Е.В. Падучева

ЛИНГВИСТИКА ТЕКСТА — направле­ние лингвистических исследований, объ­ектом к-рых являются правила построе­ния связного текста и его смысловые категории, выражаемые по этим прави­лам. Входит в состав филология, направ­лений, изучающих текст.

На первом этапе своего развития, в 60-х гг. 20 в., Л. т. в основном изучала способы сохранения связности и понят­ности текста, методы передачи кореференции лица л предмета (анафорич. структуры, прономинализацию, лексич. повторы, видо-временные цепочки и т. д.), распределение темы и ремы вы­сказывания в соответствии с требования­ми актуального членения предложения. Успешному развитию этих исследований способствовали и более ранние работы по анафорико-катафорич. структурам, порядку слов, правилам выбора актуа­лизации при переходе от языка к речи (А. М. Пешковский, Л. В. Щерба, В. В. Виноградов, А. Вейль, В. Матезиус, Ш. Балли, 3. Харрис и др.).

Однако поиски средств только фор­мальной связности текста привели к нек-рому повторению тематики, отсутствию теоретич. обобщений и невозможно­сти выявления содержательных, а не формальных категорий; в области кон­кретных достижении не все отвечало тем положениям, к-рые были высказаны в проспектах, программах по Л. т. С нач. 70-х гг. термин «Л. т.» стал применяться к несобственно лингвистич. исследова­ниям, включенным в издания типа «Грам­матика текста», «Структура текста», «Текст» и т. п. Наметившуюся т. о. рас­плывчатость онтологич. статуса Л. т. можно объяснить первоначально чисто формальными устремлениями и отсутст­вием поиска специфических для этой дисциплины содержат, категорий, а так­же убежденностью в универсальности «грамматики текста» для текстов любого воплощения: от изолиров. высказывания до протяженного письменного замкну­того текста. Нек-рые наметившиеся пози­тивные результаты обозначаются как расслоение Л. т., выделение в ее рамках двух направлений, объединяемых общи­ми законами связности текста и общей установкой на цельность текста.

Первое из направлений Л. т. выявляет содержат, компоненты, связанные с обес­печением правильной коммуникации и тем самым — правильного построения текста вообще. Эта, более общая, ветвь Л. т.. определяет смысловые различия в употреблении коммуникативно ориенти­рованных компонентов высказывания — артиклей, притяжат. и указат. местоиме­ний, модально-коммуникативных частиц, оценочных прилагательных, видов глаго­ла, акцентных подчеркиваний и т. п. Выявляемые при этом смысловые разли­чия относятся как к правилам логич. развертывания содержания текста, так и к правилам прагматич. характера, опре­деляющим нек-рый общий фонд знаний, общую для автора и воспринимающего «картину мира», без единства к-рой текст будет непонятен. Это относится к т. наз. пресуппозициям. Под текстом в данном случае понимается широкое контекстно-конситуативное коммуникативное окру­жение — существующее, подразумевае­мое или создаваемое автором при жела­нии воздействовать на воспринимающего. Напр., в высказываниях «Молва о Дон Гуане и в мирный монастырь проникла даже», «Мне и рубля не накопили строч­ки» предполагается нек-рый общий фонд знаний у участников коммуникации. Т. о. эти высказывания соотносятся с об­ластью генерализов. пресуппозиций. Вы­сказывания типа «Он же не хотел этого», «Я ведь в молодости красавица была» благодаря частицам «же» и «ведь» пере­дают как бы общеизвестные сведения о фактах или даже навязывают преподно­симые факты как общеизвестные. По­средством акцентного выделения можно передать факт как результат чего-то длительно ожидаемого, возможного («Де­душка заболел») или, напротив, как факт неожиданный («Дедушка за­болел!»). Употребление сов. вида в импе­ративе с отрицанием «не» определяет ситуацию как не контролируемую актан­том: «Только не попадитесь ему на глаза», «Не упадите в колодец»; напротив, не-сов. вид указывает на призыв к активно­му действию у воспринимающего: «Толь­ко не попадайтесь ему на глаза», «Не падайте в колодец».

Это направление Л. т. смыкается с прагматикой, психолингвистикой, ри­торикой, стилистикой, теорией пресуп­позиций.

Др. направление Л. т. занимается вы­явлением глубинных смыслов, содержа­щихся в одном к.-л. замкнутом тексте. В этом случае определение принципа употребления языковых единиц (включая и неупотребление к.-л. категорий или отд. способов их выражения) помогает определить скрытые иногда от литературоведч. и стилистич. анализа смысло­вые противопоставления и темы текста: гак, напр., противопоставление русских половцам в «Слове о полку Игореве» как индивидуальностей — неиндивидуализи­рованному, сливающемуся со стихией врагу выражается в тексте памятника через отсутствие применительно к полов­цам обращений, прнтяжат. местоимений, родовых понятий и титулов, рестриктивных придаточных, неопредел. существи­тельных в ед. ч. и т. п.

Это направление сближается с герме­невтикой как толкованием неявного смыс­ла текста; особенно плодотворным оно оказывается в приложении к текстам древним, нар.-архаической структуры, а также к поэтич. текстам. В обоих слу­чаях Л. т. в собств. смысле слова изучает, содержат, направленность выбора одной к.-л. формы из двух равновозможных в тексте (напр., допустимо употребить оба вида глагола, оба артикля, разный порядок слов и т. д.); этим Л. т. отлича­ется от грамматики, предписывающей одну возможную форму, от стилистики, определяющей наиболее подходящую еди­ницу для данного стиля, от риторики, ищущей оптим. форму убеждения.

Эксплицитное выявление и разработка этих двух направлений как разных' мо­жет разрешить спор о примате письмен­ного или устного текста в Л. т. и о том, можно ли считать текстом одно изолиров. высказывание.

Дискуссионным является вопрос о гра­ницах Л. т., а именно: включает ли она в себя прагматику, функциональную се­мантику и синтаксис, активно развива­ющуюся в настоящее время риторику или пересекается с ними, как пересека­ется с поэтикой, психолингвистикой 'и теорией коммуникации, входя, в свою очередь, как составная часть в теорию текста.

Л. т. наиболее активно занимаются в странах Европы, в особенности — на ба­зе нем. яз. в ГДР, Австрии, ФРГ, где преподавание Л. т. введено в программу средних и высших учебных заведении и издается периодика по Л. т. В ЧССР Л. т. получила развитие в связи с теорией актуального членения. В США в основном развивается та часть Л. т., к-рая свя­зана с прагматич. аспектом в яз-знании. В СССР ведутся исследования по Л. т. во всех указанных направлениях.

• Лингвистика текста. Материалы науч. конференции. ч. 1 — 2. М.. 1974; Гиндин С. И., Сов. лингвистика текста. Нек-рые проб­лемы и результаты. Изв. АН СССР, сер. ЛиЯ, 1977. № 4; НЗЛ. в. 8. Лингвистика текста, М.. 1978: Синтаксис текста. М.. 1979: Струк­тура текста, М., 1980; Москальская О. И.. Грамматика текста, М., 1981; Текст в тексте, «Уч. зап. Тартуского ун-та», 1981, в. 567; Текст, структура и семантика, Пяти­горск. 1981; Реализация грамматич. катего­рий в тексте, М., 1982; Рус. язык. Текст как целое и компоненты текста, М., 1982; Кри­воносов А.Т., «Лингвистика текста» и исследование взаимоотношений языка и мыш­ления. ВЯ, 1986. № 6: Beitrage zur Textlin-guistik. Munch.. [1971]; Dressier W.U., Schmidt S. J., Textlinguistik. Kommentierte Bibliographic. Munch., 1973; Dijk T. A. van, Text and context. Explorations in the semantics and pragmatics of discourse, L.-N. Y.. 1977; The Said and the Unsaid, N. Y.—S. F.—L.,1978;Textlineuistik, Darm­stadt, 1978; Tekst, jezyk. poetyka, Wroclaw, 1978; Texthermeneutik. Aktualitat, Geschichte, Kritik. Padeborn — Munch. — W. — Z., 1979; Наг we a R., Pronomina und Text-konstitution, Munch., 1979; La narrativite. P., 1980; Morgenthaler E., Kommuni-kations-orientierte Textaramraatik, Dussel-dorf,.1980; Les mots du discours, P., 1980; С о-seriti E., Textlinguistik. Eine Einfuhrung, 2 Aufl.,Tubingen, 1981; Kalyerkamper H., Orientierung zur Textlinguistik, Tubingen, 1981; Вeaugrande R. - A. de, Drеs-sler W., Introduction to text linguistics, L. — N. Y.,' 1981; см. также лит. при ст. Текст.

Т. М. Николаева.

МЕТАЯЗЫК (от греч. meta— через, после) — язык «второго порядка», по от­ношению к которому естественный че­ловеческий язык выступает как «язык-объект», т. е. как предмет языковедче­ского исследования. Термин «М.» пер­воначально возник в математике и логике в значении: формализованный язык, средствами к-рого исследуются свойства соотв. предметных (или объектных) тео­рий, разграничиваются уровень самих описываемых объектов и n-й уровень их описания. М. является предметом изу­чения металингвистики (нау­ки о языках «второго порядка»).

М. яз-знания в значительной своей ча­сти строится на основе тех же единиц, что и язык-объект, т. е. имеет с ним еди­ную (тождеств.) субстанцию, является «консубстанциональным» с языком-объек­том (хотя известны и случаи формали­зации М., напр, «семантический М.»). Т. о., будучи языком описания естеств. языка, М. одновременно выступает и как часть естеств. языка. Единство ма­териальной природы М. яз-знания и язы­ка-объекта не означает их неразличения. Изучение того или иного естеств. языка в историко-генетич. или структурно-сис­темном плане составляет предмет науки о языке, создание же метаязыковой си­стемы — инвентаризация терминов (по­нятий и номенклатур) является завер­шающим этапом языковедч. исследова­ния.

М. яз-знания представляет собой слож­ное явление, в основе к-рого, с одной стороны, лежат системные отношения между терминами (см. Терминология лингвистическая), с другой — общенауч. лексика, т. е. те слова и словосочетания, к-рые используются при описании разл. аспектов языковедч. исследования. М. как средство науч. общения используется и реально существует в соотв. метаречи, т. е. той разновидности речи, к-рая осуществляется при общении уче­ных, исследующих те или иные свойства языка-объекта. Взаимодействие М. и метаречи находит отражение в принципах построения лексикографич. пособий, ког­да в словарные статьи включаются отрыв­ки (или сегменты) метаречи, иллюстри­рующие употребление того или иного тер­мина. Напр., термин «значение» характе­ризуется рядом словосочетаний, отра­жающих его реализацию в метаречи: «зна­чение языковое», «значение переход­ности», «значение слова» и др.

Содержание термина полностью рас­крывается в его реальном функциониро­вании в речи как единицы определ. метаязыковой системы. Напр., в случае термина «словосочетание» (соединение двух или более знаменат. слов, служащее для выражения единого, но расчленен­ного понятия) метаречевые выражения «лексико-фразеологич. свойства слово­сочетания», «социолингвистическая обу­словленность словосочетания», «концеп­туальная полноценность словосочетания» отражает необходимость изучения слово­сочетания не только как данного грамматич. построения, но и как сложного явле­ния, в к-ром находит отражение взаимо­действие лингвистич. и экстралингвистич. факторов.

При изучении М., как и языков описа­ния объекта в гуманитарных науках вооб­ще, отчетливо выявляются различия в гносеологич. установках между отд. науч. направлениями. Поэтому даже близкие по значению слова не могут быть исполь­зованы независимо от их осмысления в общей системе данного мировоззрения. Не случайно, говоря о языке философии, В. И. Ленин настаивал на последоват. употреблении термина «материализм», хотя у нек-рых авторов употреблялся и термин «реализм» в «смысле противо­положном идеализму». «Я вслед за Эн­гельсом употребляю в этом смысле только слово: материализм, и считаю эту терминологию единственно правильной ввиду того, что слово "реализм" захвата­но позитивистами и прочими путаниками, колеблющимися между материализмом и идеализмом» (Ленин В.И., Поли. собр. соч., 5 изд., т. 18, с. 56).

В яз-знании системы понятий, закреп­ленные в соотв. М., обнаруживают опре­дел. методологич. ориентацию, т. е. оказываются методологически обуслов­ленными. При рассмотрении науч. дефи­ниций могут быть выявлены различия в трактовке, казалось бы, одного и того же термина, к-рый по-разному осмысля­ется в соответствии с философскими (методологич.) основами данного направ­ления исследования. Напр., фонема — «кратчайшая единица системы выраже­ния звукового языка, способная разли­чать звуковые оболочки слов и морфем» (моск, фонологич. школа); «пучок диф­ференциальных признаков» (пражская фонологич. школа); «семья звуков» (англ. фонетич. традиция); «точка пересече­ния сети функций» (глоссематика) и т.п.

• Реформатский А.Л., Что та­кое термин и терминология, М., 1959; Ахманова О.С., К вопросу об осн. понятиях метаязыка лингвистики, ВЯ, 1961, № 5; ее же, Словарь лингвистич. терминов. М.. 1966; ее же. Linguistic terminology, M., 1977; Котелова Н. 3., Значение слова и его сочетаемость (к формализации в яз-знании), Л., 1975; Лотте Д. С., Вопросы за­имствования и упорядочения иноязычных терминов и терминоэлемеитов, М.. 1982; Денисов П., Терминология и разл. ас­пекты языка науки, в кн.: Проблемы разра­ботки и упорядочения терминологии в Ака­демиях наук Союзных республик, М., 1983; Гвишиани Н. Б., К вопросу о метаязы­ке яз-знания, ВЯ, 1983. Мв 2; её же, Язык науч. общения (вопросы методологии), М., 1986. Н. Б. Гвишиани.

МОДАЛЬНОСТЬ (от ср.-лат. modalis — модальный; лат. modus — мера, способ)— функционально-семантическая катего­рия, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а так­же разные виды субъективной квалифи­кации сообщаемого. М. является языко­вой универсалией, она принадлежит к числу осн. категорий естеств. языка (см. Категория языковая), «в разных формах обнаруживающихся в языках разных сис­тем..., в языках европейской системы она охватывает всю ткань речи» (В. В. Ви­ноградов). Термин «М.» используется для обозначения широкого круга явлений, неоднородных по смысловому объему, грамматич. свойствам и по степени оформленности на разных уровнях языковой структуры. Вопрос о границах этой ка­тегории решается разными исследовате­лями по-разному. К сфере М. относят: противопоставление высказываний по ха­рактеру их коммуникативной целеустановки (утверждение — вопрос — по­буждение); противопоставление по приз­наку «утверждение — отрицание»; гра­дации значений в диапазоне «реальность — ирреальность» (реальность — гипотетичность — ирреальность), разную степень.уверенности говорящего в достоверности формирующейся у него мысли о дейст­вительности; разл. видоизменения связи между подлежащим и сказуемым, выра­женные лексич. средствами («хочет», «может», «должен», «нужно») и др.

Категорию М. большинство исследова­телей дифференцируют. Один из аспек­тов дифференциации — противопостав­ление объективной и субъективной М. Объективная М. — обязат. при­знак любого высказывания, одна из кате­горий, формирующих предикативную единицу — предложение. Объективная М. выражает отношение сообщаемого к действительности в плане реальности (осуществляемости или осуществленности) и ирреальности (неосуществленности). Гл. средством оформления М. в этой функции является категория глагольного наклонения. На синтаксич. уровне объек­тивная М. представлена противопостав­лением форм синтаксич. изъявит. наклонения формам синтаксич. ирреальных наклонений (сослагательного, условного, жжелательного, побудительного, долженствовательного). Категория изъявит, накло­нения (индикатива) заключает в себе объективно-модальные значения реаль­ности, т. е. временной определенности: соотношением форм индикатива («Лю­ди счастливы» — «Люди были счастли­вы» — «Люди будут счастливы») содер­жание сообщения отнесено в один из трех временных планов — настоящего, про­шедшего или будущего. Соотношением форм ирреальных наклонений, характе­ризующихся временной неопределенно­стью («Люди были бы счастливы» — «Пусть бы люди были счастливы» — «Пусть люди будут счастливы»), при по­мощи спец. модификаторов (глагольных форм и частиц) то же сообщение отнесено в план желаемого, требуемого или необхо­димого. Объективная М. органически связана с категорией времени и дифферен­цирована по признаку временной опре­деленности / неопределенности. Объек­тивно-модальные значения организуют­ся в систему противопоставлений, выяв­ляющуюся в грамматич. парадигме пред­ложения.

Субъективная М., т.е. отно­шение говорящего к сообщаемому, в отличие от объективной М., является фа­культативным признаком высказывания. Семантич. объем субъективной М. шире семантич. объема объективной М.; зна­чения, составляющие содержание кате­гории субъективной М., неоднородны, требуют упорядочения; многие из них не имеют прямого отношения к грамма­тике. Смысловую основу субъективной М. образует понятие оценки в широком смысле слова, включая не только логич. (интеллектуальную, рациональную) ква­лификацию сообщаемого, но и разные ви­ды эмоциональной (иррациональной) реакции. Субъективная М. охватывает всю гамму реально существующих в ес­теств. языке разноаспектных и разноха­рактерных способов квалификации сооб­щаемого и реализуется: 1) спец. лексико-грамматич. классом слов, а также функ­ционально близкими к ним словосочета­ниями и предложениями; эти средства обычно занимают в составе высказывания синтагматически автономную позицию и функционируют в качестве вводных еди­ниц; 2) введением спец. модальных час­тиц, напр., для выражения неуверенности («вроде»), предположения («разве что»), недостоверности («якобы»), удивления («ну и»), опасения («чего доброго») и др.; 3) при помощи междометий («axl», «ой-ой-ой!», «увы» и др.); 4) спец. инто­национными средствами для акценти­рования удивления, сомнения, уверен­ности, недоверия, протеста, иронии и др. эмоционально-экспрессивных оттенков субъективного отношения к сообщаемому; 5) при помощи порядка слов, напр, выне­сением гл. члена предложения в начало для выражения отрицат. отношения, иронич. отрицания («Станет он тебя слу­шать!», «Хорош друг!»); 6) спец. конст­рукциями — специализиров. структур­ной схемой предложения или схемой по­строения его компонентов, напр, построе­ниями типа: «Нет чтобы подождать» (для выражения сожаления по поводу чего-либо неосуществившегося), «Она возьми и скажи» (для выражения неподготов­ленности, внезапности действия) и др.

Средства субъективной М. функцио­нируют как модификаторы оси. модаль­ной квалификации, выраженной глаголь­ным наклонением, они способны перек­рывать объективно-модальные характе­ристики, образуя в модальной иерархии высказывания квалификацию «последней инстанции». При этом объектом факуль­тативной оценки может оказаться не только предикативная основа, но любой информативно значимый фрагмент сообщаемого; в этом случае на периферии предложения возникает имитация до­полнит, предикативного ядра, создавая эффект полипредикативности сообщае­мого.

В категории субъективной М. естеств. язык фиксирует одно из ключевых свойств человеческой психики: способ­ность противопоставлять «я» и «не-я» (концептуальное начало нейтрально-ин­формативному фону) в рамках высказы­вания. В наиболее законченном виде эта концепция нашла отражение в работах Ш. Балли, к-рый считал, что в любом высказывании реализуется противопос­тавление фактич. содержания (диктума) и индивидуальной оценки излагаемых фактов (модуса). Балли определяет М. как активную мыслит, операцию, произво­димую говорящим субъектом над пред­ставлением, содержащимся в диктуме. В рус. яз-знании глубокий анализ функционального диапазона М. и, в частности, конкретных форм проявле­ния субъективной М. на разных уровнях языковой системы представлен в работе Виноградова «О категории модальности и модальных словах в русском языке», послужившей стимулом для ряда исследо­ваний, направленных на углубление по­иска собственно языковых аспектов изуче­ния М. (в отличие от логич. М.). а также на изучение специфики оформления этой категории в условиях конкретного языка с учетом его типологич. особенностей. Во мн. исследованиях подчеркивается услов­ность противопоставления объективной и субъективной М. По мнению А. М. Пешковского, категория М. выражает только одно отношение — отношение говоряшего к той связи, к-рая устанавливается им же между содержанием данного выска­зывания и действительностью, т.е. «от­ношение к отношению». При таком под­ходе М. изучается как комплексная и многоаспектная категория, активно взаи­модействующая с целой системой др. функционально-семантич. категорий язы­ка и тесно связанная с категориями прагматич. уровня (см. Прагматика). С этих позиций в категории М. усматривают отражение сложных взаимодействий меж­ду четырьмя факторами коммуникации: говорящим, собеседником, содержанием высказывания и действительностью.

• Виноградов В. В.. О категории модальности и модальных словах в рус. языке, в кн.: Тр. ин-та рус. языка АН СССР, т. 2, М.—Л.. 1950; Балли Ш., Общая лингвистика и вопросы франц. языка, пер. с франц., М.. 1955; Пешковский А. М., Рус. синтаксис в науч. освещении. 7 изд., М.. 1956; Есперсен О., Философия грамматики, пер. с англ., М., 1958; Шве­дова Н. Ю.. Очерки по синтаксису рус. разг. речи, М., 1960; Панфилов В. 3., Взаимоотношение языка и мышления, М., 1971; Рус. грамматика, т. 2. М., 1980; Bal­ly С п., Syntaxe de la modalite explicite, «Cahiers F. de Saussure», 1942, Mo 2; D u-rovic L., Modalnosf. Brat., 1956; J о d-I о w s k i S., Istota, granice i formy jezykowe modalnosci, в его кн.; Studia nad czesciami mowy. Warsz., [1971]; Otazky slovanske syntaxe. III. Sbornlk symposia «Modalni vystavba vypo edi v slovanskych jazycich», Brno. 1973.

М. В. Ляпан.

ПАРАЛИНГВИСТИКА (от греч. para — около и лингвистика) — 1) раздел языко­знания, изучающий невербальные (не­языковые) средства, включенные в рече­вое сообщение и передающие, вместе с вербальными средствами, смысловую информацию; 2) совокупность невер­бальных средств, участвующих в речевой коммуникации.

Различаются 3 вида паралингвистич. средств: фонационные, кинетические и графические. К фонационным относят­ся тембр речи, ее темп, громкость, типы заполнителей паузы («э-э», «м-м» и др.). мелодич. явления, а также особенности произношения звуков речи (диалектные, социальные и идиолектные); к кинетич. компонентам относятся жесты, тип выби­раемой позы, мимика; к графическим — тип выполнения букв и пунктуационных знаков (почерк), способы графич. допол­нений к буквам, их заменители (символы типа &, § и т. п.).

В пределах П. различаются универ­сальные, этнолингвистич. и идиолектные компоненты. Поэтому паралингвистич. средства не только дополняют смысл вербального сообщения, но и являются источником информации о говорящем (пишущем), о его социальных и возраст­ных чертах, поле, свойствах характера и пр. (ср. обыгрывание именно этих свойств в рассказах А. Конан Доила).

Хотя паралингвистич. средства, не входя в систему языка, не являются и ре­чевыми единицами, тем не менее речевое сообщение не может быть фактом комму­никации без паралннгвистич. сопровожде­ния. Поэтому паралингвистич. средства в той или иной степени представлены в каж­дой речевой единице.

По отношению к вербальной стороне высказывания паралингвистич. средства могут выполнять 3 функции: 1) вносить дополнит, информацию (иногда противо­речащую смыслу вербальной): напр., позитивный вербальный текст может соп­ровождаться фонационными характерис­тиками со значением отрицат. отношения и др.; 2) замещать пропущенный вербаль­ный компонент («Хочешь пойти с на­ми?»— отрицат. жест); 3) комбинировать­ся с вербальными средствами, передавая тот же смысл («Я хочу вот этот красный шар» + указат. жест).

Паралингвистич. средства не являются автономной и замкнутой семиотич. систе­мой, но могут быть как элементами упо­рядоченных семиотич. невербальных сис­тем (см. Кинесика), так и отдельными не­упорядоченными в систему показателями.

Обязательно присутствуя в речевом сообщении, паралингвистич. средства отличаются, однако, непредсказуемостью реального воплощения. Напр., при произ­несении определ. типа вопроса требуется заданная мелодика, но тип тембральной окраски остается неизвестным, поэтому тип мелодики есть языковой факт, а тип тембра — паралингвистический.

Отд. виды паралингвистич. средств изу­чались еще в 30-х гг. 20 в. (работы Н.В. Юшманова по «экстранормальной фонетике»), понятие П. было введено в 40-х гг. А.А. Хиллом, но осн. развитие П. получила с нач. 60-х гг. 20 в., когда яз-знание вышло за пределы изучения только собственно языковой системы.

• Николаева Т.М., Успенский Б.Л., Яз-знание и паралингвистика, в кн.: Лингвистич. исследования по общей в слав, типологии. М.. 1966; Колшанский Г.В., Паралингвистика, М.. 1974; Нац.-культурная специфика речевого пове­дения, М., 1977; Горелов И. Н., Невер­бальные компоненты коммуникации. М.. 1980; Birdwhistell R.. Kinesics and context, Phil.. [1970].

Т. М. Николаева.

ПАРЦЕЛЛЯЦИЯ (от франц. parcelle — частица) — способ речевого представле­ния единой синтаксической структуры— предложения несколькими коммуника­тивно самостоятельными единицами — фразами, напр.: «Он... тоже пошел. В ма­газин. Сигарет купить» (В. М. Шукшин). Ср. нейтральное представление: «Он то­же пошел в магазин купить сигарет». Речевая П. синтаксич. структуры осу­ществляется посредством интонации (в письм. тексте — ее графич. показате­лями — знаками препинания), однако не­редко используются и другие вспомогат. способы. Парцеллированные сегменты — парцелляты могут подвергаться инверсии, находиться как в контактной, так н в дистантной позиции относительно базовой части предложения или других, формально и семантически связанных с ними парцеллятов. Конкретные схемы П. отличаются разнообразием, их структур­ные характеристики различны для языков разл. типа. Однако П. как особая форма представления предложения в тексте по­тенциально возможна, а в нек-рых слу­чаях и необходима во всех языках, что позволяет считать ее универсалией речи. Явление П. отчетливо выявляет отно­сит, независимость формально-структур­ного и интонационно-смыслового аспек­тов организации речи, асимметрию язы­ковых и речевых (текстовых) единиц. В качестве категории коммуникативного синтаксиса П. должна рассматриваться в ряду средств смыслового членения со­держания сообщения. Поскольку парцел­ляты всегда резко акцентированы и ре-матизированы (см. Рема), П. является также средством речевой экспрессии. Облегчая восприятие распространенных в переусложненных синтаксич. структур, П. выступает как особый прием тексто-образования. Коммуникативные и экс­прессивные функции П. определяют воз­можности ее использования в разл. стилях речи.

• Ванников Ю. В.. Предложение и фраза как соотносит, единицы языка и речи, в кн.: Ванников Ю. В., КотлярТ. Р., Вопросы строения предложения, [Са­ратов], I960. с. 3—44; его же, Синтаксич. особенности рус. речи (явление парцелляции), М., 1969: его же, Синтаксис речи и синтак­сич. особенности рус. речи, М.. 1979; Л и с и-чей ко Р. П.. Фонетич. аспект парцелля­ции в нем. языке, в кн.: Сб. науч. тр. МГПИИЯ им. М. Тореза. М.. 1972. в. 70; С а-фиуллина Ф. С.. Явление парцелляции в совр. тат. языке, «Сов. тюркология», 1974, №4; Mullerova О., Kubicka J., Nektere rysy intonacnihp £leneni nepfiprave-nych mluvenych projevu, «Sloyo a sloves-nost», 1979, roc 40; Nekvapil J., On the asymmetry between syntactic and elementary textual units, в кв.: Kofensky J.,Hoftmannova J. (ed.). Text and the pragma­tic aspects of language, Praha. 1984, p. 163— 206.

Ю. В. Ванников.

ПРАГМАТИКА (от греч. pragma, род. п. pragmatos — дело, действие) — область исследований в семиотике и языкознании, в к-рой изучается функционирование языковых знаков в речи. Термин "П" введён в кон. 30-х гг. 20 в. Ч.У. Моррисом как назв. одного из разделов семиотики, к-рую он разде­лил на семантику, изучающую отноше­ние знаков к объектам, синтактику — раздел о межзнаковых отношениях, и П., исследующую отношение к знакам го­ворящих. Выделение и формирование П. в качестве области лингвистич. ис­следований, стимулированное идеями Ч. С. Пирса, началось в 60-х — нач. 70-х гг. под влиянием логико-филос. теорий речевых актов Дж. Остина, Дж. Р. Сёрлар, З. Вендлера и др. (см. Речь), прагматич. теорий значения П. Грайса и прагматич. теорий референ­ции Л. Линского, Сёрла, П. Ф. Стросона и др. Лингвистич. П. не имеет четких контуров, в нее вклкючается комплекс вопросов связанных с говорящим субъектом, адресатом, их взаимодействием в коммуникации, ситуацией общения. В связи с субъектом речи изучаются: 1) явные и скрытые цели высказывания («иллокутивные силы», по Остину), напр, сообщение нек-рой инфор­мации или мнения, вопрос, приказ, просьба, совет, обещание, извинение, приветствие, жалоба и т. п.; 2) речевая тактика и типы речевого поведения; 3) правила разговора, подчинённые т. наз. принципу сотрудничества, рекомендующему строить речевое общение в соответствии с принятой целью и направлением разговора, напр. адекватно нормировать сообщаемую информацию (макси­ма количества), сообщать только истинную информацию и обоснованные оцен­ки (максима качества), делать сообще­ние релевантным относительно темы раз­говора (максима отношения), делать речь ясной. недвусмысленной и последовательной (максимы манеры речи); эти правила, сформулированные Грайсом, получили название конверсационных максим или максим ведения разговора; 4) установка говорящего, или прагматич. значение высказывания: косвенные смыс­лы высказывания, намеки, иносказание, обиняки и т. п.; 5) референция говоря­щего, т. е. отнесение, языковых выраже­ний к предметам действительности, вы­текающее из намерения говорящего: 6) прагматич. пресуппозиции: оценка говорящим обшего фонда знаний, кон­кретной информированности, интересов, мнений и взглядов, психологич. состоя­ния, особенностей характера и способно­сти понимания адресата; 7) отношение говорящего к тому, что он сообщает: а) оценка содержания высказывания (его истинность или ложность, ирония, многозначительность, несерьезность и пр.), б) введение в фокус интереса одного из тех лиц, о к-рых говорящий ведет речь, или эмпатия (термин С. Куно), в) организация высказывания в соответ­ствии с тем, чему в сообщении придается наибольшее значение.

В связи с адресатом речи изучаются: 1) интерпретация речи, в т. ч. правила шведа—косвенных и скрытых смыслов из прямого значения высказыва­ния; в этих правилах учитывается кон­текст, прагматич. ситуация и пресуппо­зиции, а также цели, с к-рыми говорящий может сознательно отступать от приня­тых максим общения (напр., нарушать принцип релевантности, сообщать очевид­ные адресату вещи и т. п.); 2) воздействие высказывания на адресата (перлокутивный эффект, по Остину): расширение ин­формированности адресата; изменения в эмоциональном состоянии, взглядах и оценках адресата; влияние на совершае­мые им действия; эстетич. эффект и т. п.; 3) типы речевого реагирования на полученный стимул (прямые и косвенные реакции, напр, способы уклонения от прямого ответа на вопрос).

В связи с отношениями меж­ду участниками коммуни­кации изучаются: 1) формы речевого общения (информативный диалог, друже­ская беседа, спор, ссора и т. п.); 2) со­циально-этикетная сторона речи (формы обращения, стиль общения); 3) соотно­шение между участниками коммуникации в тех или иных речевых актах (ср. просьбу и приказ).

В связи с ситуацией общения изучаются: 1) интерпретация дейктич. знаков («здесь», «сейчас», «этот» и т. п.), а также индексальных компонентов в зна­чении слов (ср. указание на пространств, ориентацию в глаголах типа «приходить», «подходить» и т. п.); 2) влияние речевой ситуации на тематику и формы коммуни­кации (ср. типичные темы и формы раз­говоров в гостях, на банкетах, в больни­цах, в приемных врачей и адвокатов и т. п.).

П. изучает речь также в рамках общей теории человеческой деятельности (см. Психолингвистика). Так. Остином был выделен класс т. наз. перформативных высказываний (см. Перформатив).

В автоматич. анализе текста энциклопедич. информация, в т. ч. прагматич. данные, организуется в форме сценариев или «фреймов» (термин М. Минского). моделирующих знание о типичных си­туациях и позволяющих правильно интерпретировать содержание текста. Праг­матич. сведения используются также в информационно-поисковых диалоговых (интерактивных) системах. Категории П. вошли в ряд филос. логик. предполагаю­щих учет пропозициональных установок (логика оценок, логика практич. рассуж­дения и др.).

Выдвинув в качестве объединяющего принцип употребления языка говорящими в коммуникативных ситуациях и прагматич. компетенции говорящих, П. охватила мн. проблемы, имеющие длит. историю изучения в рамках риторики и стилисти­ки, коммуникативного синтаксиса, те­ории и типологии речи и речевой деятель­ности, теории коммуникации и функцио­нальных стилей, социолингвистики, пси­холингвистики, теории дискурса и др., с к-рыми П. имеет обширные области пересечения исследоват. интересов.

• Прагматич. аспекты языкового функцио­нирования, в кн.: Филос. проблемы яз-знания на междунар. науч. конгрессах и конфе­ренциях (1970-1979). М.. 1981; Степа­нов Ю. С.. В поисках прагматики. Изв. АН СССР. сер. ЛиЯ. 1981. № 4; Булытина Т.В., О границах и содержании праг­матики, там же; Арутюнова Н.Д., Фактор адресата, там же: Демьянков В.3., Прагматич. основы интерпре­тации высказывания, там же; Семантика и прагматика синтаксич. единств, Калинин. 1981; Англо-рус, термины по прикладной лингвистике. М., 1982; Языковая деятель­ность в аспекте лингвистич. прагматики (сб. обзоров), М., 1984; НЗЛ. Лингвистнч. праг­матика, в. 16, М., 1985; НЗЛ. Теория речевых актов, в. 17, М.. 1986; Morris С. W.. Wri­tings on the general theory of signs, The Hague, 1971; Pragmatics of natural languages, N. Y.. [1971]; Syntax and semantics, v. 3 — Speech acts, N. Y.-S. F.- L., 1975; Kuno S., Subject, theme, and the speaker's empathy, в кн.: Subject and topic, N. Y.—S. F. —L.. 1975; «Journal of Pragmatics», 1977, № 1 (изд. продолжается); Syntax and semantics, v. 9 — Pragmatics. N. Y.-S. F.-L., 1978: Verschueren J., Pragmatics: an anno­tated bibliography, Amst., 1978; Formal se­mantics and pragmatics for natural languages, Dordrecht—Boston, 1979; Syntax and seman­tics, v. 11 — Presupposition, N. Y.—S. F.— L., 1979; Speech act theory and pragmatics, Dordrecht — Boston, 1980: Le langage en contexte (Etudes philosophiques et linguisti-ques de pragmatique), Amst., 1980; Pragma­tics and beyond, Amst., 1980; Radical prag­matics, ed. by. P. Cole, N. Y., 1981; Leech G. N.. Principles of pragmatics, L.— N. Y., 1983; Levinson St., Pragmatics, L.— N. Y., 1983.

Я.Д. Арутюнова.

ПРОПОЗИЦИЯ — семантический ин­вариант, общий для всех членов модаль­ной и коммуникативной парадигм пред­ложений и производных от предложения конструкций (номинализации).

Термин «П.» восходит к лат. propositio, первоначально обозначавшему в логи­ке суждение, а в лингвистике — предло­жение (ср. англ., франц. proposition), т. е. нек-рую целостную единицу. Новое значение термин «П.» начал приоб­ретать в кон. 19 — нач. 20 вв. в работах по логич. анализу языка науки (см. Ло­гическое направление). Стимулом к фор­мированию совр. концепции П. послу­жили идеи Г. Фреге, отделившего мысль от акта ее утверждения говорящим. Объем понятия П. был ограничен частью предложения, высказывания или речевого акта. Новая концепция П. отве­чает давней тенденции к расчленению предложения (или высказывания) на объективную семантич. константу (диктум в логике схоластов, также у Ш. Балли и др.; представление, или об­раз, у Р. Декарта; интенсионал в со­временной логике), способную получать истинностное значение, и субъективную переменную, выражающую отно­шение значения предложения к действи­тельности (модальность), оценку досто­верности сообщаемого говорящим, комму­никативную задачу высказывания и эмотивное отношение говорящего к сообщае­мому. Коррелятом П., соответствующим перечисленным выше значениям, является понятие пропозиционального отношения, или установки (prepositional attitude). В высказываниях «Я утверждаю (сомне­ваюсь, полагаю, знаю, думаю, отрицаю), что в городе начались беспорядки», «Я боюсь, как бы в городе не начались беспо­рядки», «Я спрашиваю, не начались ли в городе беспорядки» и т. п. установка говорящего выражена пропозициональ­ными предикатами «утверждать», «сом­неваться», «полагать» и т. д. С этим пе­ременным компонентом высказываний соотносится стабильное семантич. ядро «в-городе-начинаться-беспорядки», обо­значающее действительное или возмож­ное положение дел. К этому семантич. ядру и применяется термин «П.», к-рая, т. о., соответствует номинативному, или собственно семантическому, аспекту пред­ложения. В состав П. входят термы, спо­собные к референции, я предикат, спо­собный приобретать модальные и времен­ные характеристики. Семантико-синтаксич. структура П. считается изоморфной структуре факта (Б. Рассел, Л. Вит­генштейн, Ч. Филмор и др.). Эта точка зрения сводит П. к реляционной струк­туре, состоящей из предиката и актан­тов (Филмор, С. Д. Кацнельсон). П. в та­ком понимании используется в качестве исходной единицы в порождающем син­таксисе (см. Генеративная лингвистика).

И в логике, и в лингвистике термин «П.» употребляется неоднозначно в зависимо­сти от след, факторов: объема исходного понятия (предложение, высказывание или речевой акт) и способа его расчлене­ния. Если исходным понятием является предложение, взятое в отвлечении от го­ворящего субъекта, то П. определяется как семантич. структура, способная по­лучать истинностное значение, т. е. сое­диняться с предикатами второго порядка «истинно», «ложно». Если за основу при­нимается исходящее от говорящего выс­казывание, то П. определяется как объект утверждения (Фреге) или полагания, веры (Рассел). Если исходным понятием служит речевой акт, то П. определяется как то, что может использоваться в раз л. «языковых играх» (Витгенштейн) или сое­диняться с разл. коммуникативными ус­тановками (3. Вендлер). В зависимости от способа членения значения исходной еди­ницы в П. могут вводиться (или не вво­диться) те или др. актуализаторы (напр., показатели времени, наклонения и др.).

• Рассел Б., Человеческое познание, пер. с англ., М., 1957; Ч е р ч А.. Введение в матем. логику, пер. с англ., М., 1960; Ару­тюнова Н. Д., Предложение и его смысл, М., 1976; Кацнельсон С. Д., Речемыслительные процессы. ВЯ, 1984, №4;Падучева Ё. В., Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М., 1985; Логич. анализ языка: Знание и мнение, М.. 1988; Russell В., On pro­positions; what they are and how they mean. в его кв.: Logic and knowledge, L., 19S6; Ajdukiewicz K., Proposition as the connotation of sentence, «Studia logica», 1967, t. 20; Vend1e.r Z., Say what you think, в кн.: Studies in thought ana. language. Tucson (Arizona). 1970; Gосhet P., Outline of a nominalist theory of propositions, Dordrecht, 1980.

H. Д. Арутюнова.

ПРЕСУППОЗИЦИЯ (от лат. рrае — опереди, перед и suppositio — предполо­жение) (презумпция) — термин лингвис­тической семантики, обозначающий компонент смысла предложения, к-рый должен быть истинным для того, чтобы предложение не восприни­малось как семантически аномальное или неуместное в данном контексте. Пред­ложение (1) «Филипп знает, что Нью-Йорк — столица США» семантически аномально, поскольку в его смысл вхо­дит в качестве П. ложное суждение Нью-Йорк — столица США'. Компонен­ты смысла, не являющиеся П., обычно бывают ассертивными.

Понятие П.» возникло в филос. логи­ке (Г. Фреге, П. Ф. Стросон), где обо­значает семантич. компонент предложе­ния (суждения — Р), к-рый должен быть истинным, чтобы предложение (S) име­ло в данной ситуации истинностное зна­чение, т. е. было либо истинным, либо ложным. Предложение (2) «Филипп зна­ет, что столица США — Вашингтон» является истинным или ложным в зави­симости от географич. познаний Филиппа, а предложение (1), с ложной П., не мо­жет быть ни истинным, ни ложным, по­скольку оно бессмысленно.

П. входят в значение нек-рых семан­тич. классов слов и синтаксич. конст­рукций. Так, фактивные глаголы («знать», «сожалеть и т. п.) характери­зуются П. истинности суждения, выра­жаемого подчиненной предикацией. Гла­голы «удалось», «сумел» имеют П. по­пытки: «Ему удалось найти новые мате­риалы» включает смысл 'он прилагал усилия'. Понятие П. используется также при описании семантики частиц («только», «даже», «тоже», «разве»), наречий, союзов и грамматич. категорий (число, вид, вре­мя, наклонение, так, во фразе «Не падай!» императив несоз. вида несет П. контро­лируемости действия, ср. Не упади!»).

Различаются: категориальные П., т. е. ограничения на семантич. соче­таемость, — П. о том, что актант входит в область применимости предиката (во фразе «Про то никто не знал, а знала лишь одна / Высоких тополей тенистая аллея» нарушена П. одушевленности субъекта глагола «знать»); экзи­стенциальные П., т. е. П. существования и единственности; они входят в значение конкретно-рефе­рентных именных групп (во фразе «Тот, кто открыл эллиптическую форму пла­нетных орбит, умер в нищете» имеется П. 'Существовал человек, к-рый открыл эллиптич. форму планетных орбит'); фактивные П., как в предложении (1) или (2).

Кроме П. как условия осмысленности и наличия истинностного значения (семантич. П.) имеется понятие прагматич. П.: предложение S имеет прагматич. пресуппозицию Р, если при любом нейтральном (т. е. не демагогиче­ском, не ироническом и пр.) употребле­нии S в высказывании говорящий счита­ет Р само собой разумеющимся или про­сто известным слушателю. Семантич. П. предложения может не дублироваться соответствующей прагматической. Так, предложение «Бедный Ваня не знал, что в этом лесу водятся волки» в одном из пониманий не имеет прагматич. П., соот­ветствующей придаточному, хотя имеет семантич. П. Прагматич. П. используется при описании семантики актуального членения предложения.

Гл. свойство П. состоит в том, что они не подвергаются отрицанию в обще-отрицат. предложениях, напр. «Он знает, что я вернулся» и «Он не знает, что я вернулся» содержат одну и ту же П. 'Я вернулся'.

П. отличается от др. неэксплицитных семантич. компонентов предложения — следствий, исходных предположений (вопроса), условий успешности речевого акта, импликатур дискурса, вытекаю­щих из общих постулатов языкового об­щения, и пр. Исследуются общие прави­ла «наследования», «насыщения», «по­гашения» П. и поведение П. в контексте разл. пропозициональных операторов.

• Арутюнова Н. Д.. Понятие пре­суппозиции в лингвистике. Изв. АН СССР сер. ЛиЯ. 1973. т. 32, № 1; Падучева Е.В., Понятие презумпции в лингвистич. семантике. «Семиотика и информатика», 1977, в. 8; её же, Презумпции и др. виды неэксплицитной информации в предложении «Научно-технич. информация», сер. 2. 1981, № 11; Фреге Г., Смысл и денотат, пер. с нем., «Семиотика и информатика». 1977, в. 8; Кифер Ф., О пресуппозициях, в кн.: НЗЛ, в. 8, М.. 1978: Strawson P. F Introduction to logical theory. L.. 1952; Stalnaker R.C., Presuppositions «Journal of Philosophical Logic». 1973, v. 4; Syntax and semantics, v. 11 — Presupposi­tion. N. Y.- S. F. - L., 1979; Dinsmo­re J., The inheritance of presupposition, Amst., 1981 (Pragmatics and beyond, v 2 № 1).

Дата добавления: 2015-07-26