на применении букв, введенных после кириллицы; их тотчас стали применять к знакам собственности, сохраняя в монограммах ориентационную симметрию, и затем эти знаки собственности перешли в родовые знаки и геральдические эмблемы – то, естественно, последние сохранили на себе характер этих общих причин: сочетание букв в эмблемах с передачею креста, луны, стрелы и тому подобных предметов мы видим не только в русской геральдике, выделенной Даровским, но и на рассматриваемых нами знаках Рюриковичей»³.

Таким образом, К.В. Болсуновский предполагает, что родовые знаки включают в себя инициалы их хозяев. Однако, к сожалению, ни одного конкретного примера он не приводит, хотя публикует множество княжеских знаков с монет (сребренников) Владимира, Святополка, Ярослава и других князей. Тем самым интересное предположение осталось недоказанным и, кроме того, не состыковалось с другим предположением, а именно о том, что из отдельных элементов знака можно составить титул князя, например, ВАСИЛЕВС. Ведь не может же один и тот же знак носить и обозначение титула, и инициалы владельца – для этого просто потребуется очень много элементов внутри знака.

Карл Болсуновский обозначил новое направление, по которому позже пошел ряд исследователей. В конце концов оно тоже дало свой выход на «алфавит икс», хотя его опередили другие подходы

Чтение В.Л. Янина. То, что сложный княжеский знак может быть разложен на элементы, решил продемонстрировать В.Л. Янин. С его позиций, из одного княжеского знака, принадлежащего князю-отцу, может возникнуть другой, принадлежащий князю-сыну, за счет выделения одного из элементов более сложного знака⁴.

Появление княжеского знака сына по В.Л. Янину

Схема остроумная, однако до звуковых значений В.Л. Янин не дошел, полагая, что таковых и не было. Так что «чтением» это можно назвать весьма условно. Между тем, в основу данного пунктирного знака положен чуть более сложный знак, начертанный на стене кивория в Боголюбово, который действительно имеет слоговое чтение.

Чтение Н.В. Энговатова. У О. Чиликина мы читаем такое сообщение: «С помощью найденного алфавита Н.В. Энговатову удалось расшифровать княжеский знак на обратной стороне древних монет. Взяв монограмму князя Изяслава, сына Ярослава Мудрого, ученый попытался разложить ее на знаки древнего алфавита. Когда он их поставил по порядку, получилось слово ИЗЯСЛАВЪ»⁵. Мы имеем возможность реконструировать эту дешифровку Н.В. Энговатова, опираясь на предложенные им знаки и зная его чтение. Правда, в данном случае это не монета, а печать.

Наша реконструкция чтения Н.В. Энговатовым надписи на печати

Здесь показана печать Изяслава, изображение которой взято из работы В.Л. Янина⁶, и ее чтение Н.В. Энговатовым, выполненное нами по аналогии с его чтением имени СВЯТОСЛАВЪ на другой печати⁶. К большому сожалению, дальше прочтения одной монограммы, как и в случае К.В. Болсуновского, дело не пошло. Кроме того, система сложного кирилловско-глаголического письма, с которой он работал, очень сомнительна.

Наше чтение надписи на этой же печати

Но вообще говоря, если бы этот эпиграфист проявил настойчивость, он мог бы действительно обнаружить на печатях кирилловские надписи. Я показываю, как это могло бы получиться, и читаю на этой же печати имя ВЛАДИМИР.

Чтение Г.С. Гриневича. Один знак читал и эпиграфист конца ХХ века Г.С. Гриневич. Уже в журнальном варианте своего исследования он писал: «Существует мнение историков о том, что известный княжеский «трезубец» выражает понятие: царь, герой, Бог. «Трезубец» представляет собой лигатуру, то есть совместное написание двух письменных знаков, которые читаются как И («и» – личное местоимение мужского рода, «он») — БО, ОН БОГ»⁷. Однако в журнальном варианте отсутствовало изображение. В монографическом варианте добавлено, что слово БОГ как значение знака устно сообщено доктором исторических наук Н.Р. Гусевой и что чтение надписи абсолютно совпадает с представлениями специалистов о «содержании» княжеского знака⁸. Представлен тут и сам знак⁹.

Чтение Г.С. Гриневичем лигатуры

В принципе у нас нет претензий ни к попытке чтения на основе славянского «алфавита икс», ни к разложению лигатуры, ни к чтению конкретных знаков. Но неясно, бочему вместо слова БОГЪ пишется БО. Вместе с тем, вряд ли князь носил бы эмблему с надписью ОН БОГ, — эмблема должна была говорить от его лица, и даже если пренебречь этическими моментами, должна была заявлять Я БОГ! Так что чтение Гриневича вряд ли приемлемо.

Чтение монограмм М.Л. Серяковым

Чтения М.Л. Серякова. Три знака читает другой исследователь конца ХХ века, М.Л. Серяков. Он сообщает, что заимствовал их из статьи Б.А. Рыбакова¹⁰. «В составленной им (Рыбаковым) схеме эволюции родового знака Рюриковичей, бывшего в основе своей двузубцем или трезубцем, из общего ряда достаточно явно выделяются два знака, изображенные здесь слева, принадлежавший Юрию Владимировичу Долгорукому и личный знак его сына Всеволода Юрьевича, больше известного как Всеволод Большое Гнездо. Первый княжеский знак почти в точности совпадает со знаком брахми Ю, обозначающего как раз тот звук, с которого начиналось имя владимирского князя. Со знаком Всеволода было сложнее, хотя и он более явно походил на индийский. Как уже говорилось выше, три точки (или три вертикальных) черточки означают в брахми звук И. Но что же находилось в центре? После долгих поисков и тщательного анализа знаков мне удалось найти ему соответствие – слог ХУ из более позднего слоя брахми. Вместе эти знаки создавали божественную монограмму И.Х. – Иисус Христос! Итак, Всеволод использовал исконную русскую письменность, в основе своей языческую, для обозначения самого почитаемого в христианстве имени в качестве своего личного знака — столь велика была его любовь к Богу»¹¹. На наш взгляд, опять князю приписываются божественные свойства! Не мог князь использовать монограмму Иисуса Христа! Кроме того, у нас есть другое чтение этих монограмм, которые, разумеется, имеют прототипом не слоговое письмо брахми. Третий знак М.Л. Серяков приписывает владимиро-суздальскому князю Дмитрию Константиновичу (1323-1383) и читает этот знак Д.К.¹¹, что, вообще говоря, верно, но не в отношении данного знака.

На этом мы завершаем рассмотрение чтения княжеских знаков эпиграфистами за исчерпанием темы. В принципе, знаки эти должны были бы привлечь их большее внимание, учитывая важность двнной проблемы для историков. С другой стороны, монограммы читать очень сложно, для этого требуется большой эпиграфический опыт, и уже сам факт обращения к ним перечисленных дешифровщиков говорит о серьезности вопроса. Для истории дешифровки важны два положения, добытые в этих попытках: монограммы можно разложить на элементы, и в простейших случаях ими являются инициалы имен князей.

Но этим путем дешифровка «загадочных знаков» не пошла. Сложность тут состоит в том, что инициалы вообще редко присутствуют в письменных памятниках, хотя бы потому, что сокращать имена до инициалов люди стали не так давно. То есть путь этот не столько неверный, сколько очень трудоемкий и не вполне безошибочный. Но, может быть, проще придать славянский смысл руническим текстам?

Чтение Финна Магнусена, дополненная А. Шёгреном. Пионером этого направления опять выступает Финн Магнусен, прочитавший надпись на брактеате, найденном в крестьянском дворе Туна Лунда под шведским городом Упсала в 1817 году в провинции Упланд. Описал брактеат профессор Шрёдер; руны сочли за нескандинавские. Убор на голове у изображенного мужчины был признан за русский по описаниям арабов. Поэтому А. Шёгрен счел брактеат за русский. Если бы надпись оказалась действительно русской, то, исходя из того, что она найдена в Швеции, можно было бы сделать далеко идущие выводы о широких контактах шведов и русских во времена Рюрика. Брактеат выглядел так¹²:

Чтение Ф. Магнусеном надписи брактеата из-под Упсалы

Магнусен прочитал на надписи ИГОРИТЕЛЬАЭ, тогда как Шёгрен дополнил это чтение, прочитав второй текст кверху ногами как ИР СИОЛИ. На первый взгляд, ни то, ни другое не имеют смысла, однако Шёгрен, как обычно, «дотягивает» первую надпись до I G O R I T E L H A T, а вторую до I M M E R T A T I G E R F U R S T, то есть ИГОРЬ ИМЕЕТ ИТЕЛЬ (древнее название Волги) и ПОСТОЯННО ДЕЙСТВУЮЩИЙ КНЯЗЬ. Обе части вызывают большое сомнение. Во времена Игоря Старого Волга (Итиль) не принадлежала Руси, ибо там жили хазары, буртасы, печенеги, булгары и т.д., но не русские. Не понятно и выражение ПОСТОЯННО ДЕЙСТВУЮЩИЙ КНЯЗЬ, ибо князей, действующих время от времени или с перерывами не бывает. Еще удивительнее, что одна и та же надпись читается то прямо и слева направо, то кверху ногами и задом наперед. Кроме того, ряд знаков вообще не встречается среди рун. Наконец, совершенно неясно, каким ветром Игоря занесло в Упсалу, да еще с известием об обладании Волгой. При ближайшем рассмотрении видно несоответствие между датской и немецкой частями надписи, ибо A Э трактуется как H A T, Y R как I M M E R, S I O L I как T H A T I G E R F U R S T; то есть датская часть состоит из каких-то полунамеков. Удивляет начало чтения, ибо текст оказывается на брактеате кверху ногами. Непонятна интерпретация многих знаков; так, в рунах нет знака О для обозначения О, равно как нет и знака R конечного в виде R. Короче говоря, много недоуменных вопросов возникает даже на уровне чтения знаков. Таким образом, говорить о нормальном чтении и понимании данной надписи не приходится.

Чтение Т. Воланским надписи на золотой подвеске

Чтение Т. Воланского. В 1845 г., через 4 года после Финна Магнусена одним из любителей читать надписи на различных брактеатах по-славянски стал Тадеуш Воланский, поляк из Гнезно. Он прочитал ряд скандинавских и прибалтийских надписей на разных подвесках, и нашел, что они имеют славянское происхождение. При этом его не смутило, что надписи были выполнены рунами, а читались они по-латыни, на основном языке средневековья. Так он прочитал, например, надпись на золотой подвеске, которую он приписал королю прибалтийских славян Самбору¹³. Эпиграфист полагает, что надпись гласит IMM0LAVIT SAMBORIUS DUX KURCHO OLITRI, что он понимает как ПОЖЕРТВОВАЛ КНЯЗЬ САМБОР КУРУ. При этом он замечает: «В этом имени божества буква О вместо конца помещается в середине, так что вместо КУРХО (KURCHO) стоит КРОХУ, а вместо буквы СН, неизвестной в руническом алфавите, взято двойное УД, что объединено в монограмму и читается как D. Во всяком случае еще и сегодня у славян российских встречается эта замена»¹³. На наш взгляд, объяснение странное. Русские не заменяют Х на Д, поскольку в нашей азбуке есть соответствующие буквы; в тексте надписи вообще нет буквы К, а остальные буквы переставил эпиграфист по своему произволу. Если же буквы не переставлять, не опускать (опущенные буквы помечены знаком вопроса) и читать именно так, как они написаны, мы получим совершенно иной текст, а именно ALII I ITS MOSGIES AX DODU OLLUTORU, что абсолютно не напоминает чтение Воланского. Нет тут ни КНЯЗЯ, ни САМБОРА, ни КУРА. Нет тут и ЖЕРТВОВАНИЯ. Все это выдумал эпиграфист. Да и вряд ли славяне писали по-латыни.

Чтение Т. Воланским надписи на другой подвеске

Чтение надписи на другой подвеске. По поводу другой подвески Т. Воланский пишет, что он ее «рад был бы отдать киевлянам, Владимиру Первому по Нестору, когда Перуну приносились в жертву и сжигались дети обоего пола. На этой небольшой подвеске жертвующий убивает детей. На славянско-рунической надписи читаем: ВЕЛИКИЙ ОМИНАТОР ЕССИО-ПЕРКУН (P O N T I F E X M A X I M U S I E S S O — P E R K U N U S)»¹⁴. На наш взгляд, тут все утрировано! Картинка в центре подвески не более понятна, чем рисунок в центре предыдущей подвески, так что «сжигание детей» – лишь одно, и притом не самое достоверное из толкований. Чтение задом наперед – вещь, конечно, интересная, но чаще всего указывающая на ошибку эпиграфиста. Анализ надписи начнем с конца. Латинский смысл текста – перевод самого Т. Воланского. На самом деле он прочитал другой текст, ВЛЫКАОЫИ (4 гласных кряду! И это в одном из славянских языков!) ОМТР ЙЕСЫЫО (3 гласных кряду!) ПРКУНУ. Честно говоря, здесь несколько понятно только слово ПРКУНУ, но это не русский ПЕРУН, а литовский ПЕРКУНАС. Остальные слова неясны: кто такой ЙЕСЫЫО, а также ОМТР, и что означает ВЛЫКАОЫЙ? (ВОЛКОВЫЙ? ВОЛЧИЙ? ВЛАДЫКОВЫЙ? ВЕЛИКИЙ?). Короче говоря, данное чтение не может быть отнесено к славянскому; но оно и не латинское. Эпиграфист что-то читал неизвестно на каком языке, но смысл текста остался темным.

Чтение И.А. Фигуровского. В 50-е гг. нашего века ряд усилий по дешифровке памятников смешанного письма предпринял кандидат филологических наук, доцент Елецкого педагогического института И.А. Фигуровский. Надпись на луке из Старой Ладоги является рунической, и потому славянское ее чтение этим исследователем выглядит не просто странным, но и каким-то искусственным. Однако он исходил из желания доказать родство германских рун со славянской глаголицей, и поэтому читал руны «глаголически».

Чтение И.А. Фигуровским текста на луке из Старой Ладоги

Еще удивительнее кажется полученный результат, который звучит (якобы по-русски) так: ПАЗЬ ПОКОВЬЕ ПО ЛОДИЯХЪ. ДОМОДЗИ ЛОВОЧУ ВРЕВОРУСУ. ПЕЛЕГОЛ(Ъ) ЕСТ(Ь)¹⁵. К сожалению, невозможно принять это чтение за руническое, которое дало бы нечто вроде АНЛА ААИ... Фигуровский предлагает свои, очень своеобразные значения рунических знаков. Однако и эти чтения он не выдерживает: совсем не получается слово ЛОВОЧУ, ибо по его же правилам надо читать ЛВОУЗ ВО; а после слова ВРЕВОРУСУ снова появляется непонятное слово ВО. Нет в тексте и слова ЕСТЬ, добавленного им. С позиций русского языка совсем непонятно, что значит ПАЗИТЬ ПОКОВЬЕ ПО ЛОДИЯХ или ДОМОДЗИ ЛОВОЧИТЬ ВРЕВОРУСУ. Иными словами, эпиграфист совершил кряду не менее 4 недопустимых вещей: скандинавский язык принял за русский, читал руны необычным способом, не выдерживая его, и не дал его критического анализа. Но иного и ожидать нельзя: рунический текст читается на основе совершенно другой письменности.

Так обстояло дело с чтением памятников, которые, казалось бы, имели какое-то отношение к Руси, но были написаны германскими рунами. — Примерно такая же ситуация складывается и при чтении тюркских рун как славянских документов.

На территории России были обнаружены руны иного вида, принадлежащие тюркским и иным народам, проживавшим здесь в начале второго тысячелетия н.э. Одним из таких народов были хазары. Мы не имеем ничего против попыток дешифровки их письменности, считая, что каждый вид графики рано или поздно должен быть прочитан. Нас только смущает подход к изучению этих знаков как славянских и к попыткам вычитать из строк чужих языков нечто, оформленное по-славянски. Так что лишь славянское понимание неславянских текстов мы называем здесь псевдодешифровками. Как и в анализе германских рун, мы не придерживаемся соответствия хронологии дешифровок хронологии публикаций текстов, поскольку считаем, что типологически понимание славянской слоговой письменности как германских (а также любых других) рун отбрасывает исследователя на уровень понимания ХI Х века.

Пробуждение интереса к хазарской письменности. В начале ХХ века ряд выдающихся русских археологов занимался раскопками юга России. При этом их занимали и вопросы происхождения русской письменности. Как мы уже отмечали в первой главе, возглавил это направление исследований археолог А.А. Спицын, который в 1908 г. познакомил общественность с надписями на камнях Маяцкого городища, зарисованные художником В. Струковым еще в 1897 году. А.А. Спицын признал надписи аланскими или хазарскими, относящимися к V I I I — I Х вв. нашей эры и являющиеся по характеру начертания знаков арамейскими в своей основе. Позже он пришел к выводу о происхождении глаголицы из знаков Маяцкого алфавита и о дальнейшем распространении ее на Балканах. Тем самым у русской глаголической письменности появился хазарский след. А поскольку глаголица к тому времени считалась более ранним типом славянского письма по сравнению с кириллицей, хазарская письменность стала изучаться как возможное протописьмо славян. Оппонентом Спицына выступил А.С. Раевский, который в 1919 г. выводил глаголицу из сходства с самаритянскими, пальметскими, пехлевийскими и коптскими знаками. Но в лице смоленского археолога Л.Я. Лавровского А.А. Спицын нашел поддержку, ибо тот предполагал скифское происхождение маяцких надписей и в 1926 г. выступил с сообщением о дешифровке двух скифо-сарматских надписей. Таким образом, А.А. Спицын был пионером в хазарской трактовке истоков славянской письменности.

В более позднее время, уже после войны, в 1949 г. на заседании сектора этногенеза Института материальной культуры Б.А. Рыбаков сделал доклад «К вопросу о письменности в русском каганате». По мнению Б.А. Рыбакова, русским алфавитом до Х века как раз и были знаки на кирпичах из Саркела и на сосудах из Надь-Сент-Миклошского клада. Тем самым, мнение А.А. Спицына стало господствующим, несмотря на очевидное несходство хазарских и славянских знаков. Однако в то время надписей было известно мало, и потому одни знаки было легко принять за другие. Кроме того, данную точку зрения поддержал и В.В. Бартольд. Основываясь на рукописях персидского историка ХI I I в. Мерверруди, повторившего более древние источники, Бартольд делал вывод о заимствовании хазарами некоторых знаков русского письма у русского народа¹⁶. Хотя при этом получается, что не русские заимствовали хазарские знаки, а наоборот, но все равно получалось, что развитие русской письменности было каким-то образом связано с развитием письменности хазар. Для более подробного исследования были необходимы достаточно крупные, в несколько слов тексты, и вскоре они были обнаружены.

Описания М.И. Артамонова. Одним из первых, в 1954 году, описал два любопытных хазарских предмета с неизвестными надписями М.И. Артамонов. «В Новочеркасском музее давно уже хранится баклажка с рунической надписью по верхнему краю ее лицевой стороны. Хотя надпись эта состоит не менее, чем из 16 знаков, все попытки дешифровки ее оканчивались неудачей. Во время Великой Отечественной Войны в мае 1942 года в Новочеркасский музей поступила вторая такая же баклажка с надписью. Она была доставлена в музей политруком П.А. Ниловым с указанием, что находка сделана близ станицы Кривянской на глубине 1,5 м. К сожалению, никаких других данных относительно условий этой находки не известно. По всей видимости, баклажка была найдена при рытье оборонительных рубежей.. Баклажки, на которых находятся интересующие нас надписи, – обычные сосуды для воды или кумыса, широко распространенные у средневековых кочевников Причерноморья и Венгрии и в несколько измененном виде продолжающие бытовать до настоящего времени... К сожалению, сосуды подобного рода почти не издавались»¹⁷. М.И. Артамонов приводит рисунки как сосудов, так и надписей на них, из которых мы воспроизводим одну¹⁸.

Надпись на Кривянскоей баклажке

М.И. Артамонов отмечает, что «попытка Немета выдать болгарские надписи на сосудах Сент-Миклошского клада за печенежские лишний раз свидетельствует о тюркском типе надписей болгарского, а следовательно, и хазарского языка»¹⁷. Таким образом, М.И. Артамонов атрибутировал данные надписи как хазарские.

Чтение А.М. Щербака. Первую попытку чтения этих надписей как хазарских предпринял в 1959 году А.М. Щербак¹⁹. Его результат подвергся сильной критике и к тому же не имел отношения к славянским знакам, поэтому мы его не приводим. Однако критик Г.Ф. Турчанинов отмечает, в частности, неточность в передаче знаков в прорисях А.М. Щербака, что, видимо, имелось еще в публикациях М.И. Артамонова, и приходит к выводу о том, что А.М. Щербак «не дешифровал письмо Маяцких камней и Новочеркасских фляг»²⁰.

Чтение Г.Ф. Турчанинова. Этот исследователь в 1964 г. предпринял попытку прочитать надписи упомянутых двух сосудов как буквенные на основе аланских и косожских языков, относящихся к иранским и стоящим в родстве с языком современных осетин. Он получил чтения: ХУМИГ КЪАН ЗАЙ. ЛАЙУК ЗАУЭ КУУАЙ. ЛЪА^НБК. ЛЪА^НП, что означало СОСУД (КЪАН) ДЛЯ ВОДЫ, ПРИНАДЛЕЖАВШИЙ ВОИНУ КУУЕВА РОДА. ЗНАТНЫЙ БЫЛ и другое чтение, ЛУХ’ А. К’ АЙСИХ. КАН. КАЙСЫХА, что означало МУЖЕСТВЕННЫЙ ВОСПИТАННИК КАЙСИХИ, СЮДА ПРИПЛЫВШИЙ²¹. Его результаты приведены, чтобы показать достаточно приемлемые, осмысленные чтения; их, конечно, можно улучшать, но основа уже существует. При этом следует обратить внимание на то, что Г.Ф. Турчанинов предлагает отличные прорисовки текста надписей обеих баклажек. Легко видеть, что надписи имеют словоразделители в виде одной или нескольких точек и по сравнению с публикацией Артамонова развернуты на 180^о. Эти предварительные сведения нам необходимы для того, чтобы понять действия эпиграфистов, подходивших к чтению данных надписей как славянских.

Хорошие прориси двух хазарских надписей

Чтение И.А. Фигуровского. В 1957 году, после работы М.И. Артамонова, но до статьи А.М. Щербака прочитать надписи на баклажках из Новочеркасского музея попытался И.А. Фигуровский, но уже по-славянски. Вряд ли он отдавал себе отчет в том, что читает тюркские руны, которые, по мнению исследователей, являются хазарскими. Вот пример его чтения на основе глаголицы текста первой баклажки²². Результат получился таким: ЛМЕСИ РИМЕСИ ОЛМЮК (не правда ли, самое что ни на есть русское звучание!) От азербайджанских слов Фигуровский производит «славянское» значение ГЛИНЯНАЯ УДОБНАЯ ПЛЕТЕНКА или БАКЛАЖКА. Неясно только, почему все эти слова – ОЛМЮК, РИМЕСИ, ЛМЕСИ – следует считать славянскими, ибо они не имеют никаких славянских корней и флексий. Из рисунка видно, что ряд глаголических знаков этот эпиграфист был вынужден положить на бок, чтобы добиться хотя бы какого-то видимого сходства, и все-таки степень графического несовпадения между текстом надписи и глаголическими знаками осталась очень большой. И это при том, что знаки глаголицы тоже довольно сильно деформированы. К тому же деформирован и исходный текст, поскольку он перевернут на 180^о, а его последний и предпоследний знаки не соответствуют точным прорисовкам Г.Ф. Турчанинова, хотя и соответствуют прорисовкам М.И. Артамонова. Это означает, что исходный материал был не совсем точен. Так что перед нами находится пример едва ли не самого неудачного чтения.

Чтение И.А. Фигуровским надписи на первой баклажке

На другой баклажке с его точки зрения написано нечто совершенно иное²³.

Чтение И.А. Фигуровским надписи на второй баклажке

Здесь И.А. Фигуровский читает: ЛЬПИЛ(Ъ) – легко видеть, что знак, похожий на греческую букву ЛЯМБДА находится у него не только в конце слова, но и на втором месте, то есть читать слово надо не с ЛЬ, а с немыслимого в русском языке сочетания букв ЬЛ. Третий знак он принимает за лигатуру П и И, однако П у него получается написанным вверх ногами. Заметим, что в более точной прорисовке Турчанинова пятым знаком с конца оказывается не кружок, а более сложный знак, который использует дальше и Фигуровский, но в значении М (в слове ОЛМЮК). Тем самым вместо СЕЙ он должен был бы прочитать МЕЙ, что бессмысленно. К тому же точка в качестве словоразделителя приходится на предыдущий знак, так что вместо славянских слов ЛЬПИЛ(Л) СЕЙ Фигуровский должен был бы прочитать ЬЛЕПИЛМЕ – совершеннейшую бессмыслицу. Легко видеть, что и дальнейшая дешифровка не выдерживает критики; мы воздержимся от подробного разбора, отметив лишь, что знак К в слове ОЛМЮК (напоминающий N с тремя перекладинами) в двух других местах он читает как Ъ; один из простых знаков он читает как целое слово АДИНЪ или ЯДИНЪ (через ЮС МАЛЫЙ), то есть как иероглиф, и то же самое он проделывает со следующим знаком, который он читает как слово ИЗ, хотя прежде примерно такой же знак читал как Ч; а затем три знака кряду, вероятно, считает лигатурами и читает ОС, ЙО и РТ, то есть слоговым способом, хотя обычно слоговые знаки имеют конструкцию СГ, а не ГС или СС. Короче говоря, Фигуровский применяет ряд приемов, достойных осуждения. Что же он в конце концов получает? Текст ЛЬПИЛ(Ъ) СЕЙ ОЛМЮК ВСИЖЯЧИЙ ВЪЧ(ЯДИН)Ъ ИЗ(Ъ) РОСЙОРТА. Вероятно, это обозначает ЛЕПИЛ ЭТОТ ОЛМЮК ВИСЯЧИЙ ИСЧАДИН ИЗ РОСЙОРТА (РОССИИ?). Даже в этом случае насилие над русским языком бросается в глаза. Тем не менее, И.А. Фигуровский продемонстрировал, что в дешифровке допустимы любые вольности: текст можно брать не обязательно точно скопированным, ориентировать его можно произвольно, не приводя для этого убедительных оснований; допустимы не только буквенные, но слоговые и даже словесные прочтения; при чтении какие-то знаки можно добавлять (Ъ), другие – переставлять (ЬЛ читать как ЛЬ), третьи – читать по-разному (то К, то Ъ; то Ч, то ИЗ); наконец, вполне допустимы «русские» прилагательные типа ВСИЖЯЧИЙ, ЛМЕСИ(Й), РИМЕСИ(Й) и существительные типа ВЪЧЕЯДИНЪ, РОСЙОРТ или ОЛМЮК. Все эти особенности воспроизвел его последователь Г.С. Гриневич. Если встать на очень формальный рельсы, то следует признать, что первым эпиграфистом из числа читавших тюркские руны слоговым способом был И.А. Фигуровский.

Приведенные в данном разделе примеры показывают, насколько далеко могут заносить эпиграфистов их необузданные фантазии и потому насколько осторожными должны быть слависты, чтобы не стать жертвами подобных недоразумений.

Литература

1. Драчук В.С. Дорогами тысячелетий. О чем поведали письма. М., 1976 с. 205-206

2. Болсуновский К. Родовой знак Рюриковичей, Великих князей Киевских. Геральдическое исследование, предназначенное к чтению на ХIV археологическом съезде в Чернигове. Киев, 1908, с. 7

3. Там же, с. 5-6

4. Янин В.Л. Княжеские знаки Суздальских Рюриковичей // Краткие сообщения института материальной культуры, вып. 62. М., 1956, с. 11, рис. 3

5. Чиликин О. Утерянная азбука // Огонек, 1960, № 19 (1716), с. 26

6. Янин В.Л. Древнейшая русская печать Х века // Краткие сообщения института материальной культуры., вып. 57. М., 1955, с. 39

7. Гриневич Г.С. Сколько тысячелетий славянской письменности (о результатах дешифровки праславянских рун) // Русская мысль, Реутов, 1991, с. 10

8. Гриневич Г.С. Праславянская письменность. Результаты дешифровки // Энциклопедия русской мысли, т. 1. М., 1993, с. 60-61

9. Там же, с. 267, лист 5-4

10. Рыбаков БА Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси Х-ХII веков // Советская археология, VI, 1940, с. 232

11. Серяков М.Л. Русская дохристианская письменность. СПб, 1997, с. 53

12. [Siogren von, Dr.] Ueber das Werk Finn Magnusens Runamo og Runerne. S.-Petersburg, 1848, вклейка, фиг. 4

13. Воланский Т. Гнезно, 1845. Письма о славянских древностях. Письмо второе. Пер. с польского Г.С. Беляковой // Волхв. Журнал венедов. СПб, 1991, № 2-3, с. 10

14. Там же, с. 14

15. Фигуровский И.А. Надпись на луке из Старой Ладоги // Елецкий государственный педагогический институт. Ученые записки, вып. 4. Липецк, 1959, с. 212

16. Бартольд В.В. О письменности хазар // Культура и письменность Востока, кн. IV. Баку, 1929, с. 17

17. Артамонов М. И. Надписи на баклажках Новочеркасского музея и на камнях Маяцкого городища // Советская археология, ХIХ, 1954, с. 263

18. Там же, с. 264

19. Щербак А.М. Знаки на керамике и кирпичах из Саркела-Белой Вежи // Материалы и исследования по археологии, 75, М., 1959

20. Турчанинов Г.Ф. О языке надписей на камнях Маяцкого городища и флягах Новочеркасского музея // Советская археология, 1964 № 1

21. Там же, с. 83

22. Фигуровский И.А. Расшифровка нескольких древнерусских надписей, сделанных «загадочными знаками» // Ученые записки Елецкого педагогического института, вып. 2. Липецк, 1957, с. 169

23. Там же, с. 173

Чудинов В.А.

Дата добавления: 2015-07-20