Загадка снежного человека

Роберт Лоуренс Стайн

Загадка снежного человека

Ужастики – 38

«Р.Л. Стайн «Загадка снежного человека»»: ООО «Росмэн‑Издат»; М.; 2000

ISBN 5‑8451-0164‑6

Перевод с английского В. А. Жукова

Оригинал: Robert Stine, “The Abominable Snowman of Pasadena”

Аннотация

Джордану Блейку и его сестре Николь, живущим в американском городе Пасадена, очень надоела жара. Вот бы хоть разок увидеть настоящую зиму! Настоящую зиму с настоящим снегом. И вот их мечта сбылась. Блейки едут на Аляску. Их отцу поручили сфотографировать загадочное существо, которое, по слухам, живет в заснеженных горах. Бедные Джордан и Николь! Все, чего они хотели, это посмотреть, как выглядит снег. А теперь их преследует страшное чудовище. Заросшее шерстью существо, известное как ужасный снежный человек!

Роберт Лоуренс Стайн

Загадка снежного человека

Всю свою жизнь я мечтал увидеть снег.

Меня зовут Джордан Блейк. Вся моя жизнь — это двенадцать лет солнца, песка и зелени. Мне ни разу не доводилось испытать, что такое мороз. Ни разу. Прохлада от кондиционеров в супермаркетах не в счет. Разве ж это мороз? Ведь в супермаркетах не бывает снега.

Хотите верьте, хотите нет, но я не знал, что такое настоящий холод, пока не отправился в путешествие.

Некоторые считают, что я счастливчик, потому что живу в Пасадене. Это в Калифорнии, где всегда солнце и жара. Конечно, все это здорово. Но если вы никогда не видели снега, то он кажется вам чем-то нереальным, как в фантастическом фильме.

Белые пушинки замерзшей воды, которые падают с неба? Они ложатся на землю, и из них можно строить крепости, лепить снеговиков и снежки? Согласитесь, трудно себе такое вообразить.

И вот однажды мое желание исполнилось. Я наконец увидел снег. И все оказалось еще чудеснее, чем я думал.

Гораздо чудеснее.

…— Внимание, ребята! Сейчас увидите кое- что интересное.

В свете фонаря, освещавшего фотолабораторию, папино лицо было совершенно красным. Мы с моей сестрой Николь смотрели, как он проявляет фотографии. Папа щипцами взял лист бумаги и опустил его в ванночку с проявителем.

Всю жизнь я наблюдаю, как папа проявляет пленки. Он профессиональный фотограф. Что-то не припомню, чтобы он когда-нибудь раньше так волновался за свои фотографии. Это было неспроста.

Папа снимает природу. Ну, вообще-то он снимает все подряд.

Он постоянно фотографирует. Мама говорит, что однажды, когда я был маленький, я увидел папу и заплакал. Не узнал его без фотоаппарата. Я привык к тому, что у него вместо носа — объектив.

В нашем доме полным-полно фотографий, на которых я выставлен в дурном свете. Вот я в пеленках. Вот я с чумазым после еды лицом. А вот я плачу, когда поцарапал себе колено. А на этой фотографии — бью свою сестру.

Папа только что вернулся из поездки по Большим Тетонам. Это горный хребет в Вайоминге, часть Скалистых гор. И сейчас папа печатал фотографии, которые там сделал.

— Хотел бы я, ребята, чтобы вы посмотрели на тамошних медведей, — сказал папа. — У них там целая семья. Медвежата напомнили мне вас — вы всегда дразните друг друга.

Дразним? Ха-ха! Папа думает, что Николь и я дразним друг друга! Это слишком мягко сказано. Николь — мисс Всезнайка — просто бесит меня.

Иногда я жалею, что она появилась на свет. Я поставил себе задачу: сделать так, чтобы и она пожалела об этом. Пожалела бы о том, что появилась на свет.

— Папа, тебе надо было взять нас с собой в Большие Тетоны, — с обидой в голосе сказал я.

— В это время года в Вайоминге очень холодно, — ввернула Николь.

— Ты-то откуда знаешь, «профессор»? — Я ткнул ее под ребра. — Ты же никогда не была в Вайоминге.

— Я прочитала об этом, пока папа был в отъезде, — объяснила Николь. Ну, разумеется! — Если хочешь знать больше, Джордан, в библиотеке про это есть книжка с картинками. Для первоклашек как раз то, что тебе надо.

Я не смог придумать, что ей ответить. С этим у меня трудности. Я слишком долго соображаю и не могу отвечать быстро. Пришлось ткнуть ее еще раз.

— Но-но, — проворчал папа. — Без драк! Не мешайте работать.

Тупица Николь! То есть не то чтобы тупица—на самом деле она очень умная. Но умная как-то по- глупому — это мое мнение. Она настолько умная, что перепрыгнула через пятый класс и сразу оказалась в моем. Она на год младше меня, а учится в моем классе, причем учится на одни пятерки.

Папины снимки, плавающие в ванночке с проявителем, постепенно становились все четче.

— Пап, а когда ты был в горах, там шел снег? — спросил я.

— Конечно, шел, — ответил папа, не отрываясь от работы.

— А на лыжах ты катался? — снова спросил я.

Папа отрицательно покачал головой:

— Я был слишком занят.

— А на коньках? — спросила Николь.

Николь ведет себя так, как будто знает все. Но она так же, как и я, никогда не видела снега. Мы никуда не выезжали из Южной Калифорнии — по нам это сразу видно.

Мы оба круглый год загорелые. Светлые волосы Николь имеют зеленоватый оттенок. Это от хлорки в общественном бассейне. А у меня волосы каштановые со светлыми прядями. Мы с ней члены школьной команды по плаванию.

— Спорим, что у мамы сейчас идет снег, — сказала Николь.

— Возможно, — ответил папа.

Наши мама и папа в разводе. Мама только что переехала в Пенсильванию. Это лето мы собираемся провести у нее. Но до конца учебного года будем жить с папой в Калифорнии.

Мама прислала нам несколько фотографий ее нового дома. Он весь покрыт снегом. Я смотрел на эти фотографии и пытался почувствовать холод.

— Я бы хотел жить у мамы, когда ты уезжаешь в свои командировки, — сказал я.

— Джордан, мы уже говорили об этом! — сказал папа с некоторым раздражением. — Ты сможешь поехать к маме, когда она обустроится. Она еще даже мебель не купила. Где ты там будешь спать?

— По мне, так лучше спать на голом полу, чем слушать, как храпит миссис Хитченс, — проворчал я.

Миссис Хитченс присматривала за нами, когда папы не было дома. Хуже наказания не придумаешь! Каждое утро мы должны были убирать наши комнаты, а она потом проверяла. Каждый вечер без исключения она кормила нас печенкой, брюссельской капустой и супом из рыбьих голов, а в придачу давала большой стакан соевого молока. Фу!

При красном свете лаборатория выглядела таинственно. Судя по папиному голосу, он здорово волновался.

— Если снимки получатся хорошо, я опубликую их в своей книге, — сказал он. — Я назову ее «Бурые медведи Вайоминга». Автор — Харрисон Блейк. Звучит неплохо.

Папа замолчал и вытащил один снимок из ванночки с раствором. Он вгляделся в фотографию, с которой капала вода.

— Вот чудеса, — пробормотал он.

— Какие чудеса? — спросила Николь.

Папа молча положил снимок перед нами.

Мы с Николь посмотрели на него.

— Папа, — сказала Николь, — по-моему, это просто игрушечный медвежонок.

На фото действительно был изображен игрушечный медвежонок. Коричневый плюшевый медвежонок сидел на траве и глупо улыбался. Он был мало похож на медведей, которые водятся в Больших Тетонах.

— Должно быть, это какая-то ошибка, — сказал папа. — Ладно, подождите, пока я проявлю остальные фотографии. Вот увидите, они потрясающие.

Он достал другую фотографию. Внимательно ее изучил,

— Гм...

Я взглянул на снимок. Еще один игрушечный медвежонок.

Папа вынул третью фотографию. Потом четвертую. Он двигался все быстрее и быстрее.

— Что за фокусы! — закричал он. Он был взбешен. Даже в темной лаборатории было видно, что он в ярости. — Да что здесь творится? — орал он. — Где же снимки, которые я сделал?!

— Папа, — вкрадчиво спросила Николь, — а ты уверен, что те медведи, которых ты видел, были настоящими?

— Конечно, уверен! — закричал папа. — Неужто я не могу отличить бурых медведей от игрушечных?

Он начал ходить взад-вперед по комнате.

— Может, я пленку потерял? — пробормотал он и схватился за голову руками. — Или я ее засветил?

— Удивительно, ведь ты фотографировал медведей, — заметила Николь. — А получились игрушечные медвежата.

Папа в ярости стукнул рукой по столу. Он ворчал что-то себе под нос. Он был на грани нервного срыва.

— Может, я пленку в самолете оставил? Или перепутал кассеты?

Я отвернулся в сторону. Меня трясло от смеха.

— Джордан! Что с тобой? — Папа схватил меня за плечи. — Что случилось?

Он развернул меня к себе.

— Джордан! — воскликнул он. — Почему ты смеешься?!

Николь скрестила руки на груди и с укором посмотрела на меня:

— Что ты сделал с папиными фотографиями?

Папа нахмурился. Его голос стал теперь спокойнее.

— Ну, хватит, Джордан. Признавайся, в чем дело?

Мне стоило больших усилий снова не покатиться со смеху.

— Не волнуйся, папа. С твоими фотографиями все в порядке.

Он сунул мне в лицо один из снимков с игрушечным медвежонком.

— В порядке? Ты называешь это «в порядке»?

— Когда ты собирался в Вайоминг, я взял твой фотоаппарат, — объяснил я. — И ради хохмы сфотографировал свои старые игрушки. На остальных кадрах должны быть твои настоящие медведи.

Не могу удержаться от того, чтобы не выкинуть какой-нибудь фортель.

— Я к этому не имею никакого отношения, папа, — поспешила заверить Николь.

Ну просто пай-девочка.

Папа покачал головой:

— Ради хохмы, говоришь? Ну-ну.

Папа вернулся к столу и проявил еще несколько фотографий. На следующем снимке уже красовался настоящий медвежонок. Он ловил рыбу в реке. Папа засмеялся.

— Знаешь, — он положил снимок настоящего медвежонка рядом со снимком игрушечного, — а не такая уж и большая разница между ними.

Я знал, что папа не рассердится. Он никогда не сердится. Поэтому-то я иногда и разыгрываю его. Папа и сам любит приколы.

— Я рассказывал, как однажды подшутил над Джо Моррисоном? — спросил он.

Джо Моррисон — папин друг, он тоже фотограф.

— Джо только что вернулся из Африки, где провел несколько месяцев, фотографируя горилл. Он носился со своими редкими снимками горилл и всем их показывал. Я видел эти фотографии — они действительно производили впечатление.

У Джо была назначена важная встреча с редактором журнала о природе. Он собирался показать свои фото. Он был уверен, что журнал непременно захочет их опубликовать.

Но Джо не знал, что мы с редактором вместе учились в колледже. Одним словом, я ей позвонил и попросил помочь мне разыграть приятеля.

Джо пришел на встречу и показал редактору фотографии. Она посмотрела их и ничего не сказала.

Джо не выдержал и прямо спросил:

«Ну, что? Нравятся вам снимки или нет?»

Он такой вспыльчивый, этот Джо!

— И что же она ответила? — спросил я.

— Она нахмурилась и сказала:

«Вы хороший фотограф, мистер Моррисон. Но боюсь, что вас обманули. Существа, которых вы фотографировали, вовсе не гориллы».

У Джо, конечно, челюсть отвисла. Он закричал:

«Что значит «не гориллы»?!

А она с серьезным видом говорит:

«Это люди в костюмах горилл. Можете вы отличить настоящую гориллу от человека в костюме гориллы, мистер Моррисон?»

Я рассмеялся.

— А что дальше? — поинтересовалась Николь.

— Ну, Джо, конечно, чуть кондрашка не хватила. Он сгреб фотографии и стал их разглядывать:

«Ничего не понимаю! Выходит, целых шесть месяцев я потратил на изучение людей, переодетых в горилл?»

В конце концов редактор рассмеялась и призналась, что это была шутка. Ей понравились фотографии, и она обещала их опубликовать. Джо поначалу ей даже не поверил. Почти пятнадцать минут понадобилось моей знакомой, чтобы его успокоить.

Мы с папой рассмеялись.

— Папа, а по-моему, это очень некрасиво, — недовольно проворчала Николь.

Свою любовь к розыгрышам я унаследовал от папы. А вот Николь пошла в маму — она более практична.

— Когда Джо оправился от шока, он оценил шутку, — успокоил ее папа. — И отплатил мне той же монетой, поверь мне.

Папа положил в ванночку следующее фото. Потом он достал его щипцами. На нем были два борющихся медвежонка. Папа удовлетворенно улыбнулся.

— Отличные получились снимки, — сказал он. — Но мне здесь еще много чего нужно сделать, ребята. Ступайте-ка отсюда, хорошо?

Он выключил красный свет и включил нормальный. Николь открыла дверь.

— Пожалуйста, не устраивайте беспорядка и не пачкайтесь, — добавил папа. — Вечером мы поедем в город на ужин. Я хочу отметить удачу. Фотографии с медведями получились что надо!

— Мы будем вести себя хорошо, — пообещала Николь.

— Говори за себя, — буркнул я.

— Джордан, я же просил! — воскликнул папа.

— Ладно.

Как только мы вышли из темной комнаты, нас обдало жаром. Щурясь от послеполуденного солнца, мы с Николь пошли на задний двор. Моим глазам всегда нужно время, чтобы привыкнуть к свету.

— Что будем делать? — спросила Николь.

— Не знаю, — ответил я, — слишком жарко. Слишком жарко, чтобы делать что-то.

Зажмурившись, Николь на мгновение задумалась.

— Николь? — Я пихнул ее локтем. — Николь, ты о чем думаешь?

— Я думаю о снеге на папиных фотографиях. Может быть, это поможет мне почувствовать прохладу.

Она стояла неподвижно с закрытыми глазами. Пот градом катился с ее лба.

— Ну что? — спросил я. — Помогает?

Она открыла глаза и тряхнула головой.

— Как я могу себе представить снег, если никогда его не видела?

— И то верно, — зевнул я и огляделся вокруг.

Мы живем на окраине Пасадены. У нас в округе встречаются только три типа домов. Такими домами застроено все на мили вокруг.

Как же скучно смотреть на все это! Мне почему-то от этого становится еще жарче. Возле каждого дома растет по паре пальм, от которых не слишком-то много тени. Через дорогу от нас — свободный участок. Дальше дом Миллеров. Самая яркая достопримечательность нашего двора, а может быть, и всего квартала, — это отвратительная папина компостная куча.

Я искоса бросил туда взгляд и еще немного посмотрел по сторонам. На солнце все казалось блеклым. Даже трава была какой-то белесой.

— Все так надоело, что я кричать готов, — пожаловался я.

— Давай прокатимся на велосипедах, — предложила Николь. — Может, бриз нас охладит.

— Может быть, Лорен захочет поехать с нами, — добавил я.

Лорен Сакс живет в соседнем доме. Она учится с нами в одном классе. Мы с ней так часто видимся, что можно сказать, что она мне как сестра.

Мы выкатили из гаража наши велосипеды и поехали к Лорен. Оставив велосипеды возле входа, мы пошли за дом.

Мы нашли Лорен на заднем дворе. Она сидела под пальмой, подстелив на землю полотенце. Николь села на полотенце рядом с Лорен. Я прислонился к дереву.

— Как жарко! — вздохнула Лорен. Она подтянула свои желтые шорты.

Лорен высокая девочка спортивного типа, у нее длинные каштановые волосы и челка. Голос у нее гнусавый — как раз чтобы жаловаться.

— Вообще-то сейчас должна быть зима. Везде сейчас зима. А при нормальной зиме должен быть снег и лед, или дождь со снегом, или град и должно быть холодно-прехолодно. А у нас? Одно только солнце! Ну почему у нас всегда так жарко?

Внезапно я почувствовал боль в спине.

— Ой! — Я невольно дернулся вперед. Меня что- то кольнуло. Что-то очень острое. И сразу — ледяной холод. Лицо мое исказилось от боли.

— Джордан! — перепугалась Николь. — Что с тобой? Что случилось?

Я дотянулся рукой до больного места.

— Что это? — закричал я. — Так холодно!

Николь вскочила на ноги и осмотрела мою спину.

— Джордан, тебя обляпали! — объявила Николь. — Фруктовым мороженым!

Повернувшись, я услышал ехидный смех. Из-за дерева выскочили близнецы Миллеры.

Я должен был догадаться! Близнецы Миллеры — это Кайл и Кара. Два курносых носа, две пары маленьких глазок-пуговиц, у обоих короткие, одинаково подстриженные рыжие волосы. Фу-ууу. У обоих в руках было по водомету красного цвета.

Близнецы Миллеры тоже мастера разных приколов. В этом смысле они мне сто очков вперед дадут. Они гораздо шкодливее.

Все в округе их боятся. Близнецы нападают на малышей, когда те стоят на автобусной остановке, и отбирают у них деньги, которые им дали на обед. Они взорвали почтовый ящик Саксов при помощи химической бомбы. В прошлом году во время игры в баскетбол Кайл стукнул меня исподтишка. Ему, видите ли, очень хотелось посмотреть, как у меня на лбу вздувается шишка.

Больше всех Миллеры почему-то любят приставать ко мне.

Кара такая же вредная, как и ее брат Кайл. Стыдно признаться, но Кара может отключить меня одним ударом. Я испытал это на собственном опыте. Прошлым летом она поставила мне синяк.

— О, как жарко, как жарко! — ехидничала Кара, подражая гнусавому голосу Лорен.

Кайл по-баскетбольному перебросил за спиной свой водомет из одной руки в другую. Он пытался показать, что это на самом деле очень сложное движение.

— Это Арнольд меня научил, — похвастался он. Кайл хотел, чтобы я поверил, что он говорит об Арнольде Шварценеггере. Он уверяет, что знает Арнольда. Я в этом сильно сомневаюсь.

Николь дернула меня сзади за рубашку.

— Папа тебя прибьет, Джордан, — сказала она.

— За что?

Чуть не вывернув шею, я посмотрел на свою, спину. По белоснежной рубашке растекалось темно-лиловое пятно.

— Отлично, — проворчал я.

— Папа велел нам не пачкаться, — напомнила Николь. Как будто мне нужно было об этом напоминать.

— Не беспокойся, Джордан, — сказал Кайл. — Мы его смоем.

— Ничего страшного, — пробормотал я, отступая назад. Что бы Кайл ни имел в виду, говоря «мы его смоем», я знал, что мне это не понравится.

И я оказался прав.

Подняв свои водометы, они с Карой обрызгали и меня, и Николь, и Лорен.

— Прекратите! — завизжала Лорен. — Мы промокли до нитки!

Кайл и Кара разразились своим уродским смехом.

— Ты же плакалась, что тебе жарко!

Мы действительно промокли. Рубашка на мне была такая мокрая, что из нее можно было выжать стакан воды. Я свирепо уставился на близнецов.

Кайл пожал плечами:

— Мы только хотели помочь.

Ну, разумеется!

Я должен спасибо сказать, что они нас просто облили. Мы еще легко отделались.

Я не могу справиться с ними. И Николь с Лорен тоже не могут. Миллеры воображают, что они очень крутые. Только потому, что им по тринадцать лет и у них есть плавательный бассейн.

Их отец работает на киностудии. Они все время хвастаются тем, что ходят на премьеры и общаются с кинозвездами.

Я еще не видел, чтобы в их доме показалась хоть одна кинозвезда. Ни разу.

— Ой, да вы же все мокрые, — язвительно усмехнулась Кара. — Почему бы вам не прокатиться на велосипедах, чтобы обсохнуть?

Мы с Николь переглянулись. Когда мы с ней вдвоем, мы не так уж хорошо ладим друг с другом, но когда рядом Миллеры, мы вынуждены объединяться.

Мы слишком хорошо знали Миллеров. Они не стали бы говорить про наши велосипеды просто так. Без задней мысли.

— Что вы сделали с нашими велосипедами? — По голосу Николь можно было понять, что она тоже заподозрила неладное.

Близнецы широко раскрыли глаза, пытаясь изобразить невинность.

— Кто? Мы?! Мы ничего не делали с вашими бесценными велосипедами. Можете проверить.

Мы с Николь посмотрели в сторону дома Лорен — туда, где мы оставили велосипеды.

— Отсюда они выглядят нормально, — прошептала Николь.

— С ними что-то не так, — сказал я. — Не нравится мне все это.

Мы подошли к нашим велосипедам. С ними произошли самые настоящие чудеса. Рули были вывернуты назад.

— Надеюсь, у вас есть задний ход? — ухмыльнулся Кайл.

Вообще-то я не из тех, кто сразу лезет в драку. Но тут я взорвался. На этот раз Кайл и Кара зашли слишком далеко.

Я бросился на Кайла. Мы повалились на землю и стали бороться. Я пытался прижать его коленом, но он повалил меня на бок.

— Прекратите! — закричала Николь. — Прекратите!

Кайл положил меня на лопатки.

— Ты думал, сможешь меня победить, Джордан? Со мной тебе лучше не тягаться.

Я пнул его ногой. Он придавил мое плечо коленом к земле.

— Джордан, осторожно! — завопила Николь.

Я поднял глаза. Кара стояла надо мной, держа в руках камень величиной с мою голову. На ее лице появилась зловредная ухмылка.

— Бросай, Кара! — велел Кайл.

Я пытался выскользнуть, но не мог двинуться с места. Кайл крепко держал меня.

Кара подняла камень. А затем... отпустила его. Прямо мне на голову.

Я зажмурился.

Камень упал мне на лоб и... отскочил.

Я открыл глаза. Кара смеялась как гиена. Она подняла камень и снова бросила его мне и лицо. Он опять отскочил, как в первый раз.

Лорен схватила камень.

— Да он из губки! — объявила она и сжала «камень» в руке. — Он не настоящий.

Кайл засмеялся.

— Это реквизит из киностудии, дубина!

— Видел бы ты себя, Джордан, — добавила Кара. — Какой ты трус!

Я пнул Кайла ногой и снова набросился на него. На этот раз я был в такой ярости, что справился бы с двумя Кайлами. Одним броском я повалил его на землю и положил на лопатки!

— Что тут происходит, ребята?

Вот неожиданность! Папа.

Я вскочил на ноги.

— Привет, пап! Мы просто дурачились.

Кайл поднялся на ноги, потирая локоть.

Похоже, папа даже не собирался ругать нас за драку. Его занимало что-то другое.

— Слушайте, ребята, у меня важные новости. Мне только что звонили из журнала «Дикая природа». Они хотят, чтобы я полетел на Аляску.

— Прекрасно, папа! — сказал я недовольно. — Тебя ждет еще одна увлекательная поездка, а мы здесь будем умирать от скуки.

— И жары, — добавила Николь.

— Я звонил миссис Хитченс — хотел узнать, сможет ли она присмотреть за вами, — сказал папа.

— Только не миссис Хитченс! — закричал я. — Папа, пожалуйста! Терпеть не моту, как она готовит. Я умру от голода, если она останется с нами.

— Не умрешь, Джордан, — сказала Николь. — Даже если ты будешь есть только хлеб с маслом, ты сможешь спокойно протянуть неделю.

— Э-эй! Николь! Джордан! — прервал нас папа и легонько постучал по нашим макушкам. — Не будете ли вы так любезны дослушать меня? Я еще не закончил.

— Извини, папа.

— Одним словом, миссис Хитченс не сможет приходить. Так что, я думаю, вам обоим придется поехать со мной.

— На Аляску?! — закричал я. Я был ошарашен, я не мог в это поверить.

— Ура!!! — заорала Николь. Мы запрыгали от радости.

— Ой, ребята, какие вы счастливые! — протянула Лорен.

Кайл и Кара молчали.

— Мы поедем на Аляску! — вопил я. — Мы увидим снег! Тонны снега! Снега Аляски!

Меня просто колотило от возбуждения. А папа еще даже не сказал нам самого интересного.

— Это довольно странное предложение, — продолжил папа. — В журнале хотят, чтобы н разыскал какое-то снежное существо — ужасного снежного человека.

— Ух ты! — Я чуть не задохнулся.

Кайл и Кара только фыркнули.

Николь тряхнула головой.

— Ужасный снежный человек? А его кто-нибудь видел?

Папа кивнул головой.

— В снегах Аляски видели какое-то существо. Никто не знает, что это было на самом деле. Но что бы там ни было, в журнале хотят, чтобы я его сфотографировал. Уверен, что это сумасбродная идея. Никакого снежного человека не существует.

— Так зачем же ты едешь? — спросила Николь.

Я ткнул ее в бок:

— Какая разница? Зато мы увидим Аляску.

— Журнал платит большой гонорар, — объяснил папа. — И даже если мы не найдем снежное существо, я смогу сделать пару хороших снимков тундры.

— А что такое тундра? — спросила Лорен.

Папа хотел было ответить, но Николь его опередила:

— Можно, я скажу?

Я чуть не взбесился. Она и в школе такая же выскочка.

— Тундра — это огромная холодная равнина. Она находится в Арктике — на Аляска и в России. Название «тундра» происходит от русского слова, означающего...

Я закрыл ладонью ее большой рот.

— Есть еще вопросы, Лорен?

Лорен отрицательно покачала головой:

— Это все, что я хотела узнать.

— Умники будут трепаться без конца, если их не остановить. — Я отнял руку ото рта Николь. Она показала мне язык.

— Это будет замечательная поездка! — радостно воскликнул я. — Мы увидим настоящий снег и лед. Мы будем охотиться на ужасного снежного человека! Ужасного!

Еще час назад мы не знали, куда деться от скуки. А сейчас все круто изменилось.

Папа улыбнулся.

— Мне нужно ненадолго заглянуть в фотолабораторию. Не забудьте, сегодня мы ужинаем в городе.

Он поспешил через лужайку к дому.

Как только папа ушел, Кара рассмеялась:

— Ужасный снежный человек! Какая глупость!

В этом вся Кара — она слишком труслива, чтобы сказать это при папе.

Кайл передразнивал меня: прыгал на месте и вопил:

— Аляска! Аляска! Я увижу снег!

— Да вы там просто окоченеете от холода и превратитесь в ледышки, — ехидничала Кара.

— С нами-то будет все нормально, — сказали Николь. — А вот вы сейчас действительно превратитесь в ледышки!

Она выхватила у Кары водомет и направили струю воды ей в лицо.

— Прекрати! — закричал Кайл.

Он бросился к Николь. Николь засмеялась и побежала прочь, оборачиваясь через каждые Несколько шагов, чтобы их обрызгать.

— Отдай! — вопила Кара.

Миллеры погнались за Николь. Кайл подпил свой водомет и выстрелил ей в спину.

Мы с Лорен побежали за ними. Николь уже была во дворе нашего дома. Она обернулась и снова обрызгала Миллеров.

— Вы меня не поймаете! — кричала она, отступая назад.

Она шла задом прямо на папину компостную кучу.

«Предупредить ее? — раздумывал я. — Ни за что!»

— Получайте! — Николь окатила Миллеров водой.

И тут она поскользнулась и упала прямо и компостную кучу.

— Ой! — вскрикнула Лорен.

Николь с трудом поднялась. Зеленовато-коричневая слизь стекала по ее волосам, спине, рукам и ногам.

— А-а-а! — как безумная заорала она, стряхивая с рук нечистоты. — А-а-а-а-а!

Мы застыли на месте. Николь сама была похожа на ужасного снежного человека. Вся в помоях.

Мы все еще стояли и смотрели на нее, когда из двери вдруг высунулась папина голова.

— Дети! Вы готовы ехать на ужин? — позвал он.

— Вот он! — Папа старался перекричать рев мотора небольшого самолета. — Икнек. Это аэродром.

Я посмотрел в окно на небольшой клочок земли бурого цвета, куда мы должны были приземлиться. За последние полчаса я не видел вокруг ничего, кроме снега. Вот это да! Все было таким белым!

Было так классно наблюдать, как искрится на солнце снег! Я даже вспомнил рождественскую песенку. Из головы не выходила «Чудесная зимняя страна». Все это меня с ума сводило.

Пока мы летели, я все высматривал, нет ли на снегу больших следов. Какого размера должны быть следы у снежного человека? Можно ли увидеть их с высоты?

— Надеюсь, здесь есть ресторан, — сказала Николь. — Я проголодалась.

Папа потрепал ее по плечу.

— Перед тем, как мы отправимся в путь, у нас будет отличный обед, но после этого — только походная пища.

— А как мы будем разводить огонь на снегу? — спросила Николь.

— Мы остановимся в маленькой хижине, — ответил папа. — Она находится посреди тундры, но это лучше, чем спать в палатке. В хижине должна быть печка. Во всяком случае, я на деюсь на это.

— А мы можем построить иглу и спать там? спросил я. — Или выдолбить ледяную пещеру?

— Не так просто построить иглу, — оживилась Николь. — Это тебе не снежная крепость. Правда, папа?

Папа снял крышку с объектива фотокамеры и стал фотографировать из окна самолета.

— Конечно, — сказал он с отсутствующим видом

Николь тоже повернулась к окну. Я скорчил рожицу у нее за спиной.

— «Не так просто построить иглу», — передразнил я ее. Она вела себя как школьная учительница. Мне бывает очень неловко, когда в школе она выпендривается перед всеми.

— А как мы найдем хижину? — спросила Николь. — В этом снегу ничего не различишь.

Папа повернулся и сфотографировал ее.

— Ты что-то сказала, Николь?

— Я спросила, сможем ли мы отыскать хижину, — повторила Николь, — Ты знаешь, как пользоваться компасом, папа?

— Компасом? Нет. Но это не имеет значения. Человек по имени Артур Максвелл должен встретить нас в аэропорту. Он будет нашим проводником в тундре.

— Я знаю Артура, — крикнул пилот, обернувшись к нам. — Он давно ездит на собачьих упряжках. Ему все известно про собак и про сани, думаю, лучше его Аляску никто не знает.

— Может быть, он видел ужасного снежного человека? — предположил я.

— А откуда ты знаешь, что снежный человек вообще существует? — усмехнулась Николь. — Ты же пока даже следов его не видел.

— Николь, люди видели его своими собственными глазами, — ответил я. — Если его нет, зачем же мы туда едем?

— Кое-кто говорит, что видел его, — сказала Николь. — Скорее, люди думают, что видели именно снежного человека. Я в это не поверю, пока не узнаю о нем побольше.

Самолет описывал круги над маленьким городком. Я застегивал и расстегивал молнию на своей куртке-«аляске». Еще несколько минут назад мне страшно хотелось есть, но сейчас я так волновался, что уже не мог думать о еде.

«Наверняка где-то в снегах живет этот ужасный человек»,— думал я. Я в этом был просто уверен. Меня знобило, несмотря на поток теплого воздуха, поднимающегося из нагревателя.

А вдруг мы и вправду его найдем? Что тогда произойдет? И что будет, если снежному человеку не понравится, что его фотографируют?

Теперь самолет летел очень низко, готовясь приземлиться. Мы сели, глухо ударившись о землю, и помчались по посадочной полосе. Когда пилот затормозил, самолет накренился.

Что-то огромное замаячило в конце посадочной полосы. Что-то огромное, белое и ужасное.

— Смотри, папа! — закричал я. — Вот он! Ужасный снежный человек!

Самолет остановился прямо перед огромным монстром.

Папа, Николь и пилот — все дружно рассмеялись. Надо мной.

Терпеть этого не могу! Но мне не в чем было их винить. Огромный белый монстр оказался белым медведем.

Статуей белого медведя.

— Белый медведь — символ этого города, — объяснил пилот.

— Угу, — пробурчал я. Я чувствовал, что краснею. Я отвернулся.

— Джордан все знал, — сказал папа. — Просто это его очередная хохма.

— Ну конечно! — подхватил я. — Я с самого начала знал, что это статуя.

— Ничего ты не знал, Джордан, — сказала Николь. — Ты и в самом деле испугался!

Я ударил Николь по руке.

— Вовсе нет! Я пошутил!

Папа обнял нас обоих.

— Приятно посмотреть, как они пикируются друг с другом.

— Да уж, веселые ребята, — отозвался пилот.

Мы выпрыгнули из самолета. Пилот открыл багажное отделение. Мы с Николь достал свои рюкзаки.

В поездку папа взял с собой огромный герметично закрывающийся ящик — сундук — для пленок, фотоаппаратов, еды, спальных мешков и других припасов. Пилот помог ему вынести сундук из самолета.

Ящик был такой большой, что сам папа запросто мог в нем поместиться. Он был похож на красный пластмассовый гроб.

Здание аэропорта Икнека представляло собой маленький деревянный домик — всего две комнаты. Два пилота в кожаных куртках сидели за деревянным столом и играли в карты.

Высокий плотно сложенный мужчина с темными волосами, густой бородой и задубелой кожей на лице встал и через всю комнату направился к нам, чтобы поздороваться. Из-под расстегнутой серой парки была видна фланелевая рубашка, на ногах — штаны из оленьей кожи.

«Наверное, это и есть наш проводник»,— подумал я.

— Мистер Блейк? — обратился мужчина к папе низким хриплым голосом. — Я Артур Максвелл. Вам помочь?

Он принял один конец сундука у пилота.

— Этот ящик слишком велик, — прибавил он. — Вам действительно нужно все это барахло?

Папа покраснел.

— У меня много фотоаппаратов, штативов и вещей. Хотя, наверно, я перебрал с багажом.

Артур нахмурился и посмотрел на нас с Николь.

— Это точно.

— Зовите меня Гарри, — сказал папа. — А это мои дети — Джордан и Николь. — Он кивнул в нашу сторону.

— Здравствуйте, — улыбнулась Николь.

— Приятно с вами познакомиться, — сказал я. Я могу быть вежливым, когда нужно.

Артур пристально посмотрел на нас и что-то проворчал себе под нос.

— Вы не говорили о детях, — обратился он к папе через минуту.

— Я уверен, что говорил, — возразил папа.

— Что-то не припомню. — Артур нахмурился.

Все замолчали. Мы вышли из дверей аэропорта и оказались на грязной дороге.

— Хочу есть, — сказал я. — Давай поедем в город и перекусим.

— А как далеко до города, Артур? — спросил папа.

— Как далеко? — отозвался Артур. — Да он перед вами!

Я удивленно огляделся вокруг. Тут была только одна дорога. Она начиналась от аэропорта и упиралась в гору снега в двух кварталах от него. Вдоль дороги здесь и там стояли несколько деревянных домиков.

— Это и есть город? — выпалил я.

— Это, конечно, не Пасадена, — проворчал Артур. — Но мы здесь живем.

Он повел нас по грязной дороге в забегаловку под названием «Закусочная Бетти».

— Думаю, вы проголодались,— пробубнил он. — Можете съесть что-нибудь горячее перед тем, как мы отправимся.

Мы устроились в отдельной кабинке у окна! Мы с Николь заказали гамбургеры, жареную картошку и кока-колу. Папа и Артур — кофе и тушеное мясо.

— Я приготовил сани и четырех собак, — сообщил Артур. — Собаки повезут ваш сундук и остальную поклажу, а мы пойдем рядом с санями.

— Отлично, — сказал папа.

— Как?! — возмутился я. — Мы что — пойдем пешком? А далеко?

— Миль десять или около того, — ответил Артур.

— Десять миль?

Я никогда еще не ходил пешком так далеко.

— А почему мы должны идти? Почему мы не можем лететь на вертолете или еще как-нибудь?

— Потому что по дороге я собираюсь фотографировать, Джордан, — ответил папа. — Здесь прекрасные виды. Никогда не знаешь, что тебе встретится на пути.

«Может быть, нам попадется снежный человек, — подумал я. — Вот было бы классно!»

Нам принесли еду. За обедом мы молчали. Артур не смотрел мне в глаза. Он никому не смотрел в глаза. Все время, пока он ел, он пялился в окно. За окном проехал джип.

— А вы когда-нибудь видели это снежное существо, которое мы ищем? — спросил папа Артура.

Артур наколол на вилку кусок мяса и отправил его в рот. И стал жевать. Жевал он долго. Папа, Николь и я смотрели на него, ожидая, что он скажет.

Наконец Артур проглотил кусок.

— Никогда не видал, — сказал он, — хотя слышал о нем много историй.

Я ожидал услышать одну из этих историй. Но Артур вернулся к еде.

Я не сдержался:

— А какие истории?

Он обмакнул кусочек хлеба в мясную подливку. Затем отправил его в рот. Прожевал. Проглотил.

— Два-три человека в городе видели чудовище, — сказал он.

— Где? — спросил папа.

— У большого снежного хребта, — ответил Артур. — За хижиной погонщика. На нашей стоянке.

— А на что он похож? — спросил я.

— Говорят, что он здоровенный, — сказал Артур. — Огромный и весь покрыт бурой шерстью. Вы, наверное, думаете, что это был медведь. Но это не так. Он ходит на двух ногах, как человек.

Я вздрогнул. Ужасный снежный человек по описанию был похож на злобного пещерного монстра, которого я однажды видел в ужастике.

Артур помотал головой.

— Лично я надеюсь, что мы его не найдем.

У папы аж челюсть отвисла.

— Но мы же здесь именно за этим! Это мои задание — найти его, если он существует.

— Существует, как пить дать, — заявил Артур. — Мой друг — тоже погонщик — однажды попал в снежную бурю. И наткнулся прямо на снежного монстра.

— И что же случилось? — спросил я.

— Лучше вам этого не знать. — Артур снова набил рот хлебом.

— Но нам интересно, — настаивал папа.

Артур погладил бороду.

— Монстр схватил одну из собак и рванул с ней прочь. Мой друг погнался за ним, пытаясь отбить собаку. Но не догнал его. Он лишь слышал, как воет собака. Жалобно воет. Что бы там ни приключилось с собакой, звучало это просто жутко.

— Скорее всего он плотоядный, — объявила Николь. — Мясоед. Как и большинство животных в этих краях. Здесь так мало растительности, что...

Я толкнул Николь.

— Я хочу послушать про снежного человека, а не твой идиотский урок природоведения.

Артур бросил на Николь недовольный взгляд. Наверно, он подумал, не свалилась ли она с Луны? Во всяком случае, я про нее всегда так думаю.

Он прокашлялся и продолжал:

— Мой друг вернулся в город. Вместе с еще одним парнем он решил поймать снежное чудовище. Довольно идиотская затея, если хотите знать мое мнение.

— И что с ними случилось? — спросил я.

— Понятия не имею, — ответил Артур. — Они не вернулись.

— Не вернулись? — У меня аж рот раскрылся от удивления. Я с трудом сглотнул. — Извините, вы сказали, что они так и не вернулись?

Артур неторопливо кивнул головой.

— Так и не вернулись.

— Вероятно, они заблудились в тундре, предположил папа.

— И речи быть не может, — сказал Артур. Эти двое знали, на что шли. Монстр их убил! Вот что с ними случилось.

Он прервался, чтобы обмакнуть в соус еще один ломтик хлеба.

— Закрой рот, Джордан, — сказала Николь. Противно смотреть на недожеванную картошку.

Я понял, что рот у меня все еще открыт. Я закрыл его и проглотил.

«Артур, по-видимому, странный парень, думал я. — Но он нам не врет. Он и правда верит в существование ужасного снежного человека».

— А кто-нибудь еще видел снежного монстра? — спросила его Николь.

— Угу. Телевизионщики из Нью-Йорка. Они узнали о том, что случилось с моим другом, и приехали сюда делать репортаж. Они отправились в тундру. И тоже не вернулись. Мы нашли одного из них замерзшим в ледяной глыбе. Кто знает, что произошло с остальными. А через несколько дней миссис Картер — она живет в конце Главной улицы — видела снежного монстра, — продолжал Артур низким голосом. — Она наблюдала в свой телескоп и выследила его в тундре. Она говорит, он обгладывал кости. Если вы мне не верите — пойдите сами ее спросите.

Папа издал какой-то звук. Я посмотрел на него. Он еле сдерживал себя, чтобы не засмеяться.

Я не понимал, что тут смешного. Снежный человек рисовался мне страшным чудовищем.

Артур презрительно взглянул на папу.

— Можете мне не верить, мистер Блейк, дело ваше, — сказал он.

— Зовите меня Гарри, — повторил папа.

— Я буду звать вас так, как пожелаю, — резко сказал Артур. — Все, что я рассказал вам, — правда. Монстр существует, и он — убийца. Вы сильно рискуете, отправляясь на его поиски. Еще никому не удалось поймать его. Все, кто отваживался его искать, не возвращались обратно.

— Мы попытаем счастья, — сказал папа. — Истории, подобные этой, я слышал и раньше в различных частях света. Рассказывали о чудовищах, обитающих в джунглях, или загадочных существах в океане. Но пока что ни один из этих рассказов не подтвердился. Думаю, история о снежном монстре мало чем от них отличается.

С одной стороны, я очень хотел повстречать снежного человека. Но с другой — надеялся, что папа окажется прав. «Не умирать же мне, — подумал я, — только потому, что я хотел увидеть снег!»

— Ну что ж, — сказал папа, вытирая рот. — Пора в путь. Все готовы?

— Я готова! — Николь встала.

— Я тоже, — сказал я. Я не мог дождаться минуты, когда выйду на снег.

Артур не сказал ничего. Папа расплатился.

Мы ждали, пока нам принесут сдачу.

— Папа, — начал я, — а что, если снежный человек все-таки существует? Вдруг мы его встретим? Что мы тогда будем делать?

Он вынул какой-то маленький черный прибор из кармана пальто.

— Это — радиопередатчик, — объяснил папа. — Если в тундре у нас возникнут трудности, я свяжусь со спасательной станцией в городе. Они пошлют вертолет нам на помощь.

— Какие трудности, папа? — поинтересовалась Николь.

— Я уверен, что никаких трудностей не будет,— заверил нас папа. — Но нам следует быть готовыми к неожиданным ситуациям. Верно, Артур?

Артур чмокнул губами и прокашлялся. Но не ответил. Я решил, что он разозлился, потому что папа не поверил его историям о снежном монстре.

Папа положил рацию обратно в карман. Он дал официантке на чай. Потом мы один за другим вышли на улицу и, вдохнув холодный воздух Аляски, были готовы направиться в мерзлую тундру.

Неужели где-то там нас ждет ужасный снежный человек?

Скоро мы это узнаем.

Ба-бах!

Точно в цель! Я попал снежком Николь в спину между лопаток.

— Папа! — закричала Николь. — Джордан кинул в меня снежком!

Папа, как обычно, держал камеру наготове и только успевал щелкать.

— Вот и хорошо, Николь, — отозвался он с отсутствующим видом.

Николь удивленно выпучила глаза.

Потом она сорвала с меня шапку. Она набила ее снегом и с размаху надела мне на голову.

Снег рассыпался по моему лицу. Кожу обожгло холодом.

Сначала я думал, что снег — это классно. Я мог брать его в руки и лепить снежки. Падать на него и не ушибаться о землю. Положить на язык и ждать, пока растает.

Но понемногу я начал ощущать холод. Пальцы на руках и ногах окоченели. А мы всего на две мили отошли от городка. Когда я оборачивался назад, его уже не было видно. Кругом лишь снег и небо.

«До хижины еще восемь миль, — думал я, шевеля пальцами в рукавицах. — Представляете, восемь миль! Похоже, это займет целую вечность. А вокруг, куда ни кинь взгляд, — белая равнина. Один только снег».

Папа и Артур шли рядом с упряжкой. Артур взял с собой четырех лаек — Бинко, Рокки, Тин-Тина и любимца Николь, Ларса. Они тащили длинные узкие сани с огромным папиным ящиком и другой поклажей.

Мы с Николь несли на спинах рюкзак с запасом еды и теплых вещей. На всякий случай, как сказал папа.

На какой случай? Очень интересно. На то случай, если мы потеряемся? Или на случай, если собаки убегут от нас вместе с санями? А может, на случай, если нас схватит снежный монстр?

Папа фотографировал собак, нас, Артура, снег.

Николь упала в сугроб и вытянула руки в стороны.

— Глядите! Ангел! — закричала она, вскочив на ноги.

Мы подошли посмотреть на отпечатавшуюся на снегу фигуру, похожую на ангела.

— Классно! — сказал я. Я лег на спину, чтобы сделать еще одного. Когда Николь захотела посмотреть, что получилось, я запустил в нее снежком.

— Ай! — закричала она. — Ну, я тебе отомщу!

Я вскочил и бросился бежать. Снег скрипел у меня под ногами.

Николь погналась за мной. Мы убежали вперед упряжки.

— Дети, осторожней! — крикнул папа нам вслед. — Не попадите в беду!

Я споткнулся и нырнул в снег. Николь налетела на меня. Я отряхнулся и помчался дальше.

«В какую еще беду мы можем попасть? — думал я, и снег весело скрипел у меня под ногами. — Здесь на много миль вокруг нет ничего, кроме снега. Тут нельзя даже потеряться!»

Я развернулся лицом к Николь и, махая ей рукой, побежал задом наперед.

— Попробуй меня догнать, мисс Эрудит! — подзадорил ее я.

— Дразнятся только тупицы! — прокричала она, не сбавляя скорости.

Вдруг она остановилась и стала показывать пальцем вперед, на что-то такое, что она увидела за моей спиной.

— Джордан! Осторожно!

— Как же, сейчас. Неужели ты думаешь, что я попадусь на такой старый фокус, — отозвался я.

Я вприпрыжку бежал задом наперед. Не хотел поворачиваться к ней спиной, зная, что она станет бросаться в меня снежками.

— Джордан! Я серьезно! — заорала она. — Стой!

Бац!

Я куда-то провалился и очнулся уже в сугробе.

— Тьфу ты! — с досадой буркнул я, еще не до конца придя в себя после падения.

«Только не паниковать!» — приказал я себе. И для начала огляделся.

Оказалось, что я упал в какую-то глубокую расселину.

Окруженный узкими стенами голубоватого льда, я сидел в сугробе и дрожал от холода.

Я поднялся и посмотрел вверх. Глубина расселины была по меньшей мере футов двадцать. В отчаянии я стал руками искать выемки в ледяных стенах. Ухватившись за выступ на скале, я попытался подтянуться, чтобы вскарабкаться наверх.

Я поднялся на пару футов. Вдруг моя рука соскользнула, и я опять свалился на дно. Я сделал еще одну попытку. Но лед был такой скользкий!

Как же мне выбраться отсюда?

Где папа и Николь? Приложив к лицу рукавицы, я пытался согреть щеки. Почему они не идут меня выручать? Я же здесь замерзну!

Над ямой расселины показалось лицо Николь. Никогда я в жизни не был так рад ее видеть!

— Джордан, как ты там?

— Вытащите меня отсюда! — закричал я.

— Не волнуйся, — успокоила она меня. — Папа уже идет.

Я прислонился к стене. Солнечный свет не проникал на дно расселины. Пальцы на ногах я уже не чувствовал. Они просто окоченели! Я начал прыгать на месте, чтобы согреться.

Через несколько минут послышался папин голос:

— Джордан, ты не ушибся?

— Нет, папа, — крикнул я.

Папа, Николь и Артур смотрели на меня сверху.

— Артур сейчас спустит веревку, — сообщил папа. — Держись за нее, и мы тебя вытащим.

Я отступил в сторону, пока Артур спускал веревку с узлами в расселину. Я схватился за нее руками в рукавицах.

— Поднимаю! — прокричал Артур.

Папа и Артур потянули за веревку. Я повис над расселиной, пытаясь ногами нащупать опору на ледяной стене. Веревка выскальзывала из рук. Я ухватился за нее еще крепче.

— Держись, Джордан! — крикнул папа.

Они снова начали тянуть. Я до боли в руках вцепился в веревку. Наверху сильно дернули.

— А-а-а! — закричал я. — Осторожней!

Вскоре папа с Артуром подняли меня до верха расселины.

Но я не мог им помочь — мои подошвы скользили по ледяной стене. Тогда папа и Артур взяли меня под руки с обеих сторон и вытащили из ямы.

Я совсем обессилел и лег на снег. Папа ощупал мои руки и ноги, чтобы убедиться, что у меня нет растяжений и переломов.

— С тобой точно все в порядке? — спросил он.

Я кивнул.

— Не стоило оставлять детей без присмотра, — ворчал Артур. — Снег не такой твердый, как кажется. Если бы мы не видели, где ты упал, мы бы тебя никогда не нашли.

— Мы должны быть более осторожны,— согласился папа. — Я хочу, чтобы вы оба шли рядом с санями.

Он перегнулся через край расселины и сделал снимок.

Я поднялся и отряхнул штаны от снега.

— Уж теперь-то я буду смотреть в оба, — пообещал я.

— Ну, вот и отлично! — сказал папа.

— Пора двигаться дальше, — сказал Артур.

Мы снова пошли по снегу. Я всего лишь разок толкнул Николь, и она толкнула меня в ответ. Но вообще-то мы стали вести себя намного тише. Никому из нас не хотелось замерзнуть на дне какого-нибудь снежного колодца.

По пути папа фотографировал все подряд.

— Далеко еще до хижины? — спросил он у Артура.

— Еще пара миль, — ответил тот и показал на гряду высоких гор вдалеке. — Видите покрытые снегом горы милях в десяти отсюда? Это то место, где в последний раз видели монстра.

«Снежного человека видели возле этой снежной гряды, — думал я. — Где же он сейчас? Видит ли он, что мы идем? Может быть, он притаился где-то рядом и наблюдает за нами?»

Всю дорогу я глаз не сводил с заснеженных гор. Когда мы приблизились, они оказались выше, чем нам представлялось издалека. На скалистых склонах росли сосны, кое-где лежали большие валуны.

Примерно через час на расстоянии мили от нас появилось крохотное бурое пятнышко.

— Это — заброшенная охотничья хижина, здесь мы остановимся на ночлег, — пояснил папа. Он потер руки в перчатках одну о другую и добавил: — Как хорошо посидеть у огня.

Я тоже похлопал рукавицами, чтобы согреть руки.

— Скорей бы! — вздохнул я. — Сейчас, наверно, минус две тысячи градусов!

— На самом деле не больше минус двадцати пяти, — не упустила случая блеснуть эрудицией Николь. — Это нормальная температура для этого региона в это время года.

— Спасибо нашим синоптикам, — пошутил я — А теперь — о спорте. Артур?

Артур почесал бороду. Я решил, что он не понял шутки. Он немного отстал от нас, чтобы укрепить поклажу в задней части саней. Папа повернулся и сфотографировал его.

— Когда мы доберемся до хижины, я сделаю несколько снимков ландшафта. Потом наверно, сниму и саму хижину. А потом — все на боковую. Завтра у нас будет тяжелый день.

Когда мы подошли к хижине, было уже восемь часов вечера.

— Очень долго добирались, — проворчал Артур. — Из города мы вышли после обеда. Дорога должна была занять не больше пяти часов. Ребята попали в историю, и это нас задержало.

Папа, отойдя на несколько шагов, снимал Артура, пока тот говорил.

— Мистер Блейк, вы меня слышите? — недовольно спросил Артур. — Хватит меня фотографировать!

— Что? — переспросил папа. Он опустил камеру, и она повисла у него на шее. — Ах, да — дети. Они, наверное, проголодались.

Я осмотрел хижину. Это не заняло много времени. Внутри маленькой деревянной лачуги не было ничего, кроме печки-буржуйки и пары провалившихся раскладушек.

— А почему в хижине так мало вещей? — спросила Николь.

— Охотники здесь больше не останавливаются, — объяснил Артур. — Они боятся монстра.

Мне не понравилось то, что я услышал. Я посмотрел на Николь. Она отвела глаза.

Артур оставил собак в пристройке снаружи. Пристройка представляла собой сарай, примыкавший к задней стене хижины.

На полу сарая для собак была постелена солома. В углу я увидел старые заржавевшие сани.

Артур разжег огонь и начал готовить ужин.

— Завтра мы начнем искать этого монстра, — объявил папа. — Нам нужно хорошо выспаться.

После ужина мы залезли в спальные мешки. Я долго не мог заснуть, вслушиваясь в завывания ветра. Может быть, я услышу тяжелые шаги ужасного снежного человека.

— Отстань, Николь!

Сестра повернулась в своем спальнике и толкнула меня локтем в бок. Я отпихнул ее руку и забрался глубже в свой сухой, теплый мешок.

Николь открыла глаза. Яркий утренний свет проникал в хижину.

— Я скоро вернусь и приготовлю завтрак, дети, — сказал папа.

Он сидел на стуле и зашнуровывал свои снегоходы.

— Сначала я должен проверить собак. Артур ушел кормить их несколько минут назад.

Он поднялся и вышел на улицу. Я потер свой замерзший нос. За ночь огонь в печке погас. Никто его пока что не разжег.

Я заставил себя выбраться из спальника и быстренько натянул на себя одежду. Николь тоже начала одеваться.

— Интересно, есть ли в этой дыре горячий душ? — вслух поинтересовался я.

Николь ухмыльнулась.

— Ты сам прекрасно знаешь, что здесь нет никакого душа, Джордан.

— Ого! Это невероятно! — донесся снаружи папин крик.

Я сунул ноги в ботинки и выскочил за дверь. Николь — тут же за мной.

Папа стоял в стороне от хижины и с удивлением разглядывал что-то на снегу.

Я подошел к папе и увидел глубокие следы. Огромные следы. Невероятно большие следы

Такие гигантские, что оставить их мог только монстр.

— Невероятно, — бормотал папа, уставившись в снег.

Артур выбежал из пристройки. Увидев следы он побледнел.

— О, нет! — закричал он. — Он был здесь!

Его обветренное лицо исказилось от ужаса.

— Нам надо убираться отсюда. Немедленно! — сказал он тихим, испуганным голосом.

Папа попытался его успокоить.

— Погодите минутку. Давайте не будем ударяться в панику.

— Мы в страшной опасности! — настаивал Артур. — Монстр где-то рядом! Он разорвет нас всех на куски!

Николь опустилась на колени и изучала отпечатки на снегу.

— Это настоящие следы? — спросила она. — Здесь прошел снежный человек?

«Она думает, что они настоящие, — ликовал я про себя. — Она поверила!»

Папа опустился на колени рядом с ней.

— Кажется, это действительно следы монстрa.

Тут я увидел огонек в его глазах. Он поднял голову и пристально посмотрел на меня.

Я отвернулся.

— Джордан! — сердито окликнула меня Николь.

Я не выдержал. И громко рассмеялся.

Папа покачал головой.

— Джордан, мне бы следовало догадаться.

— В чем дело?— Казалось, Артур совсем запутался. — Вы хотите сказать, что это парень хотел нас попугать? Что это его рук дело?

— Боюсь, вы правы, Артур, — вздохнул папа.

Артур с укором посмотрел на меня. Лицо его побагровело. Видимо, он здорово разозлился.

Я отвел глаза. Я не знал, что мне делать. Артур меня испугал. Ему не очень-то нравились дети, особенно те, которые любят пошутить.

— Мне надо кое-что сделать, — буркнул Артур. Он повернулся и зашагал прочь по снегу.

— Джордан, ты негодяй, — набросилась на меня Николь. — Когда ты успел все подстроить?

— Рано утром я проснулся и незаметно вышел из дома, — признался я. — Вы все спали. Я протоптал следы ногами, а потом рукавицами сделал их побольше. А чтобы вы не догадались, обратно я шел по своим собственным следам. А ты и поверила, — усмехнулся я, тыкая пальцем в Николь. — Решила, что это снежное чудовище бродило вокруг хижины.

— Ничего подобного! — запротестовала Николь.

— Поверила. Я тебя обманул!

Я перевел взгляд с кислого лица Николь на папу. Он нахмурил брови.

— Правда, смешно получилось? — спросил я. — Здорово я вас разыграл!

Обычно папе нравились мои шутки.

Но не на этот раз.

— Джордан, мы сейчас не дома в Пасадене. Мы посреди бескрайней тундры. На дикой Аляске. Здесь нас на каждом шагу подстерегают опасности. Ты уже убедился в этом вчера, когда провалился в расселину.

Я кивнул и повесил голову.

— Джордан, я серьезно, — предупредил папа. — Больше никаких фокусов. Я здесь на работе. И не хочу, чтобы с тобой или Николь что-нибудь случилось. Понятно?

— Понятно, папа.

Минуту все молчали. Потом папа хлопнул меня по спине.

— Ну, вот и хорошо. Пойдем в дом и приготовим что-нибудь на завтрак.

Через несколько минут в хижину вернулся Артур. Отряхнув снег с сапог, он сурово посмотрел на меня.

— Ты думаешь, это смешно? — пробормотал он. — Ну-ну, веселись, пока сам не увидишь снежного человека. Посмотрим, как ты тогда будешь смеяться!

Я тяжело вздохнул.

Мне нечего было ответить. Решительно нечего.

После завтрака мы запрягли собак и отправились к снежной гряде. Артур не только не разговаривал со мной, но даже не смотрел в мою сторону. Думаю, он сердился из-за моей шутки.

Все меня уже простили, недоумевал я. Почему он не хочет?

Мы с Николь шли впереди саней рядом с собаками. За спиной у нас деловито щелкала папина камера. Я знал, что это значило. Он нашел что-то интересное для съемок. Я огляделся вокруг.

Большое стадо оленей двигалось в том же направлении, что и мы, в сторону гор. Мы остановились и стали разглядывать оленей.

— Полюбуйтесь на них, — прошептал папа. — Восхитительно!

Он быстро зарядил новую пленку и снова начал снимать.

С высоко поднятыми рогами олени неспешно двигались по снегу. Вот они остановились на поросшем кустиками участке, чтобы подкормиться. Артур натянул поводья, не давая вожаку залаять.

Вдруг один олень поднял голову. Как будто что-то учуял.

Другие олени тоже напряженно застыли, кем они развернулись и галопом поскакали прочь, вздымая снег на своем пути. Далеко по тундре разнесся стук копыт.

Папа опустил камеру, и она повисла у него на груди.

— Жаль, — сказал он. — Интересно, почему они так стремительно умчались?

— Оленей что-то напугало, — мрачно сказал Артур. — Но это не мы. И не собаки.

Папа вгляделся туда, где паслись олени.

— Но что же тогда?

Мы ждали, что ответит Артур. Но он только сказал:

— Нам нельзя здесь оставаться. Нужно вернуться в город.

— Нет, — заявил папа. — Не сейчас, когда мы уже столько прошли.

Артур посмотрел на него.

— Вы собираетесь прислушиваться к моим советам или нет?

— Нет, — ответил папа. — У меня есть задание. Я нанял вас, чтобы его выполнить. Мы не пойдем назад, если на то не будет веской причины.

— У нас есть причина, — настаивал Артур. — Только вы не хотите этого признавать.

— Идем дальше, — приказал папа.

Артур нахмурился и крикнул собакам: «Но!». Сани двинулись по направлению к горной гряде. Мы побрели за ними.

Николь шла на несколько шагов впереди меня. Я зачерпнул пригоршню снега и слепил снежок. Но тотчас решил, что сейчас не время для игр. Кажется, ни у кого не было настроения играть в снежки.

Мы брели еще два часа. Я снял рукавицы и пошевелил пальцами. На морозе от теплого дыхания на верхней губе у меня образовался иней.

Мы достигли подножия гряды. Вокруг росли сосны. Вдруг собаки остановились. Потом начали лаять.

— Но! — крикнул Артур.

Собаки отказывались идти дальше.

Николь подбежала к Ларсу, своей любимой собаке.

— Что случилось, Ларс? В чем дело?

Ларс завыл.

— Что с ними? — спросил папа Артура.

Лицо Артура снова побагровело. Его руки тряслись. Щурясь от яркого света, он с тревогой смотрел на деревья.

— Что-то напугало собак, — сказал он. — Посмотрите, как вздыбилась их шерсть.

Я взглянул на Ларса. Так оно и есть. Шерсть у него на спине стояла дыбом. Собака рычала.

— Этих собак трудно чем-нибудь напугать, сказал Артур. — А раз они остановились, значит, почуяли опасность.

Словно в подтверждение его слов, собаки завыли.

Николь теснее прижалась к папе.

— Впереди, на холме есть что-то опасное, — сказал Артур. — Какая-то угроза, и она очень близко!

— Предупреждаю вас, мистер Блейк, нам надо вернуться.

— Ни за что, — отрезал папа. — Мы не вернемся. Это решено.

Собаки лаяли и беспокойно топтались на месте. Артур покачал головой.

— Я бы не хотел идти дальше. И собаки тоже.

Папа крикнул собакам: «Но!» Они завыли и попятились назад.

— Но! — крикнул он еще раз. Собаки тронулись с места, но то и дело норовили повернуть в обратную сторону.

— Они не слушают вас. — Артур покачал головой. — Я же сказал: собаки не хотят идти дальше. Если мы повернем прямо сейчас, — добавил он, — то к ночи сможем добраться до хижины.

— Что будем делать, папа? — спросил я.

Папа нахмурился.

— Возможно, Артур прав. Собаки определенно чего-то испугались. Должно быть, это медведь или что-то в этом роде.

— Это не медведь, мистер Блейк, — возразил Артур. — Собаки очень встревожены. И я тоже.

Он зашагал по снегу по направлению к хижине.

— Артур! — позвал папа. — Вернитесь!

Артур не оборачивался. Он спешил уйти как можно дальше от опасного места.

«Наверное, он и правда боится», — подумал я. Мурашки побежали у меня по спине.

Продолжая возбужденно лаять, собаки рад вернулись и помчались вслед за Артуром.

Папа пристально вглядывался вперед.

— Хотел бы я знать, что там такое.

— Давай проверим, — предложил я. — Что бы там ни оказалось, из этого наверняка можно будет сделать отличное фото.

Этот довод всегда действовал на папу.

Он обернулся и посмотрел на Артура и на упряжку, которые быстро удалялись в сторону хижины.

— Нет. Это слишком опасно. У нас нет выбора. Пошли, ребята.

Мы поплелись назад к хижине.

— Может быть, мне удастся уговорить Артура и мы вернемся сюда завтра, — сказал папа.

Я промолчал. Мне почему-то не верилось, что мы сможем уговорить проводника еще paз вести нас к заснеженным горам.

«Может, Артур прав,— думал я. — Собаки ни на шутку испугались. Было и в самом деле страшно».

Когда мы добрались до хижины, Артур распрягал собак. Собаки уже успокоились.

Я сбросил свой рюкзак и развалился на спальнике.

— Пора ужинать, — пробормотал папа. Мне показалось, что он был в ужасном настроении. — Джордан, сходили бы вы с Николь за хворостом. Только будьте осторожнее.

— Хорошо, папа, — пообещала Николь.

Я поднялся и пошел к выходу.

— Джордан! — окликнул меня папа. — Возьми свой рюкзак. Нужно всегда носить его собой.

— Но ведь мы всего лишь за хворостом идем, — запротестовал я. — Мне надоело таскать рюкзак. За несколько минут со мной ничего не случится. К тому же Николь взяла свой.

— Хватит спорить, — оборвал папа. — Если ты заблудишься, у тебя будет, чем подкрепиться, пока мы тебя не найдем. Выходить из хижины можно только с рюкзаком. Договорились?

Дa, настроение у него ни к черту.

— Договорились, — пробурчал я, надевая рюкзак.

Проваливаясь в рыхлый снег, мы с Николь побрели к ближайшим деревьям. Они росли на заснеженном пригорке примерно в полумиле от нас.

Мы полезли в гору. Я первым добрался до верха.

Дата добавления: 2015-07-20