Другие проблемы

Баумринд не ограничивается обсуждением того, как обращались с испытуемыми — она вообще отвергает данную работу.

Баумринд считает, что нельзя получить значимые результаты, изучая повиновение в лабораторных условиях: она обосновывает это тем, что «установка на зависимость и подчинение, принимаемая большинством испытуемых в условиях эксперимента, соответствует ситуации» (р. 29). Здесь Баумринд приводит главный довод как раз в пользу исследования подчинения в этой обстановке, а именно — этой обстановке присуща «экологическая валидность». Это один из социальных контекстов, в котором регулярно имеет место податливость. Ситуации, связанные с военной службой и профессиональной деятельностью, также создают особенно благоприятную обстановку для исследования подчинения и именно потому, что в них подчинение является естественным и соответствует этим контекстам. Я отвергаю аргумент Баумринд, в котором она утверждает, что наблюдавшееся в эксперименте повиновение нельзя принимать в расчет, поскольку оно имело место там, где соответствовало ситуации. Именно поэтому его и следует принимать в расчет. Повиновение солдата не теряет заложенного в нем смысла из-за того, что оно имеет место в соответствующем армейском контексте. Повиновение испытуемого вызывает не меньшую тревогу из-за того, что оно происходит в рамках социального института, который называется психологическим экспериментом.

Баумринд пишет: «"Игра" определяется экспериментатором, и он устанавливает ее правила» (стр. 39 в данном издании. — Ред.). Действительно, для того чтобы имело место неповиновение, необходимо нарушить схему эксперимента. На самом деле в рассматриваем случае неповиновение предусмотрено планом эксперимента. Именно поэтому подчинение и неповиновение являются действительно собственными проблемами испытуемого. Он должен на самом деле самоутвердиться как личность, выступив против законной власти.

Далее, Баумринд хочет заставить нас поверить, что вне стен лаборатории мы не смогли бы найти столь же высокой степени покорности. Но не подлежит сомнению тот факт, что обыкновенные граждане поступают на военную службу и по приказу совершают значительно более жестокие действия, направленные против других людей. Немногие из них знают о сложных политических проблемах, лежащих в основе военных действий, или интересуются этими проблемами; еще меньшее количество военнослужащих осознанно протестует. Хорошие солдаты делают то, что им велели, и это происходит по обе стороны линии фронта. Однако споры о том, что представляет собой более сильный пример повиновения — а) когда убивают людей, служа своей стране, или б) когда просто воздействуют на них электрошоком, служа науке в Йельском универси-

тете, — были бы малоплодотворными. В действительности вопрос формулируется так: какие силы лежат в основе повиновения?

Другой вопрос, поднятый Баумринд, касается степени допустимости проведения параллели между подчинением в лаборатории и в нацистской Германии. Существование огромных различий очевидно: надо учитывать несоизмеримость временного масштаба. Лабораторный эксперимент длится в течение часа; катастрофа нацизма разворачивалась на протяжении десятилетия. По этой проблеме необходимо сказать очень многое, и здесь можно затронуть лишь несколько пунктов.

1. При обсуждении этого вопроса Баумринд ошибочно принимает историческую метафору за сам предмет исследования. События в Германии упоминались для того, чтобы указать на серьезную человеческую проблему: потенциально деструктивные последствия повиновения. Нос научной точки зрения лучший способ разобраться в проблеме покорности никоим образом не может ограничиваться выяснением того,«что именно произошло» в Германии. Именно то, что произошло, невозможно воспроизвести в лаборатории или где-либо еще. В действительности задача заключается в том, чтобы больше узнать об общей проблеме деструктивного повиновения, пользуясь подходящим для изучения этой проблемы методом. Есть надежда, что такое исследование поможет получить новые данные и сформулировать общие принципы, которые можно применять к широкому кругу ситуаций.

2. Можно сформулировать вопрос шире: как ведет себя человек, когда представитель законной власти велит ему совершить действия, направленные против третьего индивида? При попытке найти ответ на этот вопрос в качестве отправной точки разумно использовать ситуацию, созданную в лаборатории, — и именно по причине, сформулированной Баумринд, то есть потому, что экспериментатор является для испытуемого подлинным авторитетом. Тот факт, что, несмотря на необыкновенную жестокость экспериментатора по отношению к жертве, испытуемый сохраняет к нему доверие и продолжает ему подчиняться, сам по себе является примечательным феноменом.

3. В лаборатории посредством ряда довольно простых манипуляций удавалось добиться того, что нормальные люди переставали воспринимать себя в качестве ответственного звена каузальной цепи, ведущей к действиям, направленным против человека. Средства, с помощью которых происходит, снятие с себя ответственности и индивиды, становятся бездумными исполнителями, имеют широкое значение. Были сделаны и другие открытия, свидетельствующие о том, что эксперименты помогут нам понять, почему люди подчиняются. Такое

понимание приходит, естественно, только после изучения полного отчета об экспериментальной работе, а не одной только краткой статьи, в которой приводятся процедура эксперимента и демонстрационные результаты.

В сущности, Баумринд потому считает неправильным тестировать послушание в такой ситуации, что она интерпретирует ее как ситуацию, в которой нет разумной альтернативы повиновению. Встав на такую точку зрения, она упускает из виду следующий факт: значительная часть испытуемых все-таки не подчинилась. Их пример показывает, что неповиновение было реальной возможностью, которая никоим образом не исключалась общей структурой экспериментальной ситуации.

Баумринд тревожит высокий уровень повиновения, полученный в первом эксперименте. Она сосредоточила свое внимание на том эксперименте, в условиях которого 65% испытуемых подчинялись до самого конца. Однако, испытывая подобное чувство, она не учитывает, что в рамках общей структуры психологического эксперимента уровень повиновения сильно изменялся в зависимости от экспериментальных условий. При некоторых вариантах условий 90% испытуемых не повиновались. Создается впечатление, что уровни повиновения и неповиновения зависели не только от того факта, что это была экспериментальная ситуация, но и от специфической структуры элементов экспериментальной ситуации. А эти элементы в программе исследования систематически варьировались.

Забота о сохранении человеческого достоинства основана на уважении к потенциальной возможности человека действовать в соответствии с моральными нормами. Баумринд считает, что экспериментатор заставлял испытуемого воздействовать на жертву электрошоком. Эта трактовка отличается от моей точки зрения. Экспериментатор велит испытуемому что-то сделать. Но между приказом и действием находится главное соединяющее их звено, то есть действующая личность, которая может подчиниться или не подчиниться. Я начинал эксперимент, будучи убежден, что каждый, кто пришел в лабораторию, свободен принять или отвергнуть предписания авторитетов. Такая точка зрения отражает уважение к человеческому достоинству, поскольку в ней подразумевается, что каждый человек волен выбирать образ действия. И как оказалось, многие испытуемые действительно выбирают отказ выполнять приказы экспериментатора, что является ярким торжеством человеческих идеалов.

Баумринд также критикует эксперимент за то, что он «легко мог вызвать изменение... способности испытуемого доверять авторитетам в бу-

дущем» (р. 30). Но я не думаю, что два противоречащих друг другу высказывания могут быть верны одновременно. С одной стороны, она утверждает, что экспериментальная ситуация столь специфична, что она не обладает общностью; с другой стороны, она утверждает, что у этой ситуации такой обобщающий потенциал, что она вызовет у испытуемых недоверие ко всем авторитетам. Но экспериментатор является не просто авторитетом — он такой авторитет, который велит испытуемому поступать жестоко по отношению к другому человеку. Я бы счел чрезвычайно ценным, если бы участие в эксперименте могло действительно внушить испытуемым скептицизм по отношению к подобным авторитетам. Возможно, что именно здесь наиболее ясно видна разница в философских подходах. Баумринд рассматривает испытуемого как пассивное существо, полностью управляемое экспериментатором. Я исходил из иной точки зрения. Человек, пришедший в лабораторию, является активным, способным выбирать взрослым человеком, который может принять адресованные ему предписания к действию или отвергнуть их. Баумринд трактует последствия эксперимента как подрыв доверия испытуемого к власти. Я считаю этот эксперимент потенциально ценным переживанием, поскольку он заставляет людей осознать существование проблемы бездумного подчинения авторитетам.

Дата добавления: 2015-07-26