Эволюция и этногенез

Конечно, приравнивать этногенез к филогенезу не следует, так как новые
этносы остаются в пределах вида. Отмеченная нами аналогия принципиально
неполна и благодаря этому объясняет различие между макро- и
микроэволюционными процессами. Но, признавая наличие биологической эволюции
современного человека, этнолог не может согласиться с прогнозами наших
западных современников о целенаправленном развитии головного мозга, которое
должно изменить весь облик человека.

Дж. Холден нарисовал портрет нового вида гоминида - Homo
sapientissimus[23], очевидно, отдавая дань вкусам своей аудитории, желающей
видеть в будущем прогресс и только прогресс. Но если бы было именно так, то
люди, жившие за 2-5 тысячелетий до нас, имели бы заметные соматические
различия с нами. Можно вспомнить грацилизацию, открытую Г. Ф. Дебецем, но
даже этот сторонник изменчивости рас заявлял: "Отдельные "примитивные" и
"прогрессивные" признаки встречаются у всех рас, но ни одна из них не
отличается "примитивным" или "прогрессивным" комплексом признаков, если
заранее не считать их таковым. Если принять в качестве критерия
примитивности череп антропоидной обезьяны или хотя бы неандертальца, то
протоевропейский тип энеолитической эпохи Русской равнины по сумме
признаков не будет более примитивным, чем тип древних славян или
современных украинцев"[24].

Действительно, развитие человечества пошло по линии расширения ареала и
увеличения числа внутривидовых вариаций, т.е. этносов. Часть последних
погибает, оставляя потомкам вещественные или литературные памятники, часть
остается в виде реликтов, часть исчезла бесследно, но не было случая, чтобы
подсознательные действия популяции с единым стереотипом поведения вели к
целенаправленным изменениям собственного естества, какие бы условия такому
коллективу ни создавались.

Оказывается, иногда люди предпочитают доблестную гибель добровольному
самоуродованию ради сохранения жизни, которая в этом случае теряет для них
всякую привлекательность. Эта особенность внутривидового психологического
стереотипа ограничивает возможности этногенеза как локального процесса и
ставит под сомнение аналогию этногенеза с эволюцией.

Как ни странен этот вывод, но он последователен и верен, ибо этнос, обретая
социальные формы, создает политические институты, которые не являются
природными феноменами. Римляне создали сенат, консулат, трибунат и систему
права; франки - феодализм; тюрки VI в. - эль, как сочетание племенных
союзов и военных объединений (орды); инки - сложную конструкцию порабощения
индейских племен и собственной иерархии и т.д. Но все эти институты были
делом рук человеческих и в этом смысле подобны храмам с колоннадами,
дворцам, топорам и одеждам, которые, как уже говорилось, не имея
возможности саморазвития, могут только разрушаться от воздействия времени.

Формы, созданные гением и трудом людским, противостоят постепенному
исчезновению вещей, но любое достаточно сильное постороннее воздействие
может сломать форму и обречь ее содержимое на распад. А после того, как
такая трагедия произошла и не воспоследовало немедленной регенерации, этнос
превращается в аморфную популяцию, составную часть геобиоценоза. И только
новый взрыв этногенеза выведет ее из тупика, заставит перемешаться с
соседями и провозгласить новую этническую доминанту. Но тогда это будет уже
новый этнос.

Дата добавления: 2015-07-20