СКАЗКА О ДАРЕ

Теперь Мира точно знала, куда от солнца прячется ночь, с приближением весны всё более и более сдающая позиции: она уходит в чёрный замок Владыки вампиров у подножья одиноко стоящей высокой горы - Стража. Здесь царство Тьмы и логово Ночи. Темны и холодны все залы дворца: хозяин замка равнодушен к любимому людям свету и необходимому людям теплу. Владыка знает лишь одни тепло и свет – тепло и свет чужих жизней. Даже днём, когда солнце расцвечивает горы и леса вокруг яркими красками, древний замок остаётся чёрным пятном, тенью у подножия горы…

Сейчас Тьма царила и в замке, и за его пределами. Все окна в Зеркальной галерее были открыты, и вечерние звёзды заглядывали в жилище Владыки вампиров, отражались в бесчисленных зеркалах на стенах и осколках зеркал, которыми был усеян пол. Дэви стоял за спиной Миры, и она не видела его. Но оба отражались в десятках треснувших зеркал и сотнях осколков – искажённые, сломанные фигуры. Бездна смотрела из зеркал тысячами глаз, и Мира, холодно-спокойная внешне, внутри кричала от ужаса. Зачем Владыка захотел выслушать её доклад именно здесь, в страшной Зеркальной галерее? Или это начало пытки?!

- Мира, как ведутся поиски Избранного? – голос Владыки звучал, казалось, отовсюду.

- Мы проверили весь запад Короны, Господин. До сих пор нет никаких результатов. Никаких слухов, никаких подозрительных сообщений.

- Прежде чем Дар обретёт силу у нового владельца, может пройти много времени, - Мира опустила глаза к полу, но зеркала и взгляд Бездны были и там. - Вряд ли появятся какие-то слухи в ближайшее время. Но Избранный здесь. Обладатель Дара нужен мне, и нужен до того, как он поймёт, кто он есть, и какая сила ему служит. Продолжайте поиски.

- Да, Господин.

- Хорошо, - небрежно заметил Дэви. - Теперь поговорим о тебе, - новый его тон не сулил ничего хорошего, тёмные глаза блеснули ярче звёзд, отражавшихся в том же зеркале. - Почему ты до сих пор не вернула себе свой дом?

- Я… не понимаю, Господин? – переспросила Мира, хотя она уже прекрасно поняла, о чём пойдёт речь.

- Дом Вако сейчас принадлежит не тебе, точнее, не одной тебе. Ты живёшь там с людьми, смертными, с сестрой и её сыном, скрывая от них свою сущность. Это должно быть нелегко. Во имя чего такие жертвы? Убей их и верни себе дом знаменитых предков, - ровный, лишённый модуляций голос, и тон его не допускает возражений…

«Как трудно!»

- Прошу прощения, Господин. Когда я приехала в Карду, я ожидала найти дом пустым, и, встретив сестру, растерялась. Но обмануть Агату оказалось так легко… Я сама не ожидала, что…

- Я принял бы ответ, что ты не захотела проливать родную кровь, - холодная усмешка Владыки отразилась в десятках зеркал и сотнях осколков. – Многие бессмертные веками поддерживают свои дома и охраняют семьи родичей от вампиров-дикарей. Так carere morte приобщаются к вечности смертных, отражённой в детях, потомстве. Но тобою движет не привязанность к семье, не так ли? Я убью тебя, если ты солжёшь. Отвечай.

- Прошу прощения, Господин. Я жду, когда мальчик подрастёт. Я хочу инициировать его, когда он станет достаточно взрослым.

- Ингенс рассказала мне о необычайном внешнем сходстве этого мальчика с твоим первым любовником ещё вчера, - тихо перебил её вампир. Ярость только послышалась Мире в его шёпоте? – И ты, конечно же, помнишь, что мне нужна – без твоего прошлого?

Мира смело глянула в зеркало прямо перед собой. Тусклую поверхность его давно затянула паутина трещин: какой-то вампир в нём однажды увидел своё чудовищное отражение, и, не выдержав силы мёртвого взгляда, гладкое стекло разбилось. Теперь зеркало могло отражать лишь мозаичные силуэты, собранные из осколков. Но где-то там, на тонкой плёнке в зеркальных глубинах, навеки остался тот последний образ. Чудовищный зверь. Вампирша видела эту тень за спиной отражения Дэви.

- Разве новый carere morte не будет угоден Бездне, Господин? – дрожащим, слабым голосом вопросила она. - Если он или сестра раскроют мою тайну раньше времени, я убью их.

Владыка молчал. Зеркала вдруг потемнели, теперь они отражали только ночь и остроглазые колючие звёзды. Когда тишина стала невыносимой, Мира обернулась. Поворачиваясь, она неосторожно задела зеркало краем платья, и лёгкого касания ему оказалось достаточно: осколки с печальным шелестом пролились на пол.

За её спиной не было никого. В Зеркальной галерее она была одна. Когда Дэви успел уйти? – или его и не было здесь, и Мира клялась сейчас Ночи, звёздам, своему отражению?

«Пустоте. Бездне…»

Один из бесчисленных, безмолвных слуг Владыки проводил её знакомым тайным ходом. Длинный тоннель, начинающийся у основания западной стены выходил далеко за пределы «Тени Стража». Отсюда замок действительно казался чёрным пятном, тенью у подножия горы. И это была опасная тень! Она таилась за спиной неприступного Стража, выжидая. Однажды, когда солнце навсегда скатится с небосвода, она разрастётся, поглотит и Стража, своего хозяина, и всё северное кольцо гор, а потом – и весь мир…

Скоро она была дома.

Мира плотно закрыла входную дверь, прижалась к ней спиной и стояла так минут пять, ожидая, когда прекратится дрожь. Страх не отпускал её всё время беседы с Владыкой. Это он, вечный страх вампиров, стоял за её спиной, следил из зеркал тысячами глаз…

«Понимаешь ли ты, дура, что была на волосок от смерти? О чём ты только думала! Неужели ты надеялась, что Владыка не узнает? Первый же гонец Оскара доложил Дэви, что дом Вако не пустует! А Селена? Ох уж эта Селена!»

Мерно тикали часы. Тускло светила лампада, и ещё одна – в зеркале… Опять зеркало! Мира взглянула на этот маленький огонёк – отражение, и унявшаяся было дрожь вернулась. Бездна была и здесь. Мира привела её с собой из замка Дэви.

«Если Винсент или Агата раскроют мою тайну раньше времени, я убью их», - помни об этом, carere morte! Ты поклялась в этом Бездне. Эту клятву ты обязана будешь выполнить, - зачем она вновь и вновь повторяет себе это? Словно убеждает, словно сомневается… Что такое странное блеснуло в дальнем зеркале галереи, когда она говорила эти слова? Надежда: «Пусть мне не придётся выполнить эту клятву?». Что за странный захлёбывающийся шёпот послышался ей в шорохе пыли и осколков под ногами: – «Пусть они останутся слепы?»

«Потому что я не смогу их убить».

- Ты вернулась, – ласковый голос Агаты вернул её в реальность. – Я как раз собиралась тебя попросить…

Мира отступила от двери. Она робко, одними губами улыбнулась и тут же потупилась, изображая печальную и больную от раскаяния девушку.

Агата спустилась со второго этажа. Она куталась в шаль - в доме было холодно, но, рассмотрев сестру, такую маленькую, грустную и бледную, обняла её и набросила тёплую шаль ей на плечи.

- Ты опять выходила без пальто, - пожурила она. – Тебе нельзя простужаться, помнишь? Ты всегда плохо переносила жар.

- О чём ты хотела меня попросить? – торопливо прервала её Мира.

- Будь добра, поднимись наверх, расскажи племяннику сказку. Винсент не желает засыпать, пока не услышит от тебя новую историю.

- Да, дети меня любят, - иронически заметила Мира.

«Интересно, что ты придумаешь, когда наступит лето, и ты по двадцать часов в сутки будешь просиживать в своей душной келье с закрытыми ставнями? Или попросишь заказать тебе новый гроб?»

Мальчик не спал, ждал её. Сидя в кровати, сам пытался читать какую-то книжку, хмурил брови, водил пальцем по строчкам, тихонько шептал слова.

- Добрый вечер, солнышко, - поздоровалась Мира. - Давай сюда книжку, в ней шрифт мелкий…

- Я уже хорошо читаю? – спросил мальчик, и, как обычно, Мира опустила глаза, едва встретившись с ним взглядом.

- Да, хвастунишка! – она отобрала у него книгу, перелистав её, нахмурилась. - Но где ты стащил эту? Внизу, в библиотеке? Тебе мало твоих книжек?

- Они неинтересные, - пожаловался Винсент и обезоруживающе улыбнулся. В который раз Мира поймала себя на мысли: «Они с Агатой слишком балуют ребёнка», в который раз пообещала себе быть с мальчиком построже, в который раз тут же забыла это обещание.

- Мама мне сказала, ты не хочешь ложиться спать. В чём дело? – строгий голос ей не удавался. Может быть, потому, что Мира знала причину ежевечернего непослушания: её племянник очень боялся вампиров – чудовищ из древних сказок. С тех пор, как нянька напугала его рассказом о том, что всех, кто не засыпает до полуночи, съедают злобные чудовища-вампиры, мальчик боялся засыпать один и тем больше нервничал, чем больше стрелки часов стремились наверх. Засыпало балованное дитя, только слушая очередную сказку. Когда у Агаты, по её собственному признанию, запас сказок закончился, настал черёд Миры.

И ей не было в тягость это занятие. Она быстро подружилась с Винсентом. Очаровательный малыш! Они играли в прятки в огромном старом доме с множеством пустующих комнат, днём, если только ночь не выдавалась особенно утомительной и вампирша была сыта, она учила его читать, и её сказки нравились Винсенту больше, чем мамины…

- Рассказать тебе сказку? – улыбнулась Мира, глядя в ночь за окном: грядущая охота, поиски Дара были где-то в неизмеримой дали.

- Сегодня я не хочу сказку, - заявил племянник, не глядя на неё, зарывшись головой в подушку - он стеснялся недостойного единственного мужчины в семье страха. - Все сказки – неправда.

Выдержав театральную паузу, вампирша заявила:

- Хорошо. Есть одна история… Некоторые верят, что это – самая правдивая правда и никакая не сказка. Но ты должен закрыть глаза. Я прослежу, чтобы никто чужой сюда не пришёл.

И она начала, тихонько посмеиваясь про себя, когда вспоминала серьёзного Владыку:

- Эта история из тех историй без начала и конца, что начинаются давным-давно, так давно, что и начала их не вспомнить и тянутся, тянутся… так долго, что и конца их не разглядеть. А, поскольку рассказывают её уже очень-очень давно и всякий раз по-разному, правду, пожалуй, никто и не знает. Кроме Луны и Солнца. Они видели, как всё было, они рассказали эту историю мне, я расскажу сейчас тебе, ты потом ещё кому-то, а те другим… И, может быть, когда весь мир наконец-то узнает правду, эта история завершится, и тогда люди станут рассказывать её от самого настоящего начала до самого правдивого конца.

Длинное вступление Винсента не смутило. Закрывать глаза и засыпать он и не подумал. Мальчик внимательно слушал, уже околдованный сказкой, уже живущий ею, в ней.

Мира сделала ещё одну долгую паузу. Правдивая история! Может, рассказав, она сама поверит в эту чушь?

- Учти, это история про вампиров, - сообщила она мальчику, - если боишься, я не буду рассказывать.

- Нет, говори, - тихо, но требовательно сказал Винсент, уже не улыбаясь. Он отчаянно боялся.

- Итак… Давным-давно один смертный человек возмечтал о вечности, и его мечта открыла Бездне дорогу в мир. Чёрный колдун вознамерился помочь ему, но своими чарами лишь призвал в мир великое зло – первого вампира, лишённого смерти. Сердца и души людей стали любимой пищей вампира, он пожирал одно сердце за другим, одну душу за другой - и не насыщался. Чужие жизни дарили ему бессмертие и возможность разговаривать с вечностью. Он убивал без жалости одних и обращал вампирами других, тех, к чьему сердцу чувствовал сродство. Так страшное проклятие расползалось по свету.

Говорят, что первым вампиром был Макта Вастус, Четвёртый Владыка Карды…

«Четвёртый Владыка Карды Макта Вастус получил прозвище «Вампир» - вспомнила она первую справку об этом странном господине, которую получила в детстве из «Исторических очерков» Деворо. - Этот мудрый правитель был великим провидцем, и его законотворческая деятельность снискала ему славу, которая не померкнет в веках… Но ужасны иные деяния этого Господина над господами: жестокое подавление малейшего инакомыслия, «Суд по крови», - выдумка исключительно изощрённого в злодействах ума, наконец, необъяснимое с позиции здравого рассудка истребление - иного слова не подобрать - многих знатнейших фамилий древней столицы: многие ветви древа Арденсов пресеклись в правление Макты… – Всё это дало обильную пищу для нелепых, но леденящих кровь сравнений Вастуса с зубастым чудовищем из сказки…».

Он, Старейший из вампиров, ходил когда-то теми же улицами, где сейчас бегаешь ты, - продолжила Мира, увлечённо. - Улица Прэсто, самая широкая, где театр и бульвар, древняя дорога Виндекса, близ которой стоит наш дом - они берут начало оттуда, из старого города, где три века назад безраздельно властвовал Он. Впрочем, ненасытная Бездна владела тогда не всеми его подданными, и кое-кто из людей нашёл в себе силы встать у Неё на пути. Эти отважные герои стали первыми охотниками на вампиров. Они уничтожали вампиров без страха, но чувствовали то же отчаяние, что и все жители Карды: победить проклятие, изгнать всю тьму, накрывшую их край, они не могли. Но ты не бойся: это проклятие не вечно, и количество добра в мире равно количеству зла.

Она исподтишка глянула на племянника:

«Нет, не спит. Всматривается в ночь широко открытыми глазами…»

- В тот час, когда первый человек вкусил крови и стал вампиром, к людям пришёл великий дар. Сей Дар бы дан лишь одному человеку, Избранному. И он один должен был остановить это проклятие, победить это зло и закрыть Бездне дорогу в мир... –

Эти слова зазвенели, эхом отдаваясь в голове. Память вновь уносила её через короткий тёмный тоннель - в прошлое. И это прошлое казалось ярче, материальнее тусклой, тонкой как паутинка действительности.

…Мира затворила дверь, весёлые голоса и смех друзей в гостиной сразу же отдалились. Она сняла шерстяное домашнее платье и, оставшись в одной сорочке, распустила волосы.

Алан не спал. Он сидел на ковре у камина и неотрывно глядел на пламя. Что ж, и Мира устроилась рядом, склонила голову ему на плечо.

- Селена Ингенс считает меня сестрой, - поделилась она. - Она только что сказала, что у нас с ней одна бессмертная кровь. Ты обратил её?

- Не помню, - Алан едва повёл плечами, следя за трепещущими зубцами пламени. - Прошлый Январский бал? Да, наверное… Впрочем, не знаю!

Вампирша содрогнулась:

- Мне не нравится эта Ингенс.

- Мне тоже, - бесстрастно сказал Алан. - Ходит за мной хвостиком, словно рабыня. Но я ей - не хозяин!

Мира улыбнулась:

- А Кларисса сегодня сказала мне, что однажды я стану хозяйкой, представляешь? - Это не развеяло странной апатии друга, но она продолжила. – Да, пройдёт лет тридцать, и у меня достанет сил. Сделаю себе рабов, сотню-другую: убью, выпью всю жизнь, а потом подниму проклятием своей крови. Будет целая армия одинаковых кукол. Они пойдут, куда я прикажу, сделают, что я прикажу, скажут, что я прошепчу за них. Я смогу смотреть их глазами и слышать их ушами! Стану сильнейшей, войду в число старейших…

- Ты была у Клариссы? – Алан вёл рукой над пламенем, кончиками пальцев повторяя все движения его ярких язычков. – У Пророчицы? Что ещё она говорила?

- Это неважно, - вдруг сникла Мира.

- Скажи…

- Не скажу!

- Тогда я прочитаю сам, - также равнодушно.

- Я спросила про Бездну, про вечность, про то, возможен ли для нас обратный путь… - Мира оборвалась.

«И про... нас с тобой».

- Что она сказала?

- Какая-то чушь, - Мира натянуто засмеялась и протянула руку к огню. – Услышав об «обратном пути» пророчица посоветовала мне войти в сказку.

- Ага, - обронил Алан и замолчал, загадочно глядя на пламя. И теперь подруга не удержалась, начала его тормошить:

- Ты не удивился? Ты знаешь, о какой сказке она говорила?

- Сказка о Даре.

- Расскажи…

- Тётя? – недовольно протянул Винсент.

Она нехотя вынырнула в реальность, но тут же успокоилась, увидев знакомые (те же самые!) серые глаза.

- Вот, я уже заснула, - она улыбнулась через силу, - а ты не спишь… Избранный обладатель чудесной силы должен был уничтожить проклятие, исцелив Первого вампира, вернув ему его потерянную жизнь, -

Ей вдруг представился Фредерик Фидес: взгляд, пронзающий насквозь, высвечивающий самую суть, прикосновение, подобное удару молнии - чуждая, странная сила, невиданная мощь…

- Дар позволил ему видеть, кто из окружающих его породнился с вампирами, - сухо, морщась от той давней боли, сообщила вампирша. – Но, увидев это, Избранный не захотел принять своей миссии. Ужаснувшись разгулу тьмы, он отдалился от дел и прожил всю жизнь отшельником, не пользуясь чудесным Даром.

- Почему?

- Ну… Наверное, он испугался вампиров. Их ведь многие боятся… Когда же Избранный умер, Дар покинул его и начал своё путешествие по свету. Он выбирал одного смертного из многих и сопровождал всю жизнь. Но ни один из Избранных им не понял своей великой миссии и не исполнил великой мечты людей Карды, цитадели вампиров.

- Все они, увидев проклятие, отворачивались?

- Что? – Мира вздрогнула от нового, неожиданно заданного вопроса. – Да, должно быть, так и было. Дар продолжал путешествовать. Вампиры же во все времена боялись людей, избранных Даром, и не могли к ним подступиться: солнечная кровь не возвращала им жизнь, лишь забирала их силы.

- Как это: «возвращала жизнь»? – вновь звонкий голос.

«Он и не думает засыпать!»

- Для вампиров нет смерти, малыш. Их так и называют: сarere morte – лишённые смерти. Но для них нет и жизни... Отказываясь от одного, они лишаются и другого. Поэтому никогда не отказывайся от завтрака, даже от нелюбимой каши – вдруг ты не получишь вкусного обеда? Останешься голодным… очень голодным!

- Я видел: ты ночью гуляешь по крышам, как кошка…

«Как «мышка»! Нужно быть осторожней…»

- Это тебе приснилось. И ещё приснится… Засыпай, закрывай глазки… Скоро полночь! – Мира позволила себе это напоминание, хотя нервному ребёнку напоминать об этом строго запрещалось. В конце концов, группа уже полчаса ожидает её!

- Я сплю, - кристально честно, как все дети, сказал Винсент, пропустив мимо ушей близость полуночи, - ты только рассказывай дальше.

- А сказка уже почти кончилась. Путешествия Дара продолжались до тех пор, пока очередной его обладатель не пожелал стать вампиром, одним из детей и рабов Бездны. Сам Владыка вампиров посвятил его, отдав ему всю свою силу. Так родился Великий вампир, и великий Дар стал проклятым. Много тьмы принёс в мир Великий вампир, но однажды с первым лучом солнца он рассыпался в прах, и Дар вновь стал свободен. Он гуляет по свету, носимый ветром, до сих пор. За столетия он устал и почти погас. Если б нашёлся человек, способный пробудить его! Позволив Дару разгореться, он смог бы победить проклятие. Его Дар закрыл бы Бездне двери в этот мир, а все вампиры исцелились и получили свои души назад. Только до сих пор Дар не находит истинного своего владельца, и нет перевеса ни на стороне охотников, ни на стороне вампиров. И среди нас сейчас ходит один, избранный древней силой, вовсе не догадываясь о своём Даре… - Мира замолчала.

- Я давно знаю эту сказку, - задумчиво сказал Винсент, по-прежнему глядя в темноту широко открытыми глазами. - Я видел её во сне…

- …До сих пор Дар не находит истинного своего владельца, и нет перевеса ни на стороне охотников, ни на стороне вампиров. И, может быть, среди нас сейчас ходит один, избранный древней силой, вовсе не догадываясь о своём Даре… Вот и вся сказка, - закончил Алан. – Красивая легенда. Несбыточная мечта carere morte! Думаю, это её имела в виду Кларисса.

- А ты веришь в эту сказку?

- Я не знаю.

- Ты обижен.

- Ничуть. Что Кларисса сказала про нас с тобой?

Мира вздохнула. Невозможно! Он читает её мысли.

- Кларисса предрекла тебе скорую смерть. Но не обращай внимания на её слова! Просто она тебя не любит.

- От чего же я умру?

- Она сказала, ты, как все дикари, сам ищешь смерти.

- А ты?

Мира светло улыбнулась.

- Я сказала: если мы погибнем, то погибнем вместе. У нас одна на двоих вечность.

- Правда? Ты так и сказала? – равнодушно обронил Алан и замолчал надолго. Притихла и Мира, ласково поглаживая его волосы. В соседней комнате Эрик выпроваживал гостей с востока столицы, и баронесса Ингенс заливисто смеялась, не подчиняясь ему.

Рука Алана вдруг скользнула в самое пламя…

- Ты что?! – испугалась подруга.

- Не больно, – неестественно спокойно сказал вампир и испытующе поглядел на неё. - Иди сюда, ко мне.

И Мира вложила свою ладонь в его. Действительно, вовсе не больно… Пламя потрескивало, лаская кожу.

- Довольно, пожалуй, - решил Алан через минуту. Его взгляд потух, огонь очага отражался в светло-серых глазах, как в стекле. Вампир долго, со странным, каким-то рассеянным изумлением рассматривал свою ладонь, пальцы без следов ожога. - Скучно. Завтра развлечёмся. В Сатуре…

Вампирша неподвижно сидела на кровати, дожидаясь. Наконец, светлые, пронзительные глаза мальчика закрылись. «Взглянет он на меня лет через пятнадцать, и я вновь пойду за ним на край света», - подумала Мира. Дыхание ребёнка стало ровным и глубоким.

Она задула свечу, уже взялась за ручку двери, чтобы выйти из комнаты, когда услышала всё тот же звонкий голос:

- А как пробудить этот Дар? Что сделать, чтобы он проснулся?

Мира обернулась.

- Я не знаю точно, солнышко. Первый Избранный не захотел воспользоваться Даром, и это позволило проклятию распространиться по свету. Наверное, новому Избранному надо просто захотеть. Говорят, посвящение в охотники также может пробудить его. И ещё… Знаешь, есть одно заклинание. Правда, оно из другой сказки, но, я думаю, подойдёт.

- Расскажи!

Вампирша улыбнулась, скользнула обратно.

- Пройди по тонкому лучу, - напевала она. – Потом – по светлому мечу. Умойся звёздным дождём… Оденься грозным огнём! - мальчик закрыл глаза, и она тихонько поправила его одеяло, хотя в этом не было необходимости. – Там, на мосту, над рекой, текущей вспять… Я буду тебя ждать.

Она вновь отступила к двери, и Винсент тут же попросил, не открывая глаз:

- Расскажи ещё сказку…

«Нет уж, всему есть предел! Несносный ребёнок, балованное дитя!»

- Не бойся, сегодня вампиры не придут, - пообещала Мира, вглядываясь в ночь за окном: где там злая, уставшая «группа поиска Дара»? – Я их не пущу.

- Я не боюсь вампиров, – еле слышно, он наконец-то засыпал. - А где сейчас этот Дар?

- Этого я тоже не знаю, солнышко. Спи до утра.

Ровно в полночь вампирша вышла из дома. Настало время её первой, главной, вечной жизни.

Все пятеро бросились выполнять задание Владыки с похвальным рвением. Поначалу на правах старшей Мира взяла руководство группой на себя. Алиса Тэрре подчинилась легко, Селена возненавидела, но подчинилась. Но скоро Гектор Долус - последний пятый член их группы, прибывший из столицы, начал оспаривать её лидерство. Избранный между тем оставался невидимкой, и паникер Патрик Фульге уже задавался вопросом, как их накажет Владыка, если Дар не будет найден.

Они проверяли людскую кровь на цвет и вкус, ночью входя в дома к спящим. Несколько раз вампиры, сделав один глоток, не сдерживались и, выпивали жизнь, приятную на вкус, полностью… Тогда обеспокоенный Владыка приказал им ограничиться проверкой одной капли крови – и лишь на цвет.

Сегодня они стояли перед большим трёхэтажным многоквартирным домом на западной окраине Короны, сдающимся внаём. Селена оценивающе оглядывала громаду здания.

- Люблю такие дома, - улыбаясь, сказала она, - никто им не хозяин, и нам можно легко входить без приглашения.

- Последний дом на этой улице, - удовлетворённо сказал Гектор.

- Отлично, - без эмоций отметила Мира и обратилась к Селене, - ваш черёд, баронесса!

- Да, сам чёрт не разберёт, кто хозяин этого дома, - сказал Патрик. - Но что мы будем делать, когда доберёмся до особняков, Мира?

- Защиту дома можно обойти. Если у тебя достаточно силы, барьер проходим, - фыркнула вампирша. - Это не Покров Ордена! А с ним я в Карде не сталкивалась ни разу.

- Церковь Микаэля, - напомнил Гектор.

- Покров церкви Микаэля была снят однажды, - закрывшись длинными, почти белыми волосами, Селена загадочно улыбалась. – Владыкой вампиров.

- Советую начать, Ингенс, - скучающе заметил Гектор.

Селена, неслышно преобразившись, взлетела к верхнему этажу дома, где Алиса уже открывала ей окно.

- Мне неясно, - снова начал Патрик, - Владыка говорил, что Фидес желал стать бессмертным. Но кто согласится осуществить эту инициацию?

Мира равнодушно пожала плечами, а Гектор заинтересовался:

- К чему ты клонишь?

- Седьмой Бал вампиров! Владыка вампиров, Улисс Алитер, инициировал тогда обладающего этим Даром. И тот забрал всё бессмертие Алитера до капли! Владыка погиб! Кто сейчас был бы согласен пожертвовать своим бессмертием?

- А ты разве не готов? – хохотнул Гектор.

- Пара ночей в Зеркальной галерее, наедине с Бездной, и ты будешь согласен на что угодно, - себе под нос пробормотала Мира.

Патрик помолчал, но скоро опять встревожился:

- А мы успеем до рассвета?

- Если ты поможешь дамам, - проворчала утомленная вампирша.

Патрик оскалился в ответ. Звериная хищная ухмылка на миг придала чёткость, определённость, резкость ещё неясным чертам совсем юного лица, и через пару секунд крылатая тень проскользнула в открытое окно.

- Ты не голодна? – спросил Гектор. - Такие дома дают лёгкую добычу.

- Я предпочитаю добычу, за которой нужно побегать.

- Предпочитаешь страх в качестве аперитива?

- Да… - протянула она. – Впрочем, как и многие.

- Теперь я понимаю, почему Владыка так ценит фамилию Вако! – Мира скромно приняла этот комплимент. - Кстати, ты уже проверила своё «родовое гнездо»?

- Разумеется, – сухо сказала вампирша.

Они неспешно прогуливались по улице, между светлых пятен фонарей. Заметно погрустневшая Мира исподтишка поглядывала на Гектора. Немногословный вампир и через два месяца знакомства оставался для неё полнейшей загадкой, хотя своей серьёзностью молодой человек понравился ей с первого взгляда. В его густую каштановую гриву волос Мире порой хотелось зарыться пальцами, но всякий раз, взглянув в лживые, неприятного желтоватого цвета глаза вампира, она отступала.

Мира знала, что Гектор был обращён приблизительно в одно время с нею. По слухам он не брезговал делами со смертными и Низшими и был своим для многих банд Карды. Дэви хорошо принял его: молодому вампиру много раз удавалось расправляться со слугами Ордена, а для Владыки это служило знаком пробуждения истинной силы бессмертного. Гектор Долус не был похож на carere morte. И после обращения природная смуглость осталась при нём, а крупные черты лица не приобрели завлекающую мягкость. Маленькая Мира едва доставала ему до груди. Она совсем терялась и казалась смешно суетливой на фоне этого обманчиво медлительного атлета.

- Как ты думаешь, зачем Владыке так нужен Дар? - тихо спросил Долус, наклонившись к ней с высоты своего немалого роста. – Зачем эти нелепые поиски?

Мира улыбнулась:

- Обзаведясь новым Великим, Дэви и столицу отвоюет у Ордена. Калькары этого ждут. Великому не страшны ни серебро, ни святая вода, ни ритуалы охотников.

- Тогда что же он не искал Дар прежде?

- Дар сам выдал себя. Дэви говорил, Фидесом кто-то хотел пообедать и обратился в истлевший труп. Владыка просто решил воспользоваться случаем.

- Ему вовсе не нужна столица. Я не знаю, зачем ему был нужен Фидес… Но вижу, что сейчас он торопится, - Гектор прищурился, оценивая, стоит ли говорить дальше, но продолжил, - Владыка торопится, потому что боится…

- Кого же?

- Конора, я полагаю…

- Конор всего лишь Низший.

- Им, Низшим, через полвека будет принадлежать мир, - резко сказал Гектор. - Им – не нам!

- Владыке не понравились бы эти твои слова, Долус.

- Владыке? Великому Александру Дэви! Только благодаря Конору ему удалось заполучить Фидеса… Низшие умеют лишать человека сил, не выпивая его кровь, вовсе не прикасаясь к нему, если человек слаб и позволяет делать это. Это Конор по приказу Владыки обессилил Фидеса! Несчастный вообразил, что он при смерти, осталось только направить его мысль в нужном направлении. А ты думала, Фидес сам пришёл к нему?

- Откуда ты так хорошо знаешь Низших?

- Мои родители - Низшие, - Гектор резко развернулся, и Мира была вынуждена столь же быстро последовать за ним. – Низшим мог бы до сих пор быть и я, но… я не сумел удержаться на грани.

- Вот как… А Владыка знает?

- Это неважно. Мы говорим не об этом! Сейчас Дэви боится Конора. Я думаю, Конор надеется увести наше сокровище из-под носа у Владыки. Поэтому Дэви и торопит нас, чтобы мы нашли Дар первыми.

- Увести? Больше похоже на «уничтожить». Селена обвиняла Конора в том, что он помог умереть последнему Избранному.

- Тот Избранный принадлежал Дэви, а Конору нужен собственный. И Дэви ему уступит… Высшие давно уступают! Будущее принадлежит Низшим.

- Сильные чары, слабая чувствительность к солнцу… - старая песня о преимуществе Низших. Их преимущества недолговечны. Все Низшие раньше или позже поднимутся до Высших. Вечность на всех одна и Бездна на всех одна.

Гектор не казался убеждённым:

- Даже это название: «Низшие»! Кто его придумал? Владыка! Я сам был Низшим и помню, как меня задевало это определение. Но потом я понял: в нём не презрение, в нём страх… Дэви пытается сделать из Низших рабов, но у него вот уже несколько десятилетий ничего не выходит. Время слишком изменилось. Новое время – время Низших, свободных от проклятия Бездны.

- Низшие не свободны, они… смешны. Они кичатся незнанием проклятия carere morte, как будто так будет всегда. Но незнание проклятия от проклятия не освобождает!

- Есть единицы среди Высших, обладающие действительно могучей силой: Владыка, старейшие… Но кто мы с тобой? Мы с тобой быстро уступим Низшим если нужно будет, допустим, подчинить себе улицу, – всё также уверенно парировал Гектор. – Почему ты уводишь разговор в сторону?

- Я не считаю этот разговор нужным, – мягко сказала Мира. - Но, напоследок: зачем ты завёл его со мной? Не боишься, что я расскажу Владыке о твоих соображениях?

- Ты не расскажешь, - он улыбнулся. - Зачем тебе это? Я нужен тебе как компаньон. Считай мои слова дружеским предостережением: пришла пора задуматься, с кем придётся проводить вечность.

- Играющие против Господина проигрывают. Гектор, ты играешь с огнём. Не зли его.

- Ты тоже.

Мира словно натолкнулась на невидимую стену; они остановились.

- О чём ты? – три слова – три кусочка льда повисли в звенящем морозном воздухе.

- Ты соврала насчёт проверки своих любимых смертных, - усмехнулся Гектор. - Ты не умеешь лгать. Учись – это ещё одно дружеское предостережение.

Вскоре Алиса и Селена закончили работу. С ними дом покинул и Патрик. Все трое, сытые и довольные, устроили в небе некий импровизированный танец. Ещё одна ночь поисков Дара подходила к концу.

- Родители уехали на юг на две недели. Мой дом в столице пустует. Могу я отлучиться в Дону на это время? – попросила Селена.

- Отдыхай, - милостиво разрешила Мира.

- У тебя такой хорошенький племянник! – продолжала ластиться та. - Я недавно пролетала мимо и заглянула к вам в окошко… И я, пожалуй, загляну в гости лет через пятнадцать!

- Даже не думай, - отрезала вампирша. - Он мой.

Девушки захихикали, тонко и мерзко, а Гектор повторил: «Вот почему Владыка так ценит фамилию Вако!»

- Я достаточно ясно выразилась, Селена? – холодно спросила Мира.

Селена первой отвела глаза. Общий смех стих, точно по мановению палочки дирижёра.

- Гектор, повторить для тебя? – поинтересовалась Мира в наступившей тишине, и вампир отвёл глаза.

- Пора спать, детишки, - резюмировал он, удачно пародируя Митто.

Она сидела в кресле в гостиной и делала вид, что читает книгу. Винсент играл с котёнком.

«Зачем ты лжешь? – недоумевал рассудок. - Обычно лгут, когда боятся… Чего сейчас боишься ты?»

Мальчик вздумал заматывать котёнка в портьеру, тщательно задёрнутую Мирой по случаю на редкость солнечного дня. Судьба несчастного животного мало волновала вампиршу, но появляющаяся между шторами щель, хоть она и задвинула предусмотрительно своё кресло в самый тёмный угол комнаты, вселила в неё настоящий ужас.

- Эй! – вскричала она. - Что ты делаешь?! Прекрати сейчас же!

Тот послушался немедленно. Крик всегда доброй и спокойной тётушки напугал его.

- Отпусти котёнка, – мягче сказала Мира, стараясь унять дрожь в голосе. - Дай его мне, - и сама тут же выдворила животное прочь, - и задёрни штору обратно… солнышко.

Винсент старательно уложил портьеру на место. На секунду он встал в луче, прорвавшемся в тёмный дом с улицы, и его светлые локоны заблестели как золото. Нет, сильнее – как солнце.

Мира прикрыла рукой мгновенно начавшие слезиться глаза. Этого впечатления вампирше хватило, чтобы ослепнуть на минуту.

«Я проверю его завтра, завтра, завтра!» - Зачем ты лжешь? Ты не обманешь доверие ребёнка. Ты никогда не причинишь ему боль.

Она сидела в своём старом кресле в тёмном углу комнаты, сгорбившись, словно большой паук. Паук-призрак… Днём - лишь тень, тающая на солнце. За два полуденных часа вампирша растеряла всю свою мощь. Отдав остатки сил думам, она больше не имитировала дыхание и позволила потусторонней бледности захватить лицо и тело.

«Я хочу инициировать его, когда он станет достаточно взрослым. Он мой», - это ещё одна ложь. Туманная мечта, неясная фантазия, парившая высоко в небе, упала и разбилась, когда ты облекла её в слова. На самом деле ты не хочешь этого, ты никогда не сделаешь его вампиром…

Она рассеянно следила за Винсентом. Слабые пальцы гладили обложку книги, рисовали замысловатый узор.

«Я знаю таких как ты, малыш: слабые, хрупкие создания. Дети и в двадцать лет, и в пятьдесят – вечные дети, жестокие дети! Вы не терпите одиночества, вы бежите от него, поэтому вы так много говорите. Ваши чувства поверхностны, их не напишешь с заглавной буквы, ваши желания сиюминутны: рябь на воде, ваши мечты легки – вы видите только небо. В небе вы парите, не касаясь земли, всю жизнь – дети воздуха, солнца, ветра, безжалостные и очаровательные… Что вы для Бездны? Она глотает вас, не замечая; мгновение – и вас уж нет. Вы малы для Бездны, вечность велика для вас. Бессмертное ничто – слишком тяжкое бремя для тех, кто был ничем при жизни. Вы погибаете быстро, закрыв глаза и безумно хохоча. Страшно…»

…Сад у казино Магнум сразу показался Мире каким-то странным. Она несколько раз пыталась ухватить неясное предчувствие за хвост, но то юлило, не давалось. Заметив друзей, вампирша снизилась и, скинув чудовищную маску, ступила на землю. Друзья трапезничали на центральной аллее, буквально в двух шагах от казино.

«Вот, бесстрашные! Повезло им, что сад пустует! Странно… Обычно здесь всегда можно встретить запоздалого прохожего».

Что-то грозное было в последней мысли: сад пустует, странно пустует! Но Мира не стала её додумывать, она была слишком голодна.

- Мира, ты чуть не опоздала! – крикнул Эрик. Тут Белла, давно ждавшая своей очереди, оттолкнула его и впилась зубами в шею его жертвы – девушки.

- У-у, прожорливое чудовище! – возмутился он, но сыто, благодушно. - Не убивай её, оставь Донне.

- Ты уже выпил весь страх, - огорчилась Мира, подходя к брату.

- Я оставил тебе его жизнь, - промолвил Алан, с привычной элегантностью поправляя воротничок. - Будь благодарна мне! Это самое…

«Вкусное».

Он не договорил. Вдруг упал лицом вниз, безвольно раскинув руки. Короткая арбалетная стрела торчала в его спине.

Бешено быстро, Мира обернулась. Сеть летела в Эрика, но тот увернулся, преобразился, взлетел.

Охотники здесь! Теперь вампирша замечала быстрые тени за деревьями, деревьям не принадлежащие… Следующая сеть полетела в неё, Мира кинулась в сторону, прочь от опасности… и от Алана, недвижно лежащего на земле, преобразилась, взлетела – одновременно с Беллой. Очередная стрела просвистела совсем рядом, но целились не в неё. Серебряный наконечник пронзил Белле голову, и вампирша, мгновенно потеряв звериное обличье, замертво свалилась на землю.

Резкие взмахи крыльев, обманные пируэты, повороты – так она прежде не танцевала! Страх опережал рассудок, Мира летела вверх, не думая. Наконец остановилась. Эрик кружил недалеко от неё.

Охотники вышли из-под свода деревьев. Две тройки – отряд. Лица были закрыты масками, простая удобная одежда сливалась по цвету с сумерками. Арбалеты, кинжалы, мечи, вода из Источника - против вампиров сегодня был обращен весь арсенал средств.

- In nominae Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, - услышала Мира.

Один охотник склонился над Беллой. Мира слышала об этом ритуале, но видеть действо её не доводилось. Охотник вонзил серебряный кинжал Белле в сердце. Слабо шевелившееся до сих пор тело замерло, и он сбрызнул вампиршу святой водой. Последовавшая за этими каплями реакция была ужасной: тело сгорало изнутри, пожираемое собственным проклятием. Через мгновение от великолепной вампирши осталась кучка пепла.

Побелевшая, с огромными, казавшимися чёрными, глазами, Донна, Низшая, медленно отступала по центральной дорожке, разведя руки, точно балансировала на канате. Она боялась повернуться к врагам спиной, боялась стрелы в спину… Двое подхватили её под руки, и она не сопротивлялась.

- Легче, она не похожа на carere morte! – крикнул кто-то из охотников.

- Сейчас проверим, - улыбнулся один из тех, кто держал Донну и плеснул святую воду девушке на платье. Донна завизжала, раздирая мокрую, просевшую в тело ткань ногтями, и кожа на пальцах лопалась, сползала как перчатка.

- Вампир, - резюмировал охотник. - Ты ошибся, Аспер.

Эрик сделал движение, словно хотел броситься вниз, но те, кто стерёг взлетевших, немедленно отреагировали. Вампир едва увернулся от сети. Сделав ещё один отчаянный круг, он умчался прочь. А Мира продолжала бестолково метаться.

«Алан!»

Он уже пришёл в себя. Двое схватили его и держали за руки. С ритуалом слуги Ордена на сей раз не спешили. Один из охотников всё спрашивал вампира о чём-то. Алан молчал. Его взгляд, улыбка были рассеянными, а брови сведены, точно он силился что-то вспомнить или…

«Проснуться?»

- Нет! – жалобный, совсем детский крик Донны. - Эрик?! Нет, нет, нет! – И охотник, читавший молитву, остановился. Но другой хмуро указал на тело несчастной жертвы вампиров, ещё живой, около которой хлопотала какая-то охотница, и ритуал продолжился.

- Нет! Нет! – отчаянно, не веря. Этот слабый крик не способен отогнать смерть, он теряется, затихает в пустоте. Вот серебряный кинжал пригвоздил Донну к дереву, и крик оборвался. Завидев в руке другого охотника кинжал, который был направлен Алану в сердце, вампирша взвыла и, забыв об осторожности, ринулась вниз. Тут же её накрыла сеть. Мира рухнула прямо под ноги охотнику, пленившему её.

Сеть держала некрепко, но вытягивала силы. Мира замерла. Одно движение – и её убьют, как Беллу... Она затихла, склонив голову, из последних сил цепляясь за чудовищное обличье. Отпустить его означало конец.

- Безрассудно, - промолвил охотник над ней. - Похоже, это её хозяин, - и обратился к тому, с кинжалом. - Заканчивай скорее ритуал.

Мира встретилась взглядом с Аланом, увидела лишь пустоту в его глазах, и её начала охватывать паника. Слова молитвы звучали и для неё, каждое – острый нож. Она вздрагивала как от ударов.

«Не боятся! Думать! Думать!» -

«Алан! Алан!» –

Она тяжело глотала воздух. Гулко стучало впервые за три года по-настоящему проснувшееся сердце.

Алан пытался вырваться, но безуспешно. Вот он рванулся в последний раз, но, видимо поняв, что уйти от удара кинжалом не удастся, перестал сопротивляться, расслабленно закрыл глаза, чуть приподнял голову и… захохотал.

Вот она, Бездна! Этот безумный смех куда больнее слов молитвы… Но скоро – очень скоро! – он оборвался, и новая незнакомая боль пронзила сердце вампирши тонкой холодной иглой. Мира рванулась к Алану отчаянно, уже безнадёжно: охотник плеснул святую воду в его лицо, оскаленный в улыбке безумца рот, и – о чудо! – ей удалось скинуть сеть, не потеряв своих крыльев. Она оттолкнула опешившего охотника. Наверное, то сила любви несла её.

Кинжал в руке охотника, только что бывший у вампира в сердце, вновь сиял нетускнеющим серебром. Алана больше не было. Его сожрало Ничто, лишь пригоршня пыли сверкнула в лунных лучах и пропала. Мира отпрянула и рванулась вверх под общий вопль: «Держи!», помчалась прочь. Она задыхалась, не видя ни земли, ни неба. Это и её убили только что…

Ей думалось, что она удирает от Бездны.

- Лети-лети! – кричал ей вслед кто-то из охотников. - В следующий раз побеседуем!

Мира устало поднялась и побрела к себе наверх. На Винсента она больше не обернулась, но образ маленькой фигурки, пылающей солнцем, стоял перед глазами. Ушли все думы, все сомнения. Она разобралась, зачем лжёт и чего боится. Но вернулась знакомая тревога, поселившаяся в ней с великой ночи, Королевы всех ночей – ночи смерти Избранного и потери Дара.

«Мне уже безразлично, заслужу ли я право называться Бессмертной, и вовсе не важно, как близко к трону Владыки я подберусь! Сияющая кровь, отнимающая силы вампира – вот признак Дара, но я боюсь проверить тебя, малыш. Я отворачиваюсь, когда вижу хоть крохотную царапину на твоей тонкой горячей коже. Я боюсь узнать в тебе Избранного. Я не желаю тебе судьбы Великого. Ты не узнаешь нашего проклятия. Ты не погибнешь, как тот, на кого ты так похож. Ты не сгинешь в Бездне».

Дата добавления: 2015-07-20