Глава 33. Черная пустота не пропала из глаз Хоукера, но все же его взгляд стал спокойнее

Черная пустота не пропала из глаз Хоукера, но все же его взгляд стал спокойнее. В нем больше не читалось отчаяние.

Если бы он не был так сосредоточен на тягостной обязанности, которую ему предстояло выполнить, он бы понял, что ситуация не так уж безвыходна. У Пакса много друзей в британской разведывательной службе, и некоторые из них даже влиятельнее Хоукера. Хоукер же станет весьма могущественным и коварным союзником. Существовало множество способов борьбы с руководителями серьезной шпионской организации за жизнь агента.

Позже они обсудят стратегию, а пока Хоукеру отчаянно нужна была Жюстина.

— Постель не слишком удобная. Но можно удовлетвориться и такой. — Кружевная косынка на груди Жюстины была заколота простенькой позолоченной брошкой, соответствующей образу служанки. Она отстегнула се и положила на стол.

«Потому что ты испытываешь такую боль, что у меня разрывается сердце. Ты, который никогда не позволял миру причинить себе боль, вооружившись собственным сарказмом и недюжинным умом. Потому что ты мой друг. Я могла отвернуться от любовника, но только не от тебя».

— Это в последний раз.

— У нас это всегда в последний раз. Ведь мы почти каждый день рискуем жизнью.

Хоукер всегда славился ловкостью рук, но сейчас он никак не мог справиться с собственным жилетом. А пуговица воротника и вовсе норовила выскользнуть из пальцев.

— Мы не станем играть в игры. Позволь мне. — С этими словами Жюстина расстегнула пуговицу на воротнике его рубашки.

Прохожие могут увидеть нас в окно.

— Мы надежно спрятаны за спинкой этой скамьи. Кроме того, я скоро погашу свет и начну тебя соблазнять.

— Это необязательно. — Хоукер тихо засмеялся. — Почему, Сова? Почему ты передумала?

Это был Хоукер, которого она знала. Живой и настоящий. Бескомпромиссный, циничный и совершенно не сентиментальный. Крепкий, точно камень. Жадный, точно разбушевавшееся пламя, любовник.

— Мы друзья.

— Я не кувыркаюсь в постели с друзьями. Ты тоже.

— Я боюсь, — произнесла вдруг Жюстина.

Ножи Хоукера оказались на столе рядом с оружием Жюстины. Но положил он их так, чтобы быстро схватить в случае опасности. Хоукер принялся расстегивать ремешок ножен.

— Чего боишься?

— Только сегодня я в полной мере поняла, что все мы смертны. Мы балансируем на краю пропасти, и сегодня вечером я не могла оторвать взгляда от ее бездонной глубины.

— Дьявол! Ты становишься философом? Это ошибка.

Они оба думали сейчас про агента Пакстона, бегущего по темным улицам Парижа в полном одиночестве. Если произойдет самое плохое, сила и ловкость не спасут его от смерти.

— Я совершаю большую глупость, ложась с тобой в постель, — произнесла Жюстина. — Если нас застанут вместе, будет катастрофа. Сегодня утром я решила…

— Почему мы это делаем? — Хоукер принялся медленно расстегивать пуговицы жилета, не сводя глаз с Жюстины. — Напомни.

— …держать тебя на расстоянии и вести себя благоразумно. Но я оказалась не так благоразумна, как мне этого хотелось бы.

Хоукер освободился от ножен и стянул рубашку через голову. Он носил на шее серебряную пеночку с медальоном, на котором был изображен святой Христофор. Это был подарок Северен. Жюстина получила точно такую же.

Вид обнаженной груди Хоукера всегда убеждал Жюстину в правильности принятого решения. Но сегодня, глядя на него, она понимала, что и он может умереть. Этот совершенный механизм, созданный из теплых тугих мускулов и крепких костей, тоже был уязвим.

— Я не буду благоразумной, — прошептала Жюстина. — Смерть придет за каждым из нас. И я встречу ее смело и решительно.

— Ты не умрешь. — Хоукер наклонился и задул свечу в фонаре. — И перестань думать об этом.

— Я ничего не могу с собой поделать. На моих глазах жизнь твоего друга Пакстона рухнула и покатилась под откос. — Несмотря на то что помещение погрузилось во тьму, Жюстина видела очертания тела Хоукера. Ей было проще говорить с ним, когда она почти не видела его лица. — Я слышу, как беда хлопает нал нами крыльями, точно огромная птица. Если Наполеон погибнет от рук англичанина, через неделю начнется война. А мы с тобой окажемся на разных концах поля боя. И нельзя исключать возможности, что нас заставят…

— Эй! — Хоукер поймал руку девушки, перевернул се и запечатлел на ладони поцелуй. — Но не сегодня. Сегодня забудь обо всем.

Одного лишь прикосновения теплых губ к ее ладони хватило для того, чтобы лоно Жюстины обдало жаром.

Хоукер вновь поцеловал ее ладонь, а потом накрыл другой рукой.

— Возьми и спрячь.

Его полутемная фигура была начисто лишена красок. Разговаривать с ним было все равно что вести беседу с самой ночью.

— Ты нравишься мне слишком сильно, — промолвила Жюстина.

— Это недуг всех женщин по обе стороны Европы. Идем в постель, дорогая.

Жюстина знала, что в темноте на его губах заиграла улыбка. Улыбка Хоукера. В ней смешалось все: вызов, сумасшествие, обещание земных наслаждений и изящная безнравственность.

Жюстина скинула с ног туфли, ослабила подвязки, позволив чулкам съехать по ногам вниз, а потом приподняла юбки и забралась на импровизированную постель.

— Ложись. Я хочу… О, как хорошо. — Губы Хоукера коснулись шеи девушки. — Я когда-нибудь говорил, что твоя кожа остывает, когда ты спишь? Ты словно шелк. Прохладная на ощупь.

— Можешь сравнивать меня с шелком всю ночь.

Хоукер прядь за прядью откинул волосы Жюстины со лба и покрыл его поцелуями. Он не торопился. Хоукер никогда не торопился, даже когда Жюстина сгорала от желания.

Девушка нашла его губы.

— Ты невыносимо соблазнительный.

— Стараюсь по мере своих скромных возможностей. — Хоукер поиграл с локоном Жюстины и слегка потянул за него. Он обладал терпением растущего дерева.

Все существо Жюстины содрогалось от желания обладать им. Горло перехватывало от страсти, а лоно болезненно дрожало и пульсировало.

— Мы такие глупые, глупые, глупые… — шептала она. Перекатившись на бок, она улеглась рядом с Хоукером.

— Мне придется тебя взять, — донесся до слуха Жюстины хриплый шепот Хоукера.

Желание делало его неуклюжим, поэтому Жюстина отвела его руку в сторону и сама расстегнула пуговицы на брюках. Ей потребовалось некоторое время, чтобы освободить от них Хоукера. Но он не возражал.

Дата добавления: 2015-07-20