Технический прогресс и аффективная безопасность

Очень рано возникает необходимость сделать эхографию, сдать анализы крови, результаты которых определяют необходимость пункции трофобласта или амниотической пункции. Первая эхография проводится в 8-10 недель беременности. Принято говорить в неделях со времени аменореи, но мне это не кажется адекватным, когда находишься в аффективном контакте. Пункция трофобласта имеет место в возрасте 12 недель вынашивания.

Эти обследования могут быть болезненными, их боятся. От результата многое зависит, угроза нависает над будущим. Иногда родители бросают ребенка, его оставляют в ожидании результатов из страха привязаться к нему и потом страдать. Когда все оборачивается хорошо, этот отказ от ребенка в первые месяцы будет проживаться как чувство вины, и понадобятся, возможно, годы, чтобы сказать об этом.

Если уже было медицинское прерывание беременности, не торопятся сообщить о беременности окружающим, братьям, сестрам, но те чувствуют, ощущают разлад, задают прямые или непрямые вопросы. Обстановка становится тяжелой; семья подвергается испытаниям. Постараться предупредить последствия в этом случае - это не быть одного мнения с родителями, которые хотят молчания, подсказать им, что прожить такую ситуацию можно иначе.

Но особенно помочь можно тем, чтобы найти отношение с ребенком, при условии их желания. Если мать может, с помощью отца, пойти навстречу ребенку, даже если еще рано играть с ним, ситуация меняется, и каждый находит в ней свое место.

Они идут вместе навстречу испытаниям, мать помогает себе перенести их, потому что помогает ребенку пройти через испытание. И они более не являются жертвами угроз медицинского мира, они ему противостоят, помогая друг другу. Недавно я видела двух девятимесячных детей, которым был поставлен диагноз цитомегаловируса во время беременности. Первый был впервые доставлен на прием по причине нарушений поведения, полного неуверенности, второй был на обычном постнатальном приеме в рамках гаптономического сопровождения.

Я была поражена контрастом между спокойствием у сопровождаемых матери и ребенка и тревогой у другой пары. Они были отмечены страхом. При одинаковом медицинском риске, цена, которую они платили за научный прогресс, была очень разной.

Я хочу сказать здесь, что необходимо идти в ногу с прогрессом. То, что дает прогресс, замечательно, но оборотная сторона медали - тревога, которую он приносит. Правильный ответ - это не отказ от прогресса; но нужно делать все необходимое - и у нас для этого есть все средства, - чтобы он не был патогенным.

Эхография, какой фантастический медицинский прогресс. Но сколько тревожных мыслей могут вызвать затянувшееся молчание, затруднения в голосе, неловкое высказывание. И к нам приводят молодого человека или девушку с опущенными плечами от речей эхографа. По счастью все больше среди них специалистов, осознающих стратегическую роль, которую играет обследование с помощью эхографии, и много размышляющих над этими проблемами.

Однако тяжелая рука, водящая зондом по холодному гелю, - вещь неприятная. Обеспокоенные родители следят за экраном, где они видят кругляшки и абстрактные формы, которые, судя по объяснениям, должны представлять их ребенка, и в то же время они следят напряженным глазом и ухом за каждым знаком врача. Можно ли говорить о «хорошей ситуации» или о встрече? Во многих случаях, я думаю, это не так.

Некоторые родители бывают зачарованы иными картинками, которые им показывают эхографы для удовольствия, почему бы и нет? Родители, которые уже были в интимном контакте с ребенком, часто нам говорят, что они предпочитают не смотреть на экран, чтобы быть вместе с ним, дискомфорт которого они чувствуют. Некоторые эхографы, имеющие подготовку по гаптономии, приходят к тому результату другим путем, и значит это возможно. Я сама участвовала в эхографиях, и мы сделали на первом этапе морфологическую эхографию (между 19 или 21 неделями вынашивания), долгую и точную, потом еще одну эхографию в то время как родители были в контакте с ребенком и со мной, не наблюдая за экраном. Поведение ребенка или детей друг с другом, если это близнецы, меняется сразу же. Они ведут себя более спокойно, а их двигательные движения имеют менее скачкообразный характер.

Речь вовсе не идет о том, чтобы подвергнуть сомнению такое ценное обследование, как эхография. Просто я выступаю за то, чтобы она проводилась уважительно по отношению к ребенку и его родителям, чтобы их не толкали к вуайеризму, и чтобы эхография не претендовала на что-то большее, кроме того, что это один из видов медицинского обследования. Когда люди хотят - с гордым видом - показать мне кассету с последними снимками, я у них спрашиваю, не собираются ли они взять с собой камеру, когда много позже поведут ребенка к врачу или дантисту. Эхография - это акт медицинского предупреждения, а на каждом человеке лежит ответственность за то, чтобы не дегуманизировать прогресс.

Я знала детей, которые сердились и впадали в прострацию после слишком долгого сеанса эхографии, в ходе которой звучали тревоги. Я чувствую себя не в своей тарелке, когда вижу в начале альбома фотографию экрана. Более того, я впадаю в беспокойство, когда представляю себе празднование дня рождения, и ребенок будет иметь право на показ видеосъемок о себе. Увидеть себя в состоянии плода мне кажется довольно курьезным подарком на день рождения. И я думаю, какие потрясения для бессознательного образа тела и какой регресс это может вызвать. Возможно я пессимист и пассеист, но я думаю, что все, что можно увидеть, не обязательно является хорошим для просмотра. Я верю в важность ненарушаемости личного пространства и узнала, благодаря своей учебе, что при сомнении лучше воздержаться, чтобы быть верным принципу «прежде всего не навредить!» Профилактика начинается с этого.

Как не сказать о банальности процедуры определения пола? Случается, что она оказывается хорошим событием, но это скорее редкость. Для этого нужно выполнить ряд условий. В ряде случаев открытие не приносит особого вреда, но мое убеждение - перед лицом известной мне клиники - что оценить реально вред можно, только проследив эти последствия на трех поколениях. Работать на раннюю профилактику - значит заключить пари с будущим. Правду о хороших и плохих результатах нашей работы мы не узнаем.

Счастье от ожидания мальчика или девочки никогда не является рациональным, и мы об этом не знаем до того, как определен пол ребенка. Некоторые становятся вне себя от горя и поражаются этому. И если от этого страдает мать, то ребенок оказывается покинутым, беззащитным, недосягаемым для отца, если мать ему отказывает в доступе к ребенку. О каком чувстве базовой безопасности у матери или у ребенка можно говорить? Я убеждена, что такие отказы носят патогенный характер, если о них не поговорить в контакте с ребенком. Я часто слышу, что лучше узнать раньше, потому что если ребенок другого пола, чем^; ожидалось, есть время к этому подготовиться.

Но я в этом вовсе не уверена. При рождении это более не мальчик или девочка, это имярек, который смотрит на вас, идет на покорение своей семьи, которая вся участвует в процессе взаимного принятия, и если даже один из родителей недоволен или не хочет принять ребенка, тот находит в большинстве случаев союзников, на кого может рассчитывать.

С другой стороны, происходит потеря в воображаемом, которая касается родителей и братьев и сестер. Есть прекрасное выражение, которое, насколько я знаю, приписывают Сулэ, «аборт фантазмов» [3]. Если это не он, мне жаль, что я не могу засвидетельствовать свое почтение автору этой столь красивой фразы, которая так соответствует действительности. Это тем более верно в наши дни, когда мало многодетных семей. Часто встречаются семьи, где дети одного пола. Так зачем же в угоду любопытству, вуайеризму, потребительству лишать себя балансирования между именами, между представлением в своем воображении себя то с маленьким братом, то с маленькой сестрой, то с сыном, то с дочерью? За эти несколько месяцев ожидания можно прожить то, что, возможно, ты никогда не проживешь.

В то же время мы хорошо знаем, как ребенок страдает оттого, что он не такой, каким его представляли. Когда в течение нескольких месяцев он имеет определенный пол и именуется, выдерживая всю символическую нагрузку, которую несет имя, очень мало среди них тех, кто избежит образа, довлеющего над ним. Чем более определенны рамки, тем меньше свободы для человека быть самим собой.

Однако могу констатировать, что образ мыслей меняется, по крайней мере, у моих пациентов. Пятнадцать лет назад, когда я говорила родителям, что я предпочитаю не знать пол ребенка, за исключением случаев, когда было важно мне это сообщить, я была вынуждена давать длинные объяснения. Сейчас ветер подул, как кажется, в другую сторону, во всяком случае, для тех, кто приходит ко мне на консультацию. Большая часть родителей также не высказывает желания знать пол ребенка до рождения. За исключением особых случаев я считаю, что это хороший способ защитить ребенка от вторжений семьи и дать ему знать, что его личное пространство не нарушаемо. Это вопрос уважения к нему. Но я осознаю радикальность своего суждения в этой области. Эта радикальность приобретена мною в клинической практике.

Во многих случаях т. н. нормальной беременности, без инцидентов, возникают нарушения в тот момент, когда узнается пол ребенка. Они обнаруживают себя в схватках, угрозе преждевременных родов, гипотрофии плода, иногда об этом не очень говорят, но это всегда болезненно. В нашей практике это выражается неспособностью пригласить ребенка подняться выше к сердцу матери, хотя она говорила, что все идет хорошо.

Гаптономическая клиника - клиника тонкая, но очень точная. Незначительное изменение тонуса несет для нас много смысла. Когда мы приглашаем мать рассказать о том, что происходит, сохраняя контакт с ребенком, она может помириться с ним, рассказывая о своих проблемах с одним из родственников, братом или сестрой, которые настраивают ее против данного пола ребенка. Иногда это занимает больше времени и проходит более болезненно. Но в чем я уверена, так это в необходимости поставить этот вопрос как можно раньше на обсуждение родителей и не поддаваться на уловки, потому что все вокруг них хотели бы знать.

Навязывание матери, не желающей знать пол ребенка, является плохим обращением с ней. Некоторым супружеским пара приходится пережить разлад и им нелегко наладить отношения, когда отец захотел, несмотря на нежелание матери, узнать пол ребенка. А это вопрос уважения воли другого. Иногда такое может быть более тяжелым и опасным для ребенка.

Однажды меня вызвала в госпиталь молодая первородящая моя пациентка. Она туда попала на «скорой» из-за угрозы преждевременных родов и была в большом беспокойстве, ее муж находился за границей. Мы с ней разговариваем, в том числе и о поле ребенка, который она, несмотря на свое нежелание, узнала накануне. Я ей говорю, что зайду к ней в конце дня. В 18 часов она мне звонит, голос радостный: «Я возвращаюсь домой, все хорошо, я поняла, что произошло». И она восстановила такую последовательность событий: дело было в октябре, она ждала мальчика, и все ее детство было отмечено депрессией матери, она потеряла своего последнего ребенка, своего единственного сына, в октябре, в те же числа. Я хочу уточнить, что эта молодая женщина не проходила анализ. Добавлю, что встреча бабушки по материнской линии со своим внуком прошла плохо, ребенок принимался плакать, как только ее видел до того дня, когда ему рассказали эту историю.

Я уверена, что все эти угрозы преждевременных родов связаны с фактом, что становился известным пол ребенка, и это отражается на поколениях.

Я не заостряла всякий раз внимание, но можно легко себе представить, каково состояние чувства базовой безопасности у матери и ребенка, которым приходится все это пережить, и этими переживаниями устлана дорога следующего поколения.

Начиная с четвертого месяца, ребенок входит в социальный мир. Вокруг него все знают о его существовании, поскольку начинают также обнаруживать себя округляющиеся формы женщины. Игры между родителями и детьми конкретизируются и постепенно интенсифицируются. Родители признают, что они все лучше распознают личность, которая проявляет себя через реакции. Если нет патологии, эти три месяца в основном спокойные. Беспокойство по поводу родов отступило, дискомфорт от объема живота еще не проявляет себя. У ребенка много места, чтобы двигаться. Родители все лучше и лучше ощущают его присутствие. Чувство базовой безопасности хорошо развивается. Убаюкивание и другие жесты снимают напряжение и зачастую обеспечивают гибкий комфорт лону.

Но достаточно слова медицинского работника или близкого человека, даже новости, сказанной по радио, не очень обходительного обследования, плохого сна - и это равновесие нарушено.

Один из случаев угрозы преждевременных родов имел место для близнецов, зачатых искусственным путем с помощью спермы отца. По словам акушера никакой другой причины, кроме факта вынашивания двойни и усталости, для схваток не было. В тот же вечер в клинике мать мне сказала, что она слышала по радио в новостях, что где-то белая женщина родила двух детей, одного белого и одного черного, вследствие ошибки при осеменении, в результате которой была смешана сперма ее мужа и другого мужчины. И она испугалась, как бы не оказаться на ее месте.

В последней трети беременности увеличение веса ребенка, страх перед родами, а также от разъединения с ним, равно как и оказаться лицом к лицу с новорожденным, в разных случаях портят картину. Усиливается незащищенность матери. Боли в спине, ногах, тазу занимают много места. Нарушен сон. Ребенок живет с этим и его чувство базовой безопасности, так же как и у матери, может быть нарушено. Отец, если он присутствует, может оказать ценную помощь, ребенок тоже может по-своему помочь, - настолько в этот момент развита коммуникация.

Когда все проходит хорошо, мать может побудить его подняться или опуститься, в зависимости от положения, чтобы почувствовать себя комфортнее. Многие женщины говорят, что они хорошо чувствуют моменты, когда ребенок двигается особым образом, интерпретируемый ими как зов. На этой стадии он хорошо показывает, что чувствует приход отца.

В течение этого периода часто заметно, как женщины наклоняются вперед из-за слишком напряженного и твердого живота с ребенком, который двигается, лишь когда они принимают лежачее положение. Это означает, что в другие моменты у ребенка нет возможности дать знать о себе. Эти дети находятся в пассивном ожидании, переживая беспокойство матери, что вносит изменения в их мир: их обиталище сужено и твердо, все органы чувств - слуховые, обонятельные, тактильные, мышечные, суставные, вкусовые (в этот период ребенок много глотает и набирается калорий в амниотической жидкости, которую он проглатывает), также как и восприятие от внутренних органов, сердца ритм которого изменяется в зависимости от материнского беспокойства, пребывают в тревоге.

О какой безопасности в конце беременности может идти речь, если профессия отца не гарантирует его присутствия в день «X», когда в случае нуклеарной семьи, оторванной от корней, мать обеспокоена тем, с кем останется ее старший ребенок в ее отсутствие, когда просто-напросто она не знает, как доберется до родильного дома с этими пробками на дорогах, если не будет нитакси ни «скорой», или, говоря уже о совсем современной ситуации, если медперсонал будет настроен на то, чтобы вызвать: роды, несмотря на желание матери, которая вынуждена будет играть в прятки с врачом.

Все эти мелочи дестабилизируют ситуацию и могут оставить следы. Другие носят более жесткий характер, как, например, приближение настоящего испытания типа инициации, каким являются роды. Вот здесь особенно заявляют о своем присутствии когорты предков со словами, которые воздействуют, запрещают или диктуют.

Особенно точная работа ведется с потерей безопасности связи с ребенком, когда боль слишком сильна или внезапна и возникает в момент сильной усталости. Порочный круг – боль, страх и закрытие базиса - может быть разорван лишь связью мать-ребенок. Отец и ребенок, каждый помогает по-своему. Мать обнаруживает, что она может с помощью отца направлять ребенка к выходу вовне. Это отношение помощи станет ее ариадниной нитью. Но как я уже сказала, говорить здесь о родах заняло бы слишком много времени.

Рождение представляет собой решение существенного вопроса непрерывности траектории жизни. Если обратиться к теоретическим размышлениям Франсуазы Дольто о бессознательном образе тела, который не столько образ в собственном смысле слова, но метафора восприятия телесности и ее переживания во встрече, становится очевидно, насколько высоки ставки в течение беременности и при рождении.

Дата добавления: 2015-07-20