Глава 37. Разногласия.

Николь до сих пор стояла у окна и смотрела на полицейскую машину на другой стороне улицы.

Интересно, что она там такого увидела, что не могла оторваться последние 15 минут.

- Они еще здесь? - спросил я, улыбаясь, глядя на её тоненький силуэт. На ней были хлопковые серые спортивные штаны, носки и длинная майка. Она была такая милая и красивая, мне лучше оставаться на кухне, иначе я снова накинусь на неё. Я вспомнил то, что происходило пару часов назад, и ухмыльнулся про себя. Я даже не смог дождаться, когда мы зайдем в дверь. Вот, что она со мной делает.

Я рад, что копы проверили её квартиру перед тем, как мы пришли, чтобы здесь не было бомб и убийц. Они сказали, что будут на улице, охранять нас… 48 часов. Потом нам придется сделать выбор. Программа по защите свидетелей… или ничего. Мне было тепло и приятно от того, как они беспокоились за наши жизни.

Они также охраняли Дилана, который всё еще был в больнице. Его ранения и нога требовали большего времени там, чем мне – с чистым огнестрельным ранением, которое не задело ничего важного. Я никогда не считал себя удачливым… до того дня, когда я впервые зашел в эту квартиру… до того дня, когда я стал принадлежать Николь Салливан.

Я до сих пор не мог смириться с тем фактом, что моего тела не было достаточно, чтобы остановить пулю Алекс.

Неужели я такая тень, что даже пули пролетают сквозь мою плоть и мышцы?

Если бы она прошла сквозь меня и попала бы в Николь, тогда всё, что я сделал, было бы зазря. Мы бы оба были ранены… или убиты. Я сказал об этом Николь, когда мы были в больнице, и она сразу же отмахнулась от этой мысли.

- Для меня это значит что- то, - мягко сказала она, - Даже если бы пуля попала в меня… то, что ты сделал, имеет огромное значение для меня. Ты рисковал всем, чтобы защитить меня. А что, если бы ты погиб, Дастин? Ты бы никогда не увидел Кэти. Поверить не могу, что ты поступил так… глупо… так…. героически… я люблю тебя, Дастин.

Это был первый героический поступок в моей жизни. После этого я чувствовал себя мужчиной в десять раз сильнее, чем раньше. Я бы никогда не жалел о своем поступке, даже если бы эта пуля пронзила моё сердце. Хотя я оставил своё сердце у Николь, перед тем как вернуться в клуб. Я знал, что оно в безопасности.

- Ага, - сказала она, вернув меня в настоящее, и, вздыхая, отвернулась от окна. Её влажные волосы казались черными и слегка завивались. Она робко подошла ко мне, наблюдая, как я выкладываю продукты на стол.

- Эй, я думал, ты мне будешь помогать, - напомнил я, осторожно сняв майку и заткнув её за пояс джинс, как фартук. Мне нравится то, как её лицо розовеет, когда я делаю это.

- Порежь это на мелкие кусочки, - проинструктировал я, довольный тем, что она будет мне помогать. Будет весело учить Николь готовить. Об этом уроке она хотя бы могла рассказать друзьям и семье.

- Хорошо. Жарковато тут, да? - спросила она, когда я подвинул к ней нож и перец на дощечке.

Я повернулся к холодильнику, чтобы достать курицу, и потом развернулся и открыл рот, чтобы что- то сказать, но резко остановился.

Николь стояла у стола и резала перец… а её майка была заправлена в штаны, как у меня. Её упругая грудь выступала вперед и слегка подпрыгивала с её движениями.

Я даже не заметил, как уронил курицу, пока Николь не засмеялась и не наклонилась, чтобы подобрать её.

Её волосы были такими темными на фоне её бледной кожи. Черт возьми! Мы так никогда не поедим. Я уже вижу, как отрезаю себе палец, пытаясь нарезать лук. Я не смогу отвести взгляд от этого великолепного зрелища.

- Эй, - засмеялась она, краснея, - Дастин? Есть кто-нибудь дома?

- Ээ…- - услышал я свой голос, - Да, я дома. Я ведь дома.

Она снова засмеялась.

- Что делать с этими маленькими семенами? - спросила она как ни в чем ни бывало, - Их оставлять?

- Семена? - спросил я, забыв, что это такое.

- А, СЕМЕНА! - очнулся я, глядя на белые точки на дощечке, - Нет, нет. Их надо вырезать.

Она засмеялась, ей нравилась моя реакция на неё. Маленькая ведьма. Нужно будет наказать её за это. Но потом я почувствовал вину за то, что сделал с ней то же самое в первое утро, когда готовил ей завтрак. Я бы заплатил бешеные деньги, лишь бы узнать, о чем она думала или мечтала, наблюдая, как я разбиваю яйца в миску и взбалтываю их. Помню её ярко- красное лицо, когда она пыталась смотреть куда угодно, только не на меня.

Хорошо, что я тогда не снял джинсы. Я подумывал об этом, но Николь была такой невинной. И я решил сжалиться над ней в первый день.

Я вспомнил кое- что еще. Когда она отдала мне чек за следующие две недели, я сказал ей, что она не пожалеет. Это первая ложь, что я сказал ей.

Я помотал головой, пытаясь вернуться в настоящее. Я и раньше видел грудь Николь, почему сейчас это мешает мне соображать?

Я начал разрезать упаковку, пытаясь смотреть только на курицу. Но куриные грудки тоже не особо помогали.

Черт, как- то жарко стало. Я вспотел? Я воняю? Я хотел поднять руку и понюхать, но Николь пристально наблюдала за мной.

- Мне это нравится, - улыбнулась она, невинно, словно маленькая девочка, играющая в дочки- матери.

Ей нравится. Я тут чуть ли пальцы себе не отрезаю. У нас на ужин будет курица с кусочками пальцев.

- По- моему я создал монстра, - пошутил я, взглянув на неё, оранжевый свет от заходящего солнца, освещал её кожу, и она казалось золотой… безупречной.

- Я думал, вся затея была в том, чтобы ты изменила меня, а не наоборот, - дразнил я.

Я сильно повлиял на неё за всё то время, что мы были вместе. Хорошо ли это? Я знаю, что она уже изменила меня к лучшему, хотя мне еще предстоит пройти долгий путь.

- Я же говорила, - улыбнулась она, нарезая овощи, - Я не хочу менять тебя. Но признаю, ты смог изменить меня, если ты это имеешь в виду.

- Изменить или заразить? - спросил я, и она засмеялась и толкнула меня локтем.

- Мне нравится, какая я сейчас, Дастин, - призналась она, - Я чувствую себя такой свободной. Я больше не боюсь.

- Взаимно, малыш, - сказал я, чувствуя то же самое, благодаря ей.

Она поцеловала меня, сначала мягко и нежно… но потом я начал целовать её в ответ, не в силах сдержаться.

Я только что провел несколько часов, занимаясь сексом с этой женщиной. Черт, я даже нарушил своё правило против секса в душе. Но всё это было потрясающе и сногсшибательно для меня. И теперь, мы готовим на кухне, и я снова хочу её.

Я представил её привязанной к барной стойке с маленьким мандарином в зубах, который будет заглушать её мольбы, когда я буду капать теплым маслом на её грудь и вниз по её животу. Я бы посыпал её грудь специями… добавил бы чеснок… может быть немного корицы.

Потом я бы наклонился, чтобы попробовать своё гениальное блюдо, я бы грубо провел языком по её соску, и она бы застонала, когда я подниму глаза на неё и улыбнусь.

Я бы снял кожуру с той части мандарина, что выглядывала из её рта, и потом надкусил бы сладкий, мягкий фрукт, и это было бы словно я целую её. Я раскрою губы и слегка промычу, снова смыкая их на её губах.

Наш поцелуй прервался, и я вернулся в реальность. Не то, чтобы я возражал. Теперь моя реальность – рай. Боже, я везунчик.

Удача, богиня, не бросай меня. Останься со мной. Клянусь, я никогда не буду воспринимать тебя как должное. Пожалуйста. Люби меня. Не оставляй меня снова. Я сделаю всё, что ты хочешь.

- Что мы вообще готовим? - спросила она, глядя в мои наполненные страстью глаза.

Кажется, она всё еще нервничает будучи со мной… побаивается меня. И это так мило. Думаю, это нормально. Мы знаем друг друга только три недели. Но у меня такое ощущение, что мы были вместе несколько лет. И не в плохом смысле. Она знает меня. Она понимает меня. И самое невероятное, она хочет меня. Любит меня.

- Я забыл, - ответил я, и мы рассмеялись, словно пьяные, наши носы слегка соприкасались, и я отклонился и слегка поцеловал её нос. Этот маленький, симпатичный носик. Я снова поцеловал его, на этот раз дольше и нежнее.

- Так, я знаю, это курица… и у неё внутри перец, - пыталась понять она.

- Давай не будем пытаться понять, что это, - сказал я своим глубоким мрачным голосом, прислонив свой лоб к её, - И просто… приготовим это.

И я снова поцеловал её, положив нож на стол… я взял её маленькое лицо в свои руки и повернул голову, целуя её с другого угла.

Она захныкала, когда я повел её спиной вперед к стене, и мы случайно задели её лист со списком важных телефонных номеров. Он был напечатан! И меня там не было. Мы должны исправить это. Обновить лист с номерами. Хотя, мы всё равно скоро уедем.

Почему я думаю о листке с телефонными номерами??

Её обнаженная грудь прижалась к моей, и я слегка прикоснулся языком к её губам, словно стучась в дверь в ожидании, когда мне откроют.

Если мой язык попадет внутрь, то всё. Мы снова займемся любовью. Пожалуйста, Николь, впусти меня.

Она не успела ничего сказать, когда я хищно посмотрел на неё, не получив доступа. Она задрожала, когда я почти сердито взглянул на неё за то, что она не открыла дверь.

Я схватил её за руки и грубо приподнял, чтобы она стояла на носочках, и чтобы я мог дотянуться до её прекрасной груди, всё еще окрашенной в золотой свет сумерек.

Я прикоснулся к ней языком и затем укусил, и она громко ахнула и захныкала.

Будешь знать, как не пускать меня, девочка. Если ты впустишь меня, и прогрызу свой путь внутрь.

- А как же ужин? - спросила она, будто в трансе.

Она моя. Я улыбнулся словно Сатана, который украл самого красивого Ангела с небес.

- Позже, - я начал работать над другой грудью, крепко сжимая её в руке, - Я всё равно не люблю курицу.

Потом я снова укусил её, нежнее на этот раз.

Лучше я буду насаждаться грудью Николь, чем курицы.

- Курица? - прошептала она, - Что такое… курица?

Это моя девочка!

Я поцеловал её, довольный её реакцией. Мы спускались вниз по стене, духовка рядом с нами была включена, и из- за неё нам было еще жарче. Я схватил руками её полную грудь и целовал её шею, пока она громко стонала.

- Я забыл, - наконец ответил я. - Слушай, Николь… ты когда-нибудь занималась сексом на полу в кухне?

Она улыбнулась. Комната становилась темнее, солнце садилось быстрее, забирая с собой свой свет.

- Да, один раз, - сказала она, и я остановился и посмотрел на неё. Она никогда не рассказывала мне. Это был тот 33- секундный парень?

- Рейчел и я…- - начала она, и я выпучил на неё глаза и застыл.

Что за херня?

И потом она засмеялась. - Поверил, - хихикала она.

- Ах ты сучка…- - я слегка улыбнулся, и она захохотала сильнее.

- И ты говоришь, что у меня больное чувство юмора…- - проворчал я, но она заставила меня замолчать своим поцелуем.

- Заткнись и займись со мной любовью, - потребовала она и громко добавила, - САМЕЦ!

Я улыбнулся. Это не та же самая девочка, которую я встретил три недели назад.

- Да, Николь, - подчинился я, наслаждаясь каждой секундой.

Мы смогли наконец начать сессию только около одиннадцати. Николь проверила свой диктофон, давненько мы им не пользовались. Она вставила новую кассету и закрыла его. Не знаю почему, но я был так счастлив слышать эти слова: - Дастин… интервью номер одиннадцать… по- моему... Здравствуй, Дастин, - профессионально сказала она и как всегда вежливо поздоровалась. - Дастин Трентон, - поправил я, снова используя моё полное имя теперь, когда я был свободен… и чист. Теперь я мог произносить своё полное имя без страха и угрызений совести. Она просияла, глядя на меня, её взгляд, полный гордости, согревал меня. - Здравствуй, Дастин Трентон, - сказала она с любовью в голосе. - Здравствуй, Доктор Николь Салливан, - сказал я с обожанием. Теперь я хотел обращаться к ней как следует, называть её Доктором Николь было неуважением и ребячеством. Я только сейчас это понял… и пожалел об этом. Она слегка покраснела. Почему- то так всё было легче. - Помню, как я ненавидел, когда ты объявляла начало интервью, - признался я, - А теперь… это делает меня таким счастливым. Как будто… я знаю, что мне будет становиться легче каждый раз, когда ты будешь говорить это. Казалось, мои слова тронули её, и в её голосе были слёзы, когда она сказала после короткой паузы, - Я так рада. Это… так много значит для меня… что ты чувствуешь это. Но я думаю… что это интервью будет очень тяжелым… для нас обоих. Я опустил глаза вниз и посмотрел на свои руки. Я больше не сжимал кулаки и не крутил что- то в руках. Они просто лежали на моих коленях… мирно. И только теперь я понял, что что- то во мне было излечено. Потом я подумал, о чем она говорит. Это интервью будет очень тяжелым. Да, думаю, она права. Случилось много чего серьезного. Завтра сюда придут федералы, чтобы начать наше внедрение в программу по защите свидетелей. - Я знаю, - вздохнул я, глядя на неё. Она тоже смотрела на меня, всегда честная и прямолинейная в этом кресле. - Ну так…- - она вздохнула, - Какие у тебя планы для нас? Я медленно нахмурился. Планы? - Ну…- - начал я, - Я думал… мы все будем участвовать в программе… и встретимся с Кэти и родителями Наташи, когда мы… приедем туда, куда нас отправят. Таков был план? Она вздохнула, и этот вздох показался мне дрожащим. - Что не так? - прямо и слегка испуганно спросил я. Она не ответила. Мне стало еще страшнее. - Что не так в том, что я сказал? - повторил я громче и более агрессивно. - Дилан, - её голос дрожал, она опустила голову и потёрла лоб, - Он… не будет… участвовать в программе. Я почувствовал, как моё сердце заболело и внутренности съежились. Дилан не будет участвовать. Она не будет участвовать. Если я знаю хоть что- то, так это то, что она любит его. И после того, как он был ранен… она не оставит его одного. Она будет заботиться о нем, как хорошая дочь, коей она и является. - Нет, - мрачно сказал я, глядя на руки… теперь они дрожали. Я был в шоке. Я потеряю Николь. - Нет! - я посмотрел на неё, решив, что это невозможно для меня. Теперь мой голос был отчаянным и не таким сильным. - Я хочу быть честной с тобой… всегда, - грустно сказала она, избегая моего жгучего взгляда. - Нет, Николь… нет, - я повторял единственное слово, которое кричало моё сердце. Я должен сказать что- то еще. - Дилан попросил меня уехать с ним, - сказала она, её голос звучал всё слабее, - Я не ответила ему. Но я…- - Я поеду с вами, - прервал я, придумав другой путь, - Я попрошу Бена, Анджелу и Кэти приехать в Форкс. Это маленький город. Мы сможем спрятаться там. - Ты думаешь, я не рассматривала этот вариант? - она посмотрела на меня слегка раздраженно, но потом смягчилась, - Алекс всё обо мне знала. Она знала мой родной город. Я уверена, Логан тоже знает. Документы в колледже. Они найдут нас. - Мне всё равно, - выплюнул я. Николь тяжело посмотрела на меня. - Тебе всё равно, - повторила она, зная, что это ложь, - Тебе всё равно, если Кэти похитят? Ранят? Убьют? Мой желудок провалился, и глаза опустились. - Вот именно, - сказала она, - К тому же… даже если ничего не случится… ты никогда не будешь чувствовать себя в безопасности. Ты никогда не сможешь расслабиться там. - Ладно, мне не всё равно, - признался я, мне не хотелось врать во время интервью, - Но ты никуда не поедешь без меня, Николь. Я ненавидел то, как это звучало. Так прямо, так отчаянно… но мне было всё равно. Я должен быть с ней. - Дастин…- - Николь…- - снова прервал я, - Я не хочу это слышать. Если ты едешь в Форкс, я еду с тобой. Если ты летишь на Луну, я лечу с тобой. Если ты отправляешься в Ад, я с тобой. - Я знаю, Дастин! - закричала она, - Я знаю!! Это убивает и меня тоже! - её голос был громким, но теперь я мог слышать грусть за вспыльчивостью. - Я не могу выбирать между тобой и отцом, я не могу! - воскликнула она, словно говоря это себе. Я хотел злиться на неё… и еще сильнее на Дилана. Но я не мог. Они спасли меня. Они освободили меня. И теперь они хотели, что бы я ушел? Один? Это было жестоко. Тоже самое, что выпустить птицу из клетки и затем сломать ей крылья. - Какой тогда был смысл? - моя боль говорила за меня, - Зачем ты учила меня видеть себя как нечто большее, если теперь ты просто выбрасываешь меня в урну с надписью ‘недостаточно хорош’?! И тут же, еще не услышав, как она начала плакать, я попытался взять свои слова обратно. - Извини, - я сжал зубы, - Я не это имел в виду. Я знаю, ты не виновата. Ты никогда не заставляла меня чувствовать себя хуже, чем я есть. На самом деле, ты слишком хорошо ко мне относишься. Дилан так думает, да? Что я тебя не достоин? Она тихонько всхлипнула, не ответив мне. И это было подтверждением моих слов. Я знал, что Дилан не в восторге от меня, но я не думал, что он попробует разлучить нас. Но потом я подумал о Кэти. Если бы она была на месте Николь, я бы убил шлюху, которая бы попыталась забрать её у меня. - Я всё еще шлюха. Я всегда буду шлюхой. Даже спустя двадцать лет он будет видеть меня как шлюху. Я не стану чище. Я просто сменю место жительства, - сказал я, пустота заполнила мой голос и мою душу. - Это неправда, Дастин, - плакала Николь, - Не говори так. Ты больше не шлюха (Она поежилась, произнеся это слово). Ты мой. Ты идеальный. - По всей видимости, нет, - тихо сказал я, злость на Дилана продолжала расти, - Хочешь, чтобы я ушел? Это твой способ сказать мне, что ты меня не хочешь? - НЕТ! - чуть ли не закричала она. - Тогда я не уйду, - просто сказал я, - Я не собираюсь терять тебя, Николь. - Может мы могли бы…- - НЕТ! - я зажмурился и потом открыл глаза, - Я потерял Наташу, потерял Кэти… я всё потерял! Потом, тысячу лет спустя, когда я думал, что я мёртв внутри и не могу больше чувствовать, жизнь дала мне тебя. Ты снова заставила меня жить, Николь Салливан. И я не позволю ЧЕМУ- ЛИБО… человеку, времени, трагедии, или даже БОГУ, забрать тебя у меня! Я подскочил на ноги и направился к двери. - Куда ты идешь?! - она сильнее заплакала и побежала за мной. Я посмотрел вниз на свою голую грудь и джинсы и подумал, что стоит надеть майку. - К Дилану, - сухо сказал я. Проблема не здесь, проблема сейчас в больнице с Диланом Салливаном. И я разберусь с этим дерьмом прямо сейчас. Я натягивал на себя белую майку, выходя из спальни, и она заградила мне путь. - Часы посещения закончились, Дастин, - заявила она, - Тебя к нему не пустят. И рядом с его палатой стоят копы. Подожди до завтра. - Я не могу, - я осторожно обошел её и начал обуваться. - Пожалуйста, Дастин, у нас же сейчас сессия, - напомнила она, - Не убегай от меня. Давай еще поговорим. Если ты сейчас пойдешь к Дилану в таком состоянии, это ничего не исправит. Если хочешь куда- то пойти, тебе нужно успокоиться. - Как я могу быть спокойным, когда вся моя жизнь СНОВА РУШИТСЯ?! - я дрожал и надеялся, что она не заметит этого, - Я не могу. Я не могу просто стоять и смотреть, как это происходит снова. В этот раз, я буду бороться! До смерти, если потребуется. - До смерти? - испуганно спросила она. - Ты знаешь, что я имею в виду, - я обулся и выпрямился, она встала спиной к двери, расправив руки, держась за стены по бокам. - Сядь сейчас же, Дастин Трентон! - закричала она, как учитель кричит на непослушного ученика. Это было достаточно резко, чтобы остановить меня… на какое- то время. Я уставился на неё, сцепив зубы… но она была сильнее меня. - Сядь- - потребовала она… и я не мог не подчиниться. Всё- таки я еще не избавился от своей рабской натуры. Для этого нужно время. Я молча сел и сложил руки на груди, чувствуя себя как третьеклассник. Она медленно подошла к своему креслу и села. - Давай успокоимся, - предложила она, - Глубоко вдохни. Дастин? Я попытался игнорировать её, но она ждала. Как придурок, я глубоко вдохнул и выдохнул, всё еще на взводе. - Еще раз… медленнее, - спокойно сказала она и повторила вместе со мной. После пятого или шестого раза, мне стало легче… не так страшно. На секунду я почувствовал себя, как сын Николь, а не её парень. - Хорошо, - терпеливо сказала она, зная, каким капризным я могу быть во время трудных сессий, - Лучше, Дастин? Я подул губы секунду и потом сказал, - Да. - Спасибо, - сказал я через мгновение, нарушив тишину. - Пожалуйста, - ответила она… и ждала, когда я заговорю. - Я люблю тебя, Николь, - наконец сказал я, начав с самого очевидного, - Это не какие- то там две недели развлечений для меня. Я любил Наташу, но с тобой… это по- другому. Я не могу объяснить… Я отпустил Наташу… еще до пожара. И каждый день я думаю, а что если бы я этого не сделал… может она до сих пор была бы жива, может всего этого никогда бы со мной не случилось. Но потом… у меня бы не было тебя. Дело в том, что… ты единственная для меня. Ты – моя последняя любовь. И я думаю, это сильнее первой любви. Я не хочу отпускать тебя. Я не могу. Я не могу жить без тебя, Николь. Я услышал, как она всхлипнула, но потом снова превратилась в доктора. - Во- первых, я тоже тебя люблю, - сказала она так же спокойно, как и я, - Но во- вторых… Дастин… ты можешь жить без меня. Это красивые слова… и мне приятно их слышать. Но это неправда. Ты можешь продолжать жить… быть с дочерью… Бен и Анджела тоже помогут тебе. Они будут поддерживать тебя, когда тебе будет одиноко, они всегда будут рядом. Ты знаешь это. Ты сильнее, чем ты думаешь. Ты любишь меня, но ты способен… жить… без меня. Я вздохнул. - Ты знаешь, о чем я, Николь, - мне хотелось кричать, - Ты нужна мне. - Это еще одна вещь, о которой я хотела поговорить, - грустно сказала она, - И я хочу, чтобы ты подумал об этом. - О чем? - я почувствовал ком в горле, это звучало серьезно. - Не думаешь ли ты… даже где- то на задворках сознания… что может… просто может… ты чувствуешь это… из- за… терапии? Ты много раз говорил, что я заставила тебя чувствовать себя свободным, излечила тебя, помогла снова найти путь в жизни. Я пыталась избавить тебя от вины, которая лежала на твоих плечах из- за того, что случилось в прошлом. И, довольно удивительно, некоторые мои слова помогли тебе найти покой. Ты можешь путать то, что ты чувствуешь с любовью…- - Николь, это абсурд, - я не хотел даже думать об этой теории. Я чуть не сказал ей, что это глупости, но сдержался. Она не глупая. Она права, проделав свою работу, она заставила меня чувствовать себя лучше того, как я чувствовал себя на протяжении вечности… но я люблю её не за это. Это только одна из причин. - Дилан, Майкл и Кевин тоже помогли мне, но я не стою перед ними на коленях и не признаюсь им в бесконечной любви, - сказал я. - Просто подумай об этом…- - снова начала она, но я снова прервал её. - Николь, пожалуйста, не анализируй НАС! - нахмурился я, мне это совсем не нравилось, - Ты можешь всё разложить по полкам так, что это превращается в НИЧТО!! Разбирай меня на части и строй теории всю ночь, но не делай этого С НАМИ! Не существует такого научного понятия, которое бы определяло что мы есть, Николь. Пожалуйста… перестань… разрывать нас. Я люблю тебя. Точка. Я горжусь НАМИ. Это не галлюцинация, это не зависимость, не проецирование и любой другой термин, который могут бросить мне в лицо. Я люблю тебя. Смирись с этим. Повисла тишина, но я не собирался извиняться на этот раз. - Прости, - сказала она с такой любовью в голосе, что мне просто хотелось целовать её всю оставшуюся жизнь. Я подождал и потом ответил, - Прощаю.

- Мы поговорим с папой завтра, - согласилась она, но её голос звучал неуверенно, - Мы не уедем, пока он не согласиться поехать с нами. - Правда? - я услышал и почувствовал, как надежда вновь просыпается во мне. - Правда, Дастин, - ответила она, и до того как она могла продолжить, я уже обнимал её, стоя на коленях, словно перед богиней, которой она и была. Она любила меня… обнимала меня… целовала… гладила меня по волосам. Я был её. Я всегда буду её… Я не позволю ей бросить меня. Я не могу. Даже мертвый, я бы никогда не оставил её. Дилан должен увидеть, что мы не можем друг без друга. Я молился, чтобы он снова пожалел меня, как он сделал, когда увидел шрамы на моей спине. Я молился, чтобы он увидел НАС. И если это не сработает, я отчикаю ему вторую ногу и поволоку за нами. Да, я шучу. Господи, вы все наверно думаете, что я псих. Ай- яй- яй. Не судите меня. Я нормальный. - Есть кое- что еще, Дастин, - сказала она, прервав мои мысли. Она указала на диван, и я нехотя вернулся. - Ладно. Что еще? - спросил я, что бы это ни было, оно не должно быть таким же ужасным как её первые заявления. - Как только мы решим… что будем делать…- - неопределенно сказала она, - Когда мы переедем… нам нужно найти хорошего психиатра… для нас двоих. И вообще- то для Кэти тоже. - Что? - спросил я, ненавидя мысль о том, что мне придется говорить с незнакомцем, - Ты мой доктор. - Я еще не доктор, Дастин, - сказала она, - Ты первый человек, которого я пытаюсь консультировать. Мне еще нужно многому научиться, пока я буду способна по- настоящему помочь тебе. Ты знаешь, я не должна была помогать тебя, я должна была говорить с тобой, изучать тебя. У нас у обоих будут возникать большие проблемы. И Кэти должна поговорить с детским психологом, чтобы помочь ей справиться с потерей её матери… и с твоим возвращением в её жизнь. Когда мы все будем вместе, это не будет сказочно и радужно. - Я знаю, - ответил я, защищаясь. - Знаешь? - переспросила она, и я почувствовал себя глупым. - Да, - выплюнул я, - И какие проблемы могут быть? - Я должна смириться с тем, что я сделала с Алекс, - прямо сказала она, - Делать вид, что я этого не делала и продолжать жить – не сработает. Если я хочу по- настоящему жить, так чтобы это не мучило меня, я должна обсудить это… поговорить об этом… проанализировать это до чёртиков. - Я должен был сделать это, - признал я, - Мне так жаль, Николь. Я просто… я не мог. Я бы начал пожар. Я даже пошевелиться не мог, когда ты подняла свечку… и даже после… я был готов пробежать десять миль…- - Шшш, шшшш, шшш!!! - прервала она, - Я рада, что я сделала это. Но как я и сказала, мне нужно смириться с этим. Я не могу консультировать себя. И если я буду консультировать тебя и Кэти, в конце концов это истощит меня. Я слишком близка с тобой, чтобы быть твоим доктором. Этим должен заняться кто- то другой. Кто- то, к кому ты можешь прийти и пожаловать на меня, если необходимо. - Я никогда не буду жаловаться, - пообещал я. Она усмехнулась. - У каждой пары иногда бывает такое, что они сводят друг друга с ума, - сказала она, - Это нормально. Иногда мы будем ненавидеть друг друга. Мы будем спорить, ругаться…- - Нет! - мне стало плохо, и она странно посмотрела на меня. - Я не буду с тобой ругаться, - сказал я, - Я никогда не скажу тебе ничего жестокого. - Проблема, - она приподняла бровь. - Что, прости? - я начал раздражаться. - Это проблема, - самодовольно сказала она, - Я не хочу, чтобы ты был каким- то щенком, который не посмеет возразить мне, который всегда будет соглашаться и подчиняться. Ты очень долго жил этим, и я не виню тебя за это. Но это проблема, над которой тебе нужно работать. Давай попробуем и поругаемся понарошку. Просто попробуем. Мне это не нравилось. - Нет, - сказал я и насупился, как ребенок. - Давай, не по- настоящему, - сказала она, - Я не буду злиться. - Нет, Николь, - сопротивлялся я. Она успокоила меня, а теперь хочет снова завести. Зачем? - Дастин…- - она слегка наклонилась вперед, - Ты хочешь, чтобы у нас были здоровые отношения, или нет? Я неуверенно посмотрел на неё. - Я не хочу быть новой Алекс для тебя, - твердо сказала она, - Я хочу, чтобы ты ЧУВСТВОВАЛ себя свободным. Давай. Я начну. Я нахмурился и отвел взгляд, когда она начала своё маленькое упражнение. - Знаешь, Дастин…- - она прикинулась злой, - Я так устала вычищать за тобой ванну после того, как ты побреешься! Ты разве не знаешь, как мыть раковину после себя? Моя первая мысль была, ‘Извини, Николь, я сейчас уберу’. Но я знал, что это не, что она хочет. Я просто решил подыграть, не думая так на самом деле. Я усмехнулся и решил подразнить её, - Это для чего нужна ТЫ, Николь. Убирать – это работа женщин. Я широко улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, зная, что я играю с ней. - Придурок, - тихо пробормотала она, - Давай же, Дастин. - Николь, я очень грубый, - заявил я, - Когда я ругаюсь. Поверь мне. Дело не в Алекс. Я больше не ругаюсь. Я не могу. - Ты ругаешься, - возразила она, - Иногда будут ситуации, когда тебе придется ругаться. Что ты будешь делать, когда Кэти захочет проколоть пупок? Что будет, когда парень, с которым она уйдет на свидание, приведет её на два часа позже положенного времени? Думаю, страх был очевиден на моем лице, потому что Николь улыбнулась шире. - Видишь?, - спросила она самодовольно, - Давай. Я это выдержу. Я не ответил. - Дастин, мне нужно встретиться сегодня вечером с пациентом. У него сексуальная зависимость, и он не может прийти в офис. Я пойду к нему домой около 11 и проведу с ним сессию, - сказала она. Это было нечестно. Она опустила палец прямо на курок. - Черта с два, - вырвалось у меня. Я остановился. Я сказал это спокойно, но строго. Я говорил таким же тоном, когда ругался с Наташей. Я ненавидел это. - Это моя работа, ты не можешь остановить меня, - уверенно сказала она. - У меня есть наручники, - заявил я спокойно, но мрачно, - Я МОГУ остановить тебя. - Что ты имеешь в виду? - сказала она, повысив голос, - Ты наденешь на меня наручники?! Да за кого ты себя принимаешь?! За моего ХОЗЯИНА?! Рык начал подниматься из моей груди, и Николь слегка вжалась в кресло. - Я врач, Дастин, я не твоя рабыня! Я буду делать то, что хочу, и я сказала, что…- - Ты моя ЖЕНА!, - заорал я, подскочив на ноги, мои глаза горели огнем, руки сжаты в кулаки. Она вжалась в кресло и испуганно посмотрела на меня. Я резко выдохнул и попятился назад, мне стало плохо, слёзы подступили к глазам, и мне было трудно дышать. - Я не могу…- - выдохнул я. Сквозь слёзы я увидел, как она встала и подошла ко мне, - Я не могу…- - Хорошо… ничего страшного…- - прошептала она, гладя меня по рукам, - Шшшш… шшш… Прости. Прости. Всё, всё закончилось…- Я повторял про себя… я не могу… я не могу состоять в отношениях… у меня не может быть нормальных отношений. Николь права. Однажды я поругаюсь с ней, прямо как сейчас, и я сорвусь… и грёбаный зверь вырвется наружу. Или еще хуже, что если это будет Кэти? Она будет подростком и будет говорить мне те же вещи, что Николь только что сказала. Наташа всегда работала по ночам или была на корпоративных вечеринках… Интересно, Николь сказала всё это, потому что знала, что это моё слабое место? Или она просто случайно попала в точку? Даже сейчас я думал, что закончилось? Мы или упражнение? Когда я был рабом, у меня никогда не было шанса возразить. Я был маленьким безвольным щенком, а зверь внутри меня спал годами. Почему Николь не может быть моей хозяйкой? Мне было бы гораздо легче. Я напугал её. Я видел это в её глазах. - Вот почему я не ругаюсь, - объяснил я, продолжая задыхаться, всё еще чувствуя панику, - Я гнилой, Николь. Я годами мучил Наташу! Я доводил её до слёз. Даже мои последние слова ей заставили её плакать…- Я вырвался из её рук, недостойный её понимания и прикосновений. Но я не мог уйти. Я не мог сбежать из её квартиры. Помните, что случилось, когда я убежал от Наташи? Я выбежал в кухню и облокотился на стойку, опустив голову. - Эй, - она подошла ко мне и начала гладить меня по спине между лопаток, - Я здесь. Я с тобой. Я люблю тебя. Это не изменится. Дастин, тебе не нужно прятать от меня свои плохие качества. Если ты будешь их прятать, они будут жить вечно глубоко внутри, и ты постоянно будешь бороться с ними. Если ты хочешь избавиться от того парня, который только что наорал на меня… если ты не хочешь, чтобы Кэти однажды увидела его… к тому же мы ХОТИМ, чтобы он исчез… тогда тебе нужно выпустить его и дать ему лекарство Я знаю, ты думаешь, что я получаю удовольствие от этих упражнений, но есть причина, почему я так на тебя давлю. И теперь ты понимаешь, что твоим доктором должен быть кто- то другой? Потому что ты любишь меня, ты хочешь защитить меня и спрятать своё темное Я от меня. Но ты не можешь сделать этого, если хочешь найти покой, - закончила она, слишком добрая ко мне. Я зарыдал, не в силах больше сдерживаться. И вместо того, чтобы оттолкнуть её, я снова прильнул к ней, и как только я взял её за руку, она крепко обняла меня. Я вцепился в неё, стараясь не причинить ей боль. - Прости, - повторял я снова и снова, мне было стыдно, и я чувствовал себя таким слабым, - Мне жаль, что я такой. Мне жаль, что я не могу быть лучше для тебя. Поэтому хорошие милые девушки не хотят меня. Я настолько поврежден. Настолько слаб. Не удивительно, что Алекс так легко сломала меня. Она должно быть чувствовала, насколько я жалок. - Ты будешь лучше, клянусь, - она сильнее прижала меня к себе и поцеловала моё плечо, которое было на уровне её губ, - Я буду с тобой… всегда. Мы партнеры, помнишь? Я кивнул, боясь снова разрыдаться, если открою рот. Я старался успокоиться, но потом подумал, что может стоит выплакаться, забыв чувство собственного достоинства. И с каждой секундой эта мысль становилась сильнее. - Партнеры, - выдавил я. - Время от времени нам будет нужно опираться друг на друга…- - сказала она, - Или даже нести друг друга. И это нормально. Не стесняйся этого. Мне бы хотелось быть способным на это. Не чувствовать стыд. Уйдет ли когда-нибудь это чувство? Я решил, что оно должно уйти. Я не мог научится жить так без Николь. Мне нужно увидеться с Диланом и уговорить его поехать с нами Бог знает куда. И что еще важнее, уговорить его дать мне шанс быть мужчиной Николь, её партнером. Она выбрала меня, несмотря на все мои недостатки. Он должен уважать выбор Николь, даже если он совсем не уважает меня. Мне предстоит тяжелая борьба. Мне нельзя плакать и всхлипывать как сейчас. Мне нельзя быть жалким. Дилан только закатит глаза и будет еще сильнее ненавидеть меня. Я пытался подготовить себя, даже когда мы безуспешно пытались заснуть. Мне придется спорить с Диланом. Мне придется выпустить наружу этого монстра, пусть даже и ненадолго. Но с другой стороны, Николь сказала, что я должен быть спокойным при разговоре с ним. Я молился, чтобы кто- то помог мне завтра… указал мне путь… и помог подобрать слова, чтобы убедить Дилана. Бог только приподнимет бровь, глядя на меня сверху вниз, и спросит, не просил ли я и не получил ли достаточно его помощи в последнее время. Может я испытываю свою удачу. Но я не могу позволить себе и этого. Я закрыл глаза… и пытался заснуть.    

Глава 38. - Ты спасла меня.-

Я не мог дождаться минуты, когда ворвусь в эту больничную палату. Я не хотел выдавать свою ярость, когда буду разговаривать с Диланом. Я хотел, чтобы он спокойно выслушал меня и принял правильное решение, позволив своей дочери быть взрослой и выбирать свой собственный путь. Я хотел, чтобы она выбрала меня. Я хотел, чтобы он не вмешивался. Я хотел, чтобы он убрался с дороги. Но я также хотел, чтобы он был в жизни Николь. Я хотел, чтобы всё получилось, я глупо полагал, что всё безупречно срастётся после смерти Алекс. Я не хочу больше препятствий. И я знаю, что это нереально. Я хотел надеть на ногу Николь серебряную туфельку, и чтобы всё вокруг нас засияло волшебными блёстками. Все вокруг нас будут улыбаться и начнут обнимать нас, желать счастья, и все они будут присутствовать на нашей диснеевской свадьбе в замке. Боже, как я этого хочу. Когда я смотрел мультики с Кэти, я всегда думал, что это слишком просто, слишком идеально, по сравнению с настоящей жизнью.

Но опять же, я хочу счастливый конец. Я не хочу сталкиваться с реальностью. Я хочу Николь. И я злился на Дилана, который пытался украсть это у меня. Чёрт, я ненавижу тот пожар, который украл у меня Наташу. Я даже не могу смотреть на свечи или зажигать их. А теперь передо мной будет живой человек, которого мне придется уговорить позволить мне быть счастливым. Это будет почти как урезонивать языки пламени в моей квартире в ту ночь. Я всегда ненавидел то, что я был не в силах и не имел никаких шансов остановить то, что случилось.

Теперь у меня есть шанс. И я не упущу его. На этот раз.

Николь зашла за мной, когда я уже стоял перед Диланом. Этот человек спас мне жизнь. Этот человек создал Николь. Не только физически, но и морально. Благодаря Дилану, она такая замечательная. И я не хочу выражать неуважение этому.

Что- то во мне сказало мне не торопиться, убрать злость из моего взгляда. Так что я расслабился… слегка.

- Здравствуйте, Шериф Салливан, - услышал я свой голос. Я заметил две подушки на его одеяле, которые скрывали пустое пространство, которое было там.

Ты всё равно Шериф Салливан для меня. Я не пытаюсь оскорбить тебя, Дилан. Не злись на меня.

Но, казалось, Дилан был раздражен моим присутствием в своей палате. Я пытался игнорировать это.

- Дастин, - сухо сказал он, скрестил руки на груди и поднял глаза к телевизору, как будто реклама была важнее того, что я скажу.

- Пап, - строго сказала Николь, недовольная его грубым приветствием, она стояла по другую сторону от него, слева.

- Что? - мрачно прорычал он, глядя только на Николь, но не на меня.

- Дастин хочет с тобой поговорить, - она выхватила пульт и выключила телевизор, - Я хочу, чтобы ты выслушал его.

Дилан фыркнул, и в эту секунду я забыл всё, что собирался ему сказать. Неожиданно я растерялся и испугался. Должно быть, Николь, всегда чувствительная к боли и эмоциям, почувствовала это… всегда готовая помочь.

- Так, вот, что мы сделаем, пап… Дастин, - она посмотрела на нас обоих, - Это семейная встреча у психиатра. У каждого будет шанс высказаться… и все будут слушать… Папа.

Гениальная идея! И почему я не подумал об этом? Но потом Дилан усмехнулся и вздохнул.

- Николь, он - не наша семья, - резко сказал Дилан, послав меня этими словами, держа руки скрещенными на груди, в закрытой позе.

Но она тут же начала защищать меня.

- Я люблю его, папа, он СЕМЬЯ, - в её голосе был намёк на злость, но она держала себя в руках, как Доктор Николь всегда делает, - А теперь выпрями руки. Это защитный механизм. Это говорит о том, что никто не проникнет к тебе. Я не хочу это видеть.

И о, чудо… Дилан убрал руки с груди и выпрямил их по бокам.

- Дастин… сядь пожалуйста, - Николь взяла всё в свои руки, и я заново влюбился в неё.

Я сел на стул рядом с кроватью и был доволен тем, что теперь Дилан находился на уровне моих глаз. Мне бы очень не хотелось смотреть на него снизу вверх и умолять его дать нам шанс.

Прошлой ночью я думал о том, чтобы умолять его и знал, что таким образом я не доберусь до него. Он бы подумал, что я слабак. Я бы подумал, что я слабак. Но это всё, что я знаю. Я умоляю, если мне что- то очень нужно. И иногда, если я стараюсь изо всех сил, я получаю это. Я больше никогда не хочу умолять. Теперь только Николь и моя дочь могли заставить меня делать это. Но если все остальные доводы не сработают, я скорее всего буду, к большому разочарованию Николь.

Николь села напротив меня, нога Дилана лежала между нами. Как символично. Как будто тысяча миль разделяет нас.

- Пап, я вчера поговорила с Дастином о том, что мы с тобой обсуждали, - тут же начала Николь. Она очень смелая. Она мой супер- герой. Я хочу учиться у неё.

Дилан снова вздохнул. Я почувствовал огонь в своих глазах, когда посмотрел на него. В этот момент он посмотрел на меня, и его глаза тоже горели. Это будет битва. Это будет война.

- И Дастину есть, что сказать, конечно же, - продолжала Николь, - Он выскажется первым… и потом ты скажешь всё, что хочешь сказать…-

Я слегка улыбнулся ей и надеялся, что она заметит моё маленькое - спасибо.

- Нам нужно сделать выбор до вечера… на счет нашего будущего, - сказала Николь, заставив меня нервничать еще сильнее, - И нам стоит провести день вместе и решить.

Дилан ничего не сказал, и между нами повисла тишина. Николь приподняла бровь, глядя на меня, - Дастин?, подтолкнула она.

Ну ладно. Начнем. Вот мой шанс бороться, сказать, что я чувствую и думаю, и не страдать от наказания за это. И в этот момент, мои слова вернулись.

- Шериф Салливан…- - я посмотрел ему в глаза, - Во- первых, я хочу поблагодарить вас за всё. У вас не было причин помогать мне, но вы помогли. Вы подвергли себя… и свою дочь невероятной опасности. Неважно каков был мотив, я очень благодарен за всё, что вы сделали.

Я рад, что сказал это во- первых. Я хотел, чтобы он знал, как я благодарен за то, что он спас не только меня и Николь, но еще и Майкла.

Дилан не ответил, но я и не ждал этого. Это нормально. Я не был оскорблен… пока что.

- Я тоже отец, Шериф Салливан, - сказал я, сразу перейдя к самому больному, - Я не каждый день вижу свою дочь, но… я люблю её каждый день. Она со мной в каждом моем вдохе. И я согласен с вами, я недостаточно хорош для Николь.

- Дастин! - неожиданно голос Доктора Николь звучал как голос 16- летней девочки, которая разозлилась на меня за то, что я говорил что- то не то. Но я еще не закончил. К тому же Дилан наконец уделил мне внимание. Во всяком случае, он смотрел на меня.

- Если бы я был рядом и какая- то шлюха попыталась захомутать мою дочь, не говоря уже о том, чтобы увезти её в другой штат, я бы убил его. Я бы изничтожил его за две секунды, - сказал я не раздумывая и потом остановился.

Дилан даже слегка улыбнулся.

- Но потом…, - продолжил я, - Потом моя дочь возненавидела бы меня. Прокляла меня. Отказалась бы от меня. Я потерял бы еще больше времени с ней по её собственному желанию. Я не смогу не только проводить её к алтарю, или установить вместе с ней качели на заднем дворике для её детей, но я также не буду способен просто говорить с ней, или готовить ужин… или просто позвонить ей, чтобы сказать ‘привет’… писать письма друг другу… и миллион других вещей… я упущу всё это. И я уже многое пропустил. Я не могу сказать ни слова. Я должен улыбаться и быть рядом, смотреть, как она растёт и сама принимает решения. Даже если эти решения неправильные и причинят ей боль, я не могу сказать ни одного долбанного слова. Всё, что я могу – это быть рядом, когда она будет нуждаться во мне. Обнимать её, когда она будет плакать и помогать ей найти выход. Это хреново, но… в своем сердце, я знаю, что это правильно… единственное, что может сделать папа.

- Послушай, Дастин, ты не понимаешь…- - Дилан попытался прервать меня, но я тут же возразил ему.

- Я понимаю, Дилан! - я закрыл глаза на секунду. Я так устал от того, что ко мне обращались так, как будто я был глупым, как будто я был только симпатичным лицом и телом, ничего больше.

- Я понимаю больше, чем ты, - сказал я, глядя на него со злостью, - Ты видел, как твоя дочь горит в огне? Ты стоял беспомощный, пока слушал, как она кричит от УЖАСА и жесточайшей БОЛИ?! Я понимаю, что ты хочешь защитить свою маленькую девочку! Не смей говорить мне, что я не понимаю!

Я снова замолчал, успокаиваясь, в моих глазах стояли слезы, которые я старался сдержать. Николь смотрела на меня, её взгляд сильный, но мрачный.

Я снова начал спокойно говорить.

- Однажды я оставил свою дочь, - тихо сказал я, глядя на свои руки, сжатые в кулаки, - Я хотел, чтобы она оставалась невинной… я хотел, чтобы она была счастливой. Это было самым сложным поступком в моей жизни, Шериф Салливан. Это убило меня. Я умер в тот день. Но я сделал это ради неё… ради Кэти. Я продал всего себя, надеясь, что этого хватит, чтобы купить ей жизнь, которую она потеряла. И я бы сделал это снова. Так что, если вы хотите, чтобы я сказал, что мне жаль, то зря. Я не могу этого сказать. Что вы видите сейчас – это всё, что осталось от меня. Я знаю, это немного. У меня нет образования, нет денег… нет карьеры. Я знаю, я только частица настоящего мужчины, я знаю это. Я даже не думал, что смогу полюбить кого- то после всех этих женщин в последние годы. Но я люблю. Я люблю Николь Салливан. Я сделаю всё, чтобы она была счастлива. Даже… изменю себя… так, чтобы быть достойным её, хотя наверно я никогда не буду таким. Но я попытаюсь… я буду пытаться каждый день. Пожалуйста… не убивайте нас, когда у нас даже не было шанса начать. Пожалуйста.

Я остановился, подумав, что наверно стоит закончить на этом. Я поднял глаза на Николь и нежно посмотрел на неё.

- Это было очень смело, Дастин, - сказала она своим профессиональным голосом.

- Пап? - она дала Дилану возможность говорить, и он уже открыл рот, но я снова прервал его.

- Однажды мои родители запретили мне жениться на Наташе, - я осмелился посмотреть на Дилана, он смотрел на меня, - Они сказали мне, что если я останусь с ней, я потеряю их, их деньги, колледж, всё. Я ненавидел их за это. Не то, чтобы я сильно любил их до этого. Но я выбрал любовь. Я ушел от них, и несмотря на то, что мне было очень больно, и это могло повлиять на мои отношения с ней, я сделал правильный выбор. Не заставляйте Николь выбирать, Шериф, пожалуйста. Это ранит её. И вы никогда не будете для неё тем же мужчиной. Она смотрит на вас как на героя. Не портьте это.

Я остановился, вздохнул и добавил, - Это всё, что я хотел сказать.

Николь вздохнула и с одобрением посмотрела на меня. Теперь мне было гораздо легче. Единственное, что меня беспокоило, это то, что сейчас была очередь Дилана.

- Хорошо, - сказала Николь после небольшой паузы, - Пап… почему бы теперь тебе не сказать, что ты думаешь?

Казалось, глубоко внутри она боялась того, что он собирался сказать. Как и я. Я знал, что у него есть хорошие причины, которые сложно будет оспорить. Всё, что у меня есть – это любовь. У него есть логика, здравый смысл и ощущение реальности, которые могут перерезать мне горло.

- Хорошо, - тихо начал Дилан.

Я покойник.

Но когда Дилан уже был готов начать разрывать меня на части, дверь в палату резко распахнулась и вошли два офицера с пистолетами на бёдрах. Один мужчина, тридцати лет, короткие каштановые волосы зализанные назад, он был одет в простой костюм, и женщина не старше тридцати, с короткими рыжеватыми волосами и бледной кожей.

Они показали свои значки, оба выглядели мрачно.

- Федеральные маршалы – Коннер и Мейер, - представил мужчина, - Извините, что прерываем, но у нас нет времени.

Нет времени?

Николь поднялась на ноги, беспокойно глядя на них.

Женщина посмотрела вниз на меня и положила руку на моё плечо. Неожиданно мне стало плохо. Кэти!

Я широко раскрыл глаза и резко посмотрел на них.

- Моя дочь! - единственное, что я мог выкрикнуть.

- С ней всё в порядке, всё хорошо, - сказала женщина, и тиски на моем желудке исчезли.

- Но кое- что случилось,- сказал мужчина, - Бен Ченей, опекун вашей дочери… его машина взорвалась прошлой ночью. Машина, которую они оставили, когда мы перевезли их в безопасное место. Никто не пострадал, но… вобщем, мне не нужно вам объяснять, да?

Я почувствовал, как моё тело подскочило и начало двигаться до того, как я осознал это.

- У нас есть место, где вы можете присоединиться к ним, - говорила женщина, - Но нам нужно ехать сейчас.

- Хорошо, идём, - сказал я, готовый идти с ними прямо сейчас. Мне даже не нужно было идти к Николь, чтобы собрать вещи. Всё необходимое было со мной в рюкзаке, который я носил. Мы можем поехать в аэропорт и улететь к Кэти. Я смогу увидеть её через несколько часов.

- Дастин? - голос Николь резко вернул меня в реальность, и я замер, потом повернулся и посмотрел на неё.

Николь стояла рядом с Диланом, и он держал её за руку. Они оба смотрели на меня, на их лицах был страх. [?]

- Николь…- - выдавил я.

Маршалы обменялись взглядом, стоя в ожидании у двери.

- Ненавижу вас прерывать…- - сказала женщина, прервав тишину, которая повисла между нами, - Но нам нужно идти. Да или нет.

- Николь, мне нужно идти, - сказал я, - Если я не пойду, я больше никогда не увижу дочь.

Я посмотрел на офицеров и приподнял бровь, - Правильно? - спросил я, чтобы убедиться.

- Они подписали бумаги для участия в программе этим утром, - серьезно кивнула женщина.

Я повернулся к Николь, в её глазах стояли слёзы.

- Пожалуйста, Николь, - я сделал шаг вперед, кровать Дилана была между нами.

Потом мы оба посмотрели на него.

- Шериф Салливан…- - выдохнул я, - Пожалуйста, поехали с нами. Пожалуйста, не делайте этого с нами. Если вы хотите, чтобы я умолял, я буду умолять. Я сделаю всё, что вы хотите. Но пожалуйста, не забирайте у меня Николь.

- Боже мой, - проворчал Дилан, смущенный моей мольбой.

- Папа! - нахмурилась Николь.

- Прости, - тихо сказал он, глядя вниз на подушки, которые прятали его ампутированную ногу [?], - Я не еду.

Я разочарованно выдохнул и отвел взгляд, но потом посмотрел на Николь.

- Я не могу просить тебя бросить отца и пойти со мной, Николь, - сказал я, и каждое слово резало моё сердце.

- Подожди, - слеза скатилась по её щеке, она дернула меня за здоровую руку и отвела в угол, в сторону от отца и офицеров.

Она не успела сказать и слова, когда я с силой поцеловал её, взяв в руки её лицо, боясь, что это мог быть мой последний шанс поцеловать её сладкие, влажные губы.

- Дастин…- плакала она, обняв меня дрожащими руками.

Я крепко прижимал её к себе, нежно целуя её волосы.

- Николь…- - тихонько сказал я, - Я понимаю. Он твой отец. Также как я знаю, что ты понимаешь, что мне нужно быть с дочерью. Я не буду заставлять тебя выбирать. Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня за это.

- Дастин, я люблю тебя, - она вцепилась в мою майку и всхлипнула, - Я не могу отпустить тебя.

- Я тоже тебя люблю, Николь, - мой голос сорвался, я понял, что если уйду сейчас, я больше никогда не увижу и не услышу её. Эта программа на всю жизнь. Но потом я представил, как машина Бена взрывается, когда они все сидят в ней. Если бы пару дней назад они взяли машину Бена, а не Анджелы… сейчас они все были бы мертвы.

- Я всегда буду любить тебя, - добавил я, и это была чистая правда.

Она зарыдала в голос, и я оглянулся на Дилана. Он не смотрел на нас, переключая каналы на телевизоре.

В этот момент я ненавидел его. Ему было всё равно, что его дочь плачет, что ей больно.

Я вырвался из рук Николь, подошел к нему и выхватил пульт из его руки.

- Да, правильно, Дилан, СМОТРИ ТЕЛЕВИЗОР!! - заорал я прямо в его лицо, - Какой счет в игре?! Наши жизни разрушены, а ты смотришь ёбаный телевизор?!! Интересно, может там идет программа Как Вырвать Сердце Собственной Дочери?!!!

Николь подошла ко мне и дёргала меня за больную руку, но мне было всё равно. Я потерял контроль.

- Знаешь, Дилан, мне жаль, что ты потерял ногу, но еще больше мне жаль, что ты потерял сердце и довольно давно, - я был в ярости, - Для него нет протеза! Надеюсь, ты будешь хорошо спать по ночам, зная, что твоя дочь оставила своё собственное счастье ради того, чтобы помогать тебе передвигаться в твоей инвалидной коляске до конца твоей жизни!

- Дастин, хватит! - Николь оттащила меня от него, и я бросил в него пультом, когда она оттолкнула меня к двери, к офицерам.

- Мне жаль, но нам пора идти, - сказала женщина нам обоим, потом посмотрела на Николь и спросила, - Вы идете?

Мне не нужно было слышать её ответ. Я просто обнял её и страстно поцеловал, подогретый своим гневом.

Она поцеловала меня в ответ, но снова зарыдала, разорвав поцелуй. Я оставил на её губах три маленьких поцелуя, используя каждую последнюю секунду.

- О Боже, Дастин…- - рыдала она, схватив себя за волосы. Она посмотрела на меня глазами полными слёз и вздохнула.

Она подняла руки к моим волосам, запоминая каждый непослушный локон. Потом её пальцы двинулись вниз на мой лоб, закрытые глаза, нос, вниз по моим щекам, её большие пальцы прикоснулись к моей нижней губе и к ямочке на моем подбородке.

Мы посмотрели друг другу в глаза, мой нос прикасался и тёрся об её. Я пытался придумать, что сказать, что могло облегчить боль. И я сразу же понял, ничто не сможет.

- Это ничего не меняет, Николь Салливан, - прошептал я, - Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. И я всегда буду принадлежать тебе. Всегда.

- Я всегда буду принадлежать тебе, Дастин, - плакала она, дважды поцеловав мою шею, - Я так сильно люблю тебя.

- Дастин? - позвал мужчина, и я повернулся к нему. - Нам нужно идти, - он посмотрел на часы, потом опустил голову и добавил, - Мне жаль.

- Мне пора, - сказал я, внутри меня была пустота.

- Пообещай мне, что продолжишь терапию, - она вцепилась в меня, слезы по всему её маленькому лицу.

Я улыбнулся и провел большими пальцами под её глазами, вытирая слёзы.

- Я обещаю, - честно сказал я, - Доктор Николь.

- Я предпочитаю Девочку с Записной Книжкой, - она попыталась улыбнуться мне в ответ.

- Моя девочка с записной книжкой, - улыбнулся я… и почувствовал слёзы в глазах.

Мне нужно быстро уходить, иначе я никогда не сделаю этого. Я ненавидел это, но мне нужно убираться отсюда.

- Ты спасла меня, Николь, - выдавил я, - Ты достучалась до меня.

- Я говорила тебе, что могу, - она гордо посмотрела на меня.

Слёзы готовы были скатиться вниз по моим щекам, и я приподнял её лицо, один последний поцелуй. Я не торопился, надеясь, что это было так же ценно и бесконечно, как для меня.

Моё сердце прекратило биться, когда я прекратил поцелуй.

- Прощай, Николь, - прошептал я, и,оторвавшись от неё, я повернулся и вышел за дверь вместе с офицерами.

И не успев понять это, я уже оставлял её позади. Мы шли к выходу из больницы… к выходу из её жизни.

Дата добавления: 2015-07-26