июня 2013 года. 14 часов.

С Т Е Н О Г Р А М М А

Общественных слушаний

"Инклюзивное образование: реализация или дискредитация?"

(к годовщине ратификации Конвенции ООН о правах инвалидов)

Здание Государственной Думы. Малый зал.

июня 2013 года. 14 часов.

Смолин О.Н. Добрый день, уважаемые коллеги!

Кто не знает, позвольте представиться. Я Смолин Олег Николаевич, первый зампред думского Комитета по образованию, куратор экспертного совета при комитете по коррекционному инклюзивному образованию, председатель общественного движения "Образование для всех".

Рядом со мной Николай Николаевич Малафеев, председатель экспертного совета по коррекционному инклюзивному образованию при комитете Государственной Думы.

Я хочу начать с того, уважаемые коллеги, что сегодня экспертный совет комитета, общественное движение "Образование для всех", при поддержке фракции Компартии Российской Федерации, проводит "круглый стол" на тему "Инклюзивное образование лиц с ограниченными возможностями здоровья: реализация или дискредитация?".

Чтобы больше по этому поводу не было вопросов, мы благодарим Компартию Российской Федерации, оказавшую нам большую организационную помощь в проведении сегодняшнего "круглого стола", но как и все наши мероприятия, мероприятие это не партийно-политическое, а общегуманитарное.

Мы приглашали сюда людей независимо от их политических взглядов и позиций, фракционной или беспартийной принадлежности, мы считаем, что это проблема, которая касается очень и очень многих людей, независимо от их политических взглядов.

Теперь два слова по сути дела.

Напомню, уважаемые коллеги, что в апреле 2012 года здесь в Государственной Думе проходили парламентские слушания по проблемам инклюзивного образования. Были выработаны рекомендации, на мой взгляд очень неплохие, затем, как вам известно, Государственной Думой была ратифицирована, и президентом Дмитрием Медведевым была подписана Конвенция ООН о правах инвалидов, сегодня мы можем отмечать годовщину того и другого.

Конвенция закрепляет курс на развитие инклюзивного образования в Российской Федерации как одной из стран, ратифицировавших эту самую Конвенцию.

Рекомендации парламентских слушаний содержат ключевую идею о развитии инклюзивного образования, подчеркиваю, без разрушения созданной и эффективно работающей системы коррекционного образования, но дальше происходит следующее.

Хотя в законе, в принципе, с моей точки зрения, содержатся правильные по преимуществу положения, касающиеся этой сферы деятельности, включая право родителей на выбор образовательного учреждения для своего ребенка, включая положения, с большим трудом которые удалось сохранить, о льготах, хотя и в пределах 10-процентной квоты, для абитуриентов с инвалидностью первой и второй группы, и абитуриентов инвалидов с детства, включая некоторые другие положения, в том числе обязательную социальную стипендию для студентов с инвалидностью первой и второй группы и инвалидов с детства и так далее, но из разных концов нашей великой и могучей Родины поступают разные письма с проблемами по этому поводу.

Одна из ключевых проблем, с нашей точки зрения, заключается в следующем.

Парадоксально, но факт, на нарушение прав человек жалуются по двум, казалось бы, противоположным линиям. С одной стороны, по‑прежнему, есть некоторое количество обращений от родителей, которые хотели бы обучать своих детей вместе со здоровыми ребятами в обычной школе, но им в этом отказывают, с другой стороны всё больше и больше становится обращений по поводу того, что родители хотели бы обучать своего ребенка в коррекционной школе, но эту школу принудительно расформировывают, ребят помещают в обычную школу, забыв создать при этом специальные образовательные условия.

Есть немало обращений по поводу того как объединяют коррекционные школы с обычными учебными заведениями, таким образом, что это напоминает известную формулу о гибриде ужа и ежа.

Наша сегодняшняя задача не просто выслушать наших коллег из регионов, города Москвы, столицы нашей родины, но как мне кажется, наша ключевая задача заключается в том, чтобы выработать такие рекомендации, которые бы позволили Российской Федерации действительно разумно, рационально реализовать идею инклюзивного образования, исходя из сохранения и развития обеих систем, и коррекционного и инклюзивного образования.

Я уже не раз говорил, что в свое время я прошел и то, и другое, коррекционную специальную школу, которой я пожизненно благодарен за качественное образование, и обычный институт. Правда не факт, что его можно было назвать институтом инклюзивного образования, хотя нас там довольно много училось, ребят с инвалидностью по зрению, но, по крайней мере, на помогали закончить вуз как могли.

Мы хорошо понимаем плюсы и минусы обеих систем, и повторяю, исходим из того, что нам нужно сохранить то и другое.

Коллеги, я вынужден еще одну сказать неприятную вещь.Она такая и приятная, и неприятная. У нас под 40 человек уже записавшихся, и просьбы о выступлениях продолжают поступать. Мы будем стараться дать всем слово при одном жёстком условии: 5-минутный регламент. 5 минут - старайтесь его не превышать.

Но прежде чем передать слово председателю экспертного совета при Комитете Государственной Думы по образованию Николаю Николаевичу Малофееву, академику, директору института коррекционной педагогики, человеку, которого, я думаю, в нашей сфере представлять никому не надо, мы все его прекрасно знаем, я хочу напомнить, что у Николая Николаевича сравнительно недавно был юбилей. И с вашего позволения от имени наших слушаний я сердечно поздравляю Николая Николаевича с замечательным юбилеем.

(Аплодисменты.)

Хочу пожелать здоровья, добра, удачи и всей полноты жизни, и вручить скромный... Спасибо.

Малофеев Н.Н. Спасибо, спасибо.

Смолин О.Н. Слово Николаю Николаевичу Малофееву. Ещё раз повторю, председателю экспертного совета при думском комитете по коррекционному инклюзивному образованию.

Малофеев Н.Н. Спасибо, Олег Николаевич. Спасибо, конечно, за букет роскошный, за добрые слова в мой адрес.

Но гораздо большее спасибо за те огромные усилия, которые вы прилагаете для того, чтобы образование детей, интересы которых мы отстаиваем, было действительно качественным.

Я, с вашего позволения, лишу себя слова, потому что нам очень бы хотелось выслушать всех: и записавшихся, и тех, кто захочет высказаться. Есть только одна просьба. Мы обязательно по итогам сегодняшних слушаний примем некое решение. Поэтому если кто-то считает себя в силах войти в рабочую группу по подготовке этих решений, прошу прислать записку. И во-вторых, если у кого-то есть какие-то... Предварительный проект решения, проект обращения вам роздан, надо поблагодарить всех тех, кто его готовил. Но понятно, что это не окончательный документ, и если у вас есть какие-то предложения, пожалуйста, тоже их присылайте. Можно в президиум письменно, можно потом, по завершении.

А на этом я перейду к более простой роли и предоставлю первое слово, так как здесь в этом списке перечислены наши выступающие, я хочу предоставить слово Сергею Николаевичу Кавокину, доктору социологических наук, профессору ОАО "Всероссийский центр уровня жизни", профессор, консультант. Тема выступления Сергея Николаевича "Инклюзивное образование инвалидов в условиях современной России и последующее трудоустройство, плюсы и минусы".

Сергей Николаевич присутствует?

Кавокин С.Н. Да, конечно.

Малофеев Н.Н. Да.

Смолин О.Н. Следующий выступающий - Заяц Инна Олеговна.

Кавокин С.Н. Большое спасибо.

Дайте, пожалуйста, презентации. Большое спасибо за предоставленную возможность выступить. Мне очень приятно увидеть столько знакомых и уже почти родных лиц, с которыми мы здесь, в этом зале, не в первый раз встречаемся.

Но я сегодня хотел бы остановиться вот на каком вопросе - инклюзивное образование инвалидов в условиях современной России и их последующее трудоустройство, плюсы и минусы. Фактически моё выступление будет не очень длинное, но будет состоять из двух частей. Первая - это точка зрения на инклюзивное образование и на то, как оно у нас внедряется в нашей стране, и что именно происходит с этим делом. Дайте второй слайд. С этим делом. А второе - это именно то, что касается трудоустройства инвалидов.

Значит, ратификация Конвенции о правах инвалидов, она уже не ставит под сомнение необходимость внедрения в практику образования инвалидов и инклюзивных форм. Но суть не в том, что надо это инклюзивное образование или не надо, а суть в том, как оно внедряется. Ведь есть целый ряд проблем, которые при внедрении вот этих инклюзивов в образовании инвалидов не учитываются. И первая проблема та, что многие считают инвалидов однородной массой, от всех инвалидов можно загнать на инклюзивное образование. Не учитывают то, что инвалидов укрупнённо можно разделить на инвалидов с сохранным интеллектом и на инвалидов с нарушенным интеллектом. И вот скажите мне, пожалуйста, как инвалида с выраженным нарушением интеллекта можно учить в общеобразовательной среде, которая ему предлагается? Этот вопрос мы обсуждали, когда я был в Германии, в октябре прошлого года мы были в Германии, и как раз отдельная была там. Нам показывали, как это делается в Германии, обсуждали на конференции. Там очень много хорошего мы выслушали.

Но самое главное, что даже в Германии, где там уж, казалось бы, много делается для этого, они честно говорят о том: мы сами не знаем, как эту проблему решить. А решить эту проблему можно только в том случае, если мы отойдем от нашего привычного направления движения такого, которое было заложено ещё во время революции и отражено в той песни, что разрушим до основания, а затем. Вот и у нас так - хотим мы вначале ту существующую систему образования инвалидов разрушить до основания, а что затем получится, мы посмотрим.

Кроме того, очень большие сомнения возникают (дайте следующий слайд) в том, как организовать образование инвалидов, даже с... интеллектом, но с нарушением органов восприятия слуха и зрения. Если в нашей общеобразовательной среде возможности для обучения таких людей? Я думаю, что может и есть. Но при этом нет кадров, которые готовы были бы в настоящее время немедленно прямо включиться в этот процесс. Я очень сильно сомневаюсь в том, что в ближайший какой-то год-два это дело удастся решить. Поэтому надо идти по другим путям.

И, в-третьих. Даже если процесс образования инвалидов не требует особых методик обучения, именно обучения, то совместное обучение лиц с ограниченными возможностями и иных детей, требует, как серьезной подготовки преподавателей, так и работы с родителями и первой и второй категории обучаемых. И вы с этим делом, наверное, сталкиваетесь о том, когда родители детей не инвалидов, выступают против того, чтобы они обучались совместно, а также родители детей-инвалидов тоже не хотят, чтобы их дети учились, хотя они могут учиться совместно с этими. Это большая работа и большой вопрос.

Но вторая часть, на чем я хотел остановиться более подробно, это надо помнить, что касается образования в целом и профессионального образования в частности, надо помнить, что образование инвалидов не самоцель, а средство последующего трудоустройства данной категории населения. Именно поэтому необходимо расширить программу внедрения в России инклюзивного образования до применения его, в том числе и в системе профессиональной подготовки, переподготовки.

При этом необходимо, об этом пока мест у нас ещё так не очень говорят, на уровне, допустим, вузов ещё как-то говорится, но, когда идет образование на рабочих местах, в других местах, очень сложно. Но при этом необходимо обеспечить функционирование многоуровневой системы такой подготовки и переподготовки, начиная от профессионального обучения на рабочем месте и заканчивая получением инвалидом высшего образования.

При этом надо понимать, что требуется проделать достаточно большую работу, для того чтобы определить, а по каким профессиям (дайте следующий слайд) можно и нужно учить инвалидов. Россия давно отстала, и об этом я говорил неоднократно, от развитых стран в вопросах интеграции инвалидов в обществе, в том числе в обеспечении в равных возможностях на труд, как это требует, принятая ООН Конвенция, о которой мы сегодня говорили.

Вот цифры по трудоустройству инвалидов. Англия 40 процентов, США - 24, Россия - от 3,4 до 6,8 процента. Почему такой разброс цифр, я вам объясню. Эти цифры взяты из доклада Голиковой на заседании Совета по делам инвалидов, именно она сказала, что вот такое число инвалидов у нас работает, от 600 с копейками до 900 с копейками. Мы пересчитать даже не можем столько, сколько инвалидов у нас работает.

Но есть значительно более важная проблема. Сейчас президент поставил задачу создать 14 тысяч рабочих мест для трудоустройства инвалидов. Прошу прощения, я занимаюсь проблемами, в том числе и трудоустройства инвалидов, более 20-ти лет. В эту сферу было вложено неимоверное количество денег и, если бы все рабочие места, которые были созданы для инвалидов за это время, сохранились, то мы бы могли бы брать гастарбайтеров инвалидов из других стран, потому что все бы наши были бы уже трудоустроены. Главное не только создать эти рабочие места, но и сохранить, чтобы они были закреплены каким-то образом для инвалидов.

Дайте следующий слайд. Вот здесь на слайде показано, что препятствует трудоустройству инвалидов. Это, начиная с работы... тех трудовых рекомендаций, которые не только не способствуют, но и препятствуют трудоустройству инвалидов, но очень важно (я выделю это специально на слайде) отсутствие внятных характеристик профессий рабочих мест, предназначенных для трудоустройства инвалидов.

То есть характеристик содержаний и условий труда, которые могли бы учитываться при трудоустройстве инвалида.

Смолин О.Н. Сергей Николаевич, регламент, не в обиду.

Кавокин С.Н. Да, да.

Следующий слайд дайте. При этом не учитывается, что есть вредные или опасные производственные факторы для всех, как для инвалидов, так не инвалидов, но для инвалидов есть еще дополнительные факторы, которые надо учитывать при их трудоустройстве. А вот это дело никак не учитывается и при проведении аттестации и сертификации рабочих мест, это тоже не делается.

Следующий слайд дайте. Я мог бы еще больше остановиться на этом, но так как уже регламент заканчивается, дайте следующий слайд.

Я благодарю вас за внимание.

Председательствующий. Спасибо, Сергей Николаевич. (Аплодисменты).

Я предоставляю слово Инне Олеговне Зай, заведующей детским садом 1540. Подготовиться прошу Елену Дмитриевну Худенко.

Смолин О.Н. А пока Инна Олеговна готовится начать выступление, коллеги, мы приглашали довольно много представителей органов власти. Если есть в зале, мы надеемся, что есть, мы готовы предоставить слово вне очереди, не потому что мы благоволим непременно только к людям, представляющим власть, а потому что будет крайне полезно, я думаю, представителям образовательного сообщества послушать позицию властных структур.

Будьте добры, коллеги.

Председательствующий. Пожалуйста, Инна Олеговна.

Зай И.О. Добрый день, уважаемые коллеги, я представитель самых маленьких детей-инвалидов. И, конечно, совершенно другие проблемы, чем трудоустройство и прочее. Я бы хотела сказать, во-первых, вот о чем, о том, что малое количество детей-инвалидов реально попадают в детские сады. И не потому что в этих садах плохие руководители, а потому что мы понимаем, что мы не можем взять детей, потому что у нас нет специалистов, нет условий для того, чтобы этих детей принять. Особенно я бы хотела сказать о такой категории детей-инвалидов, как дети аутисты и дети с нарушением эмоционально-волевой сферы. Потому что когда мы берем таких детей в детский сад, мы никогда не знаем, насколько они нуждаются в нашей помощи и насколько они нуждаются в инклюзе и специализации, и прочих всяких вариантов развития.

В нашем детском саду, детский сад комбинированного вида, у нас есть, как дети нормативные, так дети с задержкой психического развития и есть группа для детей со сложной структурой дефектов, которые в основном находятся дети-аутисты и дети-дауны. Хочу поделиться нашими сложностями, потому что я думаю, что это общие сложности для всех.

Первая сложность заключается в том, что такие дети, конечно, требуют определенных капиталовложений. Потому что, во-первых, нам требуются тьютеры. Потому что в группе из девяти человек детей-аутистов, один воспитатель, один помощник воспитателя, дефектолог, логопед. И каждый из этих детей ежеминутно требует внимания. Нам нужны дополнительные помещения, потому что если мы организуем инклюзивный процесс, то соответственно мы должны иметь возможность ребенка-инвалида в какой-то момент, когда он не вписывается в ситуацию группы, куда-то моментально взять, тот же самый тьютер берет и уводит куда-то, где этот ребенок может находиться, де может продолжать образовательную деятельность, где он может иметь возможность отдохнуть, разгрузиться. Потому что дети-аутисты не могут целый день находиться в помещении и в окружении большого количества детей. И нам бы хотелось такие возможности иметь. Конечно, мы хотели бы иметь дополнительное оборудование. Вот мне, знаете, я, конечно, себе заготовила речь, но хочется просто элементарный пример. Вот год равных возможностей, да, был, нам в год равных возможностей на детский сад, хотя у нас все эти дети уже были, выделили пантус и подъемник по лестнице такой автономный для детей-колясочников. У нас нет таких детей, все об этом знают. Условия детского сада никак не предусматривают, даже передвижения родителей детей-колясочников по детскому саду. Стоит это оборудование, которое нам выделили, больше 200 тысяч. Сколько я нужного могла бы купить для наших детей, если бы я получила эти деньги.

Еще я хочу сказать, что эти равные возможности, это абсолютная неправда. Потому что ребенок, даже с самой маленькой степенью ДЦП, например, и ребенок норма, прикладывает совершенно разные усилия к достижению одних и тех же целей. Мы не можем говорить о равных возможностях, мы можем говорить о том, что мы максимально готовы помочь этим детям достичь каких-то результатов. И для родителей это очень актуально, потому что для них эта фраза просто кощунственно звучит.

Еще я хочу сказать о том, что у нас, конечно, абсолютно не сформировано общественное мнение по поводу детей-инвалидов. Мы давно работаем с этими детьми, у нас было очень много ситуаций, когда родители детей нормативных не хотели видеть детей-инвалидов в своих группах.

Вот, знаете, какой самый весомый аргумент? Сейчас мы в саду. То, что ребёнок, да, он 3-х лет, ходит в одну группу с моим собственным ребёнком, не инвалидом. Это наше поведение. Никакие декларации и никакие наши воззвания там о толерантности, они, к сожалению, не работают.

И ещё один вопрос, который, как ни странно, перекликается с предыдущим оратором. Нам, к сожалению, у нас нет никакой преемственности. То есть даже детей с задержкой психического развития мы не можем передать в коррекционную школу, потому что поблизости у нас таких школ нет.

Вот сейчас мы объединяемся в комплекс со школой через забор. И я уже не первый год хожу к директору и говорю, Витя, давай организуем. Он говорит, не могу, не дают. И наши дети, в которых мы 3 года вкладываем (дефектологи, логопеды, психологи) по максимуму всё, что можем, и нам кажется что мы очень хорошо с ними поработали, они вполне хороши. Хотя на начальном этапе часто у них речи не было. Да, они теперь могут пойти в массовые школы. Мы их отдаём и слышим, извините, за грубые слова, зачем вы прислали нам ваших дураков?

И мы бы очень хотели, чтобы наши, например, дефектологи и логопеды, все с высшей категорией. И наш психолог, который много лет работает с такими детьми, имела возможность преемственности, чтобы он мог прийти в школу...

. (Не слышно.)

Зай И.О.... адаптироваться в школе. И, конечно, это зависит не от меня лично и даже там не от нашего управления образования. Это какие-то вопросы, которые решаются на уровне государства всё-таки.

И последнее, о чём я хотела сказать, что вот в этом году, например, я осознанно не набирала среднюю группу детей с задержкой психического развития. Почему?

Группа маленькая, специалистов с высшей категории для этих детей очень много. У меня таких групп4, да, и вот это вот подушевое финансирование. И каждый из нас сейчас стремиться к повышению зарплаты педагогов, а не к инклюзии. Потому что любая инклюзия требует дополнительных средств, а мы эти средства, извините, в стимулирующий фонд.

И хотелось бы, чтобы это тоже каким-то образом решалось на уровне государства. (Аплодисменты.)

Председательствующий. Спасибо, Инна Олеговна.

Смолин О.Н. Если можно, короткий комментарий.

Коллеги, очень важные проблемы. Просьба какая? По возможности предлагать и возможные решения. Я просто в порядке информации хочу сказать, что сравнительно недавно мы обсуждали эту проблему с руководителем московского образования Исааком Иосифовичем Калиной.

Мы внесли несколько предложений по поводу того, как, на наш взгляд, при каких условиях можно было бы и нельзя было, наоборот, объединять школы, одно из условий было поддержано - обязательная психолого-педагогическая экспертиза специалиста в том случае, если речь идёт о коррекционных учебных заведениях. Но как я понял, пока ещё практического результата это поддержанное предложение не получило. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо, Олег Николаевич.

Спасибо, Олег Николаевич.

Инна Олеговна, ещё раз спасибо вам за ваше выступление. Только я бы не стал начинать выступление со слов, вот до меня товарищ говорил про трудоустройство, а нам это далеко, потому что мы дошкольники.

Вот, может быть, оттого, что люди, защищающие интересы детей разного возраста, не задумываются о том, что будет с детьми, когда они станут взрослыми, у нас такие разрывы между ступенями образования. Поэтому спасибо, но давайте думать, что всё-таки конечная цель образования, не важно, оно специальное или инклюзивное, это максимальная независимость наших детей, когда они станут взрослыми.

Я предоставляю слово Елене Дмитриевне и прошу подготовиться Николая Васильевича Пустолова, ректора Новосибирского государственного технического университета.

Пожалуйста, Елена Дмитриевна.

Е.Д. Уважаемые коллеги!

Во-первых, Инна Олеговна, если вы хотите, чтобы ваша школа сделала инклюзивное образование, обращайтесь сразу ко мне, и мы с вами решим этот вопрос, поскольку мы сидим в Москве, и у нас есть весь пакет, который позволит общеобразовательные школы включить и начать инклюзивное образование для любой категории детей.

Что я хочу вам сказать, уважаемые коллеги? Мы занимаемся проблемой толерантности с 2001 года по всей России. Мы начинали с того, что в Министерство образования мы внедряли программу по формированию толерантного отношения к детям-инвалидам в различных субъектах Российской Федерации, в Москве в семи округах, включая центральный и спальные районы, и так далее, и так далее. И по сей день этим занимаемся.

В прошлом году в Нижнем Новгороде мы сделали очень многое, и результаты, о которых уже здесь говорили.

Сегодняшняя встреча реализации или дискредитации инклюзивного образования. Я думаю, что мы подошли, на мой взгляд, к границе дискредитации инклюзивного образования в том формате, в каком оно реализуется сегодня в России.

Много было перечислено, что нету того, того, того. Я хочу, вот я посмотрела справку, учителя, прошедшие инклюзивное образование, ресурсные центры, которые делают инклюзивное образование, инклюзивные центры и так далее. Замечательно. Это вектор реализации государственной политики.

Но когда я лично беседую с этими учителями, то они не владеют методами и приемами обучения ребенка в условиях любого класса общеобразовательной школы.

Я сижу на этих уроках, я смотрю, раз в неделю я бываю в разных школах по роду своей необходимости, и вижу, и с учителями просто говорю, что не позволяет, что мешает. Мне что говорят? Вы программу нашу знаете?

Третий класс, итоговая аттестация, пример, условно, 384, в скобочках, разделить на 25, скобочка закрывается, плюс, скобочка открывается, 825 минус 16, скобочка закрывается, получится... Это один.

И третий класс, в Канадской школе, где инклюзивное образование. Захожу, дети закрашивают треугольники. Я говорю - простите, это что, перемена? - Нет, говорят, это урок математики. Я молчу, думаю, что-то я не понимаю.

Захожу в девятый класс на урок математики. Стоит девятиклассник, на доске пишет в столбик - 24 плюс 13.

Теперь понятно, так сказать, вот то, что я видела своими глазами.

Может быть, что-то сейчас и поменялось на Западе, в европейских школах, но согласитесь, что наши общеобразовательные программы ну никак не адаптированы к тому, чтобы ребенок с любыми ограниченными возможностями чувствовал себя комфортно.

А что в Конвенции говорится? Создать условия достойные.

Второй момент. Нету целого пакета научно-методических материалов, который бы позволил учителю, заучу, логопеду, дефектологу, взять готовую программу, взять готовый адаптированный учебник, взять рабочую тетрадь, и организовать эффективно обучение, соответствующее конкретной нозологии.

Поймите, глухому - одно, слепому - другое, ДЦП - третье, умственно отсталому - четвертое надо, а у нас всё как бы в общем. Нельзя так. Необходима четкая дифференциация.

Дальше. Ну про доступную среду я не буду говорить, всё ясно. Момент, который все упускают. Дорогие мои, а есть в общеобразовательной школе специально разработанные меню для детей с ограниченными возможностями здоровья? А вы знаете, что им необходимо особое питание, целому ряду нозологий? А школа занимается поставками питания массово. И как? И где комфортные условия, достойные для ребенка?

И еще я возьму, можно много перечислять, тут уже говорили, я возьму про самого ребенка. Никто не обследовал и не изучал, ну я, к сожалению, не знаю, состояние ребенка, который учится в этом инклюзивном классе.

Мы проверили этих детей, провели наблюдение в течение трех лет обучения. Так вот я хочу сказать, что психофизиологический статус ребенка ухудшается. Он не чувствует себя таким же как и все. Вы понимаете, что происходит? Потому что ему,... у него нет, специальной комнаты для занятий по русскому, математике нет, он сидит в этом же классе, где учитель, 30 человек, и он должен, он не имеет права останавливаться, понимаете, наши учителя бедные тоже в загнанном режиме, у них программа, программа, тестирование, ЕГЭ, и так далее и так далее.

И они плачут горючими слезами, им и детей жалко, а что они могут сделать?

И вот у нас ножницы, в которые мы и поставлены.

И вот этот ребенок, которого привели, с нормальным интеллектом, он сидит, а скорость написания букв у него другая. А чтение, и ему учитель говорит: "Ладно, потом мне прочитаешь, не надо", - и вот это "потом", хорошо, мы потом с тобой диктант напишем...

Председательствующий. Елена Дмитриевна, регламент.

Е.Д. Всё. Вот видите, говорят, можно... Нет, не будем нарушать.

Я хочу, как Олег Николаевич сказал, внести предложение. Олег Николаевич, миленький, ну давайте подумаем о внесении поправок к закону "Об образовании" в таком ключе: разработать технический регламент для общеобразовательных школ, организующих инклюзивное обучение с учётом нозологии ребёнка с ограниченными возможностями здоровья. Всё. И как это в Англии в законодательстве, к этому делается список: для умственно отсталого в школе должно быть "тэ-тэ-тэ-тэ..." и перечисляют.

Председательствующий. Спасибо, Елена Дмитриевна. Если можно вот это "тэ-тэ-тэ-тэ..." как преложение расшифрованное. Хорошо? Спасибо.

Е.Д. Пожалуйста.

Смолин О.Н. Елена Дмитриевна, очень полезное выступление. И пришлите нам и ваши данные тоже, если можно, о которых вы говорили.

Председательствующий. И ещё, я разделяю пафос Елены Дмитриевны. Но вот передо мной лежит документ, закон "Об образовании", статья 2 основные понятия, пункт 27: инклюзивное образование - обеспечение равного доступа к образованию для всех обучающихся с учётом разнообразия особых образовательных потребностей и индивидуальных возможностей.

Если я правильно понимаю русские буквы, то это означает. Если учитель не имеет соответствующей квалификации, если у него под рукой нет учебников и методичек, если нет правильного питания и всего того, про что так ярко сказала Инна Дмитриевна, что дало основания администрации школы принять туда ребёнка? Давайте всё-таки смотреть закон и действовать в интересах ребёнка. Спасибо.

Я предоставляю слово Николаю Васильевичу Пустовому, ректору Новосибирского государственного технического университета.

Смолин О.Н. Подготовиться Юрию Серафимовичу Третьяку.

Председательствующий. Так, Юрий Серафимович, вы готовы? Тогда вам слово.

Далее слово будет предоставлено Наталье Владимировне Мюллер, директору Центра обучения инвалидов Санкт-Петербургского государственного экономического университета.

Смолин О.Н. Юрий Серафимович третьяк, руководитель краснодарской организации Всероссийского общества слепых и член центрального управления Всероссийского общества слепых. На центральном управлении меня очень сильно атаковал, что мы плохо защищаем систему коррекционного образования.

Пожалуйста, Юрий Серафимович.

Третьяк Ю.С. Судари и сударыни! Я сам лично прошёл эту школу, как сейчас называют коррекционные, раньше называли для слепых и слабовидящих. И мои коллеги, мои товарищи, мы считаем, что все формы образования должны иметь место. И ни в коем случае не выпячивать сегодня то инклюзивное и не отказываться от имеющегося положительного опыта, который сосредоточился именно вот в наших коррекционных школах, как сейчас называют. А инклюзивное дистанционное, оно должно иметь, если родители имеют возможность помогать своему ребёнку, находиться с ним рядом. И ему навстречу идёт эта школа, ради бога, такие положительные примеры, они имеются. Но, к сожалению, в большинстве случаев это не так.

Во-первых, нужны педагоги дефектологи, которых сегодня острая нехватка. Во-вторых, чтобы создать нормальные условия, то есть обычной школе необходимо, чтобы для незрячего ребёнка был и персональный компьютер, рельефная карта, рисунки для лабораторных занятий, различные приборы и многое, многое другое.

Но, извините, если, ну мы все школы, куда придут сегодня незрячие, будем этим обеспечивать, то, во-первых, это будет многократно превышены затраты, чем те, что идут сегодня на коррекционные школы. Первое.

А второе, а где гарантия, что он на следующий год в эту школу придёт тоже слепой ребёнок и будет использоваться данное оборудование, ну и все различные приборы? А если нет, то, к сожалению, они будут устаревать и морально и физически. А в обычной школе в коррекционной, то есть как бы мы сегодня называем, и вся оргтехника и оборудование они используются на полную. У нас вот в Армавире школа, в Краснодарском крае, на сегодняшний день она очень замечательно оборудована, всё сделано, начиная от компьютера и заканчивая стадионом, и актовыми залами и различными приборами. Дети действительно получают, ну необходимые занятия. Считаю, что школы всё-таки коррекционные должны находиться на федеральном, подчёркиваю, обеспечении.

Почему? Потому что сегодня во многих областях школы эти стали малокомплектными, то есть специалистов там нет, она, мягко говоря, уже не соответствует сегодняшнему дню, и один регион другому региону должен платить за обучение. Чиновники этого не хотят, и начинают создавать малокомплектные школы.

Могу привести примеры. Например, Майкоп. В 100 километрах армавирская школа замечательная. Сейчас создали школу, где 87 глухонемых, 38 слепых и 40 с нарушениями интеллекта. Естественно большее количество глухонемых, им больше уделяется внимания. Мы вот буквально месяц назад там были. То есть ребенок незрячий в первом классе учится, у него нет даже бравельской бумаги. Я говорю, слушайте, вам не стыдно, как можно научить писать рельефно-точечным шрифтом, если нет бумаги? Уж сказали бы, я вам 5 тысяч подарил бы.

Целенаправленная работа должна проводиться по ориентации на местности этих детей, по самостоятельному обслуживанию в помещении, там мыть посуду, убираться, пришить пуговицы, гладить и так далее. К сожалению, этого тоже не делается. А как потом можно его в жизнь выпускать? Кстати, это касается не только школ-интернатов, это касается и детских домов. Мне вообще не понятно, о чем думают, когда говорят: родители должны написать заявление, разрешить. А кто за него это будет делать, когда он окончит школу?

В Астрахани сегодня при губернском техникуме существует подразделение для слепых, и то намереваются закрыть. Во-первых, оно сегодня находится в бывшем детском саду, то есть это ничего не приспособлено, маленькие такие помещения. Это первое.

И второе, они заканчивают школу, приходят в наше общество, они не умеют читать по плоскопечатному, потому что не видят, и не умеют читать по брайлю рельефно-точечным шрифтом, потому что практически их там этому не научили. Они не занимаются спортом. Всё, кажется, им нельзя, да то, сё. И начинай их обучать по новой, то есть направлять куда-то там в центры реабилитации...

Моршанск, Тамбовская область. Тоже на сегодняшний день у них такие планы, что создать реабилитационный центр профессиональной реабилитации детям с 15 лет. А кто будет заниматься детьми до 15-ти лет? Где они будут, сидеть в своих селах, а потом кто-то их вытащит? Или они сегодня в школе для глухонемых создали класс для слепых. Абсурднее, мне кажется, придумать нельзя было.

Курская область, поселок Теткино. Школа дореволюционной постройки. Примерно 90 детей. 30 слабовидящих и порядка 60 с нарушениями интеллекта, причем седьмого, восьмого вида. Ну, извиняюсь, кто это придумал смешать такие различные виды инвалидности? Ну это же просто невозможно.

Ещё... который находился в штабе наполеона и писатель, вы знаете прекрасно, говорил, что самая сильное и жестокое наказание это одиночество и ослепление. То есть, если он слепой, то, что дистанционно его посадить обучение, то есть... посадить в одиночную камеру. Ведь основной поток информации, вы знаете, проходит через зрительные образы и поэтому естественно нужны особые формы и методы обучения инвалидов по зрению.

Сегодня у нас, допустим, в армавирской школе половина, к сожалению, детей - это сочетанная или сложная инвалидность, то есть ещё дополнительно какие-то. Тем более, если в обычную школу придут дети, один опорник, другой - с нарушением интеллекта и слепые, откуда эти специалисты и кто этим будет заниматься? Ни методик, ни специалистов, ничего нет.

Поэтому я всё-таки настаиваю на том, что необходимо сохранять вот эти коррекционные школы и развивать и переводить их на федеральное обеспечение.

Ещё в 30-е годы...

Председательствующий. Юрий Серафимович, регламент.

Третьяк Ю.С. Заканчиваю. Извиняюсь.

...это дело делали и отказались. Выгодский, Скороходова, Коваленко, они признали, что это, к сожалению, не выход и внедрялись, в общем, коррекционные школы. И ребенок должен знать, к чему стремиться, чего добиться, где он может работать. Вот это все цели. И должен быть перед ним живой пример. И у нас это есть и мы им демонстрируем, и заслуженные учителя есть незрячие, допустим, заслуженный профессор... полностью незрячий, заслуженные работники культуры, заслуженные работники соцзащиты, это всё незрячие. И когда дети это видят и заканчивают школы, и идут в институт, вот это наравне со зрячими учатся, это и есть настоящее инклюзивное образование. К счастью, такие школы у нас еще есть хорошие. Липецк, это Екатеринбург, там, Петербург, Москва и так далее. Ну, благодарю.

Председательствующий. Спасибо. (Аплодисменты).

Смолин О.Н. Можно я на минуточку прерву плавный ход наших парламентских слушаний. Дело в том, что у нас в зале появился Анатолий Георгиевич Демьянчеко, президент ассоциации последипломного образования. По ходатайству Комитета Государственной Думы по образованию Председатель Государственной Думы Сергей Евгеньевич Нарышкин наградил его благодарностью. Я хочу в вашем присутствии вручить Анатолию Георгиевичу эту заслуженную благодарность, в том числе и в связи с недавним 75-летним юбилеем. (Аплодисменты).

Председательствующий. Спасибо.

На трибуне Наталья Владимировна Мюллер, директор центра обучения инвалидов, Санкт-Петербургский государственный экономический университет.

Пожалуйста, Наталья Владимировна. Следующее слово будет предоставлено Юлии Викторовне Кудрявцевой, родителю ребенка-инвалида, представителю родительского сообщества детей с врожденной патологией развития позвоночника.

Мюллер Н.В. Здравствуйте, уважаемые коллеги, я буду шесть минут говорить, потому что одну минуту я скажу, чтобы было понятно, откуда я. Санкт-Петербургский государственный экономический университет, это университет, образовавшийся в этом году, даже летом прошлого года был приказ, путем слияния трех государственных университетов Санкт-Петербурга финансово-экономического, инженерно-экономического и Санкт-Петербургского государственного университета сервиса и экономики. У нас 67 тысяч студентов, мы больше Гарварда и Оксфорда. Я работала в бывшем инженерно-экономическом университете. У нас наряду с инклюзивным, ну, так называемым инклюзивным с общим образованием инвалидов наравне со здоровыми студентами, существует уже четыре года подряд, мы набирали группу инвалидов, страдающих заболеваниями опорно-двигательного аппарата. Это вызвано невозможностью создать доступную среду внутри университета, который находится в исторических зданиях, поэтому доступная услуга в условиях недоступной среды. Обучение идет успешно, кто захочет посмотреть информацию, я оставляю.

Вот в этом году в связи со слиянием трех университетов, есть вообще шансы, что мы может быть, даже и не наберем группу, хотя в этом году мы открываем, даже среднее профессиональное образование в режиме он-лайн.

Теперь я назову свой доклад "Сравнительные аспекты инклюзивного и коррекционного образования". Это вот по результатам того, что я наблюдаю в нашем университете на протяжении как бы вот этих четырех лет, когда мы обучаем ребят в специальной группе. Инклюзивное образование только тогда можно считать полноценным, когда оказываются инвалиду некоторые дополнительные услуги, в которых он нуждается и плюс, если складывается у него контакт со сверстниками, с которыми он учится. Потому что либо не складывается контакт с группой, либо не соблюдаются условия по выполнению вот этих дополнительных потребностей, которые есть у инвалида, то можно считать, что инклюзивное образование оказывается полностью дискредитированным. Вот какие особые потребности есть у наших студентов, например? Новое обеспечение доступной среды, понятно, да, и это есть везде. Я могу сказать, что инклюзивно создать иногда доступную среду при инклюзивном обучении намного сложнее, чем при коррекционном. Я даже делала расчеты, но не буду их тут приводить, потому что у меня не хватит времени. Потребности в специальных формах и методах обучения. Тоже, если там, слабослышащий, нужно упор делать на зрительный канал и больше зрительной информации, если слабовидящий, то, может быть, больше упор на передачу через слуховые каналы. Тоже в инклюзивном обучении организовать сложнее. Потребности в гибких формах организации обучения. Для тех ребят, которые у нас учатся, поступив наравне со всеми, со здоровыми ребятами, это часто сводится к свободному посещению, то есть, по сути, к узаконенным пропускам. Тогда как мы, например, обучаясь в специальной группе, у нас используется дистанционная технология образовательная, все лекции записываются и ребята получают эти лекции, и могут их сто раз, хоть смотреть перед тем, как они идут на экзамен, зачет, помимо того, что они пользуются всей той же библиотекой и всей той инфраструктурой в университете, которая существует.

Дальше. Потребности в индивидуальных образовательных маршрутах. Это опять-таки вот для тех, которые учатся со здоровыми ребятами, это сводится к узаконенным пропускам, да, или там переносам сессии.

У нас... И причем это происходит за счет того, что большой упор идет на самообучение, тоже не все ребята могут.

У нас, когда это осуществляется в специальных группах, то это легче организовать.

Ну теперь по коррекционной составляющей, из чего она состоит, вот должна как бы в вузе, который осуществляет профессиональное получение.

Первое - это адаптивное, это физкультура, да, все известная, которой сейчас в учебном плане больше, чем профессиональных дисциплин.

Значит, для ребят-инвалидов должна быть адаптивная физическая культура, опять-таки в специальной группе организовать это проще, потому что когда идет инклюзивное обучение, и часто либо это просто недопуск до физкультуры, либо чисто формальное посещение.

Теперь коррекция первоначальных знаний. Ну можно организовывать и там, и там, да?

Теперь коррекционная составляющая, вот именно сути обучения.

Значит, практически невозможно организовать ее в инклюзивном обучении, тогда как в рамках специального обучения, в рамках дополнительной дисциплины и достаточно недорого.

Курсы выравнивания знаний, полученных в результате ну просто пропусков занятий по болезни и так далее.

Опять-таки, обучаясь инклюзивно, дороже, потому что, и только в режиме консультаций, да, что может и для преподавателей быть сложнее по нагрузке, тогда как при специальном обучении получается легче.

То есть если посмотреть, оказывается, что инклюзивное образование, вот в том виде, в каком оно реализуется у нас, да, оно оказывается и с экономической точки зрения неэффективным, и для студента малопродуктивно.

А что бы я хотела, значит, вот сказать в юридическом аспекте, что вот касается законодательства.

Мне кажется, что вот мы столкнулись с тем, что все-таки нужна квота на прием инвалидов, потому что то, что сейчас происходит в законодательстве, учитывая вот это безумное слияние вузов, когда мест бюджетных дается всё меньше, нагрузка у преподавателей всё больше, и учитывая особые потребности инвалидов, у нас инвалиды сейчас могут оказаться, вот я сужу по нашему университету, вообще за бортом образования. Поэтому нам нужна просто все-таки специальная квота на обучение инвалидов.

Притом, может быть, я выгляжу вообще мечтателем, я бы вообще сделала, что если человек сдал ЕГЭ успешно вот по тем баллам, которые установлены государством, то уже никакие бы университетские баллы я бы для него не делала. Идет в вуз с нижними баллами. Если он хочет... Но в специальную группу. Если он идет, с правом организовывать специальную группу для университетов, для тех, которые идут на нижнем пределе. Для тех, которые хотят учиться инклюзивно, они должны доказать свое право, что они способны, тогда они пускай, имея льготу, сдают и подтягиваются под баллы университета.

Для тех, кто вообще там, ну слабо, не слабо сдал, все-таки должны быть возможности идти вне конкурса в средние профессиональные образовательные учреждения.

Почему такие льготы, это даже понятно с точки зрения экономики, потому что инвалиды являются самой распространенной, на мой взгляд, из социально незащищенных групп, и плюс к тому они, ну как бы, дают самую большую нагрузку на бюджет, и кроме того, особые бы льготы я сделала бы для ребят, которые заканчивают школу, и для тех, которые впервые стали инвалидами, потому что еще в советские времена были такие исследования, в которых, сейчас таких исследований чего-то я как-то не встречала, в которых показывалось, что если человек просидел дома больше трех лет, его уже потом никакими, социализировать практически невозможно.

Поэтому пока человек не вывалился, пока он учился в коррекционной школе или в обычной школе, или впервые получил травму, ему нужно давать все возможные льготы, чтобы он только не потерял эту связь с социумом. Вот.

Ну и еще я такие уже к инклюзии не относящие, наверное, вопросы скажу, что очень многие инвалиды обучаются заочно, потому что легче поступить, да, потому что далеко проживают, и так далее. Эти инвалиды часто не могут работать и не работают, потому что у них еще нет ни профессии, либо вот в силу вот тех причин, о которых я сказала, да, они еще не готовы для работы, даже надомной...

Председательствующий. Юлия Владимировна, регламент, прошу прощения.

Мюллер Н.В. Вот таких ребят я бы, заочников, стипендиальную поддержку для неработающих...

(Аплодисменты.)

Председательствующий. Извините, Наталья Владимировна, да, пожалуйста.

Смолин О.Н. Спасибо.

Уважаемая Наталья Владимировна, одна просьба и одно замечание, просьба, Вашу аргументацию нам передайте, она достаточно серьезна.

Одно замечание. В действующем законе пока еще есть льготы для людей с инвалидностью, в новом законе с огромным трудом удалось пробить 10-процентную квоту. Мы понимаем, что это не то, что хотелось бы, но это, что оказалось возможным. Причем не только для инвалидов I и II группы, но и для инвалидов с детства, и для инвалидов военной травмы, в смысле боевых действий. Поэтому сейчас мы готовим обращение в министерство, чтобы при распределении контрольных цифр приёма эта квота учитывалась. Спасибо.

Председательствующий. Спасибо, Олег Николаевич.

Юлия Викторовна Кудрявцева, вам слово.

А подготовиться я прошу Констанцию Николаевну Гаженко члена экспертного совета.

Пожалуйста, Юлия Викторовна.

Кудрявцева Ю.В. Добрый день!

Хочу затронуть такую группу детей как инвалиды-опорники, это по большей части дети с сохранностью интеллекта. И для них, в общем-то, инклюзивная форма обучения, то есть вместе с обычными детьми, самая подходящая форма обучения. Но при выборе школы мы столкнулись с такими трудностями, что директора не могут поручиться за безопасность нахождения таких детей, так как дети обучаются в школах очень разные, и родители, как уже говорилось здесь, могут быть против обучения, и сами дети могут вести себя очень даже неадекватно. И были случаи травмирования детей с лёгкой степенью инвалидности. Даже не инвалидов, а с небольшими нарушениями. И поэтому нам было, в общем-то, отказано по этой причине. Ну и к тому же дополнительные траты как установка подъёмника и прочее, за это тоже мало кто хочет браться.

Как альтернативу мы нашли негосударственную православную школу. И в общем-то, я представляю сегодня негосударственный православный центр непрерывного образования "Во имя преподобного Серафима Саровского". В школе этой в основном обучаются дети из многодетных семей и в том числе дети-инвалиды с сохранностью интеллекта, многие со стойкими нарушениями опорно-двигательного аппарата. В частности, моя дочь может передвигаться только на инвалидной коляске. Дети-инвалиды с сохранностью интеллекта прекрасно адаптируются в условиях таких школ, они легко обучаются, не чувствуя своей ущербности и даже забывают свои болезни, находят себе друзей, так как в подобных школах воспитание детей имеет большое значение, и сами родители воспитывают своих детей в добром отношении к тем, кто нуждается в их помощи, сострадании и поддержке. Кроме того, дети-инвалиды с сохранностью интеллекта достигают больших результатов и даже побед в олимпиадах, так как у них зачастую идёт компенсация здоровых органов перед больными, и нередко такие дети-инвалиды могут превосходить по уму и творческим талантам своих сверстников. Но им для этого нужно создать необходимые условия.

Значит, какие основные проблемы на сегодня? Очень большая проблема транспортная, так как у нас нет как в Америке автобусов для доставки детей в школы. А в 2005 году к тому же инвалидам отменили выдачу бесплатных автомобилей. И потому доставить ребёнка-опорника на коляске в школу и забрать его домой, это проблема только родителей. Для инклюзивного образования это очень серьёзная проблема.

Дальше, создание безбарьерного доступа. Во многих школах и других объектах социальной значимости устанавливаются только пандусы при входе. Дальше передвигаться приходится самим по ступенькам или за свой счёт, за счёт родителей, устанавливать лестничные подъёмники, так как негосударственные некоммерческие образовательные учреждения, они не финансируются в достаточной степени за счёт государства.

Необходимо также выровнять финансирование таких школ с государственными общеобразовательными, включая расходы на коммунальные услуги, содержание зданий, укрепление материально-технической базы, расходы на ремонт, также расходы на..., оснащение медицинского кабинета, дополнительный медработник, выделять школьные здания в безвозмездное пользование и расширить количество православных и других конфессиональных общеобразовательных организаций, сделать их доступнее для исполнения социального заказа населения. Так как эти учебные учреждения на протяжении 20 лет своего существования доказали, что именно они выполняют не узко профессиональные, а общегосударственные задачи улучшения демографической ситуации, духовной безопасности и инклюзивное образование детей-инвалидов.

У меня всё.

Председательствующий. Спасибо, Юлия Викторовна.

(Аплодисменты.)

И если у вас есть письменные предложения, будьте добры.

Я бы хотел, пользуясь случаем, отметить, я не знаю, согласитесь вы со мной или нет, но я глубоко убеждён, что в последние годы русская православная церковь делает достаточно много для наших детей, в частности синодальный отдел по благотворительности и социальному служению объединяет большое количество людей. И вот это волонтёрское движение растёт, и вот в этой части населения отношение к нашим детям меняется гораздо стремительнее.

Констанция Николаевна Гаженко. Кроме того, что она член экспертного совета, директор Кисловодского медицинского колледжа Минздрава России.

Пожалуйста, Констанция Николаевна. А подготовиться я прошу Антонину Викторовну Бастрыкину.

Гаженко К.Н. Уважаемые коллеги, участники общественных слушаний!

Поскольку я представляю среднее профессиональное образование, я буду говорить и о тех проблемах, с которыми мы встретились уже сегодня, и связаны эти проблемы с несовершенством нашей законодательной базы.

Дело в том, что сейчас у нас очень остро стоит проблема снижения доступности получения качественного профессионального образования для лиц с ограниченными возможностями здоровья.

Чем это обусловлено? В первую очередь, статья 5 пункт 3 нашего закона "Об образовании" гарантирует общедоступность среднего профессионального образования в том случае, если оно получается впервые.

Но я считаю, остро необходимо законодательно закрепить право на неоднократное получение образования одного и того же уровня человеком с ограниченными возможностями здоровья, а особенно инвалиды, и если это будет прописано в их индивидуальной программе реабилитации.

Второй момент. Это статья 68 закона "Об образовании", которая также гарантирует общедоступность среднего профессионального образования.

А в случае, если численность поступающих превышает количество мест, финансирующееся за счёт бюджетных ассигнований, то есть, в случае, если конкурс есть в этом учебном заведении, то учитываются результаты освоения поступающими образовательной программы основного или среднего общего образования, указанных в представленных документах, то есть, иными словами, это конкурс аттестата.

У меня такое ощущение, что нашим чиновникам кажется, что среднее профессиональное образование загнулось до такой степени, что туда никто не идёт. И я должна эту мысль опровергнуть. У нас конкурс, и не тот мифический конкурс, который возникает в результате того, что абитуриенты могут подавать заявления в разные учебные заведения, и какие-то повальные, там 10 человек на место, нет. Конкурс совершенно реальный, тот, который мы отслеживаем на момент зачисления. В разных учебных заведениях СПО он разный, но в пределах от 1,1 до 2 человек на место, он колеблется. И в законе "Об образовании" не имеют права (в новой редакции), не имеют право инвалиды поступать, то есть не имеют права на льготы при поступлении в учреждения СПО, в отличие от высшего образования.

То есть вот передо мной оратор говорил о том, что те, кто не прошёл в вузы, пускай идут в СПО, там оно общедоступно. Так там тоже есть конкурс, а льгот при этом нет, даже этой 10-процентной квоты.

Мне хотелось бы, чтобы были какие-то внесены изменения в эту статью, дополнительный пункт, и те же самые права, которые прописаны в 71-й статье, особые права при поступлении на обучение программ балакавриата и специалитета.

Следующий момент, это кадровая проблема. То есть кто эти люди и как их готовят, которые впоследствии будут осуществлять инклюзивное образование?

Не прошло ещё месяца, 15 мая в Санкт-Петербурге на базе Университета имени Герцена наш экспертный совет собирался как раз по проблеме повышения качества подготовки и переподготовки педагогов и иных специалистов, обеспечивающих этот вид образования. И там дискутировали мы, принимали какие-то решения. И я, честно говоря, для себя с огромным изумлением обнаружила, что, по сравнению с проектом закона "Об образовании" просто исчезла 51-я статья, которая регламентировала повышение квалификации и профессиональную переподготовку педагогических кадров. То есть закон "Об образовании", вообще, этими вопросами не занимается никак.

Ну, казалось бы, ладно, бог с ним, у нас есть приказ Минобразования свежий абсолютно, от 15.01.2013 года "О федеральных государственных требованиях минимума содержания дополнительных профессиональных образовательных программ и повышения квалификации".

Но дело в том, что в этом приказе ни слова не сказано о том, какой же минимум должен иметь преподаватель, пройдя программу дополнительного образования, повысить свою квалификацию. То есть даже в компетенциях, которые он должен иметь на выходе, не прописано, что он должен уметь организовывать образовательную деятельность с лицами с ограниченными возможностями здоровья, и он не должен в соответствии с этим приказом абсолютно знать психолого-педагогических особенностей этих лиц.

Тоже необходимо вот эту законодательную базу каким-то образом привести в соответствие.

Следующий момент. Это тоже абсолютно новый документ. Вышел он 31 мая 2013 года. Это извлечение из плана Министерства образования по разработке нормативных правовых актов, необходимых для реализации закона "Об образовании".

Чудесные извлечения, 96 пунктов. Но только в одном пункте здесь прослеживается "лица с ограниченными возможностями здоровья". Это установление порядка приёма на обучение по программам балакавриата, программ специалитета, включая особенности проведения вступительных испытаний для лиц с ограниченными возможностями здоровья.

А как же быть с обеспечением 79-й статьи "Организация получения образования обучающимися... " в части пункта 1, годе сказано, что для того, чтобы были созданы условия для их обучения, необходимы адаптивные образовательные программы, хотя про разработку программ здесь есть в этом перечне, целый ряд мероприятий, практически 10 пунктов этому посвящено, но ни слова нет о том, что должны быть специализированные образовательные стандарты, какие-то специальные адаптивные программы, раз уж мы говорим с вами об инклюзии.

И последний момент, это то, с чем мы столкнулись вот буквально вчера, причем вузы уже осилили этот сизифов труд, я имею в виду создание "дорожных карт". А СПО, вот сейчас мы завершаем работу над ними.

И меня очень тревожит, что в "дорожных картах" у нас есть пункт, который определяет эффективность повышения заработной платы преподавателей, которые заключаются в долевом отношении количества обучающихся на одного преподавателя, и к 2015 году он должен вырасти.

Мое глубокое убеждение, что чем больше обучающихся, тем хуже образование. Почему же мы к 2015 году должны повысить количество обучающихся в принципе, и как же мы можем говорить об этом в условиях инклюзии или специального коррекционного образования, когда мировой опыт говорит о том, что при появлении одного ребенка в группе, требующего каких-то особых психолого-педагогических условий, уменьшаться на четыре человека должно количество детей в этой группе, потому что он требует больше времени, ну и это всё очевидно.

И, допустим, вот у нас в колледже обучение слабовидящих и незрячих, регламентировано 16-18 человек в группе. Каким образом можно увеличить, только для того, чтобы повысить, других нет механизмов повышения заработной платы преподавателям.

Ну и в заключение хочется мне сказать, что, конечно, нужно нам активизировать переход от распределительной концепции, концепции социальной помощи по отношению к инвалидам, и активно их реабилитировать, и вершиной этой реабилитации, конечно, должна быть их профессиональная и социальная адаптация.

Благодарю за внимание.

(Аплодисменты.)

Председательствующий. Спасибо, Констанция Николаевна.

Смолин О.Н. Да, если можно, короткий комментарий.

Ну, первое, я полностью разделяю озабоченность по поводу "дорожной карты", мало того, выступаю в Государственной Думе, и напомню, что "дорожная карта" фактически предполагает сокращение к 2018 году 90 тысяч российских учителей, и до 40 процентов вузовских преподавателей, если будет исполнена, при росте нагрузки оставшихся.

Вот, кстати, в среднем профессиональном образовании сокращение меньше предполагается, но тоже предполагается.

Я позволил себе замечание, что авторам такой "дорожной карты" надо было бы выделить премию, но не Нобелевскую, а "шнолебевскую", поскольку качество образования при этом неизбежно упадет, а профессор превратится в героя сказки, бегающего с высунутым языком.

Что касается позиций, связанных с неоднократным получением среднего профессионального образования по направлению, соответственно, МСЭ, мы ровно это предложение вносили в Государственную Думу при обсуждении законопроекта ко второму чтению, пока не прошло.

Что касается квалификационных требований, такие предложения тоже были сделаны в Министерство образования и науки, но пока тоже не прошли. Кстати, видимо, мы когда будем завершать, несколько слов скажем о предполагаемом нами итоговом документе.

Спасибо.

Председательствующий. Спасибо, Олег Николаевич.

Антонина Викторовна Бастрыкина, МГО Всероссийского общества инвалидов, член президиума. Пожалуйста, Антонина Викторовна.

И я попрошу подготовиться, одну секунду, Бойко Цендему Ачержаповну. Спасибо.

Бастрыкина А.В. Сегодня уже много говорилось о проблемах, которые существуют в школе и в учебных заведениях, где проходят успешно в той или иной мере процессы инклюзивного образования.

Мне хотелось бы больше сосредоточиться на возможностях разрешения проблем их скорейшего, потому что идут годы, это целые поколения людей с инвалидностью, порой не имеют того качества жизни, каковым оно должно быть.

Мне хотелось бы в первую очередь сказать, что имея некоторый опыт работы с детьми с инвалидностью, а также участвуя в некоторых проектах, я познакомилась с канадской системой образовании и именно инклюзивного. Это очень интересная система, очень действенная. И то, что я увидела, это было хоть достаточно давно, но это подходящее и для России. В учебном заведении присутствует специалист реабилитолог, который помогает обустроить школы. Что мы видим? Очень трудно приспособить школу технически, очень трудно понять какую нужно технику. Вот сегодня директор детского сада говорила о подъёмнике. Ну я то считаю, что подъёмник всё равно нужен. Потому что хотя бы прийти человеку, это может быть и родитель ребёнка, это может быть родственник. Ну и, допустим, я захочу прийти познакомиться с работой этого сада. И если такого подъёмника не будет, это лишает меня возможности побывать в нём. И не только это.

Реабилитолог даёт возможность самому ребёнку с инвалидностью приспособиться к тем условиям, гораздо комфортней себя чувствовать. И это немаловажный момент. Потому что в общем-то дети сейчас выключены из этого процесса, это единицы, которые учатся. Или с лёгкой степенью инвалидности. Для того, чтобы учились дети и с тяжёлыми формами инвалидности, с орфанным интеллектом прежде всего, они сейчас очень часто обучаются на надомном образовании, которое ещё больше способствует их сегрегации.

По этому вопросу мы уже выступаем давно, потому что такой специалист реабилитолог, он должен присутствовать и не только в учебном заведении, он присутствовать должен и в лечебных заведениях, и других, где необходимо создавать условия для людей с ограниченными возможностями.

Ещё также мне хотелось сказать, почему-то в нашем обществе совершенно не воспринимается идея создания такой услуги, как персональная помощь. Это также решило бы очень много вопросов в том числе и при обучении детей в школе обычной массовой, в вузе. Потому что персональных... Действительно создать условия для каждого ребёнка очень трудно. Пока мы ждём, пока они будут созданы, проходят десятилетия, могут пройти. А персональный помощник, он может участвовать и в обучении человека с инвалидностью, в его трудоустройстве и также помогать в работе. Это опыт, который существует в очень многих странах мира. И мы это наблюдаем. Вот мне удалось это наблюдать в Финляндии. Это очень хорошо влияет на самочувствие человека, на его интеграцию. Он просто, даже ребёнок, обучаясь в школе, уже задумывается о своём будущем именно так и в той мере имея право выбора. Это просто замечательно. Потому что можно решить свои проблемы, зная о такой возможности.

Я хочу сказать, вот сегодня Олег Николаевич говорил о своём опыте, я инвалид с детства и также училась в коррекционной школе (это 31 интернат). Но это действительно был выдающийся интернат, где была директор Елизавета Фёдоровна Попова, которая уже в 60-е годы стояла на позициях независимого образа жизни. Это была совершенно особая система воспитания детей. И я хочу сказать, что очень многие воспитанники 31-го интерната сейчас занимают активную жизненную позицию. Они очень успешно работают в организациях, ну и не только в организациях общественных инвалидов, но и вообще устроены по жизни, имеют семьи. Это очень здорово. Потому что уже тогда вот что-то было похоже, хотя это была коррекционная школа. Но всё-таки сравнить с тем, каковы сейчас коррекционные школы, мне трудно. Условия совершено иные, воспитание детей совершенно иначе выглядит.

Также мне хотелось бы сказать о том, чтобы больше привлекали людей с ограниченными возможностями для, пожалуй, экспертизам, может быть, для скорейшего достижения необходимых условий в учебных заведениях, потому что не всегда можно разобраться. Вот ещё раз приведу пример с техникой. Нельзя, чтобы техника была не самого высшего качества. Например, вот эти гусеничные подъёмники, их просто дети боятся, на них очень сложно передвигаться не только детям, но и взрослым. А на выставке в Сокольниках даже имел место случай, когда этот подъёмник упал с человеком, которого он поднимал. Такие всё-таки подъёмники недопустимы. Но наши школы, по-моему, порядка 120 или 150 уже закупили таких подъёмников.

Председательствующий. Антонина Викторовна, прошу прощения, регламент.

Бастрыкина А.В. Да, спасибо. Спасибо большое. Вот на этих трёх предложениях мне хотелось бы заострить внимание присутствующих.

Председательствующий. Спасибо, Антонина Викторовна. Мы ждём от вас письменные предложения.

Единственное, я бы всё-таки вот так не ссылался на опыт Финляндии

Дата добавления: 2015-07-20