Глава 26. Это Еще Не Конец.

Я лежал рядом с Доктором Николь, и это было так правильно, даже если с медицинской точки зрения это неуместно и непрофессионально.

Не стыдясь, я позволил слезам свободно стекать по моему лицу, и я не чувствовал себя слабым или жалким под её взглядом. Теперь мы лежали лицом друг к другу, в тепле и безопасности наших объятий.

Она не вытирала мои слезы, и я был рад этому. Она хотела, чтобы я плакал, чтобы я чувствовал боль и выпускал её из себя через соленую воду из моих глаз.

Мне потребовалось долгое время, чтобы переварить всё, что сказали мои родители, и озвучить самые болезненные вопросы.

Даже не подумав, я услышал свой голос, - Мой отец был насильником.

Что за семья… он ворует секс… а я продаю.

Я закрыл глаза, когда она пристально всмотрелась в них. Теперь мне было стыдно. Я вспомнил тот день, когда напал на Николь, прямо здесь… и как это было просто.

- Эй, - строго сказала она, - Посмотри на меня, Дастин.

Я заставил себя открыть глаза, и посмотрел в её, готовые наброситься на меня.

- Ты – не твой отец, - сказала она, начиная мою терапию, - И может он применил силу, но это не делает его насильником. У каждой истории две стороны. Твоя мать сказала, что много выпила. Может и он тоже. По началу она целовала его. Я не говорю, что он поступал правильно и не сделал ничего плохого… но может он подумал, что она хотела его. Может позже он понял, что поступил неправильно. Может и нет. Никто не знает. Не делай этого с собой, Дастин. Даже если это было изнасилованием, и он знал, что делает, это не делает тебя хуже, чем ты есть. Это ОН. А ты – это ты. Совершенно другой человек. Ты был прав, когда сказал родителям то, что сказал. Ты должен оставить прошлое в прошлом. Когда я только познакомилась с тобой, ты был таким закрытым. Ты построил вокруг себя так много стен, я думала, что никогда не увижу настоящего тебя. Меня до сих пор поражает, что ты сделал за две недели. Я думаю, ты ХОТЕЛ освободиться… и поэтому ты так быстро открылся мне. Ты хотел помощи. И поэтому ты лучше, чем Томас, Элизабет, твой отец, все они. Посмотри, что с ними случилось, когда они отказались от реальности и помощи. Мне становится приятно от того, что я выбрала эту профессию. Некоторые люди думают, что психиатрия – это глупо и бесполезно, но я всегда знала, что она может спасти жизни. Теперь я вижу это. Ты должен закрыть дверь в прошлое. Ты должен оставить его и жить здесь. Не позволяй этому убить тебя. Иди вперед, навстречу будущему. К Кэти. Сделай это прямо сейчас… и ты разорвешь этот круг тоски и боли. Не забывай это, потому что ты никогда не сможешь забыть прошлое. Но учись с помощью него. Позволь ему сделать тебя лучше, чем ты был. Позволь этому сделать тебя лучшим отцом для Кэти… чтобы она выросла и была хорошей мамой для своих детей.

Душа этой женщины заживляет меня, внутри и снаружи, даже после всего, что сказали мне родители. Если бы всё это произошло немного раньше, я был бы разрушен сейчас. Но она и то, как она всё объясняет для меня… я не мог поверить, что чувствовал надежду… и силу… и свободу.

Мой голос пропал, но мои губы должны были снова признаться ей в любви, показать ей, как я ценю все чудеса, которые она творит в моей голове.

Я поднес её руку к свои губам и осыпал горячими поцелуями кончики её пальцев, еще пара слез стекла из- под моих опущенных век… но это были не слезы боли. И не то, чтобы это были слезы радости, но я чувствовал, как будто что- то во мне исчезло…там, где раньше лежали тонны стыда, шкафы с ненавистью к себе, коробки полные неуверенности и злости и огромный зверь, который сожрал всё моё уважение к себе, там теперь была прекрасная пустота.

Я больше чувствовал всего этого. И я плакал от облегчения, от того, что я больше не чувствовал этот груз на себе. Теперь у меня много места для воспоминаний о Кэти, о её детском смехе. У меня есть место для Николь, полки, предназначенные для множества разных поцелуев и изображений её красивого лица и тела, когда мы сливаемся в одно различными способами, но каждый из них прекрасен. У меня есть множество пространства для визитов Кэтрин и Джозефа, я практически слышал, как она кричит с ирландским акцентом, - Иисус, Мария и Джозеф!!, когда я появляюсь в дверях. Она стиснет меня в объятьях и оглушит меняя своим криком, но я жду не дождусь этого.

И в этот момент я по- настоящему поблагодарил Бога. Да… я верю в тебя, ублюдок. Я обязан, если в этом мире есть Кэти, Николь, Кэтрин. Так что я был не прав, ладно? Ты существуешь. Может, если я смог немного простить Томаса и Элизабет Трентон, может быть я смогу… простить и тебя. Я до сих пор не понимаю и не принимаю того, что ты украл у меня жену и мать у Кэти, но однажды ты всё объяснишь мне. Если ты еще не записал меня в Ад, а я пойму, если ты сделаешь это. Но теперь, я буду другим. Не для того, чтобы спасти себя от вечности в огне и пытках… но для того, чтобы когда я уйду, я смогу обернуться назад и увидеть хорошие вещи, которые я сделал на земле до того, как моё время вышло. Даже если это будет только Кэти, взрослая и счастливая со своей собственной семьей, мне этого хватит.

Единственная вещь, которая меня теперь беспокоила, это Наташа. И я сказал это вслух.

- Почему Наташа не сказала мне? - прошептал я, - Думаешь, она всё еще любила Томаса, или что- то такое? Может она любила его больше, чем меня.

Николь поцеловала меня в нос и задумалась на мгновение.

- Она любила тебя, Дастин, - уверенно сказала она, - Она любила Кэти. Думаю, она просто тоже носила большой груз вины. Может она боялась, что если скажет тебе, ты бросишь её. Она не должна была держать всё это в себе, но она так любила тебя, что хотела, чтобы всё было хорошо. Я думаю, она винила себя за всё то, что причинил тебе твой… отец… то есть, Томас. Она видела, что ты не такой жестокий и холодный как, Томас, но она не хотела рисковать. Думаю, дальше давление на неё только усиливалось. Всё шло не так, как она хотела, и она чувствовала себя неудачницей за то, что не могла устроить тебя в колледж и мед. школу, как и мечтала. Я думаю, поэтому у вас был недостаток близости в конце. Это не из- за тебя. Ты не можешь заниматься любовью с кем- то, когда тебе больно и ты не любишь себя. Может иногда ей было не по себе быть с тобой после того, как она была с твоим отцом. Это просто догадки. Никто, кроме неё, не расскажет тебе правды.

Думаю, Николь права… снова. Черт, иногда это может раздражать, эта её идеальная правота. Но я не могу винить её за это сейчас.

- То, как Томас сейчас разговаривал с Элизабет…- - признался я, - Я так же поступал с Наташей. Я обвинял её в том, что она не любит меня, я всегда намекал, что она изменяет мне. Я ненавидел это, но сейчас я увидел себя в Томасе. Мне бы хотелось извиниться перед Наташей. Хотелось бы сказать, что я не ненавижу её. Что я любил её.

- Ты только что сказал ей, Дастин, - Николь поцеловала мою руку, и я увидел слезы в её глазах.

- Я бы никогда не прошел через всё это без тебя, Николь, - никогда в своей жизни я не был настолько честен, - Ты не просто женщина, которую я люблю. Ты мой маяк. Ты заставляешь меня видеть… ты указываешь мне путь… ты ведешь меня домой к берегу.

Боже, я говорю, как пишут в романах. Но это правда. Глупо… и правдиво впервые за долгое время.

- Ты был в этом яростном океане слишком долго, Мистер Трентон, - она мило улыбнулась мне, - Добро пожаловать на землю.

Боже, я люблю тебя, Николь Салливан.

- У меня хорошая идея, - неожиданно она повеселела, и я сильнее раскрыл глаза, наслаждаясь ею, она приподнялась и оперлась на локоть, - Почему бы тебе не позвонить Кэтрин и Джозефу прямо сейчас?

- О, ну я не знаю…- - начал я, неуверенный, что готов к этому. Что если они сердятся на меня за то, что я ушел и ни разу не попытался позвонить? Я не смогу перенести того, если она бросит трубку или что- то ужасное в этом роде.

- Давай, это хорошо для тебя. Любовь – лучшее лекарство, помнишь? - подбодрила она, поднявшись и бросив мне мой сотовый.

Он отпрыгнул от моей груди и упал рядом на кровать.

- Что случилось с сильным Дастином? - она села и погладила меня по волосам.

- Ладно, черт возьми, - я сделал вид, что хмурюсь на неё и потом улыбнулся, листая телефонную книгу в поисках номера Кэтрин, - Надеюсь, номер еще тот же.

Я ждал, и моё сердце громко стучало, телефон прозвонил дважды.

- Поместье Трентонов. Чем я могу вам помочь? - её ирландский акцент такой красивый, точно как я помню его. Но она говорила устало, без своей энергичности.

- Кэтрин? - улыбнулся я, - Я пропустил автобус, заберешь меня из школы?

Я постоянно делал это. Она была в ярости, читала мне нотации, говорила, чтобы я был ответственен и не болтался с друзьями в школе после занятий, а тащил свою задницу к автобусу вовремя. Но я всё равно звонил ей бесконечно с этой просьбой… и она всегда приезжала за мной.

Она ахнула… не в силах сказать что- либо… и заплакала.

- Кэтрин, пожалуйста… не плачь…- - теперь и в моих глазах стояли слезы. Я не признавал или не осознавал насколько сильно я на самом деле скучал по ней.

- Мой мальчик…- - выдохнула она, пытаясь вернуть голос, - Мой красивый мальчик…-

Это было моё прозвище, она всегда так называла меня. Я не чувствовал себя красивым годами, и неожиданно я почувствовал стыд и вину за всё то, что я делал в последние годы, используя свою ‘красоту’, чтобы заработать на жизнь. Но в этот момент я не мог ненавидеть себя или чувствовать вину за это. Я чувствовал вину за то, что жил годы без неё, не говорил с ней и даже не писал… за то, что она пропала из моей жизни.

Мы долго разговаривали, и она отчитала меня за то, что я ушел той ночью, не поговорив сначала с ней. С этим её пылкая натура вернулась, и она снова была сильной и энергичной матерью, которую я всегда любил.

Я рассказал ей всё о нашем браке с Наташей, и бесконечно говорил о Кэти. Мы говорили так, будто никогда и не расставались, оплакивая горе в жизнях друг друга… и смеясь над хорошими воспоминаниями.

Потом я рассказал ей о Николь Салливан. Николь улыбалась мне и краснела, когда я осыпал её комплиментами и рассказывал Кэтрин, насколько она важна для меня. Я сказал, что Николь вернула меня обратно к жизни… и что я снова нашел любовь, хотя никогда не думал, что это случится со мной еще раз.

Я ничего не сказал ей о моей жизни в Огне, или о моем рабстве, или о Алекс. Это разбило бы ей сердце, а я не мог снова допустить это.

Я продолжал извиняться перед ней, а она только извинялась в ответ. Она сказала, что осталась с Томасом и Элизабет только потому что знала, что я позвоню или приеду однажды. И она никогда не связывалась со мной из- за Томаса.

Томас сказал ей, что я ненавижу их всех и не хочу видеть никого из них, даже “прислугу”, по его словам, я сказал это. Как будто я бы когда-нибудь назвал её или Джозефа прислугой. Теперь мне хочется пойти в Вальдорф и надрать задницу Томасу.

Я сказал ей, что никогда бы не назвал её так, сказал, что она моя мама… и что я не говорю этого часто, но я люблю её. Я всегда любил её.

Мы снова заплакали, когда она сказала, что тоже меня любит. Было здорово снова слышать это, но я всегда знал, что она любит меня. Каждое её слово и жест всегда сочились любовью, даже когда она злилась.

Она ругала себя, говорила, что знала, что это чушь собачья, - Я вырастила тебя хорошим мальчиком, - она шмыгнула носом, - Я знаю, какой ты добрый. Мне жаль, что я позволила себе поверить в подобное.

Мы говорили часами, но мне было так блядски хорошо, что я не мог попрощаться с ней. Я испугался, что она может попасть в неприятности, но потом вспомнил, что Томас и Элизабет были в Нью- Йорке, а она дома, никто не поймает её. Хозяев нет дома, поэтому ей нужно только приготовить ужин для себя и Джозефа, если только там не работает еще кто- то.

Николь лежала рядом со мной, закрыв глаза, она улыбалась, наслаждаясь моим счастьем после визита моих родителей и тем, что её предложение еще больше заживило моё сердце.

Кэтрин пыталась найти Джозефа, чтобы я смог поговорить и с ним, но его нигде не было, наверно он был чем- то занят. Она попросила дать ей мой номер, чтобы она могла позвонить мне. Я сказал ей, что хочу вернуть их в свою жизнь. Сказал, что хочу говорить с ними хотя бы три- четыре раза в неделю, если они не устанут от меня.

- Прекрати нести чушь- - сказала она со своим дерзким акцентом, - Ты мой сын, так что лучше постоянно звони мне, или поплатишься, малыш!!

- Знаю, прости, я забыл с кем разговариваю, - я усмехнулся, все следы слёз исчезли.

Казалось, разговор подходит к концу… и я ненавидел это. Но было такое ощущение, что теперь у меня появилась новая кожа – словно воин в видео- игре, который выпивает зелье и получает новые жизни и здоровье, когда он уже был готов упасть замертво секунду назад. Николь права – любовь – это ёбаное лекарство, спасающий жизнь разряд в сердце. Я благодарен за то, что я вовремя нашел врача, и она смогла спасти меня.

Я на самом деле чувствовал себя спасенным. Это было здорово. Я знаю, мне еще много чего нужно сделать, чтобы освободиться от Алекс, но я как- то перестал бояться этого. Я уже свободен.

- Я люблю тебя, мам, - сказал я с огромной улыбкой.

С тихим всхлипом она ответила, - Я люблю тебя, Дастин, мой маленький мальчик.

Я усмехнулся на это. Во многом я всё еще был её маленьким мальчиком иногда. И гордился этим.

- Я позвоню завтра, ладно? - спросил я, - Попроси Джозефа быть рядом. Потом меня не будет в городе около недели. Так что я позвоню тебе, когда приеду.

Я ненавидел лгать ей, но не хотел говорить ей о моей неделе рабства у Алекс и о том, что я возможно буду рисковать своей жизнью. Она бы никогда не позволила мне сделать этого, не важно, как бы это помогло мне. Кэтрин упрямая, прямо как Николь.

- Ладно, любовь моя, - сказала она, теперь её голос совсем не был похож на тот, что я услышал, когда она взяла трубку. Она звучала счастливой, беззаботной… снова живой.

Улыбаясь, я начал гладить Николь по щеке, наблюдая, как уголки её губ приподнимаются выше.

- До скорого, мам, - сказал я чуть громче, чем шепотом. Я больше никогда не хотел прощаться с ней, даже если это просто телефонный звонок.

- Ладно, дорогуша, - ответила она, - Будь осторожен.

Она постоянно говорила это… я почти забыл.

В моем горле появился комок, и я выдавил, - Хорошо. Ты тоже. Я позвоню завтра.

Она удовлетворенно вздохнула и повесила трубку. Я закрыл телефон, и Николь открыла глаза, словно завеса поднялась, открывая маленькие окна в Рай.

- Привет, красавица, - я улыбнулся ей, закручивая на пальце локон её шелковых волос, которые казались черными на фоне бледно- голубой подушки.

- Я же говорила тебе, - сказала она, словно ребенок, который всё знает, - Мама всегда любит сына. Всегда.

- Ты всё знаешь, - я начал щекотать её свободной рукой, и она засмеялась и начала дёргаться, и я добавил, - Мне это не нравится.

- Нет, нравится, - она снова закрыла глаза и расслабилась подо мной.

- Может нравится, - согласился я.

Я поцеловал её губы так, словно моё прикосновение могло повредить её, если оно будет слишком резким.

- Если ты не хочешь никуда идти сегодня, мы можем остаться дома, - сказала она, неверно истолковав моё настроение.

- С ума сошла? - улыбнулся я, и она удивленно посмотрела на меня, - Я освободился от десятилетий боли… я вернул маму. Через неделю я буду свободен. Я главный игрок в полицейской операции против Алекс… у меня есть всё для празднования! Мы идем! Ты просто не хочешь одеваться в девчачью одежду!

Она захихикала и страстно поцеловала меня. Моим губам чуть ли не было больно, но я на 110% целовал её в ответ.

- Я тоже хочу праздновать, - согласилась она, - Я оденусь красиво.

- Нет, мы не можем сделать это! - глаза Николь сияли, и она шокировано смотрела на меня, когда я протянул ей свою руку.

- Давай, Николь, - я улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой, взял её за руку, покрутил и прижал её спину к своей груди, - Потанцуй со мной.

- Нас сюда не приглашали! - громко прошептала она, и я усмехнулся, двигая бедрами, прикасаясь к её красивой заднице, и мы начали танцевать. Ну, я начал танцевать. Николь снова сопротивлялась мне, упёртая как и всегда.

Заиграла - The Pretender- Foo Fighters-. Люблю эту песню!! Давай же, Николь, веселись… потанцуй со мной.

- Нам это и не нужно, - я быстро поцеловал её в губы и положил руки на её тонкую талию, двигая её немного против её воли.

- Дастин! - она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

Боже, она такая красивая. Не знаю, где она взяла это платье, соблазнительное, маленькое черное, сексуальное платье. Просто и элегантно. Оно открывало её длинные, великолепные ноги… и очень мило акцентировало декольте. Каждый мужчина здесь пялился на мою девочку. Только посмотрите на эти черные туфли на каблуке… ЧЁРТ.

Сегодня я прошелся по магазинам и купил костюм, черный пиджак и брюки, рубашку цвета бургунди и черный кожаный [!!??] галстук. Элегантно… но в то же время круто. Николь была очень довольна мной, когда я вышел в этом из спальни. Чем больше она смотрела на меня, тем более спокойно и уверенно я себя чувствовал. Я люблю то, как она смотрит на меня сейчас.

Теперь я не мог оторвать глаз от её чулок… сзади, по центру каждой ноги шла тонкая черная линия, исчезающая в её туфлях. Не знаю почему, но это сводило меня с ума. Это супер сексуально.

- Это свадьба, Николь, расслабься и получай удовольствие- - прошептал я в её ухо. Прикусив губу, я танцевал, использую свои профессиональные способности, надеясь, что она будет впечатлена моими движениями, как я двигаюсь вокруг неё, пока она ошеломленно стоит на месте.

- Мы даже не знаем этих людей, - проворчала она сквозь зубы.

- И что? - я снова улыбнулся как мальчишка, - Здесь 300 человек. Никто не заметит.

Николь слегка покраснела и посмотрела вокруг, словно сейчас сюда ворвётся полиция и арестует нас. Я люблю Николь, но иногда она через чур упрямая.

- Я думал, что научил тебя быть плохой, - подразнил я, перекрикивая музыку, - Разве ты не выпускница Института Дастина Трентона для Плохих Девочек?! ДАВАЙ! Танцуй!!

И с этим я добавил резкий удар по заднице, и она вскрикнула и уже через секунды танцевала со мной. Она была такой забавной и смущенной, сказала, что не умеет танцевать, и не хотела делать это под быструю песню, так что я взял её за руки и двигал её вместе с собой, направляя её.

Жаль я не знал об этом раньше. Я бы научил её некоторым движениям. Но мне было плевать, умеет она танцевать или нет. Она была здесь, со мной. Сегодня всё в этом мире было правильно.

Я люблю пробираться на свадьбы. Особенно в этом месте, Мерион. Здесь очень красиво, много элегантных и шикарных залов. В нашем зале был водопад, стекающий по стене. И еще застеленная крыша над танцполом, так что если ты посмотришь вверх, ты сможешь увидеть черное небо и мелькающие огни на его фоне.

Позже, когда мы сидели за большим пустым столом, нам принесли два высоких бокала с шампанским.

В зале было темно, гости танцевали. Здесь были приятные, веселые люди, а не старики, прилипшие к своим стульям. Возбуждение и легкость были настолько ощутимыми здесь, казалось, что можно воткнуть нож в воздух. Я уже отлично проводил время.

И я был рад, что взял сюда Николь на наше официальное свидание. [в том смысле, что они разоделись. я теряюсь в словах:)]

- Я хочу произнести тост, - улыбнулся я, передал ей бокал и поднял свой.

Она густо покраснела и посмотрела на красную скатерть, робко поднимая свой бокал, она всегда ненавидела быть в центре внимания, даже если это всего лишь я.

Но были вещи, которые мне нужно было сказать.

- Николь Салливан…- - сказал я тихо, но отчетливо, - Я привел тебя на свадьбу, потому что это начало, хотя сегодня наш 13 день вместе и, казалось бы, это конец.

Она опустила голову, и я приподнял её подбородок, глядя в её сияющие глаза полные грусти.

- Это не конец, Николь, - я серьезно посмотрел на неё, - Я хочу тебя. Я хочу тебя навсегда. Ты вернула меня к жизни. Даже со всеми больными уроками Алекс, это ты, кто показал мне, где моё место. Это ты, кому я принадлежу. И благодаря тебе, я принадлежу себе. Я люблю тебя, Николь Салливан.

Я чокнулся с ней, отпил лучшего шампанского, что я пробовал в своей жизни, и взглянул на неё.

- Я люблю тебя, Дастин, - сказала она также тихо, как я говорил.

- Я знаю, тебе страшно, - я прикоснулся своим лбом к её и закрыл глаза, - Что бы я ни сказал, ты не перестанешь чувствовать это. Если бы я был тобой, я бы никогда не позволил себе сделать это. Но мне нужно сделать это. Я должен встать против неё. Я должен сказать ей НЕТ. Наконец- то – Нет. Даже если бы у меня не было других причин вернуться… я всё равно хотел бы. Я буду играть свою роль несколько дней, перед тем как смогу передвигаться по клубу… но это цена, которую я хочу заплатить, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Пожалуйста, скажи, что понимаешь. Ты всегда понимаешь меня.

После небольшой паузы она поцеловала меня и сказала, - Я понимаю.

- Мой свет…- - выдохнул я, снова увидев маяк в своих мыслях. Уверен, я не единственный, кому укажет путь её свет. Она поможет тысячам людей за свою жизнь. Просто я первый. Я удостоен этой чести.

Я целовал её, даже не нуждаясь в воздухе после этого… и я чуть не забыл, что мы были в помещении полном людей, пока нам не принесли еду. Филе миньон и лобстер, и еще около пятидесяти разных закусок. Казалось, я не ел годы, когда нюхал всё, что нам принесли. Николь ела, как птичка, смотрела на меня и смеялась. Я знаю, я ем, как свинья. И что? Я не часто наслаждаюсь такими блюдами.

Вскоре к нам присоединились несколько человек, они ели, шутили и беззаботно смеялись. Они очень дружелюбно спросили нас, с чьей мы стороны – невесты или жениха. Мы сказали, невесты. Она была очень красива в белом шелковом платье, её каштановые волосы собраны в идеальную прическу.

Нас сразу же приняли в разговор. Мы смеялись и веселились с нашими новыми друзьями. Николь даже расслабилась и начала хихикать. Я следил за тем, сколько она пьет, она вела себя хорошо и пила воду вместо тяжелых напитков. Шампанское – единственный алкоголь, что она пила.

Мы принимали участия во всех смешных свадебных конкурсах. Мы танцевали танец цыплят, участвовали в электрическом скольжении, цепях [я понятия не имею, что это за …] и смеялись как сумасшедшие.

Мой пиджак большую часть вечера провисел на стуле. Пару раз другие девушки пытались приблизиться ко мне на танцполе, но Николь была словно сторожевой пёс. Она ликвидировала всех личностей женского пола, даже тех, кто просто осматривал меня из далека. Но она держалась достойно.

Мне нравилось танцевать перед Николь. Она смотрела на меня, словно я был самым привлекательным человеком, которого она когда- либо видела. Сотни раз на меня пялились, лапали, смотрели на мой член, когда я танцевал. Но взгляд Николь заставлял меня чувствовать себя особенным. Я особенный. Я отец Кэти… Я мужчина Николь. Я особенный. И теперь я верю в это.

Когда пришло время, когда невеста бросала букет, Николь не стала участвовать в этом. Я засмеялся и начал размышлять над этим, но она ответила, опередив мой вопрос.

- Мой отец прибьёт нас обоих, если я скажу сейчас что- то на счет свадьбы, - она улыбнулась и быстро добавила, - Не то, чтобы я не любила тебя и не хотела бы однажды выйти за тебя.

- Но это в перспективе, - закончил я её мысль, стараясь не звучать сердито или расстроено.

Она посмотрела на меня, и я объяснил.

- Есть еще много вещей, которые нам нужно сделать, пока мы доберемся до этого, я знаю, - сказал я, - Тебе нужно закончить колледж и начать карьеру. Мне нужно выстроить заново свою жизнь и заново узнать маленькую девочку. Не говоря уже о том, что мне нужно придумать, чем станет моя жизнь, когда я откажусь от своей знаменитой карьеры экзотического танцора.

Я засмеялся, и она присоединилась с облегчением, что я не сделал ей предложение прямо сейчас.

- Мы разберёмся со всем этим, Николь, - сказал я, - Я не тороплю тебя. Я никуда не ухожу.

Стоп. Разве? Разве я не полечу во Флориду, когда избавлюсь от Алекс? Я не могу просто позвонить Бену и сказать, - Я хочу Кэти, привези её пожалуйста, спасибо за то, что заботился о ней все эти годы, пока. Мне нужно будет жить с Беном и Анджелой, если я снова хочу быть частью жизни Кэти. Она любит их, как я люблю Кэтрин и Джозефа. Это неправильно с моей стороны, забирать её из этого дома… из этой семьи. Я должен присоединиться к ним, а не забирать её.

А Николь учится здесь. Она хочет начать карьеру здесь, в Нью- Йорке. Я никогда не думал о свободе, и поэтому всё это никогда не приходило мне в голову. Чёрт. И как всё это разрешится?

Казалось, Николь была расстроена, может она думает о том же. Еще один вопрос, который я никогда не задавал себе, согласится ли Дилан со всем этим. Начало нашей истории не было идеальной мечтой для отца, который представляет парня своей дочери. Перед нами очень много препятствий помимо Алекс.

Какое- то время мы не разговаривали, просто сидели и слушали музыку. Николь сходила в уборную и вернулась с небольшой улыбкой на лице.

- Что? - спросил я, удивляясь, чему она улыбается.

- Ничего, - она покраснела, - Боже, девушка не может даже сходить в уборную?

Я прищурил глаза, полный подозрения. Николь плохая актриса.

Мы еще немного потанцевали, пару медленных танцев и один быстрый. Николь больше любила медленные, не особо отдавала предпочтение быстрым, если только мои бёдра не тёрлись об её во время этого. Ей нравилась моя версия грязных танцев.

Песня, под которую мы танцевали, закончилась, и мы аплодировали, в ожидании следующей.

Ди- Джей объявил в свой микрофон, - Следующая песня по заказу – Дастину с любовью от Николь.

Она густо покраснела, и я прищурился на неё. Она подошла ко мне и обняла меня за шею, а я прикоснулся к её талии, слушая начало песни.

Заиграли the Pretenders… Я Останусь с Тобой. [Вообще- то, Я поддержу/защищу тебя… но я решил, что - Останусь- это всё как- то объединяет…]

- Awww…- - начала она, - Почему ты такой грустный? Слёзы в твоих глазах… Иди сюда, подойди ко мне
Не смущайся… своих слёз. Позволь мне видеть тебя насквозь. Потому что я тоже видела тёмную сторону.

В моих глазах уже стояли слёзы от этих слов. В мгновение, я вернулся в офис Доктора Николь, плакал в первый раз, когда она сражалась в первый раз, начала биться в мои стены… в мою тюрьму.

Я вспомнил, как я лежал полуобнаженный на её диване, надеясь, что ей понравится моё тело, что она не будет заглядывать в мою голову. Я вспомнил её серьёзное, разочарованное выражение лица, когда я, избегая её вопроса о моих родителях, рассказал ей историю о Супермене.

Николь крепко обнимала меня, и я услышал, как она тоже всхлипнула, вспоминая, как я.

- Когда ночь опускается на тебя… не знаешь, что делать… в чем бы ты не признался… я не буду любить тебя меньше… Я останусь с тобой. Я останусь с тобой. Никому не позволю причинить тебе боль. Я останусь с тобой.

Словно фильм, я видел каждый момент нашего времени вместе, начиная с начала. Боже, как эти слова подходят нам. Они почти идеальны, словно написаны для нас.

Я чуть не рассмеялся над тем, кем я был в начале… и кем я был сейчас. Я проиграл в голове сцену, как я снял майку, заправил её в джинсы вместо фартука и готовил ей Омлетте де Эдуардо в первый раз, при этом её подбородок упал на пол. Я помню, как говорил ей в тот день, - Дыши, Николь.

- Так что… если ты сердишься – СЕРДИСЬ. Не держи всё это в себе, поговори со мной. И, эй, что ты прячешь? Я тоже сержусь. Держу пари, я во многом, как ты.

Николь подпевала в моё ухо, и я почувствовал, как слеза стекла по моей щеке, неожиданно я ощутил себя таким эмоциональным, но сейчас мне было плевать, кто увидит это, я ничего не скрывал от Николь.

Теперь я вспоминал, как Николь завязала мне глаза и ударила меня, притворяясь Алекс, толкая меня к моей внутренней злости, и я услышал свой голос, кричащий, - Убери от меня свои ёбаные руки!!. И я вспомнил, насколько хорошо было выпустить всё это, выплюнуть мой яд и мои настоящие чувства к моей владелице.

Я вспомнил, как выбил дверь в ванную, спасая её, когда она застряла там. Улыбнулся, вспоминая, как она упала на грудь посреди спальни, и голая ползла к ванной.

Потом я оказался в своей клетке, засовывал её блокнот в свои штаны, и она начала паниковать, пытаясь дотянуться своими человеческими руками в мою смертоносную клетку. Я вспомнил, как попросил Николь идти за мной в приватную комнату, я чувствовал пот на её ладони, когда вёл её к пробуждению, или так я думал тогда.

- Когда ты стоишь на распутье и не знаешь, какую дорогу выбрать… позволь мне пойти с тобой, - песня продолжалась, - Потому что, даже если ты не прав… Я останусь с тобой. Я останусь с тобой. Никому не позволю причинить тебе боль. Я останусь с тобой. Возьми меня с собой в свой самый тёмный час… и я никогда не брошу тебя. Я останусь с тобой.

Николь пела для меня… каждое слово. Я мог видеть её в траве, обнаженную подо мной. Я видел, как она смеется, когда мы гуляли по улицам Нью- Йорка… Я чувствовал её кожу и масло, словно я делал ей массаж прямо сейчас, в первый раз. Я мог видеть её в душе, когда она позволила мне вымыть её красивое тело. Я видел её, стоящую под проливным дождем на аллее за клубом, когда она кричала, что любит меня, её глаза были полны ярости. Я чувствовал её руки на своей спине, когда она заботилась о моих ранах, после того, как я провел ночь у Рэйвен.

- Тобой пренебрегали, Николь… но теперь я здесь, - слышал я свой голос.

Я видел, как она подавилась Колой в лучшем китайском ресторане Нью- Йорка.

- И когда, когда ночь опускается на тебя, малыш. Ты чувствуешь себя одиноко, я останусь с тобой, я останусь с тобой. Никому не позволю причинить тебе боль. Я останусь с тобой. Возьми меня с собой в свой самый тёмный час. И я никогда не брошу тебя… я останусь с тобой.

- Я люблю тебя, Николь, - я уткнулся лицом в её шею, и мы медленно раскачивались, песня закончилась, но мы продолжали танцевать… всё еще слыша её в наших сердцах.

- Я тоже люблю тебя, Дастин, - сказала она, глядя прямо в мои глаза. Вокруг нас все танцевали. Но для меня, во всем мире были только она и я. И это было идеально. Мы поцеловались словно в первый раз.

- Я решила, что лучше заказать для тебе песню, чем самой её петь, - подразнила она позже.

- Да, спасибо за это, - отбил я, и она ударила меня по спине.

Мы танцевали еще пару часов и снова перекусили. Мои взгляд никогда не покидал Николь. В этом зале не было ни одной женщины для меня, кроме неё. И для меня, это о многом говорит. Я с легкостью обрабатывал такие залы, даже не вспотев. Теперь я даже не могу опознать других леди.

Позже, я умудрился проскользнуть к ДиДжею. Я дал ему несколько долларов, чтобы он объявил меня. Я сидел за красивым роялем в углу, в темноте.

- Отлично, давайте- ка все соберемся на танцполе, - начал ДиДжей, - Это последний медленный танец вечера. Парочки… подходите сюда. Это будет здорово. Дастин, друг невесты… сыграет для нас песню – Ты Поднимаешь Меня Вверх.

Я чуть не заворчал на него, я хотел, чтобы это было сюрпризом для Николь.

Давайте, пальцы, помните, что делать. Не налажайте.

На меня направили прожектор, и я вроде как ненавидел это. Мне будет сложно увидеть Николь в темноте.

Я начал играть, и в зале стало очень тихо. Парочки медленно двинулись в сторону танцпола, а я улыбался, довольный, что мои руки слушаются меня сегодня.

- Когда мне грустно, и моя душа такая усталая…
Когда приходят проблемы, и мне тяжело на сердце…-

Я пел, и никто не кривил лица с отвращением, так что я продолжал, глядя в направление нашего столика, если я не мог видеть её лица, то пусть хотя бы она видит моё.

- Потом я замираю и жду здесь, в тишине…
Пока ты не придешь и не сядешь рядом со мной.

Ты поднимаешь меня вверх, и я могу стоять на вершинах гор.
Ты помогаешь мне ходить по штормовым морям.
Я становлюсь сильным, когда я на твоих плечах.
Ты поднимаешь меня вверх… выше, чем я могу быть.

- Подойди ко мне, Николь, - сказал я в микрофон, и женщины закричали одобрительно, пока я играл проигрыш.

Через пол минуты Николь сидела рядом со мной, и слёзы стекали по её щекам, когда я наклонился и поцеловал её влажное лицо, не убираю рук с клавиш, и нам немного поаплодировали, когда я продолжил петь.

- Ты поднимаешь меня вверх, и я могу стоять на вершинах гор.
Ты помогаешь мне ходить по штормовым морям.
Я становлюсь сильным, когда я на твоих плечах.
Ты поднимаешь меня вверх… выше, чем я могу быть.

Теперь было место, где громко вступал хор, заменяя мягкость радостью и счастьем, и я начал безжалостно бить по клавишам.

- Ты поднимаешь меня вверх, и я могу стоять на вершинах гор.
Ты помогаешь мне ходить по штормовым морям.
Я становлюсь сильным, когда я на твоих плечах.
Ты поднимаешь меня вверх… выше, чем я могу быть.

Я посмотрел на Николь и снова запел очень мягко.

- Ты поднимаешь меня вверх… выше, чем я… могу быть-

Она страстно поцеловала меня, когда я доиграл последние ноты, и нам громко зааплодировали. Не совсем уверен, но по- моему я даже немного покраснел.

Спасибо, за уроки, Джозеф… Папа.

- Ты поёшь лучше всех, - сказала Николь позже, когда мы шли домой. Она держала в руке красную розу, которую я украл из одного из букетов, украшающих зал, и размахивала её перед собой, словно волшебной палочкой, мы наслаждались ночным воздухом, улицы уже опустели к этому часу. Должен признать, мне нравилось гулять так поздно. Кажется, что всё спит. Здания, машины, шум. Сейчас так спокойно и тихо. Я люблю спокойствие и тишину. Ненавижу шум.

Я засмеялся в ответ на её комплимент, покачал головой и сказал, - У Джош Гробан должно быть случился сердечный приступ, когда я исполнял этот номер.

Николь захихикала и посмотрела на меня, ветер играл в её волосах.

- Ничего подобного, - усмехнулась она, - Ты великолепно выступил. Так хорошо, что я расплакалась. Ты должен подумать о карьере музыканта. Я бы купила твой диск. Или… скачала бы с интернета.

- Ты судишь немного предвзято, Николь, - улыбнулся я, - Но спасибо. Я очень долго не играл. Я был уверен, что всё испорчу и опозорю себя.

- Даже если и так, кучка полу пьяных гостей вряд ли заметила бы, - ответила Николь.

- И снова спасибо, - я прикинулся оскорбленным, и она громко рассмеялась.

- Я не это имела в виду, - заверила она, - Правда. Ты был великолепен. Ты всегда великолепен.

Я улыбнулся, засунув руки в карманы.

- Так, завтра воскресенье, - начал я, мне даже думать не хотелось о завтрашней ночи, - И ты выбираешь, что мы будем делать завтра. Всё, что хочешь.

- Хммм…- - она старалась говорить легко, - Не знаю. Я подумаю. У нас завтра годовщина, две недели. Это особенный день.

- Каждый день с тобой особенный, - поправил я и взял её за руку.

Дата добавления: 2015-07-26