Облик десятилетия

1900-1909

На Всемирной выставке 1900 года в Париже французское искусство высокой моды - от кутюр (haute couture) - переживает свой первый триумф. В павильоне Элегантности (Pavilion de Elegance) некоторые избранные дома моды, в том числе Ворт и Дусе, одевающие таких звезд сцены, как Дузе и Сара Бернар, представляют свои дорогостоя­щие творения на суд изумленной публики из раз­ных стран.

«Для всех тех, кто приносит жертву на алтарь грации, блеска, великоле­пия и красоты, - пишет об этом событии журнальная критика, -для всех них Париж был, есть и бу­дет священным местом паломни­чества».

Поистине пророческое сужде­ние! С той поры Париж на целое столетие становится центром ми­ровой моды. И не случайно эта слава пришла к нему с расцветом искусства модельеров - и, вероятно, окончится с его упадком. В те времена они еще назывались кутюрье и считали себя хранителями высокого портновского искусства, хотя каждый, кто стремился выделиться на фоне множества одаренных ремесленников, должен был быть творцом и художником, гением рекламы и хозяи­ном светского салона, артистом и режиссером.

Так случилось, что основателем французского от кутюр стал англичанин. После семилетнего обучения в Лондоне на предприятиях текстиль­ной промышленности 20-летний Чарльз Фредерик Ворт приехал в Париж, а 13 лет спустя, в 1858 году, вместе со своим шведским партне­ром Бобергом он основал собст­венный дом моделей на Рю-де-ля-Пе, который с 1871 года возглав­лял единолично. Ворт был первым, кто понял, как стать звездой. Он просто стал подписывать свои мо­дели, так же как художник подпи­сывает картины. Кроме

того, каж­дый год он представлял новую коллекцию и таким образом сде­лал моду изменчивой, что увели­чило покупательский спрос. Из этого основополагающего новше­ства модельеры и по сей день все извлекают выгоду.

Разработанная им линия моды была далеко не так революционна. Чарльз Ворт при­дал чрезмерно объемному кринолину более со­размерную форму, сделав шитье плоским спере­ди, и собрал ткань в складки, которые переместил назад. Так появился турнюр, который вскоре, так же как и кринолин, становится все объемнее и на­чинает вызывать язвительные насмешки.

Однако образцом для подражания продолжал служить стиль не XIX, а XVIII века, именно потому к Всемирной выставке 1900 года не было предло­жено никаких новых силуэтов. Настоящая сенса­ция заключалась в том, что сформировалась и осознала свои задачи новая каста кутюрье. Все они были ориентированы на Ворта, который к этому моменту уже пять лет как умер, а его дело унаследовали сыновья Гастон и Жан-Филипп. Для Ворта, сумевшего соединить английскую технику шитья с французским шиком, было создано слово «кутюрье» (couturier) - «модельер», до этого были лишь couturiиres - «портнихи», скорее, даже швеи.

Жанна Пакен, женщина, которой выпала честь отобрать участников для демонстрации моделей в павильоне Элегантности, также ставила знак сво­ей фирмы как создательница моды, а не как про­стая портниха. Но и она не представила ничего нового, хотя ее модели выглядели роскошно. Вос­ковой манекен с лицом, очень похожим на симпа­тичную мадам Пакен, был представлен в тончай­ших кружевах и шелках, и за всей этой изыскан­ностью и утонченностью забывалось, что в этом нет ничего нового. Шокирующая новизна, конеч­но же, имела место в том факте, что женщине впервые было поручено возглавить ярмарку моды. Ведь мир кутюрье всегда принадлежала (и принад­лежит) мужчинам.

А они придержива­лись мнения, что жен­ское тело следует где за­тянуть шнуровкой, а где- сделать попышнее, что­бы приблизить к идеа­льной форме песочных часов: середина хрупкая и тонкая, а верх и низ пышные и округлые. В профиль идеальная ли­ния напоминала букву S, которая в зависимости от корсета и накладных подушечек ниже талии сзади изгибалась более или менее плавно.

В женской одежде, которая благодаря Ворту стала свободнее, все еще было что-то от смирительной рубашки. Высокие узкие воротники-стойки, желательно из накрахмаленных кружев, требовали прямой посадки головы на которую водружалась шляпа с пышным убором. Предпочи­тались тяжелые страусиные перья, которые были самой дорогой отделкой и символом высокого положения в обществе. Узкая верхняя часть кос­тюма или платья надевалась поверх корсета из ки­тового уса, который, в свою очередь, скрывался под маскирующим корсетом («cache-corset»). Вшивной рукав по форме часто напоминал око­рок - отсюда выражение «ветчинообразный» ру­кав; у плеча он начинался пышными буфами, а от локтя до кисти был заужен. Рукава оканчивались у самых пальцев, так как благопристойные дамы задрапировывались, на­сколько это было воз­можно, - лучше всего от ушей до самых пят. Юб­ка была длиной до пола, пышная на бедрах, в форме колокола и со­бранная сзади в складки, которые часто пере­ходили в небольшой шлейф. Чтобы сбаланси­ровать силуэт, в проти­вовес подчеркнутому низу спины, шляпа слег­ка сдвигалась вперед и прикрывала забранные вверх волосы.

Полусапожки на шнурках или туфли были остроносыми, со слегка скошенным ба-

рочным каблуком. Не­пременными аксессуа­рами были шелковые чулки, о которых, естественно, можно было только догадываться, и узкие перчатки, из-за которых да­же руки дамы нельзя было увидеть обнаженными вне дома. Перчатки к декольтированному вечерне­му платью должны были закрывать руку и выше локтя - и неудивительно, что один только вид обнаженной кожи или узкой полоски лодыжки сво­дил мужчин с ума. Непременный зонтик сегодня кажется очень кокетливым, но тогда это была единственная возможность избежать деревенско­го загара, который в высшем обществе считался крайне неприличным.

Для повседневных платьев использовались та­кие ткани, как лен, бархат и шерсть. Предпочте­ние отдавали спокойным темным или бледным пастельным тонам: розовому, голубому или сире­неватому.

Отсутствие оригинальности в фасонах пыта­лись восполнить роскошными орнаментами; тесьма и ленты, складки и банты, накладные вы­шивки и бесчисленные воланы использовались в качестве отделки.

Для вечерних платьев выбирали шелк и круже­ва, муслин, тюль, шифон, сатин и крепдешин, бо­гато вышитые и украшенные и обычно довольно глубоко декольтированные. Главным украшением первого десятилетия века был жемчуг, будь то ка­пельки в ушах, длинная нить в один ряд или охватывающее шею много раз колье-ошей­ник (collier de chien). Светские дамы выглядели всегда так, будто они собрались на праздничное гулянье, что соответствовало действительности, когда они, как это было принято, проводили се­зон на Cote cTAzur (Лазурном берегу). Однако в Париже они в основном выезжали в театры, при­хватывая с собой изящный театральный бинокль и пышный веер.

Так они наряжались, «femme огпёе» (фр. - кра­сотки) «Прекрасной эпохи». Но уже близилась эпоха «femrne liberee» (фр. - женщины освобож­денной), над раскрепощенностью которой в об­ласти моды потрудились многие. Однако никто не преуспев в этом так, как Поль Пуаре, начертавший на своих знаменах девиз революции в одежде.

Облик десятилетия

Просвечивающая нежная кожа и осиная талия - вот что было самым важным для красавиц на рубеже столетий. Убийствен­но тесный корсет деформировал внутрен­ние органы и часто вызывал проблемы с пищеварением, приводил к тяжелым бо­лезням, а иногда к смерти. Столь же опас­ным было и использование отбеливающих средств, содержащих мышьяк и свинец. Однако что значила смерть телесная в сравнении со смертью для общества?

Женщины, которых мужчины выбирали в жены, должны были выглядеть скромно и естественно. Поэтому все искусственное, косметика или краска для волос, считалось предосудительным. По меньшей мере офи­циально. С другой стороны, совершенно недопустимо, чтобы кожа была загорелой иди хотя бы слегка покрасневшей от солн­ца, как у людей рабочего сословие. Она должна быть белоснежной, так что жидкие отбеливатели и осветляющие кремы были необходимы, так же как и белая рисовая пудра. Дополнительно подрисовывались голубовато-фиолетовые жилки на висках, шее и декольте.

Считалось, что седые волосы делают юными. Прямые волосы указывают на свое­вольный характер. Слегка волнистые, за­бранные в пышную прическу более при­влекательны, и, чтобы добиться нужного эффекта, использовались щипцы для за­вивки, перманент, накладные пряди волос.

Самым подходящим ароматом для оча­ровательной дамы, одетой в платье пас­тельных тонов, был запах лаванды - чис­тый, свежий и успокаивающий. Ногти на руках доводили до блеска с помощью спе­циальной полировальной пасты.

Лишь одна мелочь не совсем соответст­вовала облику ухоженной горожанки: не­мало невинных, выглядевших совершенно естественно красавиц носили колечки на сосках (сегодня это назвали бы пирсин­гом) будто бы для того, чтобы поднять ли­нию груди.

Феминистки добиваются того, что исполь­зование декоративной косметики становит­ся допустимым с точки зрения общества. Их борьба за признание нравственного превос­ходства и естественной красоты женщины приводит к тому, что первые суфражистки выглядят очень ухоженно, хорошо одеты и искусно подкрашены.

Чем более видное и независимое поло­жение занимают женщины, тем больше они подражают феминисткам. Актрисы, привыкшие в ярком свете рампы к теат­ральному гриму, вскоре выступают за оби­лие румян и при дневном свете. Женщины из буржуазных кругов отваживаются ис­пользовать театральную помаду, краску для ресниц, карандаш для бровей и под­крашивают волосы хной по последнему крику парижской моды.

В начале века одной из самых влиятельных в мире была женщина не из плоти и крови, а та, что вошла в жизнь благодаря рисункам Чарлза Дана Гибсона. С 1890 по І9І0 г. он сотрудничал с журналом «Соlliers», куда регулярно поставлял шаржи, отражающие реакцию буржуазного общества. Главное место в них всегда занимала фигура спортивной и интеллигентной, красивой и сохраняющей свой стиль молодой женщины, которая вскоре под именем «Девушка Гибсона» стала идеалом американских и английских женщин и муж­чин. Существовали даже обои с ее прелестным изображением, изначально предназначавшие­ся для жилища одиноких холостяков, то есть она была предтечей девушек с фотокарточек. У «Девушки Гибсона» были слегка волнистые, забранные в высокую прическу волосы, вышитая закрытая блуза с длинными рукавами и широкая длинная юбка. Взгляд опущен, как подобало юным дамам, поэтому не сразу было заметно, сколько огня таила в себе эта нарисованная фи­гура. Она побуждала своих современниц не только заниматься спортом - теннисом, плава­нием или верховой ездой, но и садиться за руль автомобиля.

Дата добавления: 2015-07-20