Когнитивные и личностные компоненты стереотипов понимания личности участников войны в Афганистане

Любая война неестественна для человека, противоречит его человеческой сущности, тем не менее вся мировой история состоит из бесконечной череды вооруженных конфликтов. Судя по историческим источникам, начиная с Геродота, и художественной литературы, в сознании невоевавших людей всегда возникали стереотипные, нередко не соответствующие действительности представления о психологических особенностях личности участников войны. В XX в. яркое образное воплощение эти представления нашли в романах Э.М. Ремарка, А. Барбюса, Э. Хемингуэя. Гораздо хуже обстоит дело с научным анализом закономерностей формирования указанных стереотипов в массовом сознании. В отечественной науке такие данные практически отсутствуют. Пожалуй, наиболее полно стереотипы понимания личности воевавших представлены в исследованиях, посвященных изучению отношения американцев к их соотечественникам, принимавшим участие в войне во Вьетнаме [166, 209, 212].

Если абстрагироваться от политических аспектов войн во Вьетнаме и Афганистане, то нетрудно заметить, что в психологическом смысле, т.е. по воздействию на психику человека во время боевых действий и особенно в период послевоенной адаптации, эти вооруженные конфликты были очень похожими. Об этом свидетельствуют примерно одинаковый средний возраст воевавших (19-20), очень быстрый и контрастный переход от боевой обстановки к мирной жизни (у некоторых воинов он занял не более двух суток) и особенно отношение

Межличностное понимание 133

окружающих к участникам войны. Кроме того, мнения о сходстве человеческих факторов, психологических аспектов двух обсуждаемых войн придерживаются многие их участники: такая точка зрения неоднократно высказывалась на международных встречах ветеранов (см., например, [168]). Как показал социологический опрос [88], 47% «афганцев» считают, что миссия наших воинов в Афганистане ближе всего к миссии военнослужащих, воевавших во Вьетнаме (22% идентифицировали себя с бойцами интербригад, воевавших в Испании, и только 13% — с участниками Великой Отечественной войны).

В конце 60-х — начале 70-х гг. в американских средствах массовой информации преобладал нелестный стереотип участника вьетнамской войны как одурманенного наркотиками человека с расстроенной психикой, радикально настроенного и склонного к насилию [209]. Задолго до объективных научных исследований в общественном сознании сформировался образ ветерана — нарушителя спокойствия, общепринятых норм поведения, доставляющего немало неприятностей окружающим («trouble vet» image). В частности, именно такой образ был основным регулятором поведения предпринимателей, делавших «здравомысленный» [209, с. 293] выбор при отборе желающих поступить на работу. Например, в газетных объявлениях делались пометки: «Ветеранов Вьетнама просим не обращаться». Можно выделить три основные причины в целом отрицательного отношения населения США к участникам вьетнамских событий.

1. Непопулярность войны в американском общественном мнении, ярко проявившаяся в демонстрациях и маршах протеста пацифистов. Последние видели в возвратившихся солдатах одновременно и жертв и виновников аморальной войны. Один из ветеранов рассказывал: «Когда я сошел с самолета в Окленде, какой-то хиппи плюнул в меня, обозвав детоубийцей» [166, с.25]. (Аналогично во время проведения исследования психологических причин непонимания «афганцев» разными по социальному составу группами жителей

134 Понимание в познании и общении

России мне не раз доводилось слышать высказывания такого рода: «За что мне их уважать? Они же не отказались участвовать в этой несправедливой войне и убивать ни в чем неповинных людей!»).

2. Военные неудачи во Вьетнаме оказались тяжелым ударом по американскому самосознанию. Как отмечает Д. Кнокс, в США обычное отношение к воинам, вернувшимся домой без победы — сначала игнорировать, а затем забыть. Так было прежде, так произошло и с участниками вьетнамского конфликта [212, с. 10]. Одним из проявлений уязвленной национальной гордости оказались упреки, которые делали «вьетнамцам» ветераны второй мировой войны: «Мы выиграли нашу войну, почему же вы не выиграли свою?» [166, с. 25]. (Ср. с высказыванием ветерана Великой Отечественной войны об «афганцах»: «Я сражался за Родину, а теперь десять лет не могу квартиру получить. А их — в льготную очередь! За что их на руках носить, почему им сразу все преподносится на блюдечке?»).

3. Социолог С. Левентман отмечает, что научные отчеты о психологических, а иногда и психиатрических последствиях вьетнамской войны для ее участников, возможно, принесли больше вреда, чем пользы [209, с. 293-295]. Предназначенные для информирования специалистов отчеты о результатах исследований интерпретировались средствами массовой информации как основа для описания всех ветеранов Вьетнама. Участники вьетнамской войны стали изображаться как «клинический случай»: люди, у которых если сейчас нет видимых расстройств психики, то они могут внезапно появиться в будущем.

Однако прошли годы и в американском общественном мнении произошло «отделение вьетнамской войны от солдат, которые в ней участвовали» [213, с. 88]. В 1978-1980 гг. по поручению президента США Дж. Картера Администрация ветеранов провела социологический опрос, направленный на изучение войны во Вьетнаме. Исследование обнаружило растущую симпатию к ветеранам. Люди в целом тепло относятся к уча-

Межличностное понимание 135

стникам вьетнамской войны и не считают, что они отличаются по свойствам личности от их невоевавших ровесников [213, с. 89]. 83% американского населения полностью согласны с утверждением, что ветераны заслуживают уважения, и только 15% согласны с мнением, что настоящие герои — те, кто отказывался идти на войну. Более того, сегодня уважительное отношение к участникам вьетнамской войны в США стало символом национального самосознания: «Симпатия к ветеранам сегодня объединяется с материнством и яблочным пирогом как отличительный признак настоящего американизма» [166, с. 29].

Не только изменение политических акцентов в оценке войны, но и научные исследования внесли определенный вклад в процесс превращения отрицательного стереотипа участника вьетнамских событий в социально положительный образ: исследования показали, что у явного меньшинства ветеранов возникли серьезные психологические проблемы в период послевоенной адаптации. «Из примерно четырех миллионов тех, кто отправился во Вьетнам, один из пяти имел серьезные трудности после возвращения домой» [166, с.30]. В различных психологических экспериментах не было найдено существенных различий между ветеранами и их ровесниками по параметрам локуса контроля, образа Я, критичности мышления и др. Например, Дж. Ф. Борус, обследовав 765 участников войны через семь месяцев после их возвращения на родину, не нашел значимых психологических различий между нами и испытуемыми контрольной группы (цит.по: [209]).

Ветеран Вьетнама Т.О. Брайен пишет: «Вопреки распространенным стереотипам большинство ветеранов адаптировались к мирной жизни. Конечно, многие из нас продолжают страдать, но подавляющее большинство не зависимы от наркотиков, не безработны, не склонны к суициду, не бьют жен и детей, не грабят банки и не стоят на коленях в тоске и печали» [213, с. 205].

Отношение к ветеранам изменилось в лучшую сторону, но стереотипы в массовом сознании остались. В комплекс-

136 Понимание в познании и общении

ном исследовании, результаты которого опубликованы в 1986 г. [213], констатируется, что до сих пор многие американцы верят, что те, кто отправился во Вьетнам, представляют собой образец неудачника, неприспособленного человека, который ни при каких условиях не адаптируется в обществе. Другие считают, что опыт участия в войне превратил молодых людей в наркоманов и потенциальных преступников. Основной вывод исследования: подобные стереотипы имеют некоторые психологические основания только пор отношению к меньшинству ветеранов, страдающих посттравматическими стрессовыми расстройствами [212].

В отечественной науке пока очень мало данных о том, как невоевавшие граждане страны представляют свойства личности типичного ветерана Афганистана и как они оценивают поведенческие проявления этих свойств в межличностном общении. Редкие и бессистемные социологические опросы, направленные на выяснение отношения населения к социальным и психологическим проблемам «афганцев», мало улучшают положение.

Парадоксально, что столь незначительный вклад в решение этого вопроса внесли психологи. Парадоксальность ситуации заключается в том, что в экспериментальной психосемантике личности еще в 70-х годах разработаны интересные и эффективные методы изучения операциональных моделей индивидуального и массового сознания. Благодаря применению таких методов сегодня мы знаем, каков психологический портрет, обобщенный образ диктора у зрителей и слушателей в системах массовых коммуникаций; каков образ типичного студента у студентов разных специальностей; в чем специфика профессиональных и этнических стереотипов и т.п. [103]. Вместе с тем мы практически ничего не знаем о стереотипах, в которых отражены наиболее характерные психологические особенности людей из такой большой социальной группы, как ветераны афганской войны.

Цель раздела — изучить целостные представления граждан страны (различающихся по психологическим и социально-

Межличностное понимание 137

демографическим признакам) о нравственных, волевых и эмоционально-коммуникативных особенностях личности типичного участника войны в Афганистане.

Дата добавления: 2015-07-20